«…Не верьте ему, он врет, он не знает, как надо!»

«На этой машине один раз Петров снял плечевую проститутку. Не столько из-за проститутки, сколько из-за машины.

Посидел, поскучал, пока девушка, громко дыша носом, трудилась.

Успел пересчитать, сколько еще осталось выплат по автомобилю.

Так громко дышала, что перегнулся через нее, сделал радио погромче».

Это цитата из рассказа Прилепина «Петров», который в общем-то ни о чем: убогий человечишка приобрел убитую машину, едет на ней в деревню, застревает в пути, мимо проносятся автомобили, никто не останавливается, и наш герой посылает им вслед проклятья. Все, конец истории. Но вокруг этого незамысловатого сюжета столько «пахучих» деталей накручено (типа эпизода с минетчицей), что, как говорится, - полный мрак.

Для чего все это написано? Может, автор считал, что как раз такого рода жизненных знаний не хватает, потому надо опустить нас, читателей, пониже и заставить поковыряться в находящейся на дне субстанции? Ведь вряд ли он вкладывал в написанное какой-то глубинный смысл (прежде всего потому, что его там нет). Скорее всего, сказывается сформировавшаяся в 90-е журналистская привычка писать позабористее, поразнузданнее, чтобы шокировать, потыкать носом в чернушную «правду жизни», пощекотать нервы. А что в сухом остатке? А ничего. Пустота, дырка от бублика вместо впечатлений, мыслей, выводов.

Или вот еще прилепинское произведение под названием «Блядский рассказ». Да-да, бл…ский, без всякого запикивания, затушевывания.

Когда показала своей знакомой (она, почти как в ставшей анекдотом известной фразе, только наоборот: Прилепина не читала, но уважает – спасибо телевизору и Интернету, персонаж он раскрученный) оглавление в его книге (очень хвалимой, кстати) «Ботинки, полные горячей водкой» и ткнула пальцем в «Блядский рассказ», женщина на время дар речи потеряла, глазам не поверила…

А сюжет рассказа, знаете, каков? Три молодых бездельника поглощают немеряно алкоголь, в очередной раз напившись, вызывают на дом проститутку. И пытаются придумать, как бы им всем ее оприходовать, при том что денег – мало. Вокруг этого – куча отвратных деталей: кто когда впал в невменяемое состояние, кого куда спрятали перед прибытием охранника, как происходило вываливание из укрытия и т.д. Глубокомысленно? Многозначительно и познавательно, да?

Тот же вопрос: для чего это написано, не знаете? Какой такой потаенный смысл в описаниях туповатых юнцов с их животными утехами? Писатель что-то новое открыл, раньше, что ли, примитивных недоумков не было? Кто-то из рецензентов сгоряча назвал Прилепина вторым Горьким, но это явное преувеличение: буревестник наш писал на темы дна куда серьезнее, а не устраивал смотрины в кунсткамере.

Среди прилепинских персонажей нормальных людей не встретишь, сплошь – с той или иной степенью моральной деградации. Алкаши, бездельники, развратные девахи, деграданты-юнцы, опустившиеся деревенские жители, скотоподобные бандиты, злобные омоновцы. Такова его картина мира, и он упорно ее нам навязывает.

Даже отнюдь не-маргинал Безлетов, антипод главного героя прилепинского романа «Санькя» (о современных революционерах), бывший вузовский работник, советник губернатора, пытающийся вразумить молодых и наглых радикалов, представлен у Прилепина размазней, духовным импотентом.

Роман вызвал массу одобрительных отзывов в либеральной среде (ну кто б сомневался!). Да и не только в ней: наивная наша, внушаемая публика тоже благополучно проглотила сей продукт и послушно похвалила.

Хотя роман этот, по моему глубокому убеждению, крайне вредоносен. Хвалящим стоило бы задуматься, о чем он?

Описано то, что Прилепин хорошо знал - он сам довольно долго варился в среде нацболов (в лимоновской партии национал-большевиков – ПНБ, ныне запрещенной). И хоть и он, и его поклонники обвинения в экстремизме отвергают, но из песни слова не выкинешь. По факту «Санькя» - своего рода методичка начинающего революционера, зеркало для героя-террориста, гимн революционной движухи и сопровождающего ее беспредела. Зовет на баррикады, к топору, кому что больше нравится.

Какова же она, описанная в «Саньке» молодая революционная поросль?

Сбившиеся в стаю агрессивные и, что называется, не социализированные, нигде не работающие юнцы и девахи, активно выпивающие, беспорядочно друг с другом сношающиеся, хотят сокрушить власть. Типа она их достала. Митингуют, маршируют, скандируя: «Ре-во-лю-ция! Мы маньяки, мы докажем!» Устраивают погромы, калечат, убивают случайных людей, дерутся с полицией и сами подвергаются зверским избиениям, громят оружейный склад, а в финале захватывают губернаторское здание и открывают стрельбу из окон, по ним тоже начинают палить. То бишь, дается картинка переворота и гражданской войны, что, как утверждает один из героев (а по сути, это подсказка автора), оказалось легко осуществить. Обрисовано все с явным одобрением и пониманием, прости Господи, повстанцев.

Чем игры в революции в реальной жизни заканчивается, можно увидеть по сборнику «Лимонка» в тюрьме» («Лимонка» - выпускавшаяся лимоновской партией нацболов газета – авт.) с предисловием и послесловием все того же Прилепина. Тут собраны откровения осужденных за экстремизм молодых радикалов. То есть, их взбаламутили, позажигали, использовали, после чего они, как бараны, отправились на заклание – в места заключения. Таков «романтический» конец истории. К этому призывают теоретики-экстремисты и заигравшиеся литераторы, с такого сценария предлагают списывать жизнь?

В «Саньке» очень натуралистично, прямо-таки физиологично описаны нравы в среде нацболов, поскольку, напомню еще раз, Прилепин сам состоял в ПНБ, маршировал, призывал «Не бойтесь революции!», «Путин, уйди сам!», подписывал петицию против президента. А в 2014-м после Крыма сделал разворот на 180 градусов, объявив, что он больше не оппозиционер. Поехал на Донбасс, оттуда тоже сколько-то книжек написал, и опять совершил крутой разворот - бросил Донбасс, своих подчиненных (был ведь замкомбата), кинул напоследок презрительную фразу «моя русская весна закончилась», и благополучно приземлился в кресле завлита МХАТа.

Можно такому человеку верить, есть у него что-нибудь постоянное, устойчивое? Или это всегдашняя его тактика - шарахаться из стороны в сторону?

В рассказах с Донбасса тоже натыкаешься на гнильцу. Так, в одном из них описывается командир-садист (!), любящий по ночам стегать нагайкой пленных украинцев. Это – о недавнем, так сказать, товарище по оружию, м-да. ВСУшникам такой персонаж – как подарок: они же утверждают, что на Донбассе собрались одни отщепенцы, а тут сам Прилепин, можно сказать, подтвердил. Любителя постегать нагайкой, конечно, нельзя оправдывать, но… не верю я автору. Уж больно он склонен фантазировать, домысливать, выворачивать наизнанку, перевирать – для нагнетания эпатажности, скандальности.

А уж как от Прилепина достается носителям власти и лично президенту, так это – зашибись!

У нашего главы государства, делаю вывод, ангельское терпение, коль он все хамские наскоки на себя (ведь абсолютно узнаваемо описан) пропускает мимо ушей. Возможно, КАК БЫ пропускает. Не снисходит до сведения счетов. Хотя даже у меня, человека со стороны, всего лишь читателя, и то злость закипает. Все-таки добро должно быть с кулаками. Иначе обнаглевшие моськи, горлопаны и хамы на голову сядут, а потом еще пожар запалят и будут радоваться пожиранию огнем живых людей, в истории такое уже происходило.

Вот некоторые особо смачные прилепинские цитатки про президента.

«…- Наш президент – половая тряпка! – выкрикивал он в толпе бритых наголо подростков. – Наш президент пахнет как пустой флакон из-под одеколона. Надо проветрить помещенья!»

«…На стене висел огромный портрет президента страны. Президент шел, сжимая тонкий кулак…

- Тебе гильза нужна? – спросил Олег и выстрелил в портрет президента. Попал в лоб.

- А то я все повод ищу всадить ему, - сказал, подбирая гильзу…»

«В Питере пацаны-союзники насадили прямо на шпиль здания администрации чучело президента…, а в Рязани вывели на митинг стадо баранов с табличками, на которых значилось название самой главной президентской партии».

Эпизод ближе к финалу романа - пробравшаяся в театр на официальное мероприятие нацболка бросила сверху на голову президента полиэтиленовый пакет с майонезом, кетчупом, разваренными макаронами, что зафиксировали телекамеры: «В течение нескольких секунд Саша видел на экране лицо главы государства, измазанное черт знает чем, беспомощное, злое и униженное одновременно. Стекало белое, рыжее, красное на пиджак – словно его облевали всего. Президент иногда открывал рот и беззвучно шевелил губами, пытаясь вдохнуть». Надо же, как сладострастно описано! В такой ситуации автор хотел бы видеть лидера страны?

Чему писатель учит? Практической реализации рекомендаций Джина Шарпа насчет демонстрационных акций для унижения власти, доведение ее до белого каления, чтобы вынудить затем совершать ошибки? То есть, тому же самому, чему зарубежные кураторы учат молодую оппозиционную поросль на своих тренингах и семинарах? В какую игру играет наш литератор?

Или вот характеристика одного из героев «Саньки»: «Он ненавидел власть – всю поголовно – и желал премьерам и губернаторам смерти – реальной, физической, желательно оригинальной, не очень быстрой».

О как! Вообще-то очень напоминает пособие по криминальной психологии. Или судебной психиатрии. Такова и есть цель автора – тиражировать патологии?

Роман «Санькя» накачан ненавистью, источает ненависть, тупую, трудно объяснимую. Герои-маргиналы, кажется, больше всего ненавидят государство за то, что оно не стало им нянькой, не взяло под свою опеку, не повело за ручку в благостную жизнь, не подстелило соломку, а оставило наедине с реальной жизнью, в которой они, хулиганы и недоучки, никому не нужны, кроме вождей-игрунов, которые пригрели их, заморочили им головы, внушили ощущение собственной значимости и вдохновили на погромы, стрельбу, теракты.

Таков главный герой Саша, иногда грузчик, иногда охранник, а чаще всего – никто, сшибает деньги у матери-медсестры, при удобном случае легко идет на уличное ограбление, митингует, дерется, бестрепетно соглашается идти убивать. Пытающемуся вразумить его Безлетову, другу покойного отца, и его сослуживцу-чиновнику Аркадию Сергеевичу Саша презрительно бросает в ответ на увещевания: «От вашего поколения не останется и слова, которое можно за вас замолвить. Труха вы гнилая…» - и дальше следует мат, которым, кстати, переполнен весь текст. А почему «труха», за что, молодой хам объяснить не сможет: у него мозги заточены только на ярость и разрушительство – все! Родовая болезнь всех революционеров: патологическая ненависть к предшественникам.

В романе есть душераздирающий эпизод, когда Саша с матерью и верным Безлетовым везут через лес в деревню на похороны гроб с телом Сашиного отца, тонут в снегу и за малым не погибают. Безлетов был тогда с ними до конца, не бросил, хоть и не родственник. А в финале Саша во время захвата губернаторского здания попавшегося ему на пути Безлетова выбрасывает в окно. То бишь никаких человеческих обязательств, никакой благодарности у этого молодчика нет, есть только злоба и сатанинская одержимость. Налицо пример расчеловечивания, разные вариации которого мы вокруг видим.

И этот Санькя, по версии либеральных рецензентов, да, похоже, и самого автора - почти герой нашего времени? Или тут реинкарнация «Бесов», только с обратным знаком: у Достоевского его Верховенский со товарищи - носители зла, а прилепинский Саша с друзьями-радикалами – носители новой звериной морали, которую автор не то осуждает, не то ли любуется ею. Больше похоже на последнее.

Это, кстати, Прилепину свойственно: двойственность и еще раз двойственность. Никак, похоже, не может определиться: с кем он и за кого. Постоянно темнит, в прятки играет, пытается и тем, и этим угодить.

Такое же ощущение (лично у меня) и от других книг Прилепина: от «Восьмерки», например, сборника «Семь жизней», романа «Патологии» о чеченской войне, который дочитывала из чистого упрямства (настолько своротило). Уж такая концентрация ужасных ужасов, физиологизмов, отвратных подробностей, что рождается знакомая обратная реакция: не верю! «Но он же был в Чечне», - обычно говорят про Прилепина, оправдывая его натурализм. Ну, был – ну и что? Знаю немало людей, прошедших обе чеченских войны, есть среди них даже похищенная в Чечне солдатская мать, которой чудом удалось спастись из плена, и по горам ее вместе с другими заложниками гоняли, и в яме держали. Но никто так не смакует пережитое, не клянет и не злобствует ни по чьему поводу, не ковыряется в ранах, не делает себе на этом славу, не спекулирует увиденным и пережитым.

Последний прилепинский роман «Обитель» (нет, извиняюсь, кажется, предпоследний, он еще что-то уже успел написать; Прилепин вообще страшно плодовитый, писучий, как говорят в народе) тоже перенасыщен ужасами, человеческая мерзость и подлость представлены тут во всей «красе». И все равно роман оставляет ощущение, уж простите, развесистой клюквы. Варлам Шаламов в свое время писал, что не прошедшие через лагеря люди просто не имеют права касаться лагерной темы. А Прилепин коснулся, и еще как. Да к тому же отметился позорными заимствованиями, о чем много писали критики. Эпизод с монастырскими дровами, например, содран у Дм. Лихачева. Есть и другие следы плагиата. Но даже не это главное. Прав Варлам Шаламов (мне кажется, если б Прилепин почитал шаламовские рассказы, а это самое страшное, что, по моему убеждению, есть в послесталинской литературе, он бы не посмел браться за «Обитель») нельзя из лагерной темы делать художественную поделку, нельзя домысливать диалоги заключенных, поступки, кощунственно это по отношению к реально пережившим лагерный ад: в итоге получается шоу, балаган, фальшивка.

Поэтому реально не понимаю хвалящих Прилепина людей. Что они в нем видят? Неужели не чувствуют его циничность, не видят киданий из стороны в сторону в зависимости от конъюнктуры?

И его самого не понимаю. Он когда-нибудь бывает искренним? Если да, то когда? Понимает ли ответственность за произнесенные слова?

От нацболовского прошлого вроде бы открестился, прочувствованно говорит о любви к Родине, губительности для нее новых встрясок, и тут же, отвечая в соцсети на какой-то дурацкий вопрос, обещает: «Я собираюсь развязать гражданскую войну и победить в ней».

Слышит ли самого себя – или как? Адекватно оценивает? Что за каша у него в голове? Или это просто поза, игра, никак наш пацан не повзрослеет, хоть ему уже за 40? В поисках вечного драйва пребывает? Или просто смеется над доверчивой публикой?

Или это такой способ все время оставаться на виду, а значит - в тренде, с тиражами, гонорарами?

Кто-то из критиков назвал Прилепина гением самопиара. Но, думается, в одиночку, самостоятельно ему вряд ли бы удалось так взлететь. По слухам, Прилепину покровительствует могучий Сурков, помощник президента, серый кардинал кремлевских раскладов. Вполне возможно. Тем более что и сам Прилепин называл его своим «добрым гением». Ну, при такой поддержке понятно его взмывание вверх, несмотря на матершинную прозу времен «Блядского рассказа», «Восьмерки» и т.д. Ведь не взмыл же к звездным высотам питерский литератор Стогов, автор «Камикадзе», с чьим сюжетом ну очень сильно перекликается роман «Санькя». Вопроса, кто у кого что слямзил, возникнуть не может, так как «Камикадзе» написан и опубликован на несколько лет раньше прилепинского произведения. Ну, и насколько это приемлемо – в плане писательства?

На политических телешоу Прилепин так же двойственен – и туда, и сюда, и нашим и вашим кисточкой машем. Редактируемый им сайт «Свободная пресса» тоже с вечной фигой в кармане, с гнильцой, причем весьма чувствительной. На его идущие по НТВ «Уроки русского» у меня просто терпения не хватило – слишком много экзальтации, словесной трескотни, за ними не улавливается смысл, а возможно, его и нет, а есть очередная обманка. Прилепин ведь еще и шоумен, для него важно поддерживать интерес к себе любым путем, в том числе и венчая беллетристику с телепредставлением. А какой гомункл на выходе получается, уже не важно.

Так что не стоит делать из Прилепина литературного гуру. Читая его, включайте мозги, сомневайтесь: не всему, им написанному, можно верить на слово. И не научит он свою паству ничему путному - может, только цинизма и верхоглядства добавится. Но это не те качества, что помогают людям жить и делают их сильнее, в чем вообще-то и состоит задача литературы. А отнюдь не в том, чтобы поднимать со дна души черную муть и будить низкие инстинкты.

Но литература у нас сейчас, наградная, премиальная, увы, именно такова, в ней царят писатели-однодневки, изощряющиеся в том, кто сильнее пнет российскую сущность. Ничего. Переживем и это. Будем отделять зерна от плевел. А спустя время поглядим, что и кто останется. Ведь русская словесность, как и великий, могучий русский язык, - категория вечная, константа. Не пропадем. Прорвемся. И будем помнить мудрое напутствие поэта:

Не бойтесь сумы, не бойтесь тюрьмы,

Не бойтесь мора и глада,

А бойтесь единственно только того,

Кто скажет: "Я знаю, как надо!»

Кто скажет: «Тем, кто пойдет за мной,

Рай на земле награда!»

Гоните его, не верьте ему,

Он врет, он не знает - как надо!