Рамилька и медведь. dernaive

Удобное место когда труба и вдольтрассовый проезд с дорогой пересекаются. Самое дело технику поставить и материалы сложить, чтоб в две стороны работать. Я так Нагимычу и сказал: тут встанем, удобное место. Тот насупился: отступить бы от перекрестка. Нехорошее место - перекресток. Нечистое. Тут вообще все Демидовское, а и перекресток еще.

Да, Нагимыч, приехали, говорю. Ты с каких пор так газнадзор боишься, что суеверия разводить стал? Это я про приятеля своего шучу, начальника местного газнадзора, а Нагимыч про Акинфия, видать, не шутит. Серьезно. Ладно, не боись, сейчас водки выпьем и ну его нафиг. Так и начали перебазировку.

Перебазировка - это когда где-то все есть, а на объекте ничего нет и надо сделать наоборот. Люди, жилье, техника, материалы. Просто все: полтора десятка трубоукладчиков, пяток экскаваторов, десяток бульдозеров перевезти, вагончики, электростанции, превращенные в многопостовые сварочные агрегаты, плиты для переездов, пригруза, сиречь утяжелители, две сотни людей наконец. Все это просто взять и перебазировать из пункта А в ебеня, т. е. в п. Б.

Рамильки появились на пятый день перебазировки. Как их зовут на самом деле, пожалуй, никто так и не знает. Землерои слезли с тралов и ушли копать, остальные размещались, разгружались и опять размещались. Всем было не до бизнеса, а Рамильки появились именно как бизнесмены из соседней деревни. Один в парадном китайском пуховике, другой в глаженной телогрейке, оба в валенках и с портфелем. Кто-то из них в школу ходил с этим портфелем, а к нам они с бизнеспредложением и вопросом кто главный.

И чего тут спрашивать, когда издалека видно, что Нагимыч у себя на участке главный и спорить тут бестолку. Какое у вас бизнеспредложение, спрашивает. Только быстро, а то недосуг. Бизнеспредложение по металлу. Готовы купить лишний металл, если без предоплаты и поможете до пункта приема довезти. Там и рассчитаются. А сами вожделенно смотрят как девяностотонный Каматсу с трала сползает. Один было руку к гусенице протянул, но отдернул. По правилам бизнесэтикета нельзя большую заинтересованность в сделке проявлять.

Нагимыч бизнеспредложение оценил. Согласен, говорит, взять вас сторожами на месяц, несите паспорта, будем оформлять. Работа с девяти вечера до восьми утра. Здесь на площадке вон в той будке. Будка холодная, но с буржуйкой. Топить остатками футеровочной рейки и лежек будете, а пилить их сами. Холодно будет, утеплите будку нетканкой вон из той кучи. А если чего пропадет - вас если найдут, то весной, но вряд ли. Десять на рыло в месяц.

Рамильки согласились. Нагимыч он вообще тертый. С местными жителями контакт сразу нужен. Не со всеми. Частичный контакт с активной частью. По принципу разделяй и не воруют, а между собой лаются. У местных жителей, когда строители мимо проходят, такое чувство справедливости просыпается, что хоть килограмм стали, да утащат, литр солярки да сольют, а про метр сварочного кабеля и говорить нечего. А когда часть местных жителей на тебя работает, то остальная придумывает, как им безобразие учинить и ничего не ворует.

Ну почти ничего.

В общем Рамильки за паспортами сбегали, кормовых по сто рублей получили, чтоб в столовую успеть съездить и приступили в ночь. Минус двадцать для тех мест и не мороз. Рамилек поутру нашли целыми, невредимыми, но пьяными. Однако с площадки ничего не пропало. Попинали, т. е. попеняли за пьянство, за то что будку не утеплили, а вместо ненужной древесины лавки из будки пожгли. Лавку приказали сколотить, будку утеплить, выдали по зимней спецовке потому что к ночи уже за минус сорок ждали, формально проверили будку насчет припрятанной водки и оставили дежурить. Формально, - потому что все равно не найдешь. Тем более, что она у них сразу и кончилась. Холодно же. Дрова пилить лень, лавочку, что сколотили тут же и опять сожгли. Хотели будку нетканкой укрыть, но опять лень напала на сухую. Рассчитались на первый второй. Первый Рамилька остался в будке у остывающей буржуйки мерзнуть, а второй Рамилька в деревню за напитками отправился. Три километра по протоптанной дороге, это и в минус сорок ночью ерунда, когда фонарик есть и дорога с детства знакомая.

Первый Рамилька начал замерзать. Дров подкинуть в печку - лениво. Их пилить надо. Принес рулон холодной нетканки и завернулся в него как закуклился. Вроде так теплее. Мороз крепчал, а Рамилька первый заснул.

Проснулся от того, что в будке есть кто-то. Думал, что второй вернулся. Глаза открыл, а за столом в свете остывающих углей в буржуйке пингвин сидит. Императорский потому что здоровенный. Крылья на столе сложил, хвост с табуретки свесил и косит на Рамильку одним глазом.

Рамильке стало не по себе. Нарушитель ведь на вверенной ему территории. Может и попереть чего. Сволочь какая-то, а не пингвин - по роже видно. Последнюю фразу первый Рамилька, видимо, произнес вслух, потому что пингвин привстал, обиделся и сказал, что ничего материального он переть не собирается, а еще он не пингвин, а белый медведь и просит присмотреться и больше не путать.

Рамилька присмотрелся. Действительно медведь. Белый, а хвост пушистый, как у белки. У Рамильки даже подозрения кое-какие закрадываются, если на такой хвост смотреть. Но подозрения смутные и не осознаные, а медведь дальше обижается:

- Сам ты белка, Рамилька. Я медведь с тау Козерога. Послан сюда передать вам нашу лишнюю энтальпию. У нас жарко, а у вас в самый для нас раз тепло. Это мое государственное межпланетное задание. А еще я покупаю ощущение холода. Не согласитесь ли вы померзнуть за деньги?

- За деньги, конечно, можно и померзнуть немного, - подумал Рамилька и спросил, - а ты точно не наша белка, а медведь с тау Козерога?

Ответа Рамилька не услышал, а заснул и стал мерзнуть.

Нашли его утром в будке. Он был холодным синим и почти не дышал. Полчаса ему делали искусственное дыхание, растирали и пытались привести в сознание. Через полчаса он открыл глаза. Он ничего себе не отморозил, он просто впал в состояние близкое к анабиозу. Первым делом он спросил про медведя. Сначала никто и внимание не обратил: мало ли что померещится человеку между жизнью и смертью. Но потом, дня через два он рассказал Нагимычу про пингвина, медведя и белку.

Нагимыч, пересказывая мне эту историю все настаивал, что перекресток место нехорошее. А еще говорил, что поначалу тоже Рамилькин рассказ принял за галлюцинации. Если бы не энтальпия. Ну не мог первый Рамилька такого слова сам вспомнить. Он его и не знал никогда.

Второго Рамильку нашли дома. Он попросту забыл зачем пошел в деревню и лег спать.

© dernaive