А.Тулупов об антирусской деятельности Петра I.

Многие из независимых исследователей нашей подлинной истории подошли вплотную к факту осознавания совершенной подмены настоящего Петра I на самозванца-масона немецких (вероятно прусских) кровей, совершенной во время "Великого посольства" царя в Западную Европу.  И, все же, не все из них нашли в себе смелость сделать окончательный вывод, а потому и постарались не выходить за рамки сфальсифицированной истории, очевидно, зная, как слуги фальсификаторов реагируют на попытки докопаться до исторической правды.

Один из таких независимых исследователей А.Тулупов, по сути старательно подводит нас к самостоятельным выводам, при этом, не делая его сам.  Вот, что он пишет об антирусской деятельности "Петра I", сразу после его "возвращения" из Европы в своей книге "Род Севера": "Можно сказать, что именно "великий преобразователь" сделал то, что составляет главный вопрос русской жизни до сих пор, он "отсек" русский народ от российской власти и русскую деревню от российского города, по словам В.В.Андреева: "В глазах Петра I все национальные выразительные формы были символом "отсталости" русского народа.   Чтобы придать ему "должный" вид, устанавливалось обязательное бритье бороды, предписывался европейский покрой платья; в родную речь бурным потоком хлынули заимствованные слова, вроде "вальдмейстер" (лесничий), "бургомистр" (градоначальник) и т.п.

Встреченные первоначально довольно враждебно, новшества постепенно привились, стали правилом вкуса, главным образом в городской среде.  Крестьянство крепче держалось обычая отцов, но оно становилось все более бесправным и "презренным" сословием. Такого противопоставления города и деревни, какое утвердилось в послепетровское время, Древняя Русь никогда не знала.  Город был для нее "огороженным-огражденным" селением, местом укрытия в час набега врагов, местом торговли в мирное время.    Город был, так сказать, вспомогательным органом земледельца, теперь же он стал угнетателем не только в экономическом, но и в духовном отношении".

После немецкой волны наступает французская, английская. Немыслимо, "родовая знать" отказывается от своего языка, первейшего и главнейшего носителя традиции.   Дворянство общается между собой на другом, более "родном" для себя языке, сначала немецком, потом французском, русский для них теперь язык холопов, русская культура теперь варварская, "азиатская". "Просвещенная" Европа - вот отныне идеал и мать родная...    В России существовали параллельно и независимо две жизни, две культуры и две цивилизации, дворянская и народная.  Ни в какой другой индоевропейской стране не было буквально во всем такого разрыва между собственно народом и верхним сословием.  Русская "знать" настойчиво, даже с некоей одержимостью стряхивала с себя все русское, отказывалась от языка, отказалась от песен, танцев, от одежды, от архитектуры, от всего Русского Дома.  Со времен Петра с плебейской одержимостью дворянство тянулось на цыпочках, пытаясь всеми силами дотянуться до Европы и оторваться от своей Азии...

"Бесконечно далеки они от народа", значит и от традиции, от родовой памяти, от всяких корней, как всякая "пятая колонна", и в этом был приговор дворянству, бывшей дворне ("дворяне" уже поздний термин, в Древней Руси мелкие феодалы - "слуги дворные", составлявшие княжеский "двор" - дружину), попросту дворовой служивой "прослойке" между земледельцем и князем, уже оторванной от земли и с тех пор с плебейской одержимостью рвущейся все дальше от нее, но так никогда и не ставшей белой костью. Оторванная от всех корней, отказавшаяся от питающего источника Рода прослойка тире сословие неизбежно вырождалось. Если вначале на первой волне еще что-то осталось, были Суворов, Кутузов, Орлов, Ушаков, Строганов, то в конце от них остались лишь Чичиков, Манилов, Плюшкин, Ноздрев, Собакевич и, наконец, чеховские дачники.  Судьба мелкопоместиного дворянства второй половины XIX века это медицинский диагноз наследственной болезни, это физиологическое вырождение искусственно выведенной касты "господ", изначально лишенной высшего русского типа.

Самое простое, как и очевидное доказательство тому находится в Русском музее, в галерее портретов русской аристократии.  Это шокирующее зрелище: все эти "благородия" невзрачны, тщедушны, чернявы и кучерявы, ничего, что хоть чем-то и как-то, хоть каким-нибудь местом или геном напоминало об Иване-Царевиче и Василисе Прекрасной.  Больше всего меня поразила посмертная маска Петра, этого демиурга всех этих големов, маленькая, просто ничтожная головка и это при таких конечностях!  В любой крестьянской земледельческой семье рождение такого уродца посчитали бы проклятием Рода, божественным наказанием за грехи родителей.

Известно, что одним из движущих мотивов стрелецкого мятежа было то, что в народной среде и даже в высших сословиях считали Петра недостойным престола, подменным "немчином"...  И то посудить, был ли похож на русскую сестру, царевну Софью, и русского отца, царя Алексея, этот дегенерат с непропорциональными конечностями и маленькой головкой?   И откуда могла взяться у русского по крови такая любовь к "немчинам"?  И опять же эта болезненная страсть к "немым" девкам, своим немкам...

Пыпин А.Н. в "Истории русской литературы" (1911 г.) добавляет: "Возникает легенда, что царя "подменили", что настоящий царь остался у немцев. а в Россию явился самозванец, антихрист.  Молва о том, что царь - антихрист, растет все больше и больше, принимая самые прихотливые формы.  Так, например, как обнаружило одно из многочисленных и чрезвычайно любопытных дел Преображенского приказа, некто Иван Андреев "в доме у ямщика Степана Леонтьева говорил: государь-де наш принял звериный образ и носит собачьи кудри"".

"Звериный образ" объявился сразу, как только Петр объявился в России: "25 августа 1698 г. т.е. за пять дней до того страшного нового года, в который должен был объявиться антихрист, вернулся из заграничного путешествия Петр.  Стрельцы задумали было загородить ему дорогу в Москву и истребить его вместе со всеми немцами; но план этот остался неосуществленным.  Петр приехал в столицу и не заезжая в Кремль, не поклонившись ни Иверской, ни московским чудотворцам "к всеобщему удивлению", по словам одного иностранного наблюдателя, проехал прямо в немецкую слободу к Анне Монс.  Затем, часть ночи он пропировал у Лефорта, а остальную ночь провел не в своем царском дворце, а в гвардейской казарме, в Преображенском.

Удивление перешло в ужас, когда на следующее утро, принимая поздравление с приездом, царь собственноручно обстриг несколько боярских бород.  Наступил через пять дней и новый год.  Царь, вместо того, чтобы, по старому обычаю, присутствовать в этот день на торжественной церемонии в Кремле, принять поздравление от Патриарха и "здравствовать народ" с новолетием, провел весь день на пиру у Шейна.  Шуты его резали последние бороды при громком хохоте присутиствующих, тогда как у жертв этих шуток скребло на сердце.  Затем началась суровая расправа со стрельцами, в которой он принимал личное участие.  Казни чередовались с пирами" (П.Н.Милюков. "Очерки по истории русской культуры", 1896 г.).

Именно с Петра русское "благородие" и по виду и по роду своему всегда было антирусским.  Это, может, и объясняет историческую загадку, как в одно историчское мгновение, словно мыльный пузырь, исчезло с лица русской земли все русское сословие...  Почему сгорели практически все и дотла дворянские усадьбы, почему в одночасье исчезла вся дворянская культура, почему еще долго после революции жалкие остатки боялись признаться в "благородном" происхождении?  Можно назвать это классовой или кастовой ненавистью, но так поступают на Руси именно с врагом-захватчиком, врагом-поработителем.  Подтверждение тому, как вместе с ними также мгновенно и полностью исчезли из русской жизни немецко-французско-английские фамилии, а ведь до революции Петербург был на четверть немецким, французских шляпников или парикмахеров можно было отыскать в любой уездной дыре, русские города были расцвечены вывесками с иностранными фамилиями, вся городская культура была уже с явным западным акцентом.  Правда, вместо них появилось много еврейских фамилий, но и их время было недолгим, но это уже другая русская история".

Итак, А.Тулупов явно показывает нам, что время правления Романовых, начиная с приезда лже-Петра было настоящим "немецко-романовским иго" с засильем иностранных наемников и специалистов, заполонивших Россию и изрядно пополнивших ее правящую "элитку". При этом, поведение "Петра" сразу после "возвращения" из Европы явно свидетельствует о том, что это был уже не настоящий царь, а самозванец, которым масоны подменили настоящего царя.  Слишком уж сильно изменился за несколько месяцев его внешний облик, поведение, знания и манеры, и особенно здоровье, пристрастия и навыки.  Обо всех этих доказательствах подмены царя уже писалось ранее, а потому подробно останавливаться на них уже не будем.

Еще один интересный вывод, который делает А.Тулупов: именно прозападные реформы самозванца с насаждением иностранной культуры и языков, "откололи" российскую "элитку" от народа и привели вначале к ее деградации, а затем и уничтожению собственным народом, который воспринял власть иностранных наемников и их прозападных слуг как иностранную оккупацию страны.  Ну а большевики лишь воспользовались всем этим в своих целях.  Все это следует хорошенько себе уяснить и нынешней чиновничье-олигархической прозападной "элитке" и прочим плебейским рабам паразитического Запада, чтобы знать, что их также может ожидать в будущем, если они не покинут нашу страну, а продолжат свою русофобскую подрывную деятельность на ее территории.