Первый русский баснописец

Иван Иванович Хемницер (1745-1784)

Есть в истории русской словесности имена довольно тихие, довольно скромные. И вспоминают их нечасто, и сами они как бы прячутся в тени великих имен. Но заслуги их перед отечеством и литературой не обесцениваются, не тускнеют. И потому мы счастливы помянуть искренним, сердечным словом творца русской басни Ивана Ивановича Хемницера (1745-1784), открывшего широкую дорогу преемнику своему Крылову.

Белинский, не склонный к похвалам писателей екатерининского времени, назвал Хемницера "первым баснописцем русским".

Надо сказать, что на русской почве басня привилась и имела успех не случайно. С незапамятных времен ходили в народе побасенки и притчи, душа тянулась к острому слову, меткому выражению и сравнению. Еще Сумароков использовал в своих произведениях народные интонации, простонародную речь, пословицы, поговорки – краски национальной поэзии. Но если Сумароков не выходил за рамки классицизма, относил басню к "низкому штилю", то Хемницер расковал этот жанр, дал ему свободу, стал на путь почти реалистический.

Это удачно подметили его друзья:

В природе, в простоте он истину искал:

Как видел, так ее списал.

И действительно, в его баснях, таких, как "Лестница", "Черви", "Дионисий и министры его", "Слепцы" и другие, мы найдем прямые отголоски современной ему жизни. Дидактический, нравоучительный элемент занимает в его творчестве одно из ведущих мест. Будучи современником Дидро, Вольтера, Руссо, Хемницер не мог не испытать благотворного влияния "просветительства". Темы, поднимаемые Хемницером, в основном общего морального свойства: печальная судьба ума и бедности, пышное, разгульное житье глупости, невежество в верхах, гонение науки.

Вот, например, "Земля хромоногих и картавых".

Не помню, где-то я читал,

Что в старину была землица небольшая,

И мода там была такая,

Которой каждый подражал,

Что не было ни человека,

Который бы, по обычАю века,

Прихрамывая не ходил

И не картавя говорил:

А это все тогда искусством называлось

И красотой считалось...

Разве не видим мы здесь чего-то нам знакомого? И разве не удивимся, что написано это двести лет назад?

Традиция басенного жанра позволяет брать сюжеты, уже бытовавшие в творчестве прежних писателей: Эзопа, Федра, Лафонтена. Хемницеру ближе всего был нравоучительный немец Геллерт. Но он не переводит, а самостоятельно перерабатывает и трактует его сюжеты, проявляя большую самобытность.

... одно из лучших творений Хемницера – басня "Друзья".

Давно я знал, и вновь опять я научился,

Чтоб другом никого, не испытав, не звать.

Случилось мужику чрез лед переезжать,

И воз его сквозь лед, к несчастью, провалился.

Мужик метаться и кричать:

"Ой, батюшки, тону, тону! ой! помогите!.."

– "Робята, что же вы стоите?

Поможемте", – один другому говорил,

Кто вместе с мужиком в одном обозе был.

"Поможем", – каждый подтвердил.

Но у возу между тем никто не подходил.

А должно знать, что все одной деревни были,

Друзьями меж собою слыли,

Не раз за братское здоровье вместе пили;

А сверх того между собой,

Для утверждения их дружбы круговой,

Крестами даже поменялись.

Друг друга братом всяк зовет,

А братний воз ко дну идет.

По счастью мужика, сторонние сбежались

И вытащили воз на лед.

Вряд ли... нужны к этой басне комментарии, лишние слова. Всякому из нас она понятна, как говорится, бьет не в бровь, а в глаз.

Как ни значительно басенное наследие Хемницера, нельзя не упомянуть его сатир, эпиграмм, шуточных эпитафий. ...здесь не найдем мы великих открытий, но на всем этом лежит печать простодушия, нехитрого, но тонкого ума и благородного сердца.

Многие стихи басен Хемницера вошли в наш язык, сделались пословицами, крылатыми выражениями. Хемницер горячо и искренне любил отечество. Подтверждение этому – письма друзьям с чужбины, вся жизнь и, конечно, все творчество поэта.

И ты, читатель, улучи час-другой, отыщи томик хемницеровских басен... И, думается, не пожалеешь, прочитав их, потому что простота, естественность и то самое "милое простодушие", такое редкое в наше время, покорит и захватит тебя.

Б. Примеров. "Огонек" 1970