Изолятор (часть 3)

часть 2

Стрелять из волновика в переплетённый клубок из желе и Иваныча было бесполезно — покрошил бы обоих. А спасительный выход уже маячил впереди.

Когда я выскочил в коридор и навалился на дверь, баталер и Клистир ещё бежали по твиндеку. За ними по пятам «скрыщ-скрыщкал» огромный биополимерный «торт» о двух человеческих ногах. Выждав пару секунд, пока баталер ни оказался по эту сторону, я захлопнул дверь. Сразу же раздался гулкий удар в металл. Другой. Третий. Ударялось нечто весьма грузное. И это был явно не медик...

Я со стоном сел на шконке. Проклятье! Теперь что, постоянно будут сниться эти распахнутые от ужаса глаза Клистира за проёмом двери?

Стук... Стук!? Последовал вслед за мною из сна в реальность? Настороженно покрутил головой. Кто-то стучал... В иллюминатор! Что за чертовщина? Я соскочил со шконки и осторожно приблизился к иллюминатору. Это ещё что за... ?

По ту сторону броневого стекла стучал Клистир. Меня чуть самый натуральный удар не хватил от такого «чудесного» воскрешения. Заметив меня, Клистир радостно замахал руками, мол — боцман, давай, открывай! Вот же... Может перекреститься? Хоть и не верующий я. Клистир же живёхоньким парил за иллюминатором. И безвоздух, и абсолютный ноль вокруг, судя по всему, ему были совершенно нипочём. А вместо положенного при выходе в открытый космос скафандра он весь покрывался той самой биополимерной жижей. Я оказался перед непростым выбором — то ли это натурально наш доктор там, снаружи, просит впустить его внутрь корабля, то ли это моя вдруг обострившаяся совесть нравоучительными галлюцинациями пытается заставить покаяться. А как проверишь?

Чтобы не терять понапрасну время, набрал по телекому каюту баталера.

— Кто? Чего? — раздался заспанный голос.

— Боцман на проводе, — властно перебил я. — Зайди ко мне.

— Это что, прям — срочно-срочно? — Удивился тот. — Четыре часа ночи!

— Кхм-м. — Я посмотрел на часы. Точно. Четыре. Ночь. — Ладно. Терпит.

И пока подчинённый наслаждался сладкими снами, его начальнику пришлось наблюдать за маячившими по ту сторону иллюминатора угрызениями совести в красивом обрамлении биополимерной жидкости. Хотя, казалось бы, причём тут я, если медик в беге на длинные дистанции оказался недостаточно проворным? А ставить под угрозу безопасность всего корабля из-за одного только члена экипажа не позволяли вековые традиции флотского люда. И потому я сейчас здесь, а он там — за бортом.

Как только отзвучали восемь склянок, опять связался с каютой баталера:

— Выспался? Двигай ко мне.

Но только раздался стук в двери, как досаждавший всё это время настойчивый стук в иллюминатор тут же прекратился.

— Чего вызывал? — совсем не верноподданнически поинтересовался Сизый.

Мельком глянув в иллюминатор, где безразлично светили далёкие звезды, неуловимо вращались ещё более далёкие галактики и расплывались в бесформенные кляксы туманности, но Клистира и след простыл, я спросил у баталера:

— Как спалось?

Тот пожал плечами:

— Как обычно...

— Ясно. Если как обычно, то, значит, опять нычку вскрыл?

— А чего сразу — пил-то? — огрызнулся Сизый. — Ну, пил! А кому это мешает?

— Ладно. — Примирительно не стал читать нотации. — Видел что необычное?

— А что, должен? — Удивился тот.

— Да нет. Просто интересуюсь в свете последних событий. Если что, сразу докладывай.

— Без проблем. Только что нарисуется, сразу же побегу наушничать, — иронично заверил Сизый.

И только то вышел из каюты, как раздался знакомый стук в иллюминатор...

...

На ходовой рубке царила привычная деловая обстановка — умиротворённость и тишина. Вахтенные пилот, штурман и бортинженер, позёвывая, скучали пред ходовыми экранами.

— Привет вахте, — поздоровался я.

— А-а, боцман, — настороженно ответил старший вахтенной смены — штурман Фёдор. — Какие-то вопросы?

— Хотел с капитаном переговорить.

— Ещё не поднимался.

— Да вижу. А как обстановка вокруг?

— Чего интересуешься?

— Да видел чего-то в иллюминаторе.

А что этим самым — «чего-то» — был живёхонький медик, уточнять не стал. И так после беготни наперегонки с биополимерами по твиндеку остальной экипаж поглядывал на меня искоса.

— Ни удивительно. Ты ж выбросил в космос просто уйму всего. И теперь вокруг нас своеобразное облако Оорта. К сожалению, определить, где среди прочего мусора плавают наши ребята не представляется возможным.

— Может дать небольшое ускорение, чтобы оставить позади это облако? Ну, чтобы не попало куда. В двигатели, например.

— Не смеши. Как что-то может попасть в двигатели?

— Да, я так. Беспокоюсь. — Как можно безразличнее пожал плечами.

— А вот не надо... Беспокоиться. Опасных сближений за последние сутки не фиксировалось. Очередное плановое включение двигателей через сорок четыре часа.

Сближений не фиксировалось — вот и ответ на невысказанный вопрос о маячившим за иллюминатором медике. Проклятье! И ускорение здесь не поможет.

...

— Капитану срочно пройти на ходовую рубку! Капитану срочно...

Интересно, что такое срочное потребовало его там присутствие?

В своей каюте я пока и не думал показываться. Хватило и нескольких ночных часов. И потому шарился с баталером по нижним отсекам — проверяли комплектность аварийных наборов, герметичность горловин цистерн, обновляли повсюду вдруг исчезнувшую маркировку. В общем занимались боцманской рутиной. И теперь Сизый зло косился на меня, ожидая окончания затянувшегося рабочего дня.

Вновь разродилась общекорабельная связь:

— Экипажу занять места по аварийному расписанию! Экипажу занять...

Мы переглянулись с Сизым.

— Что это может быть?

Я пожал плечами:

— Наверное блуждающий астероид, и будем выполнять манёвр расхождения...

Если бы приключилась какая аварийная ситуация, сыграли бы аварийную тревогу. А так, скорее, что-то связанное с незапланированной встречей в космосе, напрямую не угрожающей безопасности корабля.

И очередная команда:

— Приготовиться к швартовке. — Частично разъяснила причину. Только вот с кем мы собирались швартоваться в глубоком космосе?

Я бегом вернулся на верхние палубы, где, как и положено по аварийному расписанию, возглавил носовую аварийную команду. Ожидать швартовки с неизвестным кораблем долго не пришлось — чувствительный толчок, заставивший вздрогнуть корпус корабля, возвестил о прибытии неизвестных гостей. А вскоре появился и наш капитан в сопровождении старшего штурмана и главного механика. Весьма представительная группа встречи как бы намекала. И серьёзные лица наводили на мысль о чём-то совершенно необычном. Хотя... Само понятие — необычно — в последнее время претерпело самую существенную корректировку. Во всяком случае, для меня.

— Кэп... — Я попытался разузнать что и как.

Но тот лишь нетерпеливо отмахнулся. Проследовав мимо, наш корабельный триумвират скрылся за дверью в шлюзовую систему. И мы теперь с интересом ожидали появления гостей...

Когда дверь распахнулась вновь, все буквально окаменели. Первым, едва протиснувшись в проём, сделал к нам шаг огромный... Монстр! И это не преувеличение. Мощная фигура о двух ногах, попиравших палубу самыми натуральными копытами, обнажённый торс, оплетённый бугрившимися мышцами и напоминавший вырезанную из красного дерева скульптуру греческих богов, и голова... Скуластое точёное лицо, красные, огненные глаза, и два огромных рога!

— Вельзевул, — пророкотал «гость», заставив ни одну челюсть присутствующих на явлении «отвалиться».

За Вельзевулом проследовали две более похожие на людей сущности. Только вот с чёрными крыльями за спинами.

— Комиссия для проведения ревизии прибыла на борт, — довольно прокомментировал Вельзевул своё здесь присутствие.

Ревизия?! А за спинами странной комиссии неуверенно топтался кэп со товарищи.

— Ждать второго пришествия не будем и сразу перейдём к делу, — тут же взял быка за рога председатель прибывшей ревизионной комиссии. — Где тут у вас хранится биополимерная жидкость? Где ответственное лицо?

— Кхм-м, — прокашлялся за спинами комиссии капитан, — ответственное лицо... Того...

— Не понял? — В голосе Вельзевула прозвучало столько угрозы, что вечные муки ада начали казаться лёгкими курортными процедурами.

— Боцман, проводи комиссию, — тут же нашёл выход из затруднительного положения капитан.

Конечно — если нет второго помощника, давайте свалим всё на боцмана.

— И вы с нами, — с дьявольской усмешкой обронил Вельзевул. И такой растерянности на лицах отцов-командиров я в жизни не наблюдал. Что являлось хоть какой-то компенсацией за хитрые манёвры капитана.

...

— Здесь? — Вельзевул повёл рогами на дверь во второй твиндек.

— Тут-тут, — заверил его капитан.

— Открывайте.

— Но-о...

Угрожающий взгляд председателя скользнул по тут же потерявшейся фигуре капитана.

— Боцман, открывай! — обречённо скомандовал тот.

И я крутанул задрайку.

Если раньше твиндек представлял из себя плотно заставленный склад всего и вся, то теперь это было в большинстве своём пустое пространство с поваленными кое-где стеллажами и оставшимися единичными ящиками с контейнерами, не успевшими вылететь за борт.

— Где ревизируемая жидкость? — спросил Вельзевул.

— Боцман? — Капитан переадресовал вопрос мне.

— Там. — Я ткнул пальцем в дальний угол твиндека. — Сектор два-бис.

— Там. — с готовностью продублировал кэп.

И комиссия, по очереди перешагивая комингс, двинула по указанному направлению. Триумвират последовал за ними. Я же смотрел на удаляющиеся спины, и решение — как предъявить то, чего и в помине нет в твиндеке, выкристаллизовалось совершенно отчётливо...

Захлопнул двери, крутанул задрайку и с контрольной панели распахнул створки загрузочного люка в открытый космос. Пускай, там поищут...

...

Закончив рассказ, пациент замолк, задумчиво глядя на тонущую во мгле даль.

— Причина сумасшествия оказалась до банальности простой... — Я кивнул на сидящего в кресле боцмана с грузового корабля «Рубикон». — Горловина седьмой цистерны постоянно травила микродозами химикатов, правда, недостаточными, чтобы сработала сигнализация. Но и этого оказалось достаточно, чтобы вызвать устойчивые галлюцинации у всего экипажа. А боцман нахватался этих микродоз поболее всех. Ладно, хоть не всех успел переправить за борт...