Итоги XIX съезда КПК: эпохальная война элит Китая

Перед Си Цзиньпином и Владимиром Путиным стоят одинаковые задачи – национализация элит и формирование прочного российско-китайского союза.

ИА REGNUM продолжает цикл интервью, посвященных завершившемуся в Китае переломному съезду Компартии КНР. Эксперт по вопросам геополитики и безопасности, глобальных инфраструктурных экономических проектов Руслан Хубиев рассказал изданию о ключевых итогах этой этитарной "войны", предпосылках для ее образования, а также ключевых результатах в скором времени повлияющих на общий курс страны.

REGNUM: В предыдущем интервью мы обсуждали экономические итоги съезда КПК, затронули геополитические последствия стратегического союза между Пекином и Россией, рассмотрели предпосылки к росту напряженности США и КНР, но тем не менее не разобрали ситуацию с борьбой китайских партийных элит. Как, на ваш взгляд, развивались события в этой сфере?

— Внутренняя политика Пекина последних лет на деле олицетворяет собой конфуцианское проклятие: «Чтоб тебе жить в эпоху перемен». В политическом срезе Китая перемены сейчас в самом разгаре, и потому для народа, всегда почитавшего размеренное существование за счастье — это большой психологический крен. Сложности начались задолго до нынешнего съезда, еще в 2013 году. Тогда с приходом Си Цзиньпина к управлению государством размеренная фундаментальная линия китайского руководства впервые за тридцать лет была существенно изменена.

Вектор, заложенный Дэн Сяопином в 1978 году и предлагавший КНР путь незаметного и скрытного развития, постепенно стал безвозвратно устаревать. Внешний экспорт, занижение курса юаня, дешевый рабочий труд, «вчерашние» технологии, привлечение иностранных капиталов, вестернизация, всё это и многое другое к приходу Си Цзиньпина перестало давать желаемый результат, а вместе со сворачиванием цикла всеобщей глобализации и вовсе превратилось в тупиковый путь развития.

По нормам политики КНР, претендент на место «правителя» всегда обязан проходить этап пятилетней подготовки на посту заместителя генерального секретаря. И этот период Си Цзиньпин в свое время использовал для того, чтобы с опорой на лояльные ему кланы сформировать программу радикальных экономических, политических и управленческих изменений. Концепция под названием «Великая китайская мечта по возрождению китайской нации» — это набор реформ, позднее легших в основу документа партии «Мысли Си Цзиньпина».

REGNUM: Какими ставились задачи для этого плана?

— В рамках задуманного к 2021 году предполагалось закончить с нищетой и создать единое общество «Сяокан», а к 2049 году стать «могучей модернизированной социалистической державой». 2021 год, к слову, — это год столетия образования Компартии Китая, а 2049 — год столетия КНР. Разумеется, для реализации подобной стратегии Си Цзиньпину понадобился и соответствующий экономический базис, в результате чего и было принято решение развернуть всю экономику страны с рельс упорного экспортера на внешние рынки на путь развития и реализации собственных товаров в собственной стране. Иначе говоря, если раньше экономика КНР развивалась за счёт производства продукции на экспорт, то теперь власти захотели в первую очередь расширять внутренний спрос.

Для этого государству в больших объемах понадобились люди, способные покупать автомобили, дома и прочие товары с высокой добавочной стоимостью, а общество «Сяокан» как раз и подразумевает, что большую часть из полуторамиллиардного китайского населения к таким возможностям удастся подтянуть. Схема предельно проста: зажиточное общество гарантирует высокий спрос на собственные товары, а емкий внутренний рынок обеспечит независимость от попыток США оказать внешнее давление на китайский экспорт. В теории проблем, на первый взгляд, не наблюдалось, но в реальности они, конечно же, появились.

REGNUM: И в чем конкретно?

— Это достаточно интересный вопрос. Дело в том, что все эти годы огромные денежные средства от экспорта дешевых китайских товаров в существенной своей доле оседали в руках ограниченного количества членов партийной номенклатуры, доходы страны были огромны, и даже их часть за несколько лет превратила прослойку истеблишмента в равноправных западным долларовых миллиардеров. В 2016 году их число побило все мировые рекорды и достигло 600 человек. А поскольку частная собственность в КНР с 90-х годов является такой же неприкосновенной, как и государственная, то и элиты за свои сбережения особо не переживали.

Когда Си Цзиньпин обозначил первые контуры своей новой политики и призвал все кланы проводить разворот на внутренний спрос, партийная бизнес-элита, выражаясь мягко, в ряды его сторонников не вступила. В их понимании слезать с превосходно налаженных экспортных потоков, да еще и вкладывать собственные капиталы в развитие невероятно затратного внутреннего рынка было просто не рационально. Тем более что Си Цзиньпин предлагал им переустроить систему собственного обогащения ради каких-то туманных и абстрактных целей общественного благосостояния и тем более солидарности.

Конечно же, не все элитарии ушли в оппозицию сразу, часть из них, понимали, что Си Цзиньпин планирует добиться поставленных целей не за счёт экстенсивного развития существующих секторов экономики, а активно продвигая технологии нового образца. Это перетянуло на его сторону часть «молодых» инновационных представителей партии и бизнес-сообщества, однако в тоже время окончательно отпугнуло большинство самых влиятельных классических кругов.

Номенклатура, которой позже недвусмысленно посоветовали по-хорошему отказаться от всех налаженных экспортных связей еще раз, «голос разума» не послушала и достаточно быстро окончательно ушла «в отказ». Си Цзиньпин, осознающий, насколько на самом деле шатко положение Китая в его нынешнем, сугубо экспортном положении дел, ждать не стал и поэтому почти сразу был вынужден пойти на радикальные меры. В стране началась крупнейшая в истории КНР «антикоррупционная» кампания, на деле являющаяся не чем иным, как чисткой нелояльных руководителю партии финансовых, военных и промышленных кругов государства. Именно в такой ситуации страна и подошла к завершившемуся не так давно партийному съезду. К слову, вам это ничего не напоминает?..

REGNUM: Очень знакомая для российских реалий внутриполитическая картина. И как же ситуация развивалась далее? Подвел ли нынешний съезд какую-либо промежуточную черту под расстановкой политических сил в Китае, что произошло с уровнем противоречий между ними?

— Изменилось многое. Вначале, за несколько месяцев до нынешних событий, Си Цзиньпин принял свое самое радикальное и, пожалуй, наиболее значимое решение — отдал указание на отстранение основного претендента на позицию Генсека (либо премьер-министра) страны в 2022 году, члена Политбюро и главу Чунцинского горкома Сунь Чжэнцая. Как и говорилось ранее, любой потенциальный руководитель КНР обязан пять лет провести на посту заместителя Генсека партии, и именно Сунь Чжэнцай виделся консенсусу элит страны как человек, данной схеме полностью удовлетворяющий.

Вместо этого Сунь Чжэнцай был снят со своего поста в Чунцине, попал под расследование, а в сентябре и вовсе был исключен из рядов КПК за «серьезные нарушения дисциплины», причем это недвусмысленно было сделано аккурат накануне съезда партии. Традиция, по которой у власти вот уже 20 лет попеременно сменялись различные представители крупнейших группировок Поднебесной, была нарушена. А на самом съезде и вовсе стало понятно, что все вновь избранные представители ПКПБ принадлежат к поколению пятидесятников, и никто из них по возрасту не может стать преемником Си Цзиньпина.

Далее Си был ожидаемо переизбран на должность генерального секретаря ЦК КПК, поскольку по традиции руководители КНР всегда приходят на два срока, а также прижизненно объявлен классиком марксизма-ленинизма и внесен в устав партии. Последнее, кстати — его огромная победа, поскольку единодушное голосование в поддержку внесения «мыслей» Си Цзиньпина в конституцию означает, что любой вызов Си на политической арене теперь будет рассматриваться как вызов всей Коммунистической партии целиком. Затем началось самое главное — выборы в Постоянный комитет Политбюро.

REGNUM: Кто еще стал членами первой семерки Политбюро КПК, ведь эти люди по существу и определяют управление партией? А значит и страной.

— Вторым человеком в государстве остался член противоборствующего Си «комсомольского» клана Ли Кэцян (предыдущий премьер Госсовета КНР). Свой пост он сохранил. Впервые избранный глава канцелярии ЦК КПК Ли Чжаньшу, занявший третье место в иерархии партии, в 1980-х годах работал в аппарате КПК вместе с Си Цзиньпином, поэтому его по праву можно отнести к назначениям, продавленным лично Си. Этот человек наиболее близок нашей стране, поскольку еще с 2015 года служит доверенным лицом генсека по стратегическим вопросам на переговорах с Россией. Ли не раз лично встречался с Владимиром Путиным, и потому его переназначение лишь усиливает прямой канал ЦК партии с нашей страной. Примечательно также, что второй такой линии коммуникации у КНР нет ни с одним государством планеты.

Вице-премьер Госсовета Ван Ян, идущий четвёртым по влиянию в политическом поле, является соратником предыдущего лидера КНР Ху Цзиньтао и, разумеется, будучи «комсомольцем», к «друзьям» Си Цзиньпина не относится. То же самое касается и первого вице-премьера страны Хань Чжэна — стоящего в оппозиции Си представителя «шанхайских» политико - финансовых кланов.

Пятый человек в партии, глава центра политических исследований ЦК Ван Хунин, теперь будет отвечать за идеологию КПК и в целом выступает как сторонник Си Цзиньпина. Однако здесь дело в том, что сам по себе этот человек весьма неоднозначен и явно не зря носит прозвище «наставника трех императоров». Ван Хунин давно является главным теоретиком партии, и при этом еще и негласным автором «теории трех представительств» Цзян Цзэминя, «теории научного развития» Ху Цзиньтао и даже отчасти включенных в устав КПК на данном съезде «идей Си Цзиньпина». Фактически Ван Хунина можно назвать серым кардиналом китайской политики, и его мотивы порой не ясны.

Шестым в списке идёт глава центральной комиссии КПК по проверке дисциплины Чжао Лэцзи, который возглавит борьбу с коррупцией, сменив на этом посту ушедшего в отставку главного соратника Си Цзиньпина Ван Цишаня. В Политбюро он пришел одновременно с Генсеком пять лет назад, и потому, будучи выходцем из родной провинции Си, станет связью руководителя КНР с мощнейшим инструментом своего влияния — ЦК по инспекционной работе с многотысячным штатом оперативников.

REGNUM: Очень интересно. И какую расстановку сил мы имеем в итоге?

— В итоге 25 октября в Доме народных собраний генсек Компартии КНР вывел к журналистам шестерых самых могущественных в Китае политических функционеров, трое из которых были его непосредственными соратниками. И это серьезная победа, поскольку пять лет назад, когда их предшественники стояли с Си Цзиньпином на этом же месте, все они были итогом сложного сбалансированного консенсуса — выдвиженцами различных китайских элитных кланов («принцев», «шанхайцев» и «комсомольцев»), теперь же половина из них однозначно выступает на стороне Си.

Если добавить к этому и то, что по итогам съезда у лидера КНР и премьера Ли Кэцяна нет очевидных преемников (в семерке Постоянного Комитета нет людей моложе их на 10 лет), у нынешнего руководителя партии еще будет немало времени для более убедительной чистки неугодных ему элитариев. В 2022 году, когда завершится второй срок правления Си Цзиньпина, поменять его будет осознанно некому. Состав ПКПБ подобран так, что наиболее младшему из них к 2022 году исполнится 65 лет, а это, по китайским законам, — пенсия.

Таким образом, война элит складывается для Си Цзиньпина достаточно неплохо, тем более что этот факт в своем личном поздравлении отметил и президент нашей страны Владимир Путин. Он сказал, что результат съезда «наглядно продемонстрировал миру расширившуюся поддержку проводимого Си Цзиньпином управленческого курса», и был в этом прав.

REGNUM: Последний вопрос. Как итоги XIX съезда Компартии Китая отразятся на российско-китайских отношениях, и отвечают ли они национальным интересам России?

— Нашей стране такой исход действительно выгоден. Упрочнение власти Си Цзиньпина, а также проводимая им консолидирующая политика уже сама по себе позволит занять высшие экономические посты Китая тем представителям, которые давно заинтересованы в разморозке совместных финансовых и торгово-экономических проектов России и КНР. Сместит тех, кто намеренно затягивал эти процессы в министерствах и ведомствах в угоду прозападно-ориентированным партийным креатурам.

Плюс ко всему консолидация вокруг политики китайского лидера сделает более прочными и китайские шаги по максимальной независимости от иностранного капитала, а, значит, обострит и конфликт между Вашингтоном и КНР. В прагматичном смысле, чем выше поднимется накал военно-политических и экономических страстей между Вашингтоном и Пекином, тем ближе и прочнее станет стратегический союз между нашими странами, и тем реальнее будет участие в этих процессах со стороны КНР.

Си Цзиньпин осознает неизбежное предстоящее обострение американо-китайского противодействия, поэтому пытается купировать неповоротливость китайской системы стандартным для КНР способом — копируя механизмы управления в кризисных ситуациях у лидера соседней северной страны. Консолидируя вокруг себя власть, глава Компартии КНР Си Цзиньпин усиленно старается получить такие же рычаги для быстрого решения той или иной геополитической задачи, которые уже не раз демонстрировала Россия остальному миру, раз за разом уворачиваясь от нокаутирующих ударов коллективного Запада не только извне, но и изнутри.

Руслан Хубиев, специально для ИА REGNUM
Беседу вела, Маргарита Князева.

Предыдущие статьи цикла читайте по ссылкам ниже:

I. XIX съезд Компартии Китая — событие которое может изменить мир
II. Итоги XIX съезда КПК: Россия и Китай наносят совместный удар