Мама́нтов, он же Ма́монтов

28 октября прошлого года исполнилось 155 лет прославленному рубаке Константину Мама́нтову, которого принято именовать Мамонтовым. А 105 лет назад, 1 февраля 1920 года он ушёл загадочной и до сих пор нераскрытой смертью. Он — давно уже считается символом утерянных возможностей, тем самым поворотом туда, который противники красных сознательно или по недоумию прошляпили. Образцовый служака. В 1904 году убыл добровольцем на Японский фронт, а в 1914-м вышел на фронт Первой мировой уже во главе полка.

Там же получил чин генерал-майора и принял в своё командование бригаду казачьей дивизии. После революции 1917 года и развала фронта возвратился с бригадой на Дон, где давал жару ещё только формирующимся конницам Будённого и Думенко. Казакам советская власть была ни к чему — прослойка недовольных практически отсутствовала — земли вдоволь, и всё, понимаешь, чернозёмы, климат мягкий, а народ бойкий, не пролетарский и не безземельный, а служивый, воевать, как и пахать, привыкший. Всё у них было, и даже война не особо опротивела.

10 августа 1919 года начался легендарный рейд генерала по красным тылам. Войска Мамантова уничтожали гарнизоны и части противника, пункты снабжения, разрушали связь, а в некоторых случаях распускали мобилизованных большевиками солдат по домам. Были взяты Тамбов, Козлов, Лебедянь, Елец, Касторное, Грязи и Воронеж. Из пленных красноармейцев и добровольцев была создана Тульская добровольческая пехотная дивизия. Для борьбы с Мамантовым красные экстренно создали специальный Внутренний фронт. Однако по настоятельному требованию Деникина корпус Мамантова был из похода возвращён. После чего, уже в декабре 1919 года, генерал переругался с Деникиным и Врангелем, результатом чего стало отступление белых.

Не покидает ощущение взаимной ревности воевод, — столкновения их амбиций: — в результате которых они страну и профукали. Белые — вообще название собирательное, условное, они никогда не были единым целым, что, собственно, их и сгубило. Мамантов же, похоже, не страдал ни суицидальной депрессией, как атаман Каледин, ни сепаратизмом, как германофил Краснов, повешенный в 1947 году во внутреннем лубянском дворике. Да и казаки, категорически не желавшие воевать с красными при Каледине, при Мамантове были уже совсем другими казаками.

В начале января 1920 года генерал выехал в Екатеринодар для участия в заседаниях Верховного Круга Дона, Кубани и Терека, где его встретили восторженно. Круг готов был, устранив Деникина и Врангеля, передать Мамантову командование всеми казачьими армиями. Но тот заболел тифом и должен был оставаться в госпитале. Кризис миновал, и больной быстро пошёл на поправку, а потом неожиданно скончался. Выяснилось, что генерал был отравлен инъекцией, сделанной одним из фельдшеров, которому удалось скрыться. Кто его отравил — красные или белые — Бог весть. И тем, и другим он был как кость в горле. Быть может, возьми он тогда командование в свои руки — стал бы вторым Корниловым, и исход Гражданской войны был бы иным.

Всемирная история не только загадочна, но ещё и вещь в себе — принципиально непознаваема. А главное — она всегда рядом. Даже представить себе не можете, как близко. На расстоянии пары рукопожатий, а то и одного.

Бабушка моя, которая меня, дурака, воспитывала, урожденная хохлушка из селения Вайсловицы близ города Хелм, ныне польского, а тогда российского, рассказывала многое: и о том, как она, босая, девчушкой, с хворостиной гусей пасла, — а гусей ведь пасли, — и о том, что местечко их делилось на русский, то есть на украинский, пусть и водили они детей в ЦПШ, и учил их русский батюшка (все три сестры получили в итоге высшее советское образование, а дети их и вовсе — высшее филологическое) — польский и еврейский сектора. И о том, как бедная еврейка обходила хохлов и поляков с блюдцем с червлёным яйцом — то есть с непозволительным по религиозным канонам яйцом с кровавой червоточиной — в надежде хоть на что-нибудь его у иноверцев обменять, а выбросить было непозволительной роскошью. Еврейская была нищета самая лютая.

И о том, как однажды в их хату — хату моего прадеда — путевого обходчика, вбежал испуганный солдатик, бросил винтовку, забился за печку и там трясся, как осиновый лист — впервые в жизни немецкий аэроплан увидел. То ли 1914, то ли 1915 год, Первая мировая. Потом их всем семейством вместе с фронтом откатило в Козлов, ныне Мичуринск. И там они, в 1919 году, воочию наблюдали победоносное вхождение корпуса Мамантова во временно отбитый у красных город.

23 августа Константина Мамантова на главной площади встречало хлебом-солью недострелянное по нерасторопности большевиков купечество, сам атаман произнёс патетическую речь в том смысле, что идёт теперь прямиком на Москву, и сразу же, будто в подтверждение произнесённых слов, направился на север вместе со своим войском. Колонну замыкал почему-то одинокий верблюд, которого было мучительно жалко.

Бабушка же, в отличие от двух своих светло-русых родных сестёр, была чернявая — то самое расщепление по Менделю — потому её перед выходом на площадь тщательно замотали платком — казаки, спутав с еврейкой, могли легко зарубить. Что с не спрятавшимися евреями в Козлове и сделали. Бабушка живьём видела и слышала Мамантова, а я — её. Помню и люблю её, с каждым годом всё сильнее. Больше ста лет прошло, а ведь оно всё тут — совсем рядом. Такая вот история.

Справка. Генерал Мамантов умер 105 лет назад, в полдень 1 февраля 1920 года. Погребён в усыпальнице Екатеринодарского собора св. Екатерины в Екатеринодаре (ныне Краснодар). Тайна смерти Мамантова, возможно, отчасти приоткрылась после заявлений его жены Е.Мамантовой, опубликованных в журнале «Родимый Край» № 52 (май-июнь 1964 г.). Она категорически утверждала, что её муж был отравлен, и что яд вспрыснут ему под кожу в её присутствии, несмотря на сопротивление, — в ночь на 31 января: — одним из фельдшеров. Который тотчас же скрылся из госпиталя. До сих пор остаётся невыясненным, было ли это действительно так, а если было, то кто руководил действиями тайного агента: белые враги генерала либо — красные?

Михаил ДРЯШИН