Жизнь советского военачальника Ивана Христофоровича Баграмяна и его воинский путь сродни приключенческому роману.
Было всё: трагедии и успехи, опала и признание. Несмотря на то, что Баграмян являлся одним из важнейших кузнецов Великой Победы, звания маршала он получил только через десять лет после капитуляции Германии...
Иван Христофорович это благозвучный вариант его изначального армянского имени — Ованес Хачатурович, на русскоязычный вариант он сам сменил имя во времена Первой мировой. Происходил он из армянской семьи, проживавшей на момент его рождения в казарме рабочих железной дороги возле карабахского села Чардахлы Елизаветпольской губернии. Он родился 20 ноября (2 декабря) 1897 года. Мать Мариам Артёмовна занималась воспитанием детей. Отец Хачатур Карапетович, начав карьерный путь обычным путейцем, дорос до артельного старосты.
Сам Ованес получил начальное образование в армянской церковно-приходской школе Елизаветполя. После чего отправился по пути отца — поступил в 1907 году в Тифлисское железнодорожное училище. После окончил ещё и техническое училище. Таким образом в 1915 году Баграмян стал техником-практиком. Но путь по стопам отца оказался скоротечным, лишь несколько месяцев. Началась Первая мировая война. Поскольку Иван трудился на железной дороге, то под мобилизацию не попал. Однако, по воспоминаниям, его потрясла жестокость турок по отношению к мирным жителям Западной Армении, которые отказались сражаться против России. Расправа, учинённая османами, ужаснула Баграмяна. И он добровольно отправился на фронт. Правда, принять участие в полномасштабных боевых действиях не вышло. Сначала его приписали к запасному пехотному батальону, после чего перевели во 2-й Кавказский пограничный пехотный полк. Так он попал в Экспедиционный корпус и участвовал как в Персидском походе, так и в Хамаданской операции.
Затем оказался в составе Кавказского кавалерийского полка. Однако Христофорыч сумел получить максимум из своего положения. Являясь человеком умным и исполнительным, получил направление в школу прапорщиков. Её он окончил в 1917 году, после чего началось его, пусть и не стремительное, но уверенное продвижение по карьерному пути. Когда государство потрясла Февральская революция, Баграмян решил, что нужно поддержать армянскую националистическую партию «Дашнакцутюн», поскольку это могло принести выгоду в ближайшем будущем. А летом того же года стал командиром роты стрелкового полка. В то время Российская империя уже находилась в руинах. И он решил, что нужно возвращаться в Армению. И в конце 1917 года Баграмян демобилизовался.
Когда Российская империя развалилась, а Армения стала независимой, главной силой там обладала как раз националистическая партия «Дашнакцутюн». И Баграмян официально вступил в неё. Дашнаки видели в большевиках врагов, поэтому поддержали Временное правительство. А когда советская власть всё-таки установилась в России, они старательно начали отдалять от неё Армению. Баграмян в это время сражался с турецкими войсками, в составе дашнакской армии. Его карьерный путь складывался успешно. Он командовал полком под командованием генерала Мовсе́са Миха́йловича Силикя́на, и был на хорошем счету. Однако положение Армении оставалось критическим.
Во-первых, первоначальные успехи в противостоянии с Турцией сменились чередой неудач. Во-вторых, дашнаки стремительно теряли популярность внутри страны. Революционное пламя разгорелось по всему государству, и правящая партия никак не могла потушить его. Жестокие подавления народных выступлений с задействованием войск лишь усугубляли положение партии. Всё шло к массовому восстанию. В мае 1920 года первую Армянскую республику сотрясло мощное восстание рабочих. Дашнаки пытались его подавить, но не хватило сил. Утопить восставших в реках крови не получилось. По официальной версии Баграмян, видя весь ужас происходящего, разочаровался в националистах и встал на сторону мятежников. Его поймали, посадили за решётку. Вероятно, Баграмяна ждала казнь, но в Западную Армению вошли советские войска и освободили поручика. А в конце 1920 года Баграмян примкнул к Рабоче-крестьянской Красной Армии, где его назначили командиром эскадрона 1-го Армянского полка.
Во время Гражданской войны Иван Христофорович занимал должность командующего разведывательным полком. Участвовал в ликвидации буржуазной своры в родной Армении, а также в Грузии, устанавливал там советскую власть. После Гражданки окончил курсы усовершенствования комсостава, получил в распоряжение Ленинаканский кавалерийский полк, входивший в Армянскую стрелковую дивизию. Осенью 1924 года попал на учёбу в Высшую кавалерийскую школу (вскоре её переименовали в Кавалерийские курсы усовершенствования командного состава конницы РККА). Обучался вместе с Г.К. Жуковым, К.К. Рокоссовским и другими прославленными в будущем военачальниками.
После окончания ВКШ Баграмян вернулся в свою дивизию на прежнюю должность. Военная карьера офицера несколько замерла. Он просто выполнял ежедневную работу, являясь одним из. Прошло семь лет. В 1931 года Иван Христофорович окончил курсы усовершенствования высшего начсостава, после чего поступил в Военную академию имени Фрунзе. Высшее военное образование позволило сдвинуться карьере с мёртвой точки. Летом 34-го его перевели в Киевский военный округ, назначив на должность начальника штаба 5-й кавалерийской дивизии. А в следующем году И.Х. получил звание полковника. Вскоре он оказался в Академии Генерального Штаба. Казалось, что пред Баграмяном открылось окно возможностей, и он наверстает упущенное, но…
В военной среде всё чаще стали звучать антисоветские и откровенно фашистские речи. Под ударом оказался и полковник. Дашнаковское националистическое прошлое тут не играет много роли, дело в том, что его брат, Алексей Баграмян, работавший на какой-то управленческой должности в железнодорожной сфере в Баку, был обвинён в участии в заговоре против советской власти, участии в военно-фашистском заговоре. И его в итоге посадили. Но самым опасным было не это. Тучи над И.Х. начали сгущаться сильнее из-за опалы Ионы Эммануиловича Якира.
Дело в том, что предатель родины Якир не только возглавлял Киевский военный округ, где служил Баграмян. И.Э. Якир фактически являлся его учителем. Командарм 1-го ранга действительно восхищал всех сослуживцев. В нём видели пример для подражания. И Баграмян это подтверждал:
«Служба в войсках, которыми командовал Якир, была своеобразной академией воинского воспитания и оперативно-тактического мастерства. Не случайно важнейшие манёвры и крупные опытные общевойсковые учения с отработкой самых важных оперативно-тактических вопросов проводились в то время в Киевском военном округе».
Да и сам полковник развитием своей карьеры во многом был обязан Ионе Эммануиловичу. Тот в него верил и многое вложил. И Баграмян показал учителю, что тот не ошибся на учениях в 1935 году. Якир похвалил ученика, дал ему положительную оценку и направил на учёбу в Академию Генштаба РККА. Рядом с Баграмяном находилось уже два врага народа, и это давало рациональный повод для подозрений. Но арестовывать его оказалось не за что. Да, они с Ионой были знакомы, но не являлись друзьями. К тому же, несмотря на все успехи, Иван не являлся военачальником первой величины. Хорошим, добротным, но не звездой. Сам он в то тревожное время вёл себя тихо и скромно, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, чем его в том числе и привлёк.
Баграмяна, являвшегося на тот момент старшим преподавателем кафедры тактики высших соединений в Академии, всё-таки отстранили от работы. По одной из версий от дальнейшей разработки дела спасло Ивана Христофоровича вмешательство Анастаса Ивановича Микояна. Правда, есть предположение, что раскручивать дело Баграмяна не стали по причине его серости, но это вряд ли. Тут дело скорее такое, что помимо связи с как минимум двумя предателями Родины, был какой-то ещё компромат, но его сочли слишком несущественным для возбуждения уголовного дела. А с преподавательской должности сняли на всякий случай, дабы не напреподавал всякой антисоветчины студентам.
Так или иначе, но Иван Христофорович сумел избежать участи Якира и своего брата. В 1939 году его восстановили на преподавательской работе в Академии Генштаба. В сентябре следующего года назначили начальником оперативного отдела штаба 12-й армии Киевского особого военного округа. А буквально через пару месяцев он уже стал начальником оперативного отдела — заместителем начальника штаба Киевского особого военного округа. А вскоре грянула Великая Отечественная война…
Незадолго до неё Баграмян вступил в ВКП(б). Начало войны для Советского Союза, — из-за в том числе урона, нанесённого заговорщиками, — получилось катастрофическим. Баграмян, оставаясь в прежней должности, летом 41 года был задействован во Львовско-Черновицкой стратегической оборонительной операции. Он принял участие в разработке контрударов советских войск под Дубно, Ровно, Луцком. Но тогда, в самом начале войны, остановить немцев не получилось. Оборона западных рубежей СССР была провалена, а противник вышел к Киеву. Отстоять город не получилось. И 19 сентября 41 года Киев был захвачен фашистами. Баграмян, который на тот момент являлся генерал-майором, принимал участие в обороне города. Он мог пополнить список военачальников, погибших или попавших в плен в самом начале войны, но ему повезло. Ратный путь Баграмяна продолжился. В ноябре того же года генерал-майора наградили орденом Красного Знамени.
Затем Баграмян был задействован на Южном фронте. Отвечал за контрнаступление частей 56-й и 9-й армий под Ростовом-на-Дону. И 2 декабря 1941 года красноармейцам удалось выбить врага из города. Помимо этого разработал план Елецкой наступательной операции. Она завершилась в том же декабре освобождением оккупированного фашистами города. А 27 декабря Иван Христофорович удостоился звания генерал-лейтенанта. На следующий день после повышения занял должность начальника штаба Юго-Западного направления.
Этот этап Великой Отечественной войны складывался для Баграмяна успешно. Он быстро превращался из штабного военного в толкового военачальника, способного решать проблемы быстро и эффективно. Это подтвердила Барве́нково-Лозовска́я операция, в разработке которой принимал участие Баграмян. Советским войскам удалось перерезать жизненно важную железную дорогу Днепропетровск — Сталино, использовавшуюся для снабжения вражеской 1-й танковой армии. Сталино сейчас носит имя Донецк. После чего красноармейцы закрепились возле Изюма, откуда можно было вести наступление на Харьков.
Звезда Баграмяна начала гореть всё ярче. Однако впереди у него провал, из-за которого он едва не лишился жизни. Речь идёт о катастрофе Харьковской наступательной операции весной 1942 года. К ней Баграмян, как начальник штаба Юго-Западного направления, имел непосредственное отношение. Задача: выбить фашистов из Харькова. Однако всё с самого начала пошло не по плану. Немцы сумели не просто контратаковать, а окружить советские войска, находившиеся на Барвенковском выступе. Вырваться из кольца удалось лишь незначительной части бойцов. А немцы радостно отчитались о том, что захватили в плен 240 тысяч солдат и офицеров, свыше 1 200 танков и 2 тысяч орудий.
По советским данным только безвозвратные потери превысили 171 тысячу человек, ещё более 100 000 оказались в плену. Это был не провал, а настоящая катастрофа. Перед фашистами открылась дорога на Сталинград, и на Кавказ. К Сталинграду немцы рвались из-за того, что это был помимо всего важнейший транспортный хаб, через который шла Азербайджанская нефть. А к Кавказу они шли опять-таки за этой самой нефтью. Потому что тогда, овладев Азербайджанскими месторождениями, она стала бы для немцев почти бесплатной. А так, нацистская Германия почти всю войну, даже после вступления в неё США, покупали нефть у Американской корпорации Стандарт Ойл. Есть сведения, что последняя американская баржа с нефтепродуктами была отправлена из США в Германию в начале 1944 года. Но да ладно…
26 июня 1942 года Иосиф Виссарионович отправил личное письмо командованию Юго-Западного фронта. В нём было сказано:
«Мы здесь в Москве — члены Комитета Обороны и люди из Генштаба решили снять с поста начальника штаба Юго-Западного фронта тов. Баграмяна. Тов. Баграмян не удовлетворяет Ставку не только как начальник штаба, призванный укреплять СВЯЗЬ И РУКОВОДСТВО армиями, но не удовлетворяет Ставку и как простой информатор, обязанный честно и правдиво сообщать в Ставку о положении на фронте.
Более того, т. Баграмян оказался неспособным извлечь урок из той катастрофы, которая разразилась на Юго-Западном фронте. В течение каких-либо трёх недель Юго-Западный фронт, благодаря своему легкомыслию, не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел ещё отдать противнику 10—20 дивизий. Это катастрофа, которая по своим пагубным результатам равносильна катастрофе с Ренненкампфом и Самсоновым в Восточной Пруссии. После всего случившегося тов. Баграмян мог бы при желании извлечь урок и научиться чему-либо. К сожалению, этого пока не видно. Теперь, как и до катастрофы, связь штаба с армиями остаётся неудовлетворительной, информация недоброкачественная…
Тов. Баграмян назначается начальником штаба 28-й армии. Если тов. Баграмян покажет себя с хорошей стороны в качестве начальника штаба армии, то я поставлю вопрос о том, чтобы дать ему потом возможность двигаться дальше. Понятно, что дело здесь не только в тов. Баграмяне. Речь идёт также об ошибках всех членов Военного совета и, прежде всего тов. Тимошенко и тов. Хрущёва. Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе с потерей 18—20 дивизий, которую пережил фронт и продолжает ещё переживать, то я боюсь, что с Вами поступили бы очень круто…»
Однако Баграмян вновь споткнулся. Справедливости ради стоит отметить, что вверенная ему 28-я армия находилась в полностью разбитом и недееспособном состоянии. Соответственно, никакие усилия его и красноармейцев не смогли остановить продвижение немцев на Россошь. И 7 июля 1942 года город был захвачен. Особой вины Баграмяна в потери Россоши нет. Никто бы из военачальников не смог её при наличных силах удержать. Ивана Христофоровича отправили на Западный фронт в качестве заместителя командующего 61-й армии. Однако вскоре он возглавил 16-ю армию. И уже здесь Баграмян показал себя во всей красе. Уже в августе 42-го он сумел нанести ряд ощутимых поражений противнику. А в начале следующего года 16-я армия справилась с поставленной задачей, успешно проведя Жиздринскую наступательную операцию.
А в апреле воинское формирование было удостоено переименования в 11-ю гвардейскую армию. Сам Баграмян получил орден Кутузова I степени и стал генерал-полковником. А уже в ноябре став генералом армии, после чего Баграмяна назначили командующим 1-го Прибалтийского фронта. Конечно, дальнейший фронтовой путь Баграмяна не был устлан лепестками роз. Случались и досадные неудачи, и успехи. Но именно провалов и катастроф он больше не допускал. Более того, летом 1944 года И.Х. блестяще провёл Полоцкую и Шауляйскую операции. Ему удалось выбить фашистов со значительной части Литвы и Латвии, а также выйти к Рижскому заливу, где была изолирована немецкая группа армий «Север».
С этими событиями связана одна история, похожая на байку…
Когда советские войска вышли к Балтийскому морю, Баграмян налил в бутылку воды и отправил с ней гонца в Москву, чтобы порадовать Сталина. Однако пока посланник добирался, ситуация изменилась, немцы отвоевали плацдарм. И когда Иосифу Виссарионовичу вручили бутыль, он её не взял со словами: «Верните её товарищу Баграмяну, пусть он её выльет в Балтийское море!»
Так или иначе, но заслуги И.Х. не остались незамеченными. 29 июля 1944 года он удостоился звания Героя Советского Союза и получил Золотую звезду. В конце февраля 1945 года 1-й Прибалтийский фронт был ликвидирован по причине практически полной ликвидации противника. Из его войск сформировали Земландскую оперативную группу войск, которую возглавил Баграмян. Параллельно он стал ещё и заместителем командующего 3-м Белорусским фронтом маршала Александра Михайловича Василевского. В апреле того же года войска под командованием Баграмяна сумели захватить Кёнигсберг. За этот успех он удостоился ордена Суворова I-й степени (у него две таких награды).
Венцом его фронтовой карьеры стало назначение на пост командующего 3-м Белорусским фронтом. И именно войска под командованием Баграмяна полностью ликвидировали Земландскую группировку фашистов. Герой Советского Союза принял участие и в Параде Победы на Красной площади в Москве 24 июня 1945 года. Он возглавил сводный полк 1-го Прибалтийского фронта. Однако маршалом при Сталине он так и не стал. По воспоминаниям современников, Иосиф Виссарионович ценил Баграмяна, но не считал его выдающимся военачальником. И для него Иван Христофорович был полководцем второго эшелона. Но точность этих утверждений образца вилами по воде писано.
После того как в Советском государстве произошёл троцкистско-меньшевистские переворот под руководством Н.С. Хрущёва, позиции Баграмяна упрочились. Он стал заместителем министра обороны — начальником Тыла Вооружённых сил, получил звание маршала Советского Союза, попал в состав ЦК КПСС. При Л.И. Брежневе положение маршала не изменилось. Он стал Генеральным инспектором Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР, получил вторую Звезду Героя Советского Союза, а также другие высокие награды, в том числе, именную шашку с золотым изображением государственного герба.
Кстати, в тот период Баграмяна часто называли «пионерско-комсомольским» маршалом. Дело в том, что он долгое время руководил Вахтой памяти и военно-патриотической игрой Зарница. А ещё И.Х. очень любил шахматы, стараясь чуть ли не всё свободное время проводить за этой игрой. При этом злился, если соперник из уважения к возрасту и статусу маршала, поддавался ему. Переживал он и из-за проигрыша. Такие моменты Иван Христофорович сопровождал фразой: «Реванш состоится в следующий раз!».
Во время Карибского кризиса возглавлял разработку плана по доставке и размещению советской группы войск на Кубе и руководил операцией со стороны СССР. Чтобы навести потенциального противника на мысль о подготовке «мероприятий» на севере СССР, операции было дано название «Анадырь», про это более подробно расскажем в тексте про Карибский кризис. Не стало Баграмяна 21 сентября 1982 года. Захоронен в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве.
Оценили 15 человек
19 кармы