Сказочник

Всё ещё продолжение...

Четверг

Чувствую себя героем, добывшим сокровище — теперь я знаю, знаю ответ на сакральный вопрос Чернышевского. Надо творить и множить о себе мифы, боги прославились именно этим. Придумать свою судьбу и самого себя, ведь если не ты, тогда кто это сделает? Придумать любовь, которая проявится на два дня, а потом всю жизнь будет притворяться, что её нет. Потому, что он шарахается от упорядоченности и однообразия, превращая свою жизнь в меняющийся поток, а она (из таких, что никогда не теряют рассудок) боится наполнить свою жизнь бурными событиями и риском. Однако каждому чего-то всё равно не хватает. Как минимум — счастья в личной жизни. Осталось нафантазировать — на что человек готов пойти во имя сохранения самого загадочного из чувств. Пусть медленно, но верно развивающаяся любовь между героем и героиней закрутится спиралью, позволяя им притянуться, оттолкнуться и вновь столкнуться, коснуться чужой кожи, затронуть чужую душу, отпрянуть, испугаться, убежать. И кто из них за время разлуки сумеет изжить романтические чувства?

И не подарить ли им солнечное побережье Эллады с её непристойной яркостью? Воды лазурные Каллифейские, белый песок, солнечные лучи на коже, безмятежность, пророчества древних святилищ. Исполнившиеся мечты падают в руки спелыми оливками. Прекраснощекие местные жители, витийствующие что-то на воркующем греческом — фоном. Запутанный лабиринт, как отражение души героя. Он вовлечёт её в свою игру, и за время, проведённое в путешествии, она узнаёт его лучше, чем, если бы прожила с ним лет десять... 

На меня напал азарт. И не уходил. Словно я неожиданно наткнулся на Гиппокрену и, питаемый этим источником, спешно покрывал страницу за страницей чётким размашистым почерком. Несколько раз прорывался в мой текст шестистопный гекзаметр — чуткие уши всех смертных впитайте архаику слога. Но удержать получилось коней, что подобны Пегасу.  Да, хорошо, что удержался. Это было бы слишком.

***

Чайник давно опустел, холодные ноги зябнут, а мысли, ещё секунду назад такие ясные, бесследно улетучиваются. И тут тщательно продуманный сюжет даёт сбой, также неожиданно, как в жизни возникает не предусмотренная замыслом реальность. Перечитываю и не узнаю себя в этом тексте. Где здесь мой здоровый мужской цинизм и чёрный юмор? И старая-добрая-уютная фабула (вверх до максимального сближения, а далее — по наклонной), украдкой просочившаяся в текст этого романа, забаналит даже читателя моложе двадцати. Но это сволочное свойство любовной линии — как ни крути — всё равно вступишь в то или иное клише. Что я могу? Ну, хотя бы не добавлять соперника или лишнюю бабу. Пусть каждый по-своему преодолевает враждебность внешней среды, а объединяет их только взаимная симпатия друг к другу. Много это или мало? Где они настоящие — без привычного образа жизни или друг без друга? Отправлю-ка я, пожалуй, главного героя покорять Килиманджаро. Это пафосно и в духе жанра...

А что в финале? Ура! Наши победили!?  Все счастливы, «танцуют все»: герои танцуют, автор танцует, ружьё на стене танцует. Опять нет. Нужен мощный финал, внушающий острое чувство несправедливости и закономерного конца одновременно. 

Декабрь

Непредсказуемость снова ворвалась в Алисину жизнь, когда она выходила из бизнесс-центра, вытерпев длинный и нервный рабочий день. На широких бетонных ступенях её поджидало неожиданное явление Захара с сумасшедшим предложением вместо приветствия:

— Давай поделим с тобой Грецию пополам.

— В этом месяце? Что там делать в дождливый сезон?

— Через четыре часа. Знакомый на джипе поедет, нас захватит.

— Ого-ооо...  — Ошарашенно протянула Алиса, мысленно прикидывая — «На джипе — это надолго. И четыре часа на сборы. А пса я куда дену? У сестры два маленьких ребёнка. Да и старичок Горди вряд ли обрадуется такому переезду. Завтра "день курьера"— привезут новый плед, кучу книжек и собачий корм. Послезавтра сдача проекта. Можно, конечно, передать результаты трёхмесячной работы кому-нибудь из коллег подколодных. Ага, и угробить свою репутацию вместо законно ожидаемой премии. В субботу Маринка юбилей празднует. Я ей туфли пообещала в подарок. К праздничному платью.» Рассматривая ближайший сугроб, Алиса покачала головой — в её устроенной, размеренной, бесшовной жизни не было места для спонтанных поступков.

— Не, я так не могу. Не всё в жизни можно взять и отодвинуть и жить, как захочется, не оглядываясь.

— Да. Есть птицы, а есть деревья. С корнями.

— Ага, Завр, скажи это бродячим манграм и домашним курам. Да и вообще, никакая птица не может подпрыгнуть и улететь на юг.

— И я об этом же. Иногда жизненные обстоятельства, как капкан, из них не выбраться, не потеряв лапку. Не пожертвуешь часть себя — не освободишься. Потому, что привык и потому, что ужасно боишься ошибиться и сделать что-то не так. Но жизнь всё равно полна непредсказуемости, даже если всегда строить планы. — Он наклонился, сгреб пальцами снег, и держал его в кулаке. Не знал, как убедить, понимая, что если сейчас не сможет ничего объяснить, потом говорить будет некому.

— Ну, знаешь, страсть к кочевью — это ещё большая трусость. Всё бросить, если что-то не так, и куда-нибудь свалить. Начать новый день в новом месте с новыми людьми и думать, что начал новую жизнь. Наплевав на собственный комфорт, амбиции и чужие жизни.

— В этом и есть свобода. Когда ничего нет, и не прикипел ни к кому — человека не за что зацепить, и он может рисковать и позволять событиям течь стихийно. Я могу выйти за хлебом и вернуться через три месяца. Или не вернуться вовсе.

— Так почти невозможно, да и незачем жить. Избавление может быть смыслом игры, но не жизни. Для неё, наоборот, важно развитие в виде увеличения и улучшения.

— Важно только продолжение жизни, а не "продвижение" по ней. Да и... — не договорил, но обоим понятно было, о чем речь. Что вот она, рядом — девушка, для которой хочется жить. И, не зная, чем поразить и как удержать, хочется просто схватить, увезти на край света и не отпускать от себя никогда. И даже пригласить во внутреннюю Монголию (это не о географии, если вы понимаете, о чём я). И она многое бы отдала за то, чтобы только заглянуть туда, но вместе с тем прекрасно понимала, что вряд ли сможет заразиться его беспечностью и безудержностью. И вот в такой момент прямо кожей чувствуешь, что от тебя ничего не зависит. Это сведёт с ума кого угодно.

— Ладно, до встречи. — Захар склонился, едва скользнув губами по щеке, и ушёл. Алиса лишь вздохнула вместо ответа, запрокинула голову и долго рассматривала мглистое небо над коридором из высотных зданий. Небо было цвета погасшего монитора.