А я ничего

Так сказал мне папенька, когда я вышла из детской, чтобы ехать на буржуйские посиделки. Ну, буржуины должны же между собой общаться, пока Шариков со Швондером не пришли, - жениха дочке подыскать, а сыну невесту, ну и между собой то да се… Вот!

Нет, не из детской. А из девичьей.

Тоже неверно. Девичья, кажется, это была комната прислуги. Я, канеш, тоже девица, но не та. Я – девица на выданье. Папенька буржуй, маменька буржуйка, а я бур… бур… ну, как-то так.

Нет, тоже какой-то вздор получается. Буржуйка – это же печка такая чугунная бывает!

Ладно. Не будем пока о классовой борьбе, это Швондер был специалистом.

Короче, я была в вечернем платье, светло-коричневом, в хрустальных башмачках, на мне было украшений всяких навешано… - Нива дешевле стоит, которую я, наверное, таки выклянчу у своего обожаемого папеньки. Вот только на шею Ниву повесить будет нельзя, хотя, если подумать, то… так, не отвлекаться. Что за привычка такая дурацкая?.. Нет, но Нива же, фактически, и висела у меня на шее! Так, хватит!

Итак, я была в вечернем платье. И я должна честно и откровенно сказать, что я в этом платье была не то, чтобы ничего, а очень даже и неплохо. Красивая ты девка, Дашка, честно сказала я сама себе, глядя в зеркало, и это было чистой правдой. «Отличалась необыкновенной красотой» - сказано у Карамзина о Елене Глинской. Интересно, а обо мне бы так Карамзин сказал? Эх, потягаться бы с Еленой Васильевной. Она полячка, а полячки отличаются как раз именно этой необыкновенной красотой.

- Пап! У нас в роду поляки были?

- Были доча, были. И еще черкесы были. Ну, еще татары, возможно, были, потому что куда нам без татар?

Канеш. Ахматова была татарка. А как она была красива!..

Я хочу сразиться с Еленой Васильевной в конкурсе красоты. «Свет мой, зеркальце, скажи – я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?» Мы б еще посмотрели кто кого.

Значит, или меня в царское платье, или ее в такое же светло-коричневое. Канеш, в светло-коричневое лучше. Потому что в царском кроме лица ничего и не увидишь. Да и в костюме Афродиты я бы тоже не отказалась рядом с ней появиться – чего мне бояться? Ей, наверное, тоже нечего.

Так, где наш Парис?

- Рыжая красавица в городе жила!

И вот мы едем с ней на буржуйские посиделки. Она – племянница моего папика. (Интересно, кто бы кого затмил? Я ее или она меня?) А мне, стало быть, двоюродная сеструха!

Я отлистала назад Карамзина. (Кстати, тоже татарин – Кара мурзин какой-то. И генерал Ермолов татарин, и Булгаков Михаил Афанасьевич тоже татарин… ну что я хочу, если они даже к Владимиру Семеновичу влезли?! Причудливо тасуется колода – свою бы посмотреть.) Елена оказалась несколько старше, чем я думала. Царь Василий 3 (он Царь, Царь, хоть и не успел принять этого титула) женился на ней в возрасте, я прикинула, лет 48. Сказано, что когда он умер, ему было 54. После венчания с Еленой три года детей не было, она еще ужасно переживала, на поклонение мощам святых ходила, на большие расстояния пешком и тому подобное, наконец, послал Бог младенца Ивана. Когда Василий умер, Ивану было три года. Стало быть, с мужем Елена прожила 6 лет. 54 – 6 = 48. И если принять, что ее выдали в 15 лет, то правительницей она стала в 21. Пять лет правила. Стало быть, отправилась на свое облако в 26 лет. Это возраст Лермонтова. И там она или до сих пор отдыхает, или она снова уже здесь. Интересно бы узнать, в каком она теле?

Сказано, что Елена была не только поразительно красива, но еще и очень умна. Карамзин это особенно подчеркивает. Это меня смущает – в 15 лет какой ум? Что она могла к тому моменту прочитать? С кем она могла общаться? Ум не берется на пустом месте. Красота берется, а ум – образуется. Ну, я готова прибавить ей, скажем, года два. В 17 лет она стала женой Царя. Или все же в 15? А детей три года не было потому, что организм еще не окреп, повзрослеть надо для такого ответственного дела как чадорождение. Вот и не происходило зачатия, хотя они, конечно же, с Царем старались изо всех сил.

С мужем у нее, конечно же, была полная симпатия. 48 лет – это расцвет для мусчинки. Не мальчишка уже, знает жизнь и все такое. И внешне он был хоть куда – у Карамзина описано. И лично я знаю несколько таких случаев, когда такая большая разница в возрасте М и Ж вовсе не препятствие к симпатии. Нет, если ей 48, а ему 15, то это ужасно. Но ведь у них-то было наоборот!

А уж он-то ее на руках носил! Он даже бороду сбрил, чтобы выглядеть моложе. Симпатия то было. А вовсе не неравный брак. Я б тоже моментально бы согласилась. Царь! Русский! Красавчик!

Где-то там был предельно важный момент первой встречи. Когда они увидели друг друга. Ну, что красотка, это видно. А они еще и побеседовали – и он понял, что она не дура.

И не буржуйка она была как я, а княжна. В те времена этому придавалось большое значение.

Царь был женат. И жена хорошая, и жили в ладу. Одно плохо – детей не было. Ни сына, ни дочки. Ну, дочка, это, как Аристотель сказал (голубая сволочь), - существо низшее, но если бы у Царя хотя бы дочка была, он бы не развелся с Соломонией. Ой, это была трагедия. Драма. Как Василий бросал Соломонию. Уже в присутствии разлучницы Елены – это Афродитка виновата, она, она!

Аргумент был железный – Царю нужны дети. На кого державу оставить? Ну, было у него два брата-дегенерата, по типу Клавдия, они едва в своих уделах управиться могли, да и то лишь потому, что брат Вася иногда своим царским плечом подпирал. Крен выравнивал. Великия князья, млин.

Ну нету детей!!!

Царь как-то по полю ехал, увидел дерево, на дереве гнездышко, а в гнездышке птенчики, и папенька с маменькой им червячков носят – так даже прослезился. Нету мне, говорит, в жизни счастья. Вот птичкам Господь послал, а мне нет!

Митрополит развестись разрешил. Но были и другие батюшки на Москве, которые такое дело осудили. И народ брюзжал – одни одобряли царский развод, а другие нет. И аристократия – то же самое. Раскол в обществе наметился. До репрессий дело дошло. Голов, вроде бы, не рубили, до этого не докатились, хотя вполне могли… но опалы и ссылки произошли. И там еще один ученейший муж пострадал, грек, он царскую библиотеку разбирал, в которой были такие редкие книги, которых уже и в Риме не осталось – спалили их на всякий случай католики. А в Москве они были, (дикая Россия, млин!) и Царь с огромным трудом, через Патриарха, нашел человека, который бы в них разбирался, на Старом Афоне нашел, и человека этого всячески ласкал и награждал, беседовал с ним, ежедневно! друзьями были… так ведь поссорились таки! Из-за развода! Десять лет грек работал в библиотеке! Это был милостью Божьей Книжный Червь! И Царь упек бедолагу в монастырь! Не поленюсь! Полезу, имя узнаю!

Максим!

Так что дорого обошлась Елена Василию.

А бедная Соломония! Она не хотела разводиться с Царем. И в монастырь не хотела. Развели. И упекли.

Но в монастыре она вовсе не жила как бедная Евдокия Лопухина, брошенная жена Петра Великого, лишений не терпела, голодной не сидела и Царь Василий ее, конечно же, жалел. А народные симпатии были на ее стороне полностью – пошел слух, что Царь жену-то выгнал беременную! И в монастыре она родила царю сына Георгия. Но у Царя уже была другая Царица. И от всего от этого появилась в общественном мнении несимпатия к Елене.

И все это не выдумки, это все реально было!

И то, что Елена три года не имела детей, давало повод к злорадству – ага-а-а-а!!!

И то, что она полька, и что семья ее изменила польскому (литовскому) королю и бежала в Москву – тоже было против нее.

А когда она все же родила, и родила сына – Царь был вне себя от радости. Опалы снимал, прощал, отпускал, награждал, миловал – и не мог остановиться. А года через полтора Елена и второго сына ему родила – Юрия. Для гарантии как бы.

Но жить и радоваться за таким мужем ей оставалось уже недолго.

Василий умер, смешно сказать, от фурункула. Вскочил на бедре фурункул. Не трогай ты его, сиди дома, поменьше двигайся, в баню не ходи, жди и все, созреет, прорвет, гной выйдет, заживет и можешь забыть. Но это же Царь! Он был на охоте, то есть на лошади скакал. В баню ходил. Фурункул болел, ну и фиг с ним – терпел. Когда стало терпеть уже невозможно, его начали лечить. Меня там поблизости не оказалось, я б задавила фурункул антибиотиками и все. Ну, Царю б повизжать бы пришлось, как я бы его колола… каждые три часа! В зад! Вот тебе!.. Но вместо меня призвали двух немцев, Люева и Феофила. Они применяли печеный лук (я на себе пробовала – не помогает!) муку с медом, какую-то масть (мазь?) горшки и семенники. Больше всего меня пугают горшки – видимо, их ставили наподобие банок, в надежде, что они отсосут наружу гной. Короче, они доигрались. Зараза из фурункула прорвалась сквозь защитный вал лейкоцитов в подкожную клетчатку бедра и началась флегмона. Флегмона бедра и сегодня не сахар, а тогда… да еще и присоединилась анаэробная флора, о чем говорит отвратительный запах, исходивший из раны. О-о, мне приходилось нюхать… Там уже была рана, гной шел тазами, появились симптомы интоксикации – это конец. Царю оставалось только привести в порядок дела, определиться с завещанием, принять постриг и покинуть этот свет. Что он и сделал. Хороший был Царь. Его оплакивала Держава.

И его юная жена осталась с трехлетним Иваном на руках одна. По завещанию Василия, она должна была опекать Ивана до возраста 15 лет. Василий надеялся, что после 15 лет Иван сможет управляться сам.

Гертруда в подобной ситуации немедленно выскочила замуж за королевского брата-дегенерата. Елена предпочла остаться вдовой. Опекать и защищать своего сына она смогла только пять лет. Оставила его восьмилетним мальчиком.

*

- Ну че? – спросил папик, когда мы уже вернулись с посиделок.

- Дебил,- сказала я.- Сволочь. Хам. Пар-р-ручик Р-р-ржевский! Ходит по блядям. Настоящий мужчина. В любой момент готов заразить триппером и меня. Детка и бэби. Гавно.

- Фу, ну хоть при мне-то не ругайся!

- Он прикалывается и оттягивается. Дурак! Если представить, что я ему что-то позволю, то он снимет все на скрытую вэбку и, пуская от удовольствия слюни, выложит это в сети! Передай ему мой совет – пусть ищет себе жену среди шлюх на панели! А еще…

- Я все понял, Даша, он тебе не понравился!

- А еще… Я б ему дала! В челюсть!

- Все, все, все! Но тебе, между прочим, уже 20 с лишним! Другие в твоем возрасте…

- Пап! Найди мне хорошего, достойного, порядочного мужчину в возрасте 48 лет! И чтобы он был Царь!

- Да где ж я тебе царя-то найду?

- Русский Царь!

- Может, хоть на барона согласишься?

- Или цыганского. Или водочного. Или нарко. Я лучше в девках буду сидеть!

- Ну и сиди!