Ужсы какие…
Но пока под землей клокочет лава и совершаются деяния, прямо предусмотренные УК РФ (причем ментура с прокуратурой, как обычно, спокойно ковыряются в своем носу и не чешутся), и в очередной раз пытаются коварно изнасиловать Мудрость… на поверхности тишь да гладь, да божья благодать.
Вечереет… полянка в лесу с пригорочком, через полянку течет по камешкам веселенький такой древнегрецкий ручей, а в нем, головой против течения, стоит ручьевая форель, ждет когда в воду муха упадет, а на берегу растет грецкий орех (и орехи приносит во-о-о такие!, с кулак величиной; в Греции все есть, и все большое) и в его ветвях прыгают и чирикают птички… А под орехом сидит молодой грецкий пастух, и он весь такой одинокий и в руках у него пан-флейта, овечки такие пасутся поблизости – бе-е-е…
Ну че сразу лыбиться? Просчитали на несколько ходов вперед и рады своей невероятной проницательности… А я все равно буду дальше рассказывать.
Панфлейта простая до полного примитива! В ней только десять трубок – нарезал парень ножиком тростника, связал не то конским волосом, не то каким-то тонким и длинным корешком – и все! И все! И ни-че-го больше не надо! А если какая-то трубка будет врать – заменить ее! Что, тростника в речке мало?
Трубки пронумерованы. Какая-то античная цифирь, я ее не знаю.
Парень не соображает в законах гармонии, и сольфеджио он не сдавал! Куда ему! Даже я, все такая гениальная и великая, в жизни бы не сдала сольфеджио, если бы мне не подсказывали. Малюта Скуратов специально пришел и подсказывал, и тем меня спас!
Да кому они нужны, эти законы гармонии? Только мозги сушить. Тут все проще. Сидишь, дуешь в трубочки и радуешься. А вдруг кто-то услышит и придет?
Ну, тут по согласию.
И тут никто не станет вырываться.
Пастух подносит к губам трубку №5 и дует. И чарующий звук ДО разносится над лесом. Звук не очень громкий, это вам не сирена скорой, но дело в том, что звук пан-флейты очень далеко слышен. Он мягкий, в нем много дующего компонента, но слышен он очень далеко.
Пастух перепрыгивает с трубки 5 на трубку 4 и потом снова на 5. И так два раза. Получается: до, си-бемоль- до-о-о-о… до, си-бемоль- до-о-о-о…
И - пауза. Типо оповестил – а я уже здесь! А я уже здесь!
И далее первая трубка, вторая, третья – каждая по два раза, коротко. Та-та, та-та, та-та… Потом 5, 7, и 8!.. Короче, даю всю фразу: фа-фа, соль-соль, ля-бемоль – ля-бемоль, до, фа, ми-бемоль, фа-а-а-а…
Это же Пастор Солитарио! Ейнзамер Хирте! Одинокий пастух!
Вот кто сочинил эту чарующую мелодию для пан-флейты!
А Георге Замфир потом просто подслушал и утащил! Вместе с пан-флейтой. Эти румыны, они все такие! Зазеваешься – он хвать!, и тикать! Прибежал к Джеймсу Ласту, сделали обработку, подключили целый оркестр – и рады! Вот, полюбуйтесь!
Какая классная вещь! Какая классная вещь!
https://youtu.be/NNTamOcXwzY
И вот сидит пастух под орехом на берегу ручья на лесной полянке и зовет пан-флейтой, зовет… Кого он зовет? Как это – кого? Пастушку. Кого же еще ему звать-то?! Не козла же какого-нибудь!
А вот и она. Камера летит над ручьем, вверх по течению, летит, летит – и вот мы ее видим. Юную пастушку. Сидит над ручьем, на левом берегу, пригорюнилась. Мечтает.
И вот до нее долетел звук тростниковой трубки. Пастушка вскочила на ноги, заулыбалась, и первым делом подбежала к большому старому дубу с дуплом – он там как раз произрастал. И достала из дупла корзинку. А в корзинке кувшинчик. А в кувшинчике красное вино. Домашнее, потому что магазинным отравиться можно, я пару раз отравилась, у девок в общаге, – боялась, совсем помру! Голова разламывается, тошнота, рвота, жить не хочется, а выпила лишь один стакан. Чего вы хотите, если… а забейте в гугель – «фальсификация вина.» Волосы дыбом поднимаются! Бутылка в миллион баксов оказалась подделкой! Ха! «Понятие о фальсификации вина и её виды. Описание методов фальсификации виноградных вин разбавлением, галлизацией, шаптализацией, петиотизацией, шеелизацией, окрашиванием и подделкой букета вина. Сущность ассортиментной фальсификации вин и её примеры…». Так вот: пастушка дурой не была и угощать своего пастуха собиралась настоящим, добротным, домашним вином. Потому что он был ей нужен живым, здоровым и сильным. Медалей у того вина не было, красивой бутылки не было, наклеек не было, сертификатов не было - ничего не было! Простой, обычный, перебродившй виноградный сок! Осадок выпал, вино осветлилось и стало прозрачным, виноградом пахнет - пей! И радуйся.
А еще в корзинке свежий хлеб, теплый еще, брынза, огурцы, лук, укроп, петрушка, кусок ветчины, большой красный гогошар, желтое яблоко, ножик и всего лишь один стакан – а зачем больше?
И, с корзинкой в руке, побежала вниз по течению ручья. Перепрыгнула через камешек…
Майне либхен, ком цу мир!
Эх… А нам с вами возвращаться под землю. В кузницу Вулкана.
Я не хочу-у-у-у...
-==-
Страшный взрыв вулкана. Половины конуса как не бывало. Хуже, чем извержение Кракатау. Ходит ходуном земля, в разных направлениях бегут трещины, летят скалы, что-то сыпется... Хватается за голову сам царь богов - Зевс. Но поделать ничего уже не может. Конец света, ей-богу! На берег накатывается жуткая волна! Подгибаются колени у Атланта. Гибнет Микенская цивилизация. Сейчас Небо рухнет на Землю и всем вообще будет пиздец!.. Честное слово, лучше бы она ему просто дала, чем все эти ужасы!
Бог уже не мог понять, где там у нее что. Он колол наугад, куда придется. То ли засадил, то ли не засадил... стукались золотыми лбами взмокшие от напряжения прислужницы, которых мотало из стороны в сторону...
- Давай, давай!- бегала вокруг кузнечного стола с бессмертной этой группой прекрасная богиня любви, то приподнимаясь на цыпочки, то приседая, чтоб лучше рассмотреть.- Попал! Ей-бо, попал! Ты ей засадил-таки, стерьве! Кровь! Ей-бо, кровь! Качай теперь! Качай ее! Еби! Быстрее, ну! Сливай в нее, сливай! А потом можешь бросить! Ха-ха! Пущай потом бесится! Ну!
Гефест чувствовал приближение конца сего беспримерного полового акта, его движения усилились, глаза остекленели, зубы оскалились. Уже ничто не могло остановить бога огня. Он ничего не видел, не слышал, не соображал. Он не знал, что мокруха его засажена не во влагалище, а всего лишь втиснута меж плотно сомкнутых бедер богини, а кровь на ее красном шаре не есть кровь уничтоженной невинности, но следствие носового кровотечения и открывшейся в пылу борьбы раны на локтевом сгибе - брызгало во все стороны, попало и туда.
А на поверхности из жерла уже вырываются потоки кипящей лавы.
- А-а-а-а-а!!! - зарычал считавший себя победителем бог, и струя семени хлынула на богиню. Не те жалкие капельки, что с огромным трудом выдавливали из себя честно исполнявшие свой долг актеры в "Калигуле", но настоящая божественная струя. Стрельнуло что надо! Несколько раз. Заряды вылетали как из зенитного орудия. Бац! Бац! Бац!
Тут-то и вырвалась Мудрость. Разлетелись в разные стороны прислужницы. Отброшенный мощным толчком, ударился головой о свою же наковальню Гефест, сполз на земляной пол и, не приходя в сознание, заснул с блаженной улыбкой идиота на нетрезвом лице.
- Сволочи! Какие же вы все сволочи!,- плача, бормотала Афина Паллада, осматривая свое испачканное кровью и семенем непорочное тело.
- Хи-хи-хи-хи,- злорадствовал припавший к щели в потолке Посейдон.
Случайно взгляд богини упал на злосчастного безмозглого придурка с ногами - на манипулятор. Стоит, покачивается... Богиня щелкнула пальцами - придурка не стало.
Заметив на какой-то полке клок шерсти - Гефест использовал шерсть в качестве протирочной ветоши - Афина взяла ее и принялась вытираться.
- Негодяй! Мерзавец! Подлец! Пьяная морда!.. А я-то считала тебя человеком...
Богиня запустила в спящего бога испачканной шерстью.
- Свинья!
Шерсть не бог весть какой метательный снаряд. Она попала в бога, отскочила и мягко легла на землю.
- Св-волочи! Хамы! Ну какое вам дело? Какое? Я что, права не имею? Это что, ваше? Почему все лезут? Лезут и лезут! С этой своей штукой, гадкой, зловонной, безобразной!.. Ей- богу: я их скоро убивать начну! Пачками! Как Артемида! Н-негодяи! Л-лезут! Л-лезут! Лезут!
Богиня запускает руку за спину - меж ее лопаток впилась в тело страшными острыми шипами булава. Гефест ее на булаву повалил. Когда стол содрогнулся, булава подкатилась как раз под лопатки... Отодрав булаву, богиня отбрасывает ее в сторону - может быть, она бы и не сопротивлялась столь самоотверженно, если бы этот мудак потрудился бы приготовить для дамы более мягкое ложе. М-мужлан...
9.
- Эй ты! А ну подойди сюда! - это к одной из золотых прислужниц. К той самой, со вмятиной во лбу.
Прислужница ей потребовалась в качестве зеркала - ее полированные поверхности дают неплохое увеличенное изображение. Установив прислужницу между своих разведенных ног таким образом, чтобы отразился вход во влагалище, Афина, растягивая руками свои половые губы, осматривает свою девственную плеву - цела, однако! Вот она, перегородочка!
Коринна каким-то странным образом улыбается - живая она, что ли, Коринна эта? И ведь, заметьте, поставить повторно заплатку на вход в ее влагалище Гефест пока что заведомо не мог! Что-то тут не так... Если ее Гефест, проснувшись, заклепает ей влагалище - женщина умрет; если не заклепает - останется Коринна в живых... особенно если ее бог будет хотя бы иногда с нею играться. Но Афина не сомневается в том, что золотая девка есть предмет неодушевленный и улыбки этой не замечает.
- Сволочь! - это относится к Гефесту, храпящему около наковальни.
Между тем происходит какое-то движение вокруг лежащего на земле клока шерсти с семенем Гефеста - земля там волнуется, по ней пробегает рябь. И вдруг вспышка подземного пламени: шум, грохот и треск. Шерсть уходит в землю, но через девять секунд покоя (время отсечь точно! Разрешаю даже дать метроном!) земля выталкивает на поверхность орущего младенца мужеска полу со змеиными ногами. Ну, ноги у него похожи на змей, причем не хвосты змеиные у него, а головы.
Оттолкнув коленом ненужную прислужницу, потрясенная девственница рассматривает дитятю - кроме ног все остальное у него как у обычного младенца. А вот и перчик - как же без оного!
А Гефест себе дрыхнет. Ремесленник. Папашка. Матершшинник. Грубиян. Афина переводит взгляд на него, впрочем, уже без злобы. Более того - она улыбается. Понравился ей младенец, что ли?
Ох уж мне эти грекосы! Получается, что Афина ничего не имела против деторождения, ее всего лишь категорически не устраивал сам процесс оплодотворения. И при условии, что каким-то образом можно обойти сей подводный камень...
Вот и произошло то главное, ради чего Рок и учинил все это стечение обстоятельств...
Тут надо заметить, что на Олимпе, при всей греховности тамошних порядков, считалось крайне дурным тоном расходовать семя зря. У них там к семени было самое трепетное отношение, не то, что у нас с вами, грешных. Уж если семя пролилось, то должен быть плод, вспомните, что произошло с семенем Урана. Они там не признавали никаких презервативов, никаких прерванных половых актов и прочих уклонений от детородных обязанностей всех и каждого. Зевс, я уже говорила об этом, имел бесчисленное множество любовниц. Он изменял своей Гере как только мог. Но ни разу Зевс не брызнул семенем зря - он всех оплодотворил. Всех, с кем имел половой контакт. (За исключением голубых случаев, конечно.) Ибо он был греческий бог и считал своим божественным долгом плодить греков. Был случай, когда Зевс оказался вынужден сжечь живьем одну свою полюбовницу... ну, так сложились обстоятельства, Гера опять наколдовала, - полюбовница, ясное дело, была уже в положении, и Зевс подобрал выпавший из сгоревшего тела плод, распорол себе ножом бедро, вложил в рану тот плод, доносил сколько нужно было - и выпустил на свет. Вот оно как, ребята, чтоб вы не думали! Так что внутриутробное убиение Лягушанке Зевсовне (слегка ошиблась Афро, не царевич то был, а царевна; царевна Лягушка. Она самая) никоим образом не угрожало! Аборты? Они тогда не знали абортов, а если бы кто-нибудь посмел сделать от Зевса аборт... вы знаете, что бы за это было? Страшно представить. Убить уже живущего человека было можно - убивали сплошь и рядом. Но никто не смел убить нерожденного - это считалось кошмарным грехом. Хуже этого ничего уже быть не могло.
И Афродита со всеми своими бесчинствами... ей все сходило с рук знаете почему? Потому, что от этого появлялись на свет все новые и новые греки. Ларчик, как всегда, открывался просто.
И вот - пропитанная семенем Гефеста шерсть упала на землю. Афина, ради того, чтобы остаться девственницей, отказалась от дара бога. Ну да ладно. Бог ей судья. А что Земля?
Земля привыкла родить. Если бросить в Землю семя - Земля родит. И вот вспучилась Земля в месте падения шерсти и поглотила эту шерсть. Поглотила семя, которое должно было поглотить влагалище Афины Паллады. А через некоторое время, через 9 секунд, Земля снова вспучилась и на ее поверхности оказался орущий младенец. Мужеска полу. Младенец не совсем обычный, ибо вместо ног у него были змеи. Змееногий. Хтоническое божество.
Представляете эту картину? Закопченная кузня. На полу дрыхнет Гефест. На столе сидит истерзанная, оборванная, но защитившая свою честь богиня. А на земле лежит надрывающийся в крике новорожденный грек.
- У-ти-бозе-мой,- неожиданно для самой себя произнесла богиня и заулыбалась. - У-ти-бозе-мой! Это будет мой сынок. Сейчас мамочка возьмет тебя на руки.
Она соскочила со своего брачного стола, одернула то, во что превратилось ее платье (лохмотья состояли из двух половинок, едва держащихся около шеи на узком лоскутке). Потом она подняла младенца. Сделала ему козу. (Золотые девки, столпившиеся вокруг младенца, тоже делают ему козу. Сюсюкают. Радуются. Сами-то родить не могут... Хотя кто его знает - ну не станет же Коринна отпихивать Гефеста, если Гефест вдруг надумает... это самое...) Младенец, естественно, продолжал орать, а она ему улыбалась. Она положила его на стол, оторвала подол своего платья, отчего платье развалилось окончательно. Афина оказалась полностью обнажена. (Чтобы решить у кого фигура прекраснее, у Афродиты или у Афины, надо очень и очень долго думать, однако!) Плевать! Одной половинкой платья она и завернула его.
- Тебя зовут Эрихтоний. Эрихтоний... Эрихтоний... Ну-ка улыбнись своей мамочке...
Дева Афина посмотрела на папочку - безо всякой злости, однако. К-кузнец! Подняла с полу вторую половинку платья, прикрыла срам, сделав набедренную повязку. Это Афродита так бы по райскому саду голой бы и побежала, но Афина - что вы?!.. Прикрыть грудь тряпки не хватило, ну да ладно. С такими сиськами можно и не прикрывать. И пошла прочь из кузни - у нее отныне было навалом дел.
- Я сделаю тебя царем, я построю тебе город...
Какая прекрасная, какая возвышенная душа! Могла бы бросить, могла бы сдать в детский приют - нет! Усыновила. Ведь понимала, что подставляется, что будут болтать, что позор... Ну не докажешь же, что девственница, с дитем-то на руках! Что, каждому гимен свой показывать? Может быть, еще и потрогать давать? Или носить на шее справку от гинеколога?
Болтать и в самом деле потом начали - как не болтать, если такой случай! Девственница с ребенком!..
А в кузне дрыхнет на полу Огонь. Остывает. Две золотые девки, Лейба и Пито, еще вяло движутся брейковыми движениями, но, не завершив движения, останавливаются в неудобных позах и замирают. Отключились. А что поделывает Коринна? Кстати, где она? Батюшки-светы! Она, присвечивая себе головешкой, что-то ищет на том самом столе, на котором насиловали Мудрость. И она движется не как брейкер! Она движется как нормальная женщина! И какая-то мысль пылает в ее глазах! Какая-то страсть написана на ее прекрасном лице! Что ей там надо? Она что-то вытирает клоком шерсти на столе! Что-то нашла - и вытирает, что-то нашла и вытирает... рассматривает шерсть перед головешкой, снова что-то ищет... и чем-то недовольна при этом золотая Коринна! Вроде бы как мало ей удается найти... Слезла со стола. Подошла к богу. Постояла. Опустилась перед ним на колени. Наклонилась, взяла руками уже вялый его перец, залупила головку - из перца выступила крупная вязкая капля. Коринна стерла эту каплю шерстью. Потрепала перец - еще капля появилась. Она и эту каплю стерла. Улыбается... Кажется, я поняла, что у нее на уме! Вернулась к деревянному столу, легла на спину, развела ноги и потом свои половые губы и засунула эту шерсть себе во влагалище. Глубоко, насколько пальцев хватило. Все ясно - жить девка хочет! Ух ты, даже кровь появилась при этом из влагалища.... Ну, теперь она живая. Точно живая! Если из влагалища пошла кровь - ожила девка! Она не золотая теперь, она из плоти и крови! Ясно дело, теперь родит!
Слезла со стола, легла рядом с Гефестом, обняла, поцеловала, закрыла глаза - спит? Ну и дела же творятся на том свете...
10.
В райском саду уже совсем-совсем темно. Луна только светит. Причем изо всех сил - так было у них там принято - на пирах. Медленно бредет по тропинкам вконец усталая богиня Любви. Наколдовалась. И вот, когда она, Венус, проходит между нами и Луной, то бишь между нашей камерой и Луной, мы видим удивительную картину - как будто мириады бабочек слетаются со всех сторон света к Великой и сливаются с ее телом, исчезая при этом. Они просто влетают в ее тело! И оно почему-то их принимает. Даем увеличение, трансфокатор то бишь - и мы видим! Мы видим отдельно взятую бабочку - это же маленькая Афродитка! Маленькая, туманная Афродитка, совсем почти как та, которая пыталась удержаться на левом плече Мудрости, но так и не удержалась. Сколько ж их!.. На всех, поди, хватило...
То тут, то там валяются неподвижные тела ее жертв. А вот спит в обнимку с козой сатир. И мы видим, как со спящих этих двух тел снимаются две Афродитки и сливаются с Великой... Ее работа, однозначно!
Догорает массовая свалка. Вот отпадает от своей нимфы один полумертвый от усталости сатир, потом другой... Выпадает из какого-то влагалища чей-то мягкий, потерявший былой боевой задор, член, вытекает наружу немного спермы - из-за чего, собственно, и пылал весь сыр-бор. Тишь да гладь, да божья благодать. Луна полная в небе. Цикады. Легкий дымок из жерла взорвавшегося вулкана, никаких толчков, никакого грохота.
Какая-то разнополая компания, сатиры и нимфы, боги и богини, уже утолившие кипение страстей, притихшие, похожие на людей, сидят у костра. Бренчит гитара - мы даже видим, что инструмент находится в руках у некой юной особы женскаго полу, похожей лицом на обезьяну.
Юная особа:
Как-то к Гефесту Афина
Забрела ночным путем -
Гефест тоже ведь мужчина!..
А ушла уже с дитём.
И смотрит, смотрит пристально прямо в камеру. Так пристально, что даже удивительно - кого это она там увидела и что желает ему сказать?
Частушка сия была сочинена в ту же ночь - на Олимпе было кому этим заниматься. И ведь нельзя сказать, чтоб оклеветали - ведь так оно и было на самом деле. И все, кому ни лень, скалили зубы, тыкали пальцем, шушукались и ржали. Ну и что? Афине было плевать. Она Мудрость, ей видней... Попели, зубы поскалили, и заткнулись. А младенец остался при ней. (Правда, кое-кого она на этой почве все-таки попревращала - как без этого? Испытанный метод расправы. Но ведь сами виноваты - допекли!)
Младенец вырос и сделался царем. Афина построила для него город и назвала своим именем - Афины. Не переименовывала, нет! Свой построила! И подарила ему. Афины по сей день стоят.
Видите как оно - невинность невинностью, а ребенка иметь надо. И прецедент заметили какой? Ежели даже подвиг сей не по собственным силам, то всегда можно договориться со знакомыми. Или Огонь с Землей помогут, или просто смертные, но хорошие люди...
А вот выходит на какую-то полянку старая нимфа и кричит:
- Сволочи!
Все молчат.
- Сволочи!
Все молчат.
- Сволочи! Хоть кто-нибудь может меня здесь выебать?!!
Пауза.
Потом появляется такой же старый фавн.
Нимфа, посмотрев на него:
- Тоже мне, ебарь!
А ведь и он был молод.
И были веселые пляски на лужайке. Все было.
Афродита, присутствовавшая при этой сцене, усмехается без жалости и продолжает свой путь. А с левого плеча старой нимфы и с левого плеча старого фавна срываются две туманные афродитки и, догнав Афродиту, сливаются с ней.
Медленно, отягченная богатой добычей, гонит метлой свою ступу умиротворенная Баба-Яга. Улыбается. Добыча свисает за ступой на веревочке, как караси на кукане. Мужики и бабы. У мужиков мертвые перцы болтаются в такт ударам метлы, а у баб – сиськи. Раздробленные головы, мозги, мертвые глаза, капает еще не свернувшаяся кровь. Кто за шею привязан, кто за ноги – какая разница?
Вот висит Лох.
Вот, нарушая центровку, висит Ебимот.
Вот Гнилус - картинно лежит в болоте, куда скинули, потому как бабка брезгует жидами.
Душ 20 загубила, однако… Точно – вялить будет. Заместо тараньки. Девственница эта – людоед. Это все знают...
А вот и избушка на курьих ножках. Между ножкой (левой) и ближайшим деревом веревка натянута, а на ней таранька уже сушеная висит – вот эти вот, в смысле. Мумифицированные уже. Мужуки и бабы. Покачиваются. Поскольку дует ветерок… Бабка приземляется. Вылазит из ступы и идет типа в кусты по делу. По пути срывает тараньку с веревки, это брюхатая баба, с икрой, между прочим, откручивает голову и начинает сдирать шкуру, выковыривает плод – как мы икру, жует… – пивка бы еще… А чего еще желать старухе от жизни? Она ведь одна. Мужа у нее нет, и никогда не было. Детей не было. Она так никому ни одного разу за всю свою жизнь и не дала. И на износ ее тоже никто не взял. Устояла, отвертелась, удержалась и спаслась. Хотя к ней тоже клеились, она ж красоткой была. Была другая жизнь, другие боги и другие богини. Все это исчезло. Она одна осталась. Говорят, и на старуху бывает проебон. Не верю. Кто на нее кинется? На нее не позарится даже Фобос. Исключено. Ей только и радости в жизни, что прибить макогоном десяток-другой красавчегов. Да какого-нить Иван-царевича сожрать, если подвернется. Ваще-т Иван-царевичей можно и по другому использовать, но у нее вариант только один – сожрать. Вот, висят на веревочке… И в доме у нее пусто. Хлама всякого полно, а выбросить жалко. Могла бы иметь мужа, семью, виноградник – дети разлетелись, сиди с мужем, разливай вино из бочки, красное, в кувшинчик, сиди и пей помаленьку… И пивка бы сварить тоже можно. Ничего этого нет. И ждать нечего. И даже смерти не будет.
А вдали строем покидает рай свита Ареса - сам бог войны возглавляет этот полувзвод. Фобос, Деймос, Энюо, Эрида (уточнить) - и другие лица.
И еще доносится бравая строевая песня:
Во дворе опять цветет акация,
Самая счастливая здесь я -
У меня сегодня менструация,
Значит, небеременная я!
Рубят шаг солдатские кирзовые сапожищи - даже дамы в этом строю в сапогах. На пути райская лужица – прям по лужице! Только райская грязь разлетается… Мастера убиений. Военнослужащие. А хуле? Они ж бессмертные. Это они убивают. Не их.
Вместо вымпела трепещет на ветру на древке копья Ареса дамский лифчик. А чуть ниже оного дамские же узорные труселя - военные трофеи, надо полагать. Там еще есть копья, на одном девиз:
– Убийство - двигатель прогресса.
И на другом – А хули их жалеть?
А также – бабы еще нарожают!
Морда Фобоса изуродована громадными фонарями.
Арес (почему-то по немецки): Л-лингс! Л-линс! Л-лингс! Die Beine sind höher! Höher! Höher! Höher!
И его банда переходит на прусский строевой шаг! Это надо видеть! Ноги задирают выше поясницы и с размаху опускают на облако. Трясутся небеса. И так синхронно!
Арес: Wenn die Soldaten durch die Stadt marschieren! Запе-е-е-е… вай!!!
Врубается мощный военный оркестр. И после вступления:
Wenn die Soldaten
Durch die Stadt marschieren,
Offnen die Madchen
Die Fenster und die Tiren.
Ei warum? Ei darum!
Ei warum? Ei darum!
Ei blos wegen dem
Schingderassa,
Bumderassasa!
Ei blos wegen dem
Schingderassa,
Bumderassasa!
Я не могу это описать. Даже я. Это надо видеть.
Венус (с беззлобным смешком): С-сволочи!..
И медленно проваливается сквозь облако и падает, зевая, к нашей грешной земле. Далеко внизу слабо мерцают огни Киферы. Из какого-то кармана богиня извлекает зеркало и видит в нем спящего в своей постели Адониса… ну, в смысле, в ее постели, в постели Афродиты…
Кифера все ближе, ближе...
Конец.
П.С. (В смысле – ЗЫ!) Вам, конечно, интересно стало - а что там еще такое будет с Афродитой и Адонисом? Или, к примеру, с бедняжкой Коринной... Или же я ошиблась и вам на это начхать? Не-ет, ребята, не-ет, вам не начхать. Но это уже совсем другая божественная история. И расскажу ее вам я только после того, как продам эту. И продам ее хорошо. Потому что продавать такую вещь плохо недопустимо… А кроме меня, братцы, вам ведь никто не расскажет, однако. Это же надо Великой быть. Омир? Хе…
Во кузнице молодые кузнецы...
Не, ну вы можете обратиться на Прозуру! Там такие гиганты! Там такие таланты! Там члены СП! И членицы… Они вам че хошь! Создадут творческий коллектив и расскажут вам все Дашкины Божественные истории!
Между прочим, в мэйлрушном чате произошел любопытный эксперимент – создалась комната – Грубый секась. Нар-роду там! Постоянно сотня, полторы, две. И создалась другая комната – Нежный секась. Топталось там поначалу с десяток челов с челицами. Потом и те пропали. Вот и чеши себе после этого репу. А если чесать неохота, так сразу приходится признать – быдло преобладает. Подавляюще преобладает. И еще скажу, пользуясь тем, что тут меня этим уебкам мэйлрушным не забанить – казлы! Дебилы! Уроды! Создали дегенеративные порядки, когда тебя из твоей собственной комнаты выбрасывает неизвестно за что! Когда твоя комната в списках ваще не отражается! И прочая, и прочая…У них там, в админах, Фобос правит бал! Проверить возможности не имела, но секунды не сомневаюсь! А модеров они отбирают по одному единственному принципу – по полному отсутствию головного моска!
Да, еще забыла вставить Инститориса – что тело козы и что-то там еще такое. Впрочем, коза-то у меня была…
Куда-то вставить: есть в раю такое хищное растение – пиздянка. По типу росянки. Росянка ловит комаров, а пиздянка - долбоебов. Листья крупные, круглые, стебель толщиной в карандаш, резкий своеобразный запах. Розовые, красивые цветы. И совершенно особый охотничий орган – ловилка. Она имеет вид роскошной девки, разговаривать умеет, лежит на зеленой травке, растопырив ноги, то ли почти раздетая, то ли почти одетая… подходи и вонзай. И такая девка, и такая, и эдакая… пиздянка умеет принимать вид любой красотки, хоть Натальи Орейро, хоть Клавдии Шифер, хоть Ксюхи Собчак… любой! Пиздянка смотрит телек и очень быстро настраивается. Она может принять вид малолетки. Она умеет читать мысли и какую пизду долбоебу желательно поиметь – такой и становится. Дошкольницей может стать. Это если близко подойдет Набоков… Она даже может принять вид голубой и черной сволочи – это если начнет охотиться на Лимонова… Но как только долбоеб подошел и вонзил – ему конец. Он немедленно влипает. У него еще есть секунды три, чтобы оторвать болт и убежать. Но болт не хвост, а долбоеб не ящерица – еще ни один не оторвался.
И его начинает затягивать. Он может орать, кусаться, царапаться, может своими богатырскими кулаками бить пиздянку везде – не поможет. Она просто не обращает внимания на удары. Равно как и на выражения. Она обхватывает долбоеба руками и ногами и постепенно вжимает его себе во влагалище, которое становится все шире и шире, оно раскрывается как пасть анаконды – очень большой анаконды. Затягивать долбоеба со стороны болта не совсем удобно, легче было бы с головы, или с ног – но что поделаешь, если мало кто лезет в пиздянку головой! Или ногами… Приходится хватать как получится. Она и хватает. У нее получается. Долбоеба постепенно складывает пополам. Сгибает в сторону спины. Позвоночник сопротивляется, сколько может, потрескивает и поскрипывает…
Вы можете себе представить, какими душераздирающими воплями сопровождается этот процесс поглощения? Такого не бывало даже в застенках гестапо. И в сталинских застенках не было тоже. И в застенках Торквемады не было. Не было даже в кабинете стоматолога.
А потом позвоночник ломается.
После этого долбоеб уже перестает верезжать и вырываться, и процесс значительно ускоряется. Еще каких-нибудь пять минут и из пиздянки торчит только голова c выпученными от ужаса глазами и синим языком наружу, и ноги – в сапогах, или в кроссовках, у кого что. Или в ластах. Или в сандалиях… Если конькобежца поймает, то в коньках, кавалериста – со шпорами, космонавта – в спецботинках… Еще минуты три – и ничего уже не торчит. Пиздянка закрыта и раздута. Месяца три будет переваривать. Она с большим трудом, на четвереньках, уползает с места охоты в какое-нибудь укрытие, и там затихает… Вот такое есть в раю страшное растение – пиздянка.
Пиздянка райская обыкновенная.
Pizdijnka raiskaja vulgaris.
Вот бы мне посадить ее каким-то образом на Прозеру. Под видом герани, на подоконнике. Там, где у этих козлов сервер стоит.
И, поскольку кроме козлов там еще и козлицы водятся, устроить к ним на работу Фобоса – в качестве ночного сторожа.
И мы были бы квиты.
*
ЗЫ. ЗЫ. Чтобы было понятно, о чем эта песня, ну, которую свита Ареса поет, даю перевод.
Когда die Soldaten
Через Stadt marschieren,
Madchen из хатен
Вышприньген унд квартирен.
Ай варум? Ай дарум!
Ай варум? Ай дарум!
Ай блюс венден
Чиндера
Сабумдера саса
Ай блюс венден
Чиндера
Сабумдера саса
Наглые морды,
Усаты, бородаты,
Храбро целуют
Медхенов солдаты
Ай варум? Ай дарум!
Ай варум? Ай дарум!
Ай блюс венден
Чиндера
Сабумдера саса
Ай блюс венден
Чиндера
Сабумдера саса
Шнапс унд бифштексен,
Унд что дороже тоже,
Мэдхены дарят
Этим наглым рожам
Ай варум? Ай дарум!
Ай варум? Ай дарум!
Ай блюс венден
Чиндера
Сабумдера саса
Ай блюс венден
Чиндера
Сабумдера саса
В окопах бабахен
Бомбен унд гранатен,
Вайбены вайнен -
Бедные зольдатен!
Ай варум? Ай дарум!
Ай варум? Ай дарум!
Ай блюс венден
Чиндера
Сабумдера саса
Ай блюс венден
Чиндера
Сабумдера саса
Вэр живым со службы
Керен ин ди Хаймат
Те своих подружек
Найдут уже фархайрат
Ай варум? Ай дарум!
Ай варум? Ай дарум!
Ай блюс венден
Чиндера
Сабумдера саса
Ай блюс венден
Чиндера
Сабумдера саса
Когда die Soldaten
Через Stadt marschieren,
Madchen из хатен
Вышприньген унд квартирен.
Ай варум? Ай дарум!
Ай варум? Ай дарум!
Ай блюс венден
Чиндера
Сабумдера саса
Ай блюс венден
Чиндера
Сабумдера саса
**
(- Эта Дашка,.. она такой головорез, она такое вытворяет!.. Интересно, а куда смотрит наша родная, наша дорогая, наша святая инквизиция?
- Уй! Да там сидят точно такие же сказочники! Только бездарные. С ними и поговорить не о чем! И обзывают друг друга еретиками. Это у них критика такая.)
**
-==-==-==-==-==-
glum-глумвчера в 7:45
Не, ну вааще..! Яростно аплодирую! Шалунья Даша превзошла самою себя! Какое знание темы! Браво!
А немская строевая - одна из моих самых любимых! Концерт по заявкам можно? Просю исполнить * Им вальд, им грюнен вальде* В просьбе просю не отказать!
Даша Бирюкова → glum-глумвчера в 23:11
Спасибо, Глум. Это сочинение было написано еще до замужества. Понятно, что тема весьма меня интересовала. Сейчас уже не так. Да и не выражаюсь я уже. Но убирать ненорматив я не стала - уж как есть.
Венн ди зольдатен мне тоже нравится, причем в варианте Марлены Дитрихь - она поет ее не слишком браво. Ей грустно. Мне тоже.
А Им вальд я не слышала. Сейчас поищу.
Оценили 3 человека
5 кармы