О нулях Пиотровского и наследии Рерихов

                 

... Когда Ксения Собчак только начинала свою карьеру светской львицы, «бессменный хозяин Зимнего дворца … подарил ей настольные часы с броликами – точную копию Биг-Бена, из которых каждый час вместо кукушки выскакивала британская королева. А не столь давно часики якобы всплыли на аукционе Сотбис. И уплыли за сотни тысяч фунтов. Папик, говорят, разгневался страшно. Дело тут даже не в том ( а, может, как раз в том?), что раритет… числится в эрмитажном фонде хранения».

При том, что жизнь светской львицы вроде бы у всех на виду, эта история, с которой начинает очередную детективую главу   в «МК-Латвия» писатель Анатолий Гончаров, прошла практически незамеченной. Может, потому что еженедельник не выкладывает свои публикации в интернете, и то, что пишется в Латвии, не всегда становится достоянием общественности в России.

В начале февраля руководитель Эрмитажа и по совместительству председатель  Союза  музеев России Михаил Пиотровский сформировал комиссию по сохранению наследия Рерихов и тем самым дал повод вспомнить эту статью латвийского «МК», вышедшую два года назад   под красноречивым заголовком «Эрмитаж на продажу»(номер от 7-13 февраля 2018 года) .

У директора Эрмитажа в деле хранения культурных ценностей и опыт бесценный. Для того, чтобы понять, какая судьба может быть уготована наследию Рерихов, о котором так обеспокоился Михаил Пиотровский, самое время обратиться к той самой статье Анатолия Гончарова.

Что в ней самое запоминающееся – так это конкретика. Вот, например, такая: «Не плохо бы поинтересоваться, куда подевалось из Эрмитажа полотно кисти Рафаэля «Мадонна Альба» и где теперь прописан «Иннокентий Х» работы Веласкеса? Вчера были, сегодня нет, и никто уже не помнит, что были». Или такая: «наверняка известно, кому продали «Венеру с зеркалом» Тициана, «Святого Георгия» Рафаэля и «Мужской портрет» Рембрандта».

И далее: «Уточненные цифры эрмитажных пропаж, последовавшие от Счетной палаты на запрос Генпрокуратуры, свидетельствовали о том, что зафиксированные прежде данные далеко не окончательные…. Только по семи отделам Эрмитажа было установлено, что из фондов этих отделов похищена 221 тысяча 351 единица хранения. Числились канувшие единицы за 78 хранителями, тоже в большинстве своем канувшими, уволившись по собственному желанию. Каков же будет итог, когда проверят остальные отделы? Что если украдено уже больше, чем осталось?

…Только он сам (Пиотровский- прим.авт.), хранители фондов и бывший министр культуры Михаил Швыдкой знали, что из 221 тысячи похищенных единиц хранения удалось вернуть лишь 22 предмета, по той или иной причине не нашедших спроса в ломбардах и комиссионках. Разумеется, знали они и то, что украдено несопоставимо больше, чем объявила счетная палата. Когда-никогда, но придется отвечать на вопрос, кто виноват. И что делать?

Папа безмолвствовал в потустороннем пространстве. Музейные подвижники по-прежнему выносили через малый подъезд все, что могло уместиться в карманах – портсигары, инкрустированные драгоценными камнями, чаши-потиры, кресты-мощевики, пасхальные яйца Фаберже, столовое серебро, фигурки животных из золота и прочее, вплоть до рамок фотографий членов императорской фамилии. Большинство этих приятных вещиц вскоре выставлялось в комиссионках и антикварных магазинах в центре Питера, порождая новую волну пересудов.

Каплей, переполнившей чашу общественного терпения, стала пропажа ящика со старинным фарфором, принадлежащим Эрмитажу. Один из устроителей специализированной экспозиции Минфина, развернутой в Инженерном замке, играючи прихватил ящик с уникальным фарфором, словно это было не в главном музее страны, а на складе районной «Сельхозтехники». Фарфор пришлось вернуть, а вот скандал погасить не удалось.

Пиотровский не знал, что делать. Зато знал Швыдкой. Именно этому неутомимому шоумену и концептуальному матерщиннику принадлежит идея объявить о хищении из фондов Эрмитажа 221 экспоната. Не 221 тысячи с лишним, а всего двух сотен «мелочевки» из запасников фонда «Русское искусство». Цифры те же, только без нулей. В этом весь фокус. Замороченная общественность решит, что подлые нули приписали в Счетной палате, а полиция очень скоро выйдет на след подозреваемых, поскольку они определены заблаговременно».

Понятно, что простым людям можно долго морочить голову с помощью подконтрольных СМИ, но вот каким образом Пиотровскому  удалось тогда сохранить свое положение во власти – отдельный вопрос. И мы только предполагаем, что ответ на него может быть получен, если нам удастся увидеть особняки российской элиты не только снаружи, но и изнутри – куда нет доступа для ока непрошенных дронов. Могу предположить, что эти замки украшают полотна отнюдь не уличных художников с Невского.

Когда из Индии в Москву было привезено наследие Рерихов с его огромной коллекцией картин, к Людмиле Васильевне Шапошниковой - доверенному лицу Святослава Рериха - обращались некие люди с лукавым предложением поделиться. Полученный ими категорический отказ, видимо, и стал той отправной точкой, с которой начались злоключения рериховского наследия в России.

Пока оно хранилось в усадьбе Лопухиных под строгим надзором общественности, нельзя было и помышлять о том, чтобы умыкнуть из этого наследия хоть что-то. Содержимое усадьбы надо было брать целиком. Что и было сделано под покровом ночи накануне Первомая 2017 года.

Государственные музейщики по распоряжению Министерства культуры силовым методом взяли общественный музей без описи находящейся там экспозиции, содержания архивов и запасников.

С одной стороны – беззаконие, а с другой - настоящий Клондайк! Международный Центр Рерихов? Ату его! МЦР к описи его музея и близко не подпустили, и теперь неизвестно, что из наследия Рерихов в конце концов оказалось учтено, а что нет. Что еще есть, а чего уже нет. Чем больше неразберихи и путаницы – тем лучше «хранителям». Сначала в многострадальной усадьбе Лопухиных открытии госмузей Рерихов, потом перевезли часть наследия на ВДНХ. Когда общественность возмутилась условиями хранения картин в неприспособленном для этого месте, Мединский, покидая должность, в последний момент распорядился создать очередной рериховский госмузей .

И вот тут на авансцену вышел Пиотровский. Великий хранитель Эрмитажа.

«Союз музеев России, пишет он министру культуры О.Любимовой, принял решение создать постоянно действующую комиссию по стратегии сохранения рериховского наследия и ее конкретного музейного воплощения. Эта комиссия призвана объединить всех тех, кто реально готов быть проводником рериховских идей и обеспечить комплексное решение вопроса обеспечения государственной защиты, изучения, актуализации рериховского наследия в России, учитывающие как сложности и нюансы музейного дела, так и неоднозначную многогранность мира поклонников Николая Рериха».

Про «нюансы музейного дела» нам хорошо рассказал писатель Анатолий Гончаров. «Сложности музейного дела» действительно велики, когда нужно скрывать от общественности нули после ревизорской проверки.

Наследие Рерихов – или то, что от него осталось – под крылом Пиотровского будет надежно спрятано под «авторитетные» гарантии главного музейщика России. Для пущей убедительности этот музейщик напоследок приписал к официальному письму министру подобострастное «искренне ваш».

Как стало известно, сейчас в петербургском «Музее-институте семьи Рерихов» находятся подготовленные к экспозиции работы Рериха. Среди них есть работы и больших размеров. Экспозицию хотят открыть к 24 марта сроком до 2022 года.

Часть наследия нам покажут. А где остальное?

Письмо Пиотровского Ольге Любимовой датировано 5 февраля. Видимо, этого послания автору показалось недостаточно, и Пиотровский становится первым подписантом коллективного письма директоров 13 государственных музеев о сохранении наследия Рерихов. Письмо было адресовано В.В.Путину, а копии - главе его администрации А.Вайно и его помощнику В.Р.Мединскому – тому самому, который руководил разрушением общественного музея Рерихов в усадьбе Лопухиных и санкционировал изъятие наследия Рерихов без описи с участием хранителя в лице Международного Центра Рерихов.

В этой ситуации, когда «забота» госчиновников о наследии Рерихов приобрела прямо-таки чрезвычайный характер, Международный Центр Рерихов поставил всего один, но зато предельно ясный вопрос: а где находятся те 18 000 единиц хранения, которые были изъяты из общественного музея Николая Рериха после захвата в ночь на 30 апреля 2017 года? МЦР настаивает на проверке сохранности наследия согласно имеющимся у него учетным документам.

     Можно быть абсолютно уверенным в том, что на этот раз списать нули после такой проверки компании профессиональных хранителей будет совершенно невозможно.