Наповал Невзоров

Вчера, просматривая видеоблоги, наткнулся на ролик с участием Александра Невзорова и мадам Тихановской. Ссылку не предлагаю, желающие насладиться без труда найдут это видео на ютубе. Очевидно, что господин Наповал поднатужился, чтобы затащить в свой эфир такую важную, такую недоступную нынче персону. И что же? Вместо того, чтобы задать один единственный, по-настоящему важный вопрос, Невзоров начал с того, что с трудом вынув себя из кресла, неуклюже поклонился экрану лэптопа с изображением белорусской змагарки. Борец с тотемами кланяется тотему! По его усталому лицу и нелепой позе легко было угадать следующие слова: «Донна Роза! Я старый солдат и не знаю слов любви». Но дело приняло другой оборот. Так и не дав элегантной гостье высказаться, блеснуть эрудицией, знанием языков и продекламировать все заготовленные агитки, Невзоров сам понес околесицу о белорусах, палачах, кровавом режиме и о России – матери драконов. Светлана – надо отдать должное ее тренерам – уже научилась держать себя в кадре. Она слушала горячечный бред Александра Глебовича, временами наклоняя голову, щуря глаза, иногда меняя позу, или положение рук. Во взгляде читалось сначала ожидание, потом внимательное недоумение. А вопрос нужно было задать один: готова ли мадам пожертвовать жизнью любимого мужа, находящегося в заложниках у «белорусского палача», ради счастья страны? Ведь если Лукашенко – палач, то рано или поздно придется выбирать. Но господин Невзоров так и не пришел в себя, зачарованный собственными мантрами и звуком своего надтреснутого голоса. Эти неблагозвучные выхлопы заставили меня подвести черту под профессиональной деятельностью Наповала. Напомню, что это за человек. Медийный персонаж, труженик ютуба, нигилист, эрудит, партизан, поповед, лошадник, каскадер, герой журналистики 90-х, автор легенды о самом себе. Тот, кто столкнется с ним впервые, скорее всего скажет, что герой эфира определенно болен. И главный признак нездоровья - прогрессирующая речевая дисфункция. Длинную фразу господин Невзоров договаривает старательно, боясь, что дыхания не хватит; использует разного рода междометия, как инвалид трость или костыли, чтобы элементарно не упасть при ходьбе; несвойственные разговорной речи интонационные взбрыки также служат свидетельством ораторской немощи; случается, что фразу, начатую римским трибуном, заканчивает студент кулинарного техникума. Самолюбование сыграло с Александром злую шутку – теперь он оглядывается на самого себя вчерашнего, чтобы – не дай черт, - не оказаться аутсайдером, чтобы в глазах действительных и выдуманных поклонников не предстать тем, кто он есть на самом деле – стареющий псевдоаристократ, эгоцентрик, русский вольтерьянец, копирующий манеры древних ископаемых, коими являются французские энциклопедисты. Человек прошлого, не желающий расстаться с иллюзией, что способен влиять на будущее.

Я никоим образом не хочу оскорбить мэтра отечественной медийной культуры или усомниться в его достоинствах. Просто описываю ситуацию творческого маразма Наповала пользуясь его же инструкциями. Нынешний Невзоров похож на пса, осипшим лаем встречающего проходящую мимо бронетанковую колонну. Хочет напугать? Нет, просто служит. Старый пес в лишаях, с катарактой на одном глазу, привыкший к сытой жизни во дворе, где он сумел пережить более сильных, а потому смелых и безрассудных кобелей и теперь благоденствующий, единолично пользующийся совокупным милосердием жителей четырех ближайших многоэтажек. Он стареет, однако еще не выжил из ума и понимает, что абсолютно безвреден и бесполезен, как бесполезен клоун на тризне, что никому не нужен, кроме блох в своей частично уцелевшей шерсти. Поэтому делает единственное, на что еще способен – лает, скалит желтые зубы, гавкает, часто переводя дыхание, срываясь и подхрипывая. Эхо, рожденное отражающей способностью глухих каменных стен, помогает ему сохранять видимость кобелиного достоинства. Однако если принести остатки макарон с обеденного стола (он любит итальянские, с мясным соусом), старая псина и хвостом повиляет, и руку лизнет.