Исправить испорченное

 Итак, на чём мы остановились вчера? А припоминаю. Богдан - таки достал меня своим "пойдём, выпьем чарку", и мы направляемся в его каюту. Он - впереди, а я иду за ним...

 4. В каюте Богдана (продолжение)  

 Если бы я даже закрыл глаза, - всё равно пришёл к двери каюты, где расположился мой товарищ и соратник по нелёгкому делу отъёма евро у иностранных граждан - капиталистов. Мне не дал бы сбиться тот "кильватерный" шлейф перегарища. Микс - спирт & чеснок. Путеводная нить Ариадны, которую протягивали через мои ноздри. А сам клубок был в каюте, куда мы вошли через полминуты.

 О! Да тут фестивалили не по-детски. Дым висел коромыслом, и топор уже можно было на это коромысло смело повесить...

 Помимо соседа Богдана по каюте, дяди Коли, тут были ещё два типа из русскоговорящей части нашего смешанного и не дружного экипажа. Неразлучные друзья с прошлой эпохи Вася и Витя. Ровесники (или как я их дразнил "одноклассники") Богдана. Два обормота, с которыми и поговорить было не о чем, по причине необразованности последних. Но как собутыльники они были очень даже не плохи. Правда, сейчас они уже устали собутыльничать. Это было видно невооружённым глазом, так как один уже очень невнятно выражал свои мысли, а второй (Вася) и вовсе спал. И даже громко звучащий хит "всех времён и народов" - "Владимирский централ", который выхрипывал из динамиков покойный Михаил Круг, - не капельки не тревожил его крепкий, но краткий сон алкоголика.

 А дядя Коля держался молодцом. Его крупная комплекция позволяла контролировать внутреннее горение "огненной воды" гораздо лучше, чем получалось у этих слабаков - "одноклассников". Примечательная личность во всех отношениях. Огромный толстяк. Добродушный, как дитя. Тихий и раздумчивый. За всё время, что я его знал, он ни разу не вышел из себя. Чтобы не происходило вокруг. Нервы были надёжно защищены всегда. Я его уважал.

 И разговаривал он всегда тихо. С приятной улыбкой под седыми усами. Даже когда рассказывал мне, как тонул вместе с кораблём возле берегов Эстонии. Ровно так рассказывал. Ноль эмоций. Мол, вышли... Весь экипаж был пьянючий в хлам... Кто спасся, а кого-то потом водолазы доставали из затонувшего корабля... Тревожа угрей, которые поселились в глазницах черепов утопленников... Давно это было...

 Мужик. Да и книгочей к тому-же. Правда, на пять минут. Потом его смаривал сон. А спать дядя Коля любил, и отдавался этому делу беззаветно. Без завета Ветхого, и без завета Нового...

 - Сидай, - указал мне на кресло Богдан, а сам плюхнулся на диван. - Держи чарку, - протягивает он мне одноразовый пластиковый стаканчик. Тубус с ними висел в "мессруме"возле кофейного аппарата, но мы их растаскивали по каютам на случай организации безобразий. Я взял стаканчик, а Богдан достал из шкафа бутылку без опознавательных знаков, и разлил всем.

 - Ну, за успешное начало контракта! - торжественно провозгласил Богдан, поднимая свой стакан. Дядя Коля по-детски улыбнулся, и поднял свой. Витя пьяно крича полез чокаться со всеми. А потом мы дружно выпили.

 У меня на несколько секунд перехватило дыхание от спиртного, и продышавшись я спросил Богдана, который готовил бутерброд с салом.

 - Ты что, пан Богдан, воды жалеешь когда спирт разводишь, а?

- Всё по рецептуре, - ухмыляется мой товарищ украинской национальности, и протягивает мне бутерброд на закуску. - Я замерял спиртометром - законные 62 градуса, - и засмеялся.

 - Очумел что-ли? - возмутился я. - Предупреждать надо же.

- Да ладно, ты хлопец крепкий, - лыбится пан, и дружески хлопает меня по плечу. Давай свою чарку. Ещё выпьем...

5. Порча

Мои представления о порче весьма скудны. Знаю, что существуют административные и уголовные наказания за неё. Знаю, что она разделяется применительно к имуществу. Можно портить государственное, а можно и личное. Помню, что Союзе было выражение - "порча социалистической собственности", за что можно было ожидать высшую меру социальной защиты. И всё.

 Что же касается порчи, за которую виновнику ничего не будет, - я в неё не верю. И передачу "Битву экстрасенсов" не смотрю, потому что громко смеюсь, а это мешает моей жене (давней поклоннице этого бреда), и возникают разногласия на бытовой почве. А оно мне надо?..

6. Дело

 - Ну-с? - спросил я, когда эти два охламона, Витя и Вася, ушли почивать в свою каюту, чтобы провонять её перегаром, а дядя Коля уснул в своей шконке на первом ярусе. - Нальёшь чарку, дядя Богдан?

 - А что делать? - Был ответ.

 - Ничего. Наливай, - смеюсь я, и полез в карман за сигаретами.

 Мы снова выпили, закусили. Я закурил. Смотрю на Богдана. А он смотрит на меня. Мы молчим. В "гляделки" молча играем. А потом мне надоело. Я затушил окурок в пепельнице, и зевнул:

 - Спать пойду. Завтра вставать.

- Всем вставать, - ответил Богдан, потянувшись за бутылкой. - Давай ещё выпьем.

- Мне что, - всю ночь тут бухать, ожидая когда ты рожать станешь? - Я засмеялся. - Так что надо, если ты такой обходительный и нежный со мной стал?

- Дело есть, - глядя исподлобья ответил он. 

- Да ну? - Весело сказал я. - И не меньше чем на миллион евро, надо думать?

- Ты рассказывал, что в пожарке служил, - наливая в стаканчики сказал Богдан. - Можешь уколы делать?

- Тебе куда надо? - Я выпил и закусил салом. Ох и знатное у Богдана было сало! Просто супер. Такая шкура мягкая...

- Мне надо, чтобы ты брал кровь у меня из вены, и вводил её мне в задницу, - Богдан тоже выпил.

- Что???!!! - Воскликнул я так, что дядя Коля заворочался за шторками своей   Мне показалось, что я ослышался. Потом мне стало смешно. - Кровь из вены тебе надо колоть в жопу?! - Я уже смеялся в голос.

- На меня навели порчу, - серьёзно, и как-то обречённо сказал недавно самонадеянно-самодовольный Богдан. В глазах застыли тоска и печаль.

- Ты долбанулся? Или уже от "синевы" охренел? - Спросил я.

- Нет. Посмотри сам...

 Он расстегнул рубаху с длинным рукавом, и снял её. Всё тело было ярко красного цвета. Приглядевшись, я рассмотрел что это из-за очень маленьких прыщиков, которые сплошь покрывали кожу. А ещё эта краснота блестела. Прыщики источали гной, и от этого всё тело было покрыто слизью, как у жабы. Зрелище не для слабонервных. Я сморщился...

- Видишь? - Спросил Богдан, снова надевая рубашку.

 Странное дело. Прыщи усеяли все тело, но выше шеи не пошли. Лицо было абсолютно чистым. И тут я вспомнил про шарф (я упоминал его в начале). Мне ещё тогда показалось пижонством, которое Богдану было несвойственно.

- И болит? - Спросил я.

- Жжёт. Так, что лечь не могу. - Богдан снова разлил водку. - Поможешь?

-Да ты что? - Возмутился я. - Такой хренью заниматься? Мажься чем-нибудь! Откуда такой дикий рецепт?

- Я ходил к колдунье, - серьёзно ответил мой старший корабельный товарищ. - Она мне сказала, что кто-то из моих баб навёл на меня порчу,и снять её можно только таким образом. У меня всё есть. Спирт, шприцы, вата...

- Стой! Какие шприцы? - Удивился я. - Сколько раз надо такое проделать?

- Семь раз. Каждый день, в течение недели, - ответил он.

- И, наверняка, - в полночь? - Усмехнулся я, глядя на его жалобную физиономию.

- Да нет, - махнул рукой Богдан.

- Слушай, да ерунда всё это! Чушь собачья. Я в это не верю.

- А я верю. Помоги, а? - он умоляюще смотрел на меня. - А я буду тебя весь рейс поить...

 Чёрт бы побрал Богдана... Вместе с его предрассудками, и соблазнами. Типа, их и так в Голландии мало... И что, интересно, у меня написано на лбу, если только ко мне можно обращаться с подобными просьбами?..

7. Процедура

 А процедура была проделана. Со всей строгостью предписаний, неизвестной мне колдуньи. И странное дело - помогло... 

 Испорченный снова стал почти, как новый...

 Вот и не верь после этого в кикимору...