Университет МГИМО, говорите?

Вчера (т.е. сегодня) уже за полночь по 1-му каналу показали фильм, посвященный 80-летию МГИМО. Этой кузницы кадров советской и российской дипломатии, международных журналистов, правовиков, экономистов великой страны.

Все было очень гламурно, звано, как ужин. Калейдоскоп интервью блестящих выпускников разных лет, от бывших чрезвычайных и полномочных послов до действующих президентов государств, сенаторов и министров, успешных бизнесменов. Ну, и Сергей Лавров великолепный, естественно.

Прозвучала в фильме и фамилия Громыко, человека, стоявшего у истоков основания тогда еще института (в 1944 г. он был послом СССР в США) и уж точно внесшего основной вклад в становление МГИМО, создание его традиций, генетического кода. Ведь институт входил и входит в структуру МИД, а не Минобразования. А Громыко с 1957 по 1985 годы был бессменным главой министерства иностранных дел.

Фамилия прозвучала, но не имя.

Вот как это было. Говорит выпускник МГИМО Алексей Чекунков, ныне министр по развитию Дальнего Востока и Арктики. Заход симпатичен: говорят, что, если дипломат сказал «нет», то он – не дипломат. Я с этим не согласен. Вот был у нас великий министр иностранных дел, которого на Западе называли «мистер «Нет», Алексей Громыко. Вот на кого надо равняться. Примерно так.

И эта лжица дёгтя испортила всю изобильную бочку юбилейного мёда.

Тот же Андрей Андреевич устроил бы выволочку за такие «опечатки». Мидовцы со стажем помнят феноменальную способность Громыко беглым взглядом «вылавливать блох», находить опечатки в принесенных ему на подпись многостраничных текстах. Зачастую после этого бедным машинисткам из машбюро приходилось перепечатывать не только саму страницу с опечаткой, но и весь документ. Особенно, если это был документ на «верже». Замазка не допускалась. А компьютеров не было.

Говорят, что за особо крупные ляпы можно было удостоится от министра резких оценок своих профессиональных качеств. Всё – в приличных выражениях. Это непременно. Но пот потом долго не сходил со спины.

Или еще один реальный случай из мидовской практики. Февраль 1985 года. Готовится визит мининдел А. Громыко в Италию и Ватикан. На Смоленской площади готовятся традиционные подарки к визиту. Для встречи с папой Иоанном Павлом II приготовлена великолепная палехская шкатулка внушительного размера. Где-то 30х30 см, роспись посвящена русским сказкам, десятки малюсеньких персонажей, от 33 богатырей, до говорящей щуки. Андрей Андреевич смотрит на шкатулку 5 секунд. Спрашивает: «А что, папе римскому чёрта дарить будем?» Как чёрта, где? Суета рядовых сотрудников, все склонились к шкатулке. «А вот же, за трубой!» И показывает зимнюю украинскую избенку из «Вечеров на хуторе близ Диканьки» в уголке шкатулки, где, и правда, из-за трубы выглядывает известный персонаж повести и фильма с хвостом. «Заменить!»

А тут такой ляп попал в эфир 1-го национального телеканала. На всю страну. Его пропускает интервьюер, редактор, да что там, его пропускает ректор Анатолий Торкунов, столь горячо ратующий о профессионализме в самом престижном ВУЗе страны.

Как говорится: – Почему не стрелял? – Ну, во-первых, у меня кончились патроны… – Все, дальше можешь не продолжать.

И ещё. В 1999 г. при МГИМО новомодно открылся храм. Освящен в честь святого благоверного князя Александра Невского. В фильме про 80-летие об этом немало. Прозвучала и такая фраза: «он тоже был дипломатом». Да, немало дипломатии требовалось при поездках князя в Орду для того, чтобы убедить суверена продлить доверенность на управление подвассальной тогда Россией и получить очередной ярлык. Великий воин. Но разве «дипломат», достойный подражания? Разве это та дипломатия, на которую должна равняться современная Россия и ее молодежь? Идти на поклон к условному Китаю? Разве не было иных примеров в российской истории, когда и страна была суверенной, и дипломатия свою роль играла. По мне, так гораздо более важными были дипломатические усилия Владимира Великого, крестителя Руси, с его замирением с Византией и преодолением цивилизационной изоляции страны. Суверенной, еще раз, страны. Или вот святой праведный воин Федор Ушаков. Он и писал конституцию для освобожденных греков Корфу и островов, и входил в Неаполь и Рим, даруя восторженным потомкам Сципиона свободу от французских наполеоновских оккупантов. Вот это дипломатия. Ну, это немного в шутку.

На территории кампуса на проспекте Вернадского поставлен памятник Александру Горчакову, выдающемуся министру иностранных дел России XIX века. Ему же открыта памятная доска на историческом здании МГИМО по Метростроевской 53 (теперь Остоженке). Хотя А. Горчаков к основанию института отношения не имел.

А где же благодарная память ВУЗа об одном из его создателей и попечителей, который 30 лет руководил внешней политикой страны-победителя во Второй мировой и Отечественной войне, чья подпись от имени нашей страны стоит под Уставом ООН, кто обеспечил небывалый для страны мирный послевоенный период, архитекторе разрядки международной напряженности и подписания Хельсинского заключительного акта о примирении в Европе? Наверное, есть такие примеры. Хотелось бы о них слышать.

Даже напротив здания МИДа на Смоленской-сенной поставили Е. Примакова, который всего лишь в течение двух лет поднимался на 7-й этаж знаменитой сталинской высотки. Или это, опять, из-за того, что «тогда только галоши делали»?