Неврюева рать в свете монгольских источников

Речь пойдет о событиях 1252 г., т.н. "Неврюевой рати" - в свете того, что осталось в составе имперских документов, дошедших до нас. Приведу тут основные тезисы статьи, которая была опубликована позже (в материалах Пашутинских чтений и в виде короткой статьи в Большой российской энциклопедии):

1. Согласно документам монголо-китайской канцелярии, в 1252 г. было проведено включение в реестр (общеимперских повинностей) населения (точнее - дворов и совершеннолетних тяглых) русских направленным туда из Каракорума специальным комиссаром/переписчиком - битекчи Берке. При этом русские летописи не знают этой переписи в реестр, т.е. т.н. "числа" в русской терминологии, именно в 1252 г., а датируют такое "число" только 1257 годом. Это противоречие необходимо разъяснить - сведения общеимперской канцелярии не могут нести в себе ошибки в хронологии ввиду датировки циклическими знаками и годами животного цикла, которые нельзя исказить без того чтобы не выйти за пределы годов правления Мэнгу-каана, к которому относится запись об этих событиях, а значит эти сведения несут в себе информацию о реальных событиях именно 1252 г. В то же время, русские летописи знают только одно событие 1252 г., связанное с монголами империи - т.е. "Неврюеву рать"

2. По русским летописям события 1252 г. произошли из-за того, что великий князь Андрей Ярославич отказался выполнить некие приказы каанов (именно во множественном числе) и чтобы их не выполнять предпочел "бегати, нежели цесаремъ служити". В отечественной историографии имеются попытки (ИМХО неудачные) объяснить как множественное число каанов ("цесаремъ"), приказов которых Андрей не захотел выполнять, так и то, что именно было причиной его решения бежать, причем вместе со всеми своими боярами.

3. По современному состоянию исследования сути взаимоотношений русских княжеств (их князей) с Ордой в начальный период зависимости, известно, что от каана из Каракорума в адрес русских князей, т.е. правителей окраинной вассально-зависимой территории, могли поступить приказы относительно только 2-х предметов: выставления вспомогательной рати и переписи населения для получения регулярных повинностей ("выхода", т.е. денежно-товарной дани, устройства ямской и подводной службы и т.д.) - см. например работу В.В. Трепавлова "Золотая Орда в XIV в." Такой вывод полностью коррелирует с тем, что нам известно по отношениям Каракорума и таких вассально-зависимых стран как например Уйгурия или Корея.

4. На период правления Андрея Ярославича не выпадают никакие общеимперские сборы вспомогательных ратей от вассальных территорий, зато на него приходятся объявления общеимперских переписей, причем от ДВУХ РАЗНЫХ каанов - Гуюка и Мэнгу. Согласно "Юань ши" в конце 1247 г. такую перепись объявил Гуюк, а в конце 1251 г. уже Мэнгу решил провести новую перепись (в рамках своей программы переустройства госаппарата империи). Таким образом, именно от двух разных каанов к Андрею Ярославичу, последовательно - в 1248 и 1252 гг. (с учетом времени дохождения из Монголии), пришли приказы о переписи. Оба приказа он не выполнил. И если не выполняя первый он еще мог надеяться на то, что Гуюк уже умер (в апреле 1248 г.), а Бату, непосредственно граничивший с русским княжествами и бывший на ножах с Гуюком, с него ничего не спросит, то новая перепись от нового каана грозила серьезными неприятностями - помимо ответа за сам факт нарушения приказов каанов, он должен будет отдать повинности за все годы, т.е. с самого начала своего княжения. Очевидно таких средств у Андрея Ярославича не было. Поэтому он решил бежать, как и его бояре, которые также не хотели отвечать своей казной.

5. Пришедший в начале 1252 г. к Бату отряд "численников", состоявший из отвечавшего за перепись чиновника среднего ранга (битекчи) Берке и небольшого военного отряда сопровождения скорее всего довольно быстро узнал, что власти вассальной территории вместо организации переписи решили бежать. И тут у нас остаются только догадки о последовательности и причинах дальнейших событий. Впрочем, некоторые из них надежно реконструируются из наших знаний о законах монголов касательно подобных случаев. Дело в том, что монголы практиковали солидарную ответственность за нарушение законов - т.е. отвечал по этим законам не только владетель территории, но его люди, причем не только сами по себе, но и их жены, слуги и рабы со всем их имуществом. Вот что пишут китайские дипломаты, побывавшие в Каракоруме в 1230-х годах касательно этого принципа солидарной ответственности:

"Они [черные татары] наказывают смертью тех, кто преступит закон и разбойничает. Их жены, дети и скот конфискуются и поступают в распоряжение семей, потерпевших от [этих] разбойников. [Если] рабы, принадлежащие некоему А, похитят имущество некоего Б или имущество рабов, принадлежащих Б, то все [имущество, жены, дети и скот] конфискуются у А, вместе с женами, детьми и скотом, принадлежащими рабам [А], а самих рабов вместе с А – казнят. Это называется “вынести приговор главному".

Выполнение такой экзекуции по отношению к Андрею Ярославичу, его боярам и их семьям было поручено командиру отряда сопровождения битикчи Берке. Подробности событий этой карательной экспедиции известны из русских летописей. Отметим только, что согласно русским источникам действия монголов были стремительны и застали русских врасплох.

6. Из русских летописей нам известно имя предводителя имперского отряда, который выполнил эту карательную операцию под Переяславлем - Нюрын или "Неврюн/Неврин" в русской огласовке (именно так по ранней летописи - Суздальской и по еще более раннему источнику - Житию Александра Невского, датируемому концом 1260-х годов). В более поздних летописях оно трансформировалось в "Неврюй" - или из-за сходства написания, или под влиянием кипчакского имени Неврюй, известного по событиям конца XIII в. "Неврин" надежно представляет русское написание монгольского имени Нюрын (вариант - Нюрин), поскольку в русских текстах XIII-XV вв. тюрко-монгольские звуки -уу/-юу передавались через сочетание -ев (например слово сюунчи/суунчи в русских текстах писалось как "севенч"). Само же имя Нюрын (или Нуурин в персидской огласовке Рашид ад-Дина) встречается среди монгольских документов XIII в., но к счастью оно довольно редкое, что позволяет попытаться его точно идентифицировать.

7. Из всех упоминаний Нюрынов середины XIII в. (в них есть всего 2 разных Нюрына для этого периода) на роль "Неврюя" наиболее подходит знаменитый полководец Мэнгу-каана - салджиут Нюрын (умер в 1263 г.), сын Тайдара, внук Бурулдая. Его жизнеописание сохранилось в "Юань ши" и детали последнего приводят к мысли, что именно он и есть "Неврюй" русских летописей. Дело в том, что для периода 1252 г. Нюрын еще не имел собственного подразделения - он только в 1255 г. унаследовал после смерти отца командование его тысячей, а до этого только был под его командой в составе родовой тысячи, где Нюрын и участвовал вместе с отцом и дедом в их походах. Причем одним из таких походов, отмеченных в послужном списке его отца, был поход под началом Мэнгу против кипчаков и асов/алан. Т.е. это как раз был поход монголов в Европу и Русь в 1236-1242 гг., который в монгольском официозе назывался "Кипчакским".

Так что Нюрыну хорошо была известна местность Северо-Востока Руси по его походу 15-летней давности. Такое его положение - заместитель командира тысячи, но не имеющий еще ранга тысячника, вполне подходило для назначения во временные командиры относительно небольшого отряда (порядка 500-700 человек, т.е. стандартная численность подобных отрядов) сопровождения переписчика Берке, отправлявшегося на Русь и к аланам (т.е. в хорошо знакомые Нюрыну земли). Дальнейшая его карьера фантастична - став тысячником только в 1255 г. он уже вскоре был назначен полководцем крупного отряда, наступавшего на армию Сун, в ходе последовавших сражений Нюрын показал большие успехи и к 1258 гг. Мэнгу-каан произвел его в ранг главнокомандующего несколькими корпусами.Такой быстрый взлет кроме несомненного полководческого таланта Нюрына может также объясняться преданностью Мэнгу как самого Нюрына, так и всего его рода, который (как видим из источников) находился в ближнем окружении Мэнгу.

8. Полученная в ходе карательной экспедиции Нюрына против Переяславского княжества (домена Андрея Ярославича) и его действий в иных, попутных, русских землях, добыча, судя по последовавшим далее событиям, вызвала серьезные разногласия между Нюрыном с одной стороны, и битикчи Берке с Бату - с другой стороны. Именно этим надо объяснить тот факт, что Берке отчитался о переписи как о выполненной (в чем его поддержал Бату), а Нюрын же, после возвращения в Каракорум (не ранее середины в 1253 г.), сообщил своему патрону - каану Мэнгу о реальном положении дел. И тогда разразился скандал - когда прибывший от Бату в 1253 г. Тобчак предъявил Мэнгу запрос своего хозяина Бату на 10 000 дин серебра и жемчуга (видимо в счет доли Бату от дани как в своем улусе, так и в остальных улусах империи), т.е. по пересчету на серебро чуть ли не 19 тонн этого металла, Мэнгу после некоторого раздумия приказал своему правительству (чжуншушэн) написать императорский указ/повеление Бату, выдержанный в крайне резком тоне. Вот его текст:

 "Богатства Тай-цзу и Тай-цзуна (т.е. Чингисхана и Угэдэя - Р.Х.) подобным образом были израсходованы, как можно одарить чжувана таким пожалованием! Вану следует хорошенько вникнуть в это. Серебра, что [ему] выдали, это только то количество, которое разрешено к пожалованиям на нынешний и будущий год". 

Тобчаку выдали под этот указ 1000 дин, т.е. в 10 раз меньше того, что требовал Бату. Это была пощечина - только два года назад Бату возвел на престол Мэнгу и с тех пор считал себя "делателем царей" (по сообщению Джувейни), не говоря уже о том, что Бату был на тот момент вообще старшим представителем "золотого рода".

Последовало охлаждение отношений, которое было урегулировано только в 1255-1256 годах - после поездки Сартака, сына Бату, (после смерти отца) к Мэнгу и получения от последнего как инвеституры, так и определения точной доли джучидов от общеимперских доходов. Такие доли доходов для всех членов "золотого рода" окончательно были определены на курултае в начале 1256 г., как об этом сообщает "Юань ши": 

"Государь сделал большой сбор всех князей и нойонов в местности Урмэгт, устроил пир на 60 с лишним дней и пожаловал золотом и шелками согласно рангам, в результате чего установил ежегодное пожалование чжуванов деньгами и зерном". 

В ходе этих мероприятий был, по видимому, утрясен вопрос и с несостоявшейся переписью на Руси - его решили полюбовно: прятавшийся у Бату битикчи Берке опять назначался главой переписчиков, но к нему был приставлен новый имперский комиссар (контролировавший интересы Мэнгу). И именно в таком составе переписчики зафиксированы в русских летописях: "сыроядци Беркаи и Касачик", т.е. Берке как представитель джучидов и Касачик как представитель Мэнгу.

Изучение событий 1252 г. в свете данных монгольской имперской канцелярии приводит к выводу, что многие тезисы отечественной историографии типа "борьбы с татарами за независимость Руси" со стороны Андрея Ярославича (тем более в союзе с кем-то еще - вроде мифа об антитатарском заговоре Андрея Ярославича вместе с Даниилом Галицким) во многом надуманы и вызваны слабостью источниковой базы этих исследований, которые целиком основываются исключительно на данных русских источников. Рисуемый в некоторых работах глобальный погром Руси, сравнимый с Батыевым нашествием, оборачивается в свете приведенных данных карательной экспедицией небольшого отряда монголов против Переяславского княжества, вызванной финансовыми неурядицами - проблемами как между русским князьями и монголами, так и собственно межмонгольскими трениями - т.е. между интересами Бату (и других джучидов) и интересами общеимперской казны.

Каан Гуюк в персидской миниатюре