Обретение себя. Часть II (продолжение)

II

Мы шли долго, и знакомая с детства иллюзия безконечности дороги не приносила больше той радости, что раньше. Было очень холодно, сыро и совсем промозгло. Зыбкий краешек заходящего солнца рдел лоскутиками сквозь мокрые ветки коченеющих деревьев, скатываясь сияющими каплями, поблескивая то янтарем, то рубином. Гирлянды крошечных фонариков висели по веткам, создавая удивительное ощущение уже давно забытых людьём праздников. Я застыла, пытаясь прочувствовать момент полностью, чтобы не расплескав это переживание, попытаться пронести максимально долго, но ощутив, что Семен меня тянет за рукав, продолжила идти за ним. 

Хотя я прекрасно знала центр города, мне казалось, что мы, поворачивая из стороны в сторону и безпричинно блуждая, продирались через совсем другой пункт, который и населенным то в нынешние времена можно было назвать с натяжкой. Тихо было на его улицах, а в редких случаях, в полузакрытых окулярах его домов можно было заметить еле уловимое движение или блик света. Город как будто находился в предкоматозном состоянии.                                                              - Надо бы найти, где можно переночевать, - как-то слишком громко для самой себя, сказала я Сёме.                                                                                        - Да, о том же думаю. Щас покажут, я жду, - буркнул он.                                Мы прошли еще пару кварталов, но никого так и не встретили. От усталости и холода я зябко ёжилась, запахивая всевозможные пути утекания остатков тепла из-под толстого синтепонового пальто, но на ходу это занятие было обречено на провал, ибо забирало у меня последние силы гораздо быстрее ходьбы, ставшей уже такой привычной. Но леденившая сырость была неотвязна, и я продолжила с ней бороться. Когда мы завернули за очередной угол, край зрения ухватил четкое движение в сторону от нас. Резкий поворот головы и чиркнувший взгляд поймали край чьей-то тёмно-синей куртки и пятку старого ботинка уже исчезавшими за аркой ближней подворотни. Мы рванули с места в карьер, благо расстояние было маленьким. Топоча и создавая невообразимый шум, мы вбежали в классический питерский проходной двор, за которым виднелась еще одна арка и еще один двор, но уже глухой, колодец. По инерции я пронеслась до второго, но никого не встретила. Семен тоже вкатился во дворик, быстро оглядываясь по сторонам и тяжело дыша. 

- Невозможный проходняк! Где, мля, поц?! Эй! Ты куда ныкнулся?! – заорал он и, повернувшись уже ко мне, добавил - Ты ж его тоже видела… по всему... иначе бы не дернулась.

Я молча кивнула и побежала обратно на улицу, ко входу в арку первого двора. Никого. Сёма что-то горланил, было слышно, как он бегает по периметру замкнутого пространства. Пару раз раздался звук удара сапогом по железной двери, затем по водосточным трубам, от чего они запели глухим вибрато, разнесшемся дрожью по окружающему пространству как упругая пульсация огромного камертона. 

Стало тихо, тихо. Сёма вышел из подворотни. Взгляд у него был обалделый: он явно впервые столкнулся с чем-то, что не поддавалось объяснению. Он посмотрел на меня растерянно и было видно невооруженным тепловизором глазом, как в коробке передач что-то закипает, а под начищенными до блеска сапогами здравого смысла и жестким контролем Сёминой логики ломается целая череда неокрепших версий в его сознании, битком набитом различными, зачастую разрозненными фактами.

- Ништяк! Мне весь мозг отморозило! Ты понимаешь, в обоих дворах все окна первых этажей заколочены, в духовые окна подвалов пролезть сможет только крыса! Они завалены. Двери единственных на оба двора двух лестниц свернуты с петель так, что в щель протиснется только ребёнок. Либо такая гиипертощая как ты. Габариты чела, чью куртку я видел, не могли быть мелкими, уж очень он был высокий. Нескладуха какая-то. Я был уверен, что Эндик будет держать слово.                                - Что за Эндик? Или ты всё же сказал «индюк»?                                                

Запыхавшись от суматохи, Сёма стоял, упершись руками в бока, в расхристанном старом и грязном пальто, с ушанкой, съехавшей набекрень, и смотрелся парадоксально, а когда он громко и от души загоготал, зрелище вообще начало казаться чем-то сюрреалистичным. Его исхудавшая, будто бы полинявшая, фигура, за которой он ничуть не следил, не выдавала в нем обладателя сильных легких и бывшего лыжника.

- Да, мы к нему и идем! Ты что не в курсах, как его народ кличет? Ты ваще тут или где? Бывший воротила Эдуард Н. резко трансгумировался в Эдика Эн, а затем в Эндика. Но знающие его лично называют его не иначе как Энд. Остаётся расчехлить всего одну загогулю. Это финита всей комедии или таки ему лично. Именно за этим я, то есть мы, и отправились.                                                                                                                    - Хорошо. А при чем тут мужик, который весь вышел прямо на наших глазах?                                                                                                                              - Потом объясню. Ну или сама по пути допрешь, - резко оборвал Сёма нашу беседу и направился на другую сторону улицы, явно почувствовав себя там в больше безопасности.

III

Мы шли где-то в районе Фонтанки в потёмках, петляя среди проходных дворов и небольших улиц еще минут двадцать, когда услышали, что нас кто-то нагоняет. По середине проезжей части, полностью свободной от опасности столкнуться с каким-либо транспортом, к нам тараном направлялся высоченный мужик в синей длиннополой куртке, края которой доходили ему почти до колен. Поняв, что моя беглая оценка его роста была ошибочна, ведь я видела всего лишь подол куртки, я вдруг как в детстве чего-то очень испугалась и мгновенно запрыгнула за Сёмину спину. Стоя за ним, я прижалась к его теплой спине, вцепилась окоченевшими пальцами в его пальто и уткнулась лицом прямо в грязное сукно. Казалось, что сам асфальт, подобно жидкому клею, крепко ухватил за ноги ту маленькую девочку, которой я в глубине души оставалась и которая в ту минуту попыталась убежать прочь от реальности. Сердце билось как птица о прутья, забыв, как влетела в клетку, а по коже медленно расползался ощетинившийся страх. Сёма же стоял как вкопанный, широко расставив ноги, и медленно и глубоко задышал. Он давно начал циклиться на разных психологических методиках, а, может, и еще раньше. Наверно, еще во времена, когда любознательным мальчиком, расковыряв отцовские часы, выломал из них стрелки, объясняя это попыткой выйти из свернувшегося клубком лабиринта времени...  

Так, стоя за спиной Сёмы, вжавшись в его перепачканное пальто, еле-еле дыша, я пыталась выслушать любой возможно полезный нюанс в легких колыханиях ветра и холодного тумана, как врач прислушивается к дыханию пациентов, и хоть чуть-чуть понять, кем же был тот, что, исчезнув так непредсказуемо для нас, вдруг снова ощутимо и угрожающе проявился прямо за нашими спинами. Что происходило – из моего окопа мне было не видно, я не отваживалась выглянуть, но было совершенно очевидно, что никто из них ничего не делал и ничего не говорил уже слишком долго. Наконец, мой бывший однокашник и друг, не выдержав затянувшегося молчания, громко стукнул кулаком о свою ладонь и отрывисто произнес: - Чота я не понял, мы-таки живем или мне надо начинать бояться?

Было слышно, как в ответ мужчина молча сделал пару шагов в нашем направлении и снова замер. И тут Семёна понесло, тем более что блажить как по писанному ему было не впервой: "Ты пойми, я уже пробовал летать, не получилось, а по воде ходить так вообще не особо. Видишь ли, атмосфера всеобщего тупизма не располагает мой головной мозг к работе, а колеса я пить давно бросил. А скажи мне, бомбезный, можно ли как наш всеми любимый Эндусик, будучи запертым вместе со всеми нами тут, перестать быть рабом этой жизни, но без всяких трансгумаций и древних приблуд или этот кейс работает только для избранных? Вот почему у одних она нормальная, с коньяком и лимоном, а у других всю жизнь из сплошного говна? Да что ты тупо стоишь то? Чо те ваще надо?".

- Девчонка идет со мной, - уже совсем близко прогудел тип в темно-синем одеянии, которое различить было почти невозможно в наступившей полутьме и поэтому он, казалось, то ли сливался с ней, то ли, наоборот, эпизодически из неё выливался.                                                 - Чойто вдруг с тобой? Чтоб Эндичка заразил её избранностью? Не, у нас договор с ним другой изначально был.

И тут мне стало настолько интересно, что я полностью вынырнула из-за его спины и, стараясь держаться в пол-оборота к незнакомцу, не приближаясь к нему ни на шаг, сдвинула капюшон своего пальто для лучшего обзора и заорала, чтобы обратить внимание на себя:                      - О чем вы вообще тут говорите, Сём?! Ты что вообще затеял? 

- Сделка отменяется, - всё так же коротко и отрывисто пробасил здоровяк.                                                                                                                          - Напоминает кидалово. Да ты что за хер с горы, чтобы отменять не тобой уговоренное? – быстро отпарировал Семен, не обращая внимание на мои вопросы. - Где доказательства, что ты поц Энда? Не, я кончено въехал, что ты устроил фееричное шоу, но мне этого мало! И потом, - подумав секунд десять он продолжил уже переходя на свой стандартный режим ультразвука, - она не часть и не предмет сделки, а га-ран-ти-я! Поэтому ты идешь лесом, а мы идем дальше!                            - Зря ты упираешься, не стоит. Она все равно уйдет со мной, - раздался грозовыми вибрациями какой-то уже почти нечеловечески утробный голос совсем рядом со мной.

Я отскочила и развернулась лицом к чужаку. Лицо его утонуло во мраке, были видны лишь огромные глаза, которые сверкали, когда он переводил взгляд с меня на Семена. Мне стало жутко. Как всегда в критических ситуациях, сработал инстинкт самосохранения и решение родилось в ту же секунду. В кармане пальто я нащупала небольшой и очень хитрый тюбик с якобы помадой, когда-то спасший мою жизнь. Достав его и сняв крышечку с зеркальцем, я стала демонстративно прихорашиваться, медленно подходя к незнакомцу, а когда я уже почти касалась его своим левым плечом, оставив правую руку с помадой свободной, резко развернулась лицом к Сёме и произнесла прочти плача, но не от обиды, как могло показаться, а от дикого страха:                - Вот, Сёмка, финита ля комедия! Ты должен был мне все рассказать ещё в начале, а не тянуть меня как барашка на привязи невесть куда! Так что катиться тебе колбаской куда подальше в полном одиночестве.

При этих словах Сёма открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не успел, потому что я резко поднесла крошечный и уже подсевший электрошокер к шее дылды и наградила его зарядом. 

IV                                                                                                                                        Сказать, что нам пришлось повозиться с ним - ничего не сказать. Это при том, что меня колбасило от огромной дозы адреналина и руки тряслись, и пальцы не слушались. Мужчина оказался на редкость тяжелым, как будто скелет его состоял из одного железа или другого, более тяжелого, металла. Мы молча и быстро стянули его руки в локтях сзади ремнем, засунули кляп и потащили к ближайшей парадной. Пока я, прокручивая в голове все, что произошло в тот день, сидела и вычисляла у тела, начинавшего на удивление быстро приходить в себя, Сёма пробежал по всем этажам и нашел одну квартиру на последнем, где еще не сильно поорудовала местная гопота. Затащить туда здоровенного мужика двум голодным и измотанным холодом и дневной ходьбой людям было почти непосильной задачей, но нам повезло, что лестница парадной этого старого дома в центре была очень пологой, а человек и вовсе не сопротивлялся.

Пока у нас оставались силы, мы решили разделиться, и Сема начал разводить костер в старинном полуразрушенном камине, когда-то, очевидно, очень бережно хранимом хозяевами квартиры, потому что уцелевшая часть кружевных изразцов была поразительно четкой. Я же потащилась на кухню и начала открывать подряд те дверцы шкафчиков, что еще крепились на петлях, в остальные просто заглядывала. На полках не нашлось ничего кроме мусора, плесени и пары банок вздувшихся консерв. Вдруг среди хлама, разбросанного по полу тут и там, блеснула какая-то этикетка и потянув за нее, я вытащила нетронутую упаковку лапши быстрого приготовления без единой зазубрины, а покопавшись подольше в этой куче, нашелся и грязнейший пакет чая, но он тоже был в фольге. Ужин мы честно разделили на троих, но наш пленник отказался от еды, попросив только горячий чай, которым мне пришлось его поить из нашего котелка, с ложки, не смотря на то, что я его побаивалась. Я пыталась исподтишка рассмотреть его лицо, стремясь увидеть в нем хоть небольшой источник безопасности и разобраться в общем раскладе, количестве сил, как душевных, так и физических. Но он упорно отводил глаза в сторону, все поглядывая на мои руки, которых я и без того стеснялась, поэтому я оставила свои  исследования. 

Почти наевшись и согревшись, мы улеглись в полном молчании на найденное в квартире тряпье прямо на полу у огня таким образом, чтобы держать странного верзилу в поле нашего зрения на случай, если он вздумает вдруг начать растворяться в пространстве. 

- Ну вот и тёмная эра отступила... ненадолго, - задумчиво прошептала я, наблюдая за танцем взвивающихся искорок, слушая потрескивание досок, бывших когда-то чьей-то кроватью. – Интересно, долго ли у нас будет возможность пользоваться плодами ушедшей в дальний путь технологии, или все же найдется кто-то, кто сможет обратить вспять это безжалостное соскальзывание вниз? – вопрос был риторический, потому что ответа на него все равно ни у кого из нас, как мне тогда казалось, не было.

- Ты же знаешь, что пытаются, хотя энергии критически мало и экономят тотально на всем, - вдруг подхватил мои размышления пленник. – Другое дело, что народ сосредоточился на совсем других задачах, чем раньше, ему сейчас ничего, кроме того, чтобы выжить не важно. Есть отдельные личности, которые всегда были в истории. Их поведение, кстати, всегда было похоже на поведение костра в общем то. Ты вот раньше любила в лес ездить, занималась туризмом? – спросил уже он меня.                                                                                                                    - Не то, чтобы туризмом, но как разводить костры я очень хорошо знаю. А сейчас так вообще по щелчку пальцев. А почему ты считаешь, что люди похожи на костры? 

- Ну смотри, чем костер больше, тем он быстрее прогорает, как почти все высокие позиции в крупных компаниях. Называлось выгоранием раньше. Не слышала? Вот, потому-то опытные туристы и никогда не разводят большие костры. Если, конечно, не стоит задачи "позабавиться". Перед финальным прогоранием костер или его отдельное полено всегда выстреливает яркой вспышкой. На последнем дыхании, так сказать. Это всегда, если ты хоть раз наблюдала, сравнимо со взрывом и превращением в сверхновую. Угли от костра тлеют гораздо дольше по времени, чем горел давший их костер, так же как долго, по сравнению со своей активной фазой, "тлеют" выгоревшие звезды. – он замолчал. Я ждала, что он продолжит, но так и не дождавшись, спросила, как его зовут.

- Что в имени тебе моем… - ответил он. – Если тебе будет так проще, можешь называть меня Яриком.                                                                              - Ярослав что ли?                                                                                                          - Почти.                                                                                                                             - Да, заметно, что ты впитал много солнечной энергии, вон какой вымахал, - я попыталась продолжить разговор.                                                  - Это взаимно. Я всегда отдаю обратно, - пробасил мой связанный собеседник уже нехотя. Мне стало понятно, что о себе ему не очень интересно разговаривать, что для меня стало небольшим открытием и очень удивило. Семен захрапел, а мне не спалось, как будто вся усталость улетучивалась вместе с уплывающими в вытяжную трубу крошечными огоньками.                                                                                            - Ты, видимо, очень спокойный человек, не смотря на свое имя, - добавил я после раздумий.                                                                                        - Эмоции часто становятся препятствием и в диалогах, и вообще в жизни. Не замечала? Вот взять тебя, к примеру. Неужели ты не понимаешь, что твой страх заставил тебя совершить ужасную ошибку сегодня?                                                                                                                            - Я сделала то, что мне подсказывала моя интуиция. Так что нет. Для меня не очевидно.                                                                                                          - Зато очень вероятно.                                                                                                  - Время все расставляет на свои места.                                                                  - Надеюсь, что ты понимаешь, что сейчас занимаешься самообманом, что горько. Потому что эксплуатация права на ошибку - это убер технология людей. Умных, хитрых, жестоких людей. Которые потом смогут признать свою ошибку, получив все плюшки, избежав всех наказаний, и похоронив всех конкурентов, сказав - мы были во многом неправы, нас обманывали, или плохо воспитывали, или не хватило нам доброты сердечной, да и покойные оказались не так уж виноваты. Мы не знали, что их оклеветали. Господи прости нас!                                            - Но Он все видит, так что их слова ничего для Него не будут значить.      - Будут. Любое слово для Него имеет значение.                                                - И что? Что будет значить?                                                                                        - Ты в начале разговора показалась мне очень разумной. Неужели не понимаешь, что значение этих слов только в одном – в том, что люди эти солгали. Себе, другим, Господу.                                                                       - Странный ты. Рассуждаешь, рисуя картины широкими мазками, зришь в корень, как какой-то ученый, физик, и веришь даже... а находишься при этом на побегушках у какого-то монстра...           

продолжение следует

часть первая https://cont.ws/@id54073678/20...                                          часть вторая (начало) https://cont.ws/@id54073678/21...

© ТМК, 2021 копирование материала возможно с разрешения автора, разместившего данный текст впервые на данном ресурсе