Я надеюсь, что в 2035 году должности советника президента по интернету уже не будет

Советник Президента по интернету Герман Клименко рассказал, что будет в России с электронной коммерцией, в каких направлениях IT мы уже обгоняем Запад и как электронные браслеты позволят тотально понизить смертность

В 2035 году сохранится должность советника президента по вопросам интернета?

Искренне надеюсь, что нет.

Почему?

Мне кажется, эта должность — не важно, кто будет её занимать, я или кто-то другой — ещё лет на пять. Многие забывают, что Интернет – особое явление, подобного которому никогда не было. Внезапно возник неуправляемый рынок, который рос без регулирующих инструментов, без внутренней необходимости сотрудничать с государством. И моя, наверное, основная функция — интеграция интернета с российской экономикой.

Я рассчитываю, что мы выполним эту задачу лет за пять, может быть быстрее.

Чем быстрее эта интеграция случится, тем быстрее мы сможем использовать преимущества, которые дают экономике новые технологии. Это рост производительности труда, появление новых, доселе невиданных решений экономических и социальных проблем, которые опираются на анализ больших данных и другие современные возможности.

Искренне надеюсь, что к 2035 году необходимости в должности советника Президента по интернету уже не будет. Останется советник по науке. Возможно, появится новая должность. Она может называться «советник по хайтеку», «советник по внедрению», или «советник по прогрессу». Но перед ними уже будут стоять качественно другие задачи.

Хорошо. Пятилетний срок вполне реалистичен для планирования. Можно перечислить основные задачи и этапы этого плана?

Здесь всё просто. Есть регулируемые отрасли, где и так уже есть виртуальный товар. Это деньги, финансы. Там всё хорошо, и будет развиваться так же, как развивается.

Интернетизация состоялась?

На 100%. Её нужно просто сохранить на уже достигнутом уровне.

Разговор между Сбертехом, Центробанком и Яндексом — это разговор одинаковых людей, которые общаются на одном языке.

Я очень рад, что мы так хорошо представлены на рынке финтеха. Не знаю ни одного человека, кто пользуется мировыми банковскими и брокерскими услугами, кто бы сказал, что Россия хоть чем-то уступает мировым лидерам в этой сфере. Одно обидно: международное лицензирование сдерживает наши технологии.

Вторая отечественная отрасль, которая достойно смотрится на мировом фоне – СМИ. Здесь у нас тоже может достаточно стабильно расти.

Рекламные технологии в России достойно развиты по сравнению с другими странами.

Но в сфере рекламных технологий и СМИ во всём мире будут продолжаться попытки государства как-то влиять эти отрасли. Также сохранится конфликт между оценками личных и персональных данных.

Пока среди крупных мировых игроков победили те, кто считает, что личные и персональные данные — разные сущности. Это сказалось, например, на решении конгресса не давать ход закону Обамы, который предполагал ограничить распространение личных данных.

При таком подходе, персональные данные – то, что позволяет определить пользователя как индивида: адрес, почта, телефон. А личные данные — сведения о поведенческой активности человека в интернете. Где он был, что смотрел, что искал. Данные, на которых основывается весь доход интернета.

Эти три отрасли — финансы, СМИ и реклама — у нас действительно хороши.

А что требует вмешательства для развития и поддержки?

Мы сейчас пытаемся интегрироваться в медицину, образование, строительство. Испытываем колоссальные проблемы с логистикой и в целом с транспортом. Проблемы с лицензированием новых технологий в этих отраслях.

Недавно эксперты из Национальной технологической инициативы выступили с прогнозом, что к 2035 году все граждане России получат дистанционный мониторинг здоровья. Искренне надеюсь, что это произойдет гораздо раньше.

Уже сейчас около пяти миллионов наших граждан носят электронные браслеты. Данные об их здоровье где-то хранятся. Чем больше данных – тем лучше качество мониторинга. Надеюсь, в ближайшие пять лет сегодняшнее медицинское неравенство будет преодолено за счет онлайн-медицины.

Придёт онлайн-медицина. Вслед за ней придёт персональная медицина. Возможность получать диагностику дистанционно. Думаю, за пять лет мы победим дефицит кадров и получим качественное улучшение диагнозов. В том числе за счёт возможностей машин распознавать визуальную информацию.

Какие ещё сферы применения интернета вас интересуют?

Образование. Раньше дистанционное образование воспринималось вынужденным компромиссом. Сегодня мы, наконец, пришли к пониманию, что оно может быть эффективным. По скайпу можно учить шахматам и много чему ещё.

Понятно, что хирург должен учиться резать по живому. Но есть огромный пласт знаний, который передается не руками, а от головы к голове. Мальчик в регионе, который хочет стать программистом, уже сейчас имеет доступ к прекрасным урокам Яндекса по big data, по искусственному интеллекту, по нейросетям. Он абсолютно свободен в выборе, может действительно научиться чему-то полезному и начать зарабатывать. Остаться жить в своем маленьком регионе и получать при этом московские зарплаты.

Вы сейчас рассказываете про развитие. А что будете “резать” в интернете? Про вас, как-никак, идёт слава как про одного из главных медийных опричников.

Я уверен: первопричина всех общественных процессов – это деньги. Исторически поводом к возникновению, например, таможни была экономическая целесообразность и стремление поддержать местного производителя.

Интернет привнёс в нашу жизнь трансграничность, но, как говорил Владимир Ильич Ленин: «Прежде, чем объединяться, и для того, чтобы объединиться, мы должны решительно размежеваться».

На заре борьбы за информационную безопасность никто не предполагал, до каких масштабов вырастет эта проблема. У нас сейчас после истории с «Синим китом» полстраны бьётся в истерике: «Уничтожьте Вконтакте! Закройте рассадник зла!» Американцы точно так же боятся демонических русских хакеров и требуют от государства защитных мер. Всем неожиданно стало очевидно, как нехорошо, когда у потенциального противника есть беспрепятственный доступ на твою территорию. И он действительно есть: к нашим душам можно добраться, не пересекая границ.

Я уверен, что границы в Интернете появятся. Уровень их строгости будет определяться национальными законодательствами и национальными приоритетами. У нас есть пример Китая. «Китайский файрвол» состоит из двух частей: это деанонимизация и фильтр сайтов.

Европейское общество, к которому, я надеюсь, мы все-таки принадлежим, умеет цивилизованно работать с контентом. Поэтому, мне кажется, что разграничение пройдет по деанонимизации. А деанонимизация по сути — это готовность к сотрудничеству.

И на чём будем размежёвываться?

По линии деанонимизации. Будем выгонять из российского интернета и ограничивать в правах всех, кто отказывается сотрудничать. Это единственная эффективная мера.

Китайский файрвол – наглядный образец. Facebook отказался сотрудничать – тут же вылетели с рынка. Apple захотели работать – нормально работают.

Только китайский файрвол строится по принципу премодерации: сначала всё закрыли, а потом выпускают в сеть по одному сайту. Думаю, европейский интернет будет практиковать постмодерацию: ты свободно работаешь, но если нарушаешь правила, тебя банят.

Если говорить про экономику, что ждёт интернет-коммерцию?

Никуда она не денется, как жила так и будет жить.

Просто процесс современного развития строится по принципу маятника. Машины заполонили Москву – пришёл Ликсутов и запустил обратный процесс. То же самое будет с электронной коммерцией.

За последние годы мы, во-первых, выяснили что электронная коммерция — это благо. Например, когда Министерство здравоохранения разрешит наконец-то продавать лекарства дистанционно — цены тут же упадут на 30 %.

Но в тоже время, если понаблюдать за мировым опытом, мы увидим, что практически нигде нет беспошлинных поставок товаров в страны. В Германии на таможне берут по 8 евро с посылочки, в Белоруссии и Европе — свыше 20 евро.

Думаю, как бы мы ни стремились к безграничной свободе, если весь мир регулирует электронную коммерцию, то и нам придётся это делать. Никто не захочет покупать, например, детские несертифицированные товары с неизвестной китайской фабрики, если у них будет проверенная альтернатива.

Просто у нас в публичном поле часто одно подменяется другим. Надо стремиться не к тому, чтобы у нас бедные много могли себе купить, а к тому, чтобы было больше богатых. Нет ни одной богатой страны в мире, у которой были бы дешевые товары. Посмотрите на Германию, Японию, Израиль. Да, девушка в Японии, которая торгует ватой сладкой, получает 3000 евро. Но давайте не забывать, сколько в Японии стоит жизнь. Стремиться везде и всюду жить по себестоимости — это маразм. Надо приучать себя дорого продавать и дорого покупать. Поэтому я искренне надеюсь, что вопрос таможенных пошлин в той или иной форме у нас как-то решится.

Последний вопрос к Клименко не как к чиновнику, а как к человеку, который уже прошел цикл восемнадцатилетнего наблюдения за прогрессом: чем нас удивит 2035 год?

В силу возраста я бы хотел продолжить удивляться медицинским историям. Помню, как маленьким видел свою соседку, у которой была катаракта — тогда это был приговор. Сегодня я выбираю для мамы хрусталики разного цвета и спрашиваю: «Мама, какой ты хочешь, синенький или жёлтый?» Лечение катаракты превратилось в заурядную историю.

Один мой знакомый ложится сейчас в клинику менять суставы. Когда-то это была трагедия, а сейчас — ну, артрит и артрит. Раз-два – вылечили-починили.

Медики утверждают (мне уже показывали разработки), что в скором времени тебе будут делать укол, после чего венам начинают плыть нанороботы, доплывают до печени, определяют, где они. После этого расщепляются, как боеголовка, находят проблемные клетки — раз, и у тебя не будет гемофилии ближайшие 3 года.

Надеюсь, что к 2035 году благодаря улучшению диагностики смерть от онкологии в 30 лет будет казаться дикостью. В общем, хоть от смерти и нельзя будет вылечиться, надеюсь науке удастся заметно её отодвинуть.

С медициной понятно. А для души что-нибудь пожелаете?

Есть одна вещь, о которой я очень сильно мечтаю, но в тоже время очень её боюсь. Потому что, хоть я человек и неверующий, но всё же хорошо помню историю про Вавилонскую башню и смешение языков.

Сейчас у нас почти нет проблем в личной переписке с иностранцами: берешь Google Translate и получаешь текст практически на любом языке мира. В последние годы случился прорыв с распознаванием речи: сегодня можно уже вполне свободно надиктовывать тексты.

Через какое-то время обе этих технологии объединятся и люди из разных стран начнут свободно коммуницировать друг с другом. Рано или поздно я позвоню в Лондон и скажу по-русски «Привет!», а там услышат «Хеллоу!». И наоборот.

Люди – социальные существа. Известно из истории, что прогресс стремительно начал развиваться, как только люди стали объединяться и общаться в городах. Социальные сети — это аналог традиционной городской среды. Никогда раньше мы так много не общались, не обменивались информацией, как теперь. Кажется, мы пока вообще плохо понимаем, в каком обществе теперь живем.

Я искренне надеюсь, что к 2035 году это условия приведут к качественным изменениям. В одну глобальную страну к этому времени мир, конечно, не объединится. Но в существующих странах эффект от общего слияния информационных потоков будет колоссальным.

Исходник статьи по ссылке http://www.russia2035.ru/works...

И в конце, как обычно, предлагаю всем заходить на мой ресурс http://www.russia2035.ru