Попробуем найти 600 тысяч, якобы, расстрелянных Сталиным в материалах по военным трибуналам 1937-38 годов. Задача небанальная, до нас дошло несколько архивных справок о числе вынесенных приговоров. Но как-то ни Солженицына, ни Земскова подтвердить не получается.
В самом деле, до конца восьмидесятых и комиссии Яковлева ни про какие миллионы репрессированных страна не знала. Считается, что именно тогда группа историков в результате большой работы в архивах насчитала всё-таки не миллионы, но шестьсот с лишним тысяч расстрелянных за время Большого Террора.
Но нет, сам Земсков сообщал, что никто в архивах расстрельные дела не считал. Я уж молчу, что такие приговоры до сих пор засекречены.
Нет историк честно сообщал, что страшные цифры в шестьсот с лишним тысяч ему сообщили… из комиссии Яковлева по разрушению СССР. Любопытный исторический метод, мда.
С другой стороны, шут с ними Яковлевыми и Земсковыми. Как можно не заметить в истории настолько большую трагедию?
Ведь по масштабам вполне сопоставимо с первым годом Великой Отечественной. Но почему-то в каждой семье мы знаем и кто воевал, и кто погиб в боях за Родину. Но почему-то ничего подобного про Большой Террор мы не знаем. А ведь историческая эпоха ровно та же, разница-то в пару лет.
Настолько масштабное и преступное уничтожение народа непременно должно было отразиться и в статистике, и в демографии, и в народном хозяйстве. Попробуйте отправить шесть сотен тысяч людей, например, воевать. И посмотрите, что будет с производством.
Но опять же, демографическая яма от Великой Отечественной видна прекрасно и аукается до сих пор. Но ничего подобного от 1937 года статистическим эхом не идёт.
Даже без общих соображений, в документах-то огромные цифры репрессий должны выглядывать непременно. Даже если засекретить основные документы, то всё равно косвенно тут и там будут вылезать ушки. Ну не спрячешь такое.
А как-то исторических ушек в архивах не особо обнаруживается. Уже разбирали справку министра юстиции первому маршалу Ворошилову от 1955 года.
Минюст приводит подробные данные по работе обычных гражданских судов с 1937 года. Там цифры «репрессий» не впечатляют совсем.
Из девятисот тысяч уголовников в год всего пара тысяч с контрреволюционными составами. А тех самых расстрельных приговоров за два года набирается чуть больше семисот. Не тысяч, человек. Странно, где же расстрелянные сотни тысяч?
Ладно, министр юстиции оговаривается, что данные приведены без учёта специальных судов. По Конституции и закону об основах судопроизводства это вполне понятные суды – воинские трибуналы, железнодорожные и водные суды.
Трибуналы у нас находились в системе Верховного суда, но слегка наособицу. Подчинялись Военной Коллегии Верховного суда. Собственно, многие приговоры по 58 статье рассматривала именно коллегия.
Хорошо известны ежемесячные справки армвоенюриста Ульриха в 1937-38 году. Каждый месяц он отчитывается партии и правительству, Сталину и Молотову о громких процессах по всей стране, приговаривающих к высшей мере.
В основном это прямые теракты. Саботаж, взрывы, вредительство на производствах, шахтах, нефтебазах. С миллионными убытками, с сотнями пострадавших рабочих.
Можно сколько угодно спорить правда ли там были троцкистские заговоры или польские шпионы. Сколько угодно. Наверное, следователи не совсем с потолка писали обвинения.
Но факт на дату – шахту кто-то взорвал, люди пострадали. Это не выдумаешь и в дело не подошьёшь. А уж халатность это или умысел – дело другое. Преступление ничуть не меньшее.
Там и состав приговорённых крайне характерный. К стенке становились начальники. Обычно, директор производства, главный инженер, а часто и кто-то из контролирующих органов. Так это их прямая обязанность следить, чтобы на производстве не происходило таких ужасающих аварий. Тем более, если троцкистский след рисовался вполне явный.
В справках Ульрих докладывает не только о приговорах самой Военной коллегии, но и о подчинённых ей военных трибуналов по всей стране.
Масштабы таких приговоров можно оценить по справкам – 50-70 приговоров к высшей мере в месяц. По всей стране. Как-то не тянет на шестьсот тысяч расстрелянных?
Ладно, допустим, Ульрих сообщал только о самых громких процессах. А тем временем, на заднем дворе поротно и повзводно расстреливали рассказчиков анекдотов про Сталина. Всё может быть.
Давайте посмотрим любопытную архивную справку. Увы, прямых точных данных о приговорах военных трибуналов нет и там. Но кое что оценить вполне можно.
Документ из Госархива, оформлен без явных ляпов и глупостей. Сомневаться в подлинности, как и любого документа, можно и нужно, но прямых оснований нет. Видели мы гораздо менее заслуживающие доверия бумажки.
В приложениях к документу можно зацепиться за помарку. Грифы машинисткой напечатаны «совершенно секретно особой важности». А потом «особой важности» везде вымарано чернилами. Выглядит странно, возможно исправленная ошибка или секретарю указали, что это два разных грифа.
В целом, с учётом исправлений, такой документ вполне имел силу. Я бы этот документ рассматривал как вполне вызывающий доверие.
Итак, письмо председателю Президиума Верхсовета Ворошилову от 28 ноября 1955 года. Достоверность бумаги подтверждается и со стороны. Помните говорили о письме министра юстиции о гражданских судах?
В том письме министр упоминает как раз наш с Вами документ с точным номером регистрации и датой. Так что справка, по сути, привязана к ещё одному вполне надёжному источнику.
Министр юстиции Горшенин докладывает первому маршалу сведения об осуждённых военными трибуналами. И что ещё интереснее – отдельно об осуждённых за контр-революцию.
Увы, данные у Горшенина только с 1940 года. Самых страшных лет Большого террора нет. Но и из этих цифр вполне можно понять… нет, не масштаб злодейства товарища Сталина, гораздо более приземлённую вещь.
Военный трибунал работает по тем же законам и процедурам, что и обычный гражданский суд. Собственно, по закону это обычный суд и есть с некоторыми особенностями и подсудностью.
И у этого суда есть вполне понятная пропускная способность. Если делопроизводители могут обработать тысячу приговоров в год, то хоть их орденами награждай, хоть под наганы ставь, шестьсот тысяч дел они не оформят никак. Физически не смогут.
И опять же, с 1938 года по 1940 прошло всего два года. Сильно измениться составы трибуналов и тех, кто их обеспечивал по документам просто не могли. Так что оценить «репрессивную мощность» трибуналов вполне можно.
Читаем документ. Нам надо найти подтверждение, что за два года «террора» трибуналы могли несколько миллионов отправить в лагеря и 600 с лишним тысяч расстрелять.
Итак, данные за 1940 год. Военными трибуналами по всем Союзу осуждено… барабанная дробь… 71 тысяча человек. Где там возможность провести 2-3 миллиона дел?
К высшей мере в 1940 году трибуналами осуждено 3141 человек. Ещё раз – три тысячи. При том, что уголовный кодекс тогда высшую меру допускал только по двум группам составов. Это измена Родине и как раз преступления военных. Для обычных уголовников максимальное наказание – десять лет. По любой статье.
Давайте на максимум дел посмотрим. Был он в 1943 году. Тогда военные трибуналы рассмотрели 727 тысяч дел.
Надо понимать, что через Красную Армию тогда прошло несколько десятков миллионов человек. И большая часть осуждённых в самый страшный военный год – так и остались служить в частях. Уголовный кодекс это разрешал.
Были специальные нормы – осуждённый боец решением командира оставляется в части. И дальше либо отправляется после окончания военных действий досиживать, либо (что скорее) искупает вину честной службой.
Но опять же, где семьсот тысяч в разгар Великой Отечественной и где 2-3 миллиона приговоров в мирное время? Не могли, физически не могли военные трибуналы обработать такой объём.
И доля контрреволюционных преступлений тоже невелика. Судили оступившихся красноармейцев не за анекдоты и не за призывы, а за вполне конкретные воинские преступления – нарушен приказ, оставлены позиции, утрачено имущество и так далее.
Справка показывает, что из 727 тысяч дел 1943 года контрреволюционных составов всего 103 тысячи. Одна седьмая часть. Вполне логичная картина.
Конечно, это всё косвенные доказательства, но никаких ужасающих репрессий эта картинка не подтверждает. Можно ли поверить, что в 1938 году военные трибуналы вынесли миллион приговоров, а через два года всего семьдесят тысяч?
Надо ли понимать, что трибуналы сократили так раз в десять? Ну если у них внезапно больше не оказалось работы?
Думаю, что нет. Видим нормальную картину работы судебной системы. Особо одобрять высшую меру социальной защиты не хочется, но таков тогда был закон, извините.
И судя по справке, для нашей весьма немаленькой Красной Армии это вполне обычный объём дел. Где-то в районе семидесяти тысяч по всей стране в уже не вполне мирный 1940 год.
Тут и в Освободительный поход успели сходить и с финнами повоевать. Неудивительно, что число дел должно было прилично возрасти. Скорее всего, в 1937 году воинских преступлений было ещё меньше.
Ну и расстрельные цифры тоже вполне укладываются в статистику. В районе трёх тысяч приговоров военных трибуналов к высшей мере в год. При том, что трибуналы, кроме военных преступлений, рассматривали как раз ту самую контрреволюцию, вполне гражданские теракты, аварии, диверсии.
Так что, увы, пока никаких шестисот тысяч расстрелянных Сталиным в документах не проглядывается. Нет, я в курсе приказа Ежова о тройках, это тема отдельная и довольно забавная.
Скажу только, что ни в Конституции, ни в законе об основах судопроизводства никаких троек нет и быть не может. И Верховный Совет такого органа не создавал совершенно точно. Так что, продолжаем искать.
МОИ КНИГИ О СТАЛИНЕ 2024
Оценили 9 человек
13 кармы