Спотыкачки альтернативщиков на истории Исаакиевского собора - 2а

Здравствуйте, уважаемые читатели!

Уж сколько лет прошло, а некоторые всё продолжают называть Огюста Монферрана мифическим персонажем. Правда, часть альтернативщиков, смирившись с тем, что могила Монферрана найдена, а краеведы разкопали свидетельства его проживания в России, и, стало быть, Монферран, таки личность историческая, теперь всячески пытается принизить заслуги его, а особенно перед Отечеством нашим. Мол, Монферран - не архитектор вообще, а какой-то себе рисовальщик. А заодно и других "строителей Петербурга" лишают компетентности. Последний пример этого случился буквально на днях:

Вот с этого и начну, ибо история этой церкви для Франции того времени (с её революциями и прочими "катаклизмами") не изключительна.

Судьба нелёгкая церкви св. Мадлен

Поначалу взамен старой церкви св. Мадлен (она же св. Магдалина) взялись французы сооружать в Париже новую. Как и положено, объявили конкурс, содеяли проекты (образцы на картинках), выбрали понравившийся и приступили к строительству. Порядок создания храма был несколько "удивителен": после сооружения фундамента, первыми возвели колонны (а не припомните ли вы, что альтернативщики аналогичный порядок поставили Монферрану в вину?).

И тут во Франции случилась революция. Стройку в 1789 году остановили, короля казнили, а пришедшее к власти новое правительство среди множества насущных дел принялось решать, что же делать с новой церковью Мадлен. Предложений в дебатах было высказано множество.

Точку в спорах поставил Наполеон Бонапарт (личность тоже не мистическая). Через пару лет после коронации, в 1806 г. новостройку было решено превратить в "Храм во славу Великой армии". Опять разрабатывались конкурсные проекты. Восемьдесят два участника, в числе которых были не только французы, представили планы будущего Храма Славы. Они были выставлены в Музее Наполеона. 3 марта 1807 г. первичным решением Класса изящных искусств Управления гражданских зданий победа была присуждена Бомону, а проект Пьера-Александра Виньона занял второе место. Но окончательное решение было за Наполеоном, который в это время находился в Пруссии. Туда и были посланы четыре "лидирующих" проекта. Бонапарт желавший "иметь не церковь, а храм" выбрал проект Виньона и высказал "пожелание" содеять храм каменным: "Моё убеждение однозначно: он должен быть нетленным, как слава наших армий и его знаменитого основателя. Поэтому я намерен не рисковать при его строительстве".

После того как планы, в том числе и Пьера-Александра Виньона, были приняты в принципе, они были представлены министру внутренних дел. Тот назначил комиссию, которая через несколько недель заявила, что План Виньона внешне самый великолепный и чистый, но при этом он меньше всего сохранит первые постройки и обойдётся дороже.

К чему я это всё сообщаю вам? Да к тому, чтобы вы могли проникнуться не только духом того времени, но и значимостью объекта, а также длительностью "простоев" в строительстве. И ещё одна деталь: Наполеона "просветили", что у месье Виньона маловато архитекторского опыта.

Шампаньи сообщил Наполеону: "М. Виньон работает архитектором всего несколько лет, у него нет опыта, он не занимался крупным строительством, возможно, даже не построил ни одного дома. Во время революции ему пришлось заниматься сносом. Это практически единственная его работа, которую мы знаем. Нельзя отрицать, что изполнение его плана, как бы хорошо он ни был задуман, в его руках превращается в опасную операцию. Двойные поперечные балки, широкий перистиль и своды высотой от 7 до 72 футов ставят это сооружение в ряд самых сложных за последнее время. М. Виньон, прекрасно понимая все это, предложил предоставить все детали изполнения М. Ронделе, парижскому архитектору, считающемуся наиболее сведущим и опытным в строительной практике, которой он в основном занимается, но эта мера предосторожности всё же кажется мне недостаточной. Планы изполнения, утверждённые М. Ронделе, могут плохо выполняться М. Виньоном; часто возникают трудности, не предусмотренные планами, которые требуют внезапного изпользования таких ресурсов, которые хорошо известны только архитектору высокой квалификации. Поэтому я считаю, Сир, что в этом строительстве должен участвовать М. Ронделе, и что оно должно осуществляться господами Виньоном и Ронделе".

Сам же молодой архитектор высказал в письме министру на сей счёт следующее:

"Монсеньор, доверие, которое Его Величество соизволил оказать мне, поручив изполнение моего замысла, вновь наэлектризовало мои способности; чтобы быть более достойным его и сделать, если возможно, этот уникальный памятник вечным, я отбросил все чувства самолюбия и сам предложил Вашему Превосходительству в моем письме от 25 июня прошлого года предоставить средства для изполнения М. Ронделе. Я добавил, что мне было бы приятно, если бы он, либо сам Его Величество, либо Вы, Монсеньор, осуществляли надзор за моими постройками; но, обращаясь к Вам с этим предложением, я не думал отступать от указа Его Величества, который поручает изполнение этого памятника только мне. Этот знак доверия с его стороны слишком лестен, он слишком почётен для меня, чтобы я мог добровольно отдать малейшую часть его в руки сообщника; скажу более, Монсеньор, присоединение г-на Ронделе, предложенное Его Величеству как одно из средств организации моих работ, было бы жестокой нападкой на мою репутацию; оно объявило бы недоверие со стороны Вашего Превосходительства, которое отчасти разрушило бы указ Его Величества и представило бы меня публике как человека, неспособного в некоторых отношениях.

Прошу Ваше Превосходительство взглянуть на примечания (заметки о себе), которые я прилагаю к этому письму, и Вы увидите, что журналисты были плохо осведомлены, когда говорили обо мне как о молодом художнике, который только недавно занялся архитектурой.

Поэтому я назвал к М. Ронделе как к руководителя не из-за неуверенности в своих средствах изполнения, а потому, что хотел дать Его Величеству надёжную гарантию, тем более, что его таланты в строительстве хорошо известны, и я не опасаюсь его знаний. Прошу, Вас Монсеньор, выслать Вам копию моего письма, оно очень точно и не оставляет никаких сомнений на этот счёт.

Если опыт показал, что соединение двух архитекторов для изполнения совместно составленного ими плана не дало удовлетворительных результатов, то каковы же будут результаты соединения двух художников, из которых один совершенно не принимал участия в разработке проекта другого, и между которыми не осталось ни родства веков, ни связей?..."

Эту историю можно было бы разворачивать и дальше, но для нас главное - не она. А значимость самой стройки и сложности архитекторских путей. Было решено большую часть уже возведённого снести, увеличить размеры фундаментов (хотя Заказчик поначалу настаивал на том, чтобы не выходить за пределы уже существующего фундамента), завести побольше каменных материалов и достраивать здание по новому проекту. Работы начались по новому кругу.

По Плану Виньона Храм славы, окружённый со всех сторон колоннами коринфского ордера, имел прямоугольную форму. Если бы его достроили, то внешне он существенно не отличался бы от нынешнего здания церкви Мадлен. Но "внутреннее содержание" начало изменяться заранее: "Уже на закате Империи мы поняли, что строим зал для церемоний, время которых ушло." В 1813 году директор общественных работ попросил Виньона поведать о планах как сделать здание пригодным для католического богослужения. Тогдашний министр внутренних дел, тоже был поражён нелепостью (в смысле исторической неуместностью) храма Славы. Он предложил и добился того, чтобы церковь Мадлен (строящийся Храм славы) была возвращена религии. Интерьер, стены которого были низкими, можно было легко преобразовать.

16 января 1816 года был принят закон, гласивший, что в память о Людовиках XVI и XVII, королеве Марии-Антуанетте и м. Элизабет будут воздвигнуты памятники изкупления (как я поняла, они должны были находиться внутри здания); что Мадлен будет достроена. 10 февраля король, которому была нужна церковь, а не храм, приказал завершить строительство. Конкурсный этап прошёл быстро, было всего 4 Плана, из которых 2 принадлежали Виньону. Директор, ещё с 1812 года довольный поведением этого архитектора, хотел избавить его от унижения перехода начатой им работы в другие руки. Соображения, вытекающие из общественных интересов, укрепили этот доброжелательный настрой. «Память о двух сносах, которым подвергся этот памятник, заставила директора опасаться, что он подвергнется и третьему, если для продолжения строительства будет назначен новый архитектор. В любом случае конкурс и последующие обсуждения не могли не отсрочить возобновление этой работы". В итоге (не прошло и года), королевским указом от 22 апреля 1816 выполнить эту работу было поручено Виньону. Ему было предписано: сохранить существующие постройки и в особенности: I. фундаменты, заниматься которыми в четвёртый раз было бы неприятно; 2-е достойно разместить изкупительные памятники внутри церкви; 3. внешне и внутренне придать зданию религиозный характер.

Похоже, что работа на стройке на долго не останавливалась - всё решалось достаточно быстро. Прошу проникнуться ещё одним нюансом тогдашнего времени: проектов, как мы их понимаем нынче, в те времена до начала строительства не разрабатывалось, не случайно в ходу было слово "План". То есть, это был своего рода эскиз (для наглядности и возможности примерной прикидки стоимости, впрочем, часто только лишь стоимости начального этапа). Не важно, сколько видов и разрезов имелось в Плане. Основная разработка шла уже после выбора того или иного Плана Заказчиком. Заказчик же решал, кому поручить строительство (в данном случае воплощение Плана было поручено "молодому архитектору").

Вот эту самую стройку (церкви Мадлен, которая тогда возводилась как Храм славы) Монферран, прошедший обучение в школе архитектора Шарля Персье и в Королевской академии, курировал в качестве инспектора работ. То есть, он работал у архитектора Жака Молино (Jacques Molinos), бывшего в то время генеральным инспектором гражданских зданий. Так называвшаяся Общая инспекция Молино (подразделение Управления общественных работ департамента Сены) заведовала частью гражданских построек. Практика в архитектуре (как и во всём) - вещь великая. Как вы понимаете, такую должность при столь важной постройке простой "рисовальщик" изполнять не мог. Зато эта должность вполне подходящая для архитектора, начинающего свою карьеру.

(будет продолжение - часть 2б)

Всем рекомендую канал Архивариуса, в особенности, статью Спешл фор zodchi1: "Бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе" (ц)