Кавказ, зима 1914-1915 годов. Омут лжи.

Как то так сложилось, что в настоящей войне мировая либера топит и травит Россию в омуте вонючей и ядовитой лжи. Самое странное, что большинство конструктивной части нашего общества принимают свое «утопление» с титаническим спокойствием.

Массированная «операция утопления с последующим отравлением сознания» идет в основном по следующим направлениям:

1. «Убийство царской семьи большевиками в Екатеринбурге в 1918 году».

2. «Красный террор во время Гражданской войны и вокруг нее».

3. «Организация большевиками голода 1921-го года.

4. «Украинский и казахский "голодомор" 1932 – 1933 годов».

5. «Массовые репрессии в отношении ни в чем не повинных и «Архипелаг ГУЛАГ»».

Оформилось и шестое направление атаки: отец лжи нашего политического олимпа, сам Владимир Волкович, во весь свой голос недавно (26.11.2017 г.) двинул с телеэкрана версию о «великом архистратиге и Победоносце» генерале Николае Юдениче».

Нет, от Интернет - историков это еще можно было терпеть, но, после выступления Волковича поднимется вопрос об установке памятника Юденичу, бесславному ублюдку, бесславно загубившему тысячи русских жизней в двух своих бесславных Петроградских походах.

А как же он у нас попал в «победоносцы»? О, это достаточно интересная история, достойная пера, какого либо сатирика, уровня Ильфа и Петрова. О Шурике Балаганове, Паниковском и «концессии детей лейтенанта Шмидта» читали? Вот и Коля Юденич во Франции 1930-х годов был одним из организаторов и предводителей «концессии победоносцев Кавказа». Под эту сурдинку: «подайте бывшим победоносцам Кавказа» он и сплотившиеся с ним прочие бездарные беглокомандующие, денежку себе добывали на пропитание, а между делом, в пользу концессии, «мемуары» о своих бывших «победах» пописывали.

Белому движению, по своей сути сборищу народных палачей и бездарностей, как воздух был нужен свой герой, которого можно было бы сделать героем признанным Россией. Вспомнив эту лживую писанину бывших «предводителей концессий» современные либеральные «историки» от партии булкохрустов подняли, и вывели ее в свет. Как всегда – вовремя, прошло более 75-ти лет, знающие правду свидетели событий ушли естественным путем, лжецы вышли на оперативный простор.

А что же в действительности произошло в Закавказье во время Первой Мировой войны? Как там развивались события, и что там были за победы? Пришлось разбираться. Тем более что это оказалось очень и очень интересно и открывало неизвестную нам, но очень характерную страницу русской истории. Постараюсь описать эти события максимально кратко и максимально понятно. Хотя описать это очень коротко просто невозможно.

Кавказ, как и Закавказье, никогда не были спокойными местами Российской Империи. Потому, в довоенное время устойчивость российской власти там обеспечивали четыре армейских корпуса. Они так и назывались: 1-й кавказский армейский корпус, 2-й кавказский армейский корпус, 3-й кавказский армейский корпус и 4-й кавказский армейский корпус. Естественно, им были приданы многочисленные казачьи части и подразделения, которые несли там службу со своей казачьей спецификой.

Командовал всей этой группировкой, генерал-адъютант, наместник на Кавказе граф Воронцов-Дашков Илларион Иванович.

В прошлом талантливый военачальник, но человек 1837-го года рождения, к 1914-му он был уже в преклонном возрасте и большую часть времени грел свои старые кости в Пицунде. В связи с этим он передоверил управление войсками своему заместителю по военной части, генералу от инфантерии Мышлаевскому Александру Захарьевичу. Штаб Наместника находился в Тифлисе, начальником штаба являлся генерал-майор Болховитинов Леонид Митрофанович.

(Просьба не читать по этим ссылкам всевозможные глупости, включенные в статьи современными юденичефилами и юденичеведами, загадившими путаными домыслами «концессионеров» весь Интернет.)

После начала Первой Мировой войны, в связи с тяжелой обстановкой на западном фронте, 2-й кавказский и 3-й кавказский корпуса были отправлены на войну с Германией. Осень 1914-го года Кавказская армия встретила в очень ослабленном виде: расквартированный в Эривани 4-й кавказский корпус, расквартированный в Сарыкамыше 1-й кавказский корпус под командованием генерала от инфантерии Берхмана Георгия Эдуардовича, и, находящийся в Олте, не значительный по численности, так называемый, «олтинский отряд» под командованием генерала-лейтенанта Истомина Николая Михайловича.

Вот найденная мною в Интернете самая красивая и простая карта того состояния:

Что мы видим? Карская область Российской Империи. Армянское высокогорье, высота более 2000 метров над уровнем моря. Железная дорога Тифлис – Карс (Kars) - Сарыкамыш (Sarikamis).

Сарыкамыш – укрепленный район, закрывающий один из возможных путей из Османской империи на Кавказ, разумеется повернутый своими укреплениями в сторону «Турции». Олта (Olty) – так же укрепрайон, закрывающий второе возможное направление нападения османов. Севернее Олты поселок Ардахан (Ardahan), южнее Сарыкамыша османская крепость Кеприкей (Kopri-Keni).

Эривань (EREVAN), с расквартированным там 4-м Кавказским Корпусом фактически закрывает персидское направление, и, вследствие горных условий, в войне с османами Сарыкамышу и Олте не помощник. Через горы быстро перебросить войска из Эривани в Сарыкамыш было невозможно.

Таким образом, к осени 1914-го года, против всей Османской империи на Кавказе были противопоставлены только 1-й Кавказский корпус и Олтинский отряд. А за их спинами железная дорога на Тифлис, дорога через Кавказ и оперативный простор с редкими и малочисленными гарнизонами до самой Москвы. Круто!!! И ничего в том нет удивительного: все силы из Российской Империи высасывал перемалывающий миллионы солдатских жизней Западный Фронт.

Но, однако, такое шаткое положение дел было осознано и обеспокоило штаб армии в Тифлисе. В случае реального наступления «турок» командование Кавказской армии и наиболее достойные граждане Тифлиса могли не успеть убежать. Не без труда, и только для своего личного прикрытия, им удалось добиться переброски на Кавказ 2-го Туркестанского корпуса под командованием генерала лейтенанта Леша Леонида Вильгельмовича, с резервом в виде 1-й Кубанской пластунской бригады. Бригадой командовал генерал-майор Пржевальский Михаил Алексеевич (двоюродный брат известного путешественника генерала Николая Михайловича Пржевальского). 15 сентября 1914 года 2-й Туркестанский корпус с 1-й Кубанской пластунской бригадой прибыли в Тифлис и были там расквартированы.

Что же в это время происходило в Османской империи?

Громадное государство, населенное в основном курдами, армянами и греками, или только формировалось и никак не могло оформиться в указанных границах, или уже медленно задыхалось в глубоком кризисе. Южнее Сарыкамыша и Ольты, в Анатолии, примерно в течение 30-ти лет шла затяжная и вялотекущая армяно – курдская война. Кто кого первым обидел, давно было забыто, но по местности перемещались отряды как армянских, так и курдских башибузуков, которые с переменным успехом причиняли друг другу военные поражения. В этой войне страдало и гражданское население Анатолии.

Стамбул, вел себя как обычный город-полис на проливе, жил с моря, а так же с контроля над этим проливом, и все происходящее на остальных территориях «империи» его, по сути, мало интересовало.

С началом Первой Мировой войны в Стамбульской власти возникли две крупные группировки:

Одна группировка, которую возглавлял Султан Мехмед V Решад, не приветствовала союз с Германией и была категорически против войны с Российской Империей.

Вторая группировка, возглавляемая военным министром Исмаилом Энвером (известным также как Энвер-паша или Энвер-бей (тур. Enver Paşa)), одним из лидеров младотурецкой партии «Единение и прогресс», ратовала за военный союз с Германией и за вступление в войну с Российской империей. «Младотурки» мечтали о переформатировании рыхлой Османской империи в монолитное и сплоченное государство. Большую помощь Энвер-паше оказывал глава германской военной миссии в Константинополе генерал Отто фон Сандерс. Но эта война с Российской Империей в основном планировалась ими на западном фронте Османской Империи, то есть в Европе.

Борьба этих двух группировок шла с переменным успехом, и, не смотря на то, что 3-го августа 1914 года в Османской империи была объявлена мобилизация, в этот же день она публично заявила о своем нейтралитете относительно войны.

Как бы то там ни было, Османская империя в целом войну начинать не желала, а это могло означать, что при определенном дипломатическом и политическом воздействии со стороны Российской Империи в войну она так и не вступит.

Однако, 16 октября 1914 года, в семь часов утра, действуя под турецкими вымпелами, немецкие крейсера "Гебен", "Бреслау" и "Гамидие" обстреляли Севастополь, Феодосию и Новороссийск. Ни от кого из наблюдавших эти обстрелы наших военных турецкие флаги не прикрыли немецкой принадлежности крейсеров. Русские моряки не настолько глупы, что бы сразу не опознать «германцев».

Буквально сразу, за этим событием, в министерство иностранных дел в Петербурге прибыл посол Османской империи и объявил этот инцидент "немецкой провокацией". При этом посол пояснил, что османы, честно исполняя условия договора о проливе, не пропускали немецкие военные суда в Черное море. Но эти три крейсера имели приглашение от «ваших братушек – болгар» и по документам направлялись в Болгарию. Не пропустить их, на основании того же договора, османы не имели права. Прорвавшись же в Черное море, немецкие крейсера не пошли в Болгарию на «праздник граненого стакана», а подняв османские флаги, совершили пиратское нападение на российские города.

Что бы сделал в этих обстоятельствах даже не особо умный, но ратующий за свою страну нормальный глава государства? Попросил бы «турок» помочь в вылове этих пиратов в Черном море. А вдруг бы они согласились и смогли помочь? В этом случае одним этим ударом можно было бы расстроить всю немецкую партию в Стамбуле.

Однако, наш Супер-Пупер-Самый Главный Главнокомандующий и будущий «Cвятой Царь», Николай II в ответ приказал Кавказской армии в ночь с 19-го на 20-е октября начать войну с «Турцией». Штаб армии в Тифлисе перенаправил Императорский приказ 1-му Кавказскому корпусу в Сарыкамыш, (больше то некому), и тот, в указанное время, перейдя границу, отправился в Кеприкейский поход, более известный как поход Берхмана. А днем, 20 октября 1914 года, после фактически уже совершенного нападения, «турецкому» послу было официально сообщено об «объявлении войны Османской империи».

Вот это что? С какого такого перепоя Император начал войну с МНОГОМИЛЛИОННОЙ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИЕЙ силами полутора армейских корпусов, с оперативным простором до самой Москвы у них за спиной? С невозможностью создать или перебросить на образующийся южный фронт резервы, так как страна и так по самые уши погрязла в неудачах на западном фронте?

Но, из сказки слова не выкинешь. Вменяемых свидетелей этого похода не осталось. «Победоносный» генерал Берхман в своих мемуарах пишет, что в этом походе силами вверенного ему корпуса он «доблестно уничтожил 100500 до зубов вооруженных встреченных в походе турок», османы сообщают, что «отбивая подлое нападение уничтожили и отбросили 100500 русских агрессоров». По видимым же результатам 1-й Кавказский корпус 29 ноября 1914 года с потерями вернулся домой, в Сарыкамыш, и стал усиленно там окапываться. То, есть военные результаты похода, если забыть о потерях, были нулевые.

А вот политические результаты не заставили себя ждать. Практически сразу, после начала этого «доблестного Кеприкейского похода» вся антивоенная партия в Стамбуле была смята. План западной войны с Россией на европейском театре военных действий был заменен на план восточной войны на Кавказе. Практически за месяц османами была сформирована хорошо вооруженная, имеющая от 120 до 150 тысяч штыков, так называемая 3-я армия. Сам Энвер-паша, имея начальником штаба генерал-лейтенанта Бронсарта фон-Шеллендорфа и начальником оперативного отдела майора Фельдмана, повел ее на Кавказ.

Но это была еще «первая ласточка». Очереди на призывных пунктах Османской империи ломились от желающих идти в кавказский поход, в Германии ставили под погрузку корабли для перевозки в Стамбул значительных партий «летального оружия». В плане войны у Стамбула стояло формирование для войны с Россией более чем миллионной армии.

Штурмовать Сарыкамыш «в лоб» командиры 3-й армии не хотели, потому пошли на менее укрепленную Олту, где границу защищал гораздо менее многочисленный «олтинский отряд» под командованием генерала Истомина. Миновав Олту, османы рассчитывали частью сил блокировать с севера Сарыкамышский гарнизон, а основными силами, возможно используя имеющеюся железную дорогу, спокойно двигаться на Тифлис. Реально остановить их там было некому.

Уже 8 декабря 1914-го года передовые отряды «турок» нанесли удар по Олте. Понимая размер подходящей армии, и ничтожность собственных сил, генерал Истомин принял решение о боевом отступлении, оставил Олту, и непрерывно ведя арьергардные бои, начал отступление по направлению к Ардахану. Миновав Олту, часть османской армии повернула на восток с целью блокировать с севера Сарыкамыш и фактически его окружить. Вторая часть, продолжая бои с отступающим отрядом Истомина и двигаясь на север заняли Ардахан.

В это время командование 1-го Кавказского корпуса в Сарыкамыше, вместе с находящимся там заместителем командующего генералом Мышлаевским неожиданно узнали о приближающейся "орде" и ее планах. Понимая, что спасти гарнизон от нашествия и окружения невозможно, генерал Мышлаевский решил спастись лично, и, бросив командование на генерала Берхмана, срочно выехал в Тифлис. Перед этим он отправил жене в Тифлис телеграмму, что «все пропало, турок не остановить», и что бы она «хватала домочадцев и срочно уезжала с Кавказа». Жена генерала Мышлаевского, как всякая порядочная женщина, поделилась информацией со всеми друзьями и подругами. В результате в Тифлисе началась паника.

«Эту панику, прежде всего, создали высшие чины штаба действующей Кавказской армии. Эти господа сообщили своим семьям в Тифлис об опасности и о том, чтобы они готовились к эвакуации, т. е. к бегству на Северный Кавказ. Тифлис затрепетал от страха. Армяне бросились восвояси. Жены штабистов упаковывали имущество, загрохотали по улицам грузовики».

Оставшийся в Сарыкамыше «за главного», генерал Берхман впал в панический ступор. Распространяя панику среди подчиненных, он фактически самоустранился от командования гарнизоном. Младшие командиры, в этих условиях, вели себя «в соответствие с уровнем своей испорченности». Некоторые, самые стойкие, направили подразделения и части на укрепление обороны Сарыкамыша с его северной стороны. Срочно рылись блиндажи, копались и оборудовались новые линии обороны. Иные командиры срочно опустошали запасы спиртного. Все ждали подхода неисчислимой «турецкой орды».

3-я армия, скрипя арбами, медленно подходила к Сарыкамышу. Местность там лесистая, но население практически отсутствует. В летнее время множество пастухов пасет здесь свои стада, а к зиме они спускаются с высокогорья вместе с животными в более теплые долины. Никакого жилья, кроме пустующих летних пастушьих домиков там не было.

И тут по османской армии ударили. Нет, не ВКС Российской империи, не артиллерия, а то, что тут бывает практически каждую зиму: мороз ниже 20 градусов, сопровождаемый ветром и снежным бураном. Да, вот такие «приколы» бывают зимой, там, в местах много южнее Гагр и Сочи. В отличие от более привычных к таким условиям и более тепло одетых солдат Истомина, которым в большинстве удалось выжить, набранная в южных областях Османской империи 3-я армия, не имеющая даже шинелей и не признающая нижнего белья, без теплой обуви и теплых головных уборов, в течение суток 13-14 декабря 1914 года тихо прекратила свое существование.

Сами турки оценивают свои потери в Сарыкамышском походе от мороза и буранов примерно в 100 000 человек. Сто тысяч раздетых солдат и офицеров, приведенных одним турецким, и двумя немецкими идиотами, зимой на Армянское высокогорье! Часть выживших просто разбежались по домам, но около 10 000 «турок» все же добрались до Сарыкамыша. Уже не воевать, а найти, где погреться. С собой доблестные «турки» притащили к Сарыкамышу даже 20 полевых пушек, но не факт, что с боекомплектом.

В это время в Сарыкамыше часть командиров среднего звена во главе с генералом Берхманом паниковала, часть ждала «турок» и готовилась к обороне. Именно эти, подошедшие с севера к Сарыкамышу полузамерзшие «турки» и создали в гарнизоне последнюю фазу паники: «все, окружены…»!

Вот редчайшее фото солдат на срочно отрытых северных позициях обороны Сарыкамыша в декабре 1914-го.

Обратите внимание: русские солдаты в фуражках, а значит без зимней формы одежды. Без положенных им в это время года меховых папах с откидным задником из фальшивой смушки, без теплых башлыков из верблюжьей шерсти, без теплых байковых «попых» (исподнего) и теплых байковых портянок. Как вспоминали очевидцы: обувью – лаптями, солдаты Сарыкамыша обеспечивали себя сами. Вот такое снабжение было в царской армии и такая забота о солдатах.

Глядя на это фото можно только удивляться стойкости русского солдата. Зная о подходящей неисчислимой «турецкой орде», зная о том, что их 1-й Кавказский корпус не имеет резервов и практически лишен всякого боевого управления, они, как «триста спартанцев», без всяких признаков обреченности на лицах, в 20-ти градусный мороз, в летней форме одежды спокойно ждут подхода «орды».

Но, чуть ранее, 10 декабря 1914-го, кто-то в Тифлисе, по всей видимости еще сохранивший остатки разума, вспомнил об окружаемом «турками» Сарыкамыше и решил направить им помощь. Помощь направили в виде не убиваемой 1-й Кубанской пластунской бригады под командованием генерала Пржевальского.

15 декабря 1914 года генерал Пржевальский с бригадой прибыл в Сарыкамыш. В пути он вполне разобрался с обстановкой, понял, что никакого окружения нет, а вокруг Сарыкамыша бродят полузамерзшие турецкие зомби. Он быстро принял на себя брошенное командование гарнизоном и направил отряды по сбору «бродячих турок». Набрали и отогрели всего около 10000 выживших, зафиксировали целые поля оставшихся от османской армии "подснежников", а еще нашли 20 дотащенных «турками» пушек, о чем и доложили по команде.

Фото: 1915-й. Турецкие пленные в Тифлисе:

Получив доклад об этих трагических, и в общем бесславных, событиях на Кавказе, в Петербурге решили создать из них «великую русскую победу под Сарыкамышем». 24 декабря 1914 г. в Петрограде, в "Правительственном вестнике" было опубликовано официальное сообщение:

Только подивиться, как в этом сообщении скромно рассказывается о действиях 9-го, 10-го и 11-го корпусов 3-й- турецкой армии, и скромно умалчивается, чем в это время занимались ее корпуса номерами с 1-го по 8-й.

Хотя, можно понять эту, родившуюся в Петербурге ложь. Объяснять широкой общественности действительные перипетии кавказских событий реально было не с руки. Кроме того: народу, на фоне множества неудач на западном фронте, требовалась хоть какая то «победа». Власти Империи эту победу народу выдали.

Однако, никто из действительно активно участвовавших в Сарыкамышских событиях генералов брать на себя авторство в этой «победе» не хотел. В результате «победа», в отличие например, от будущего Брусиловского прорыва, осталась без автора и без имени, что и привело к последующу образованию в Париже мошеннических концессий «победоносцев Сарыкамыша», в которых самое активное участие приняли «худшие из худших» и «бесславнейшие из бесславных», во главе с Николаем Юденичем.

А что далее произошло с нашими героями на Кавказе? В Сарыкамыш, вместе с пленными «турками» пришла страшная эпидемия сыпного тифа. Сколько наших бесстрашных солдат в ней погибло, а сколько удалось спасти, история и мемуары умалчивают.

Всем участвовавшим в этих событиях «сестрам» было «выдано по серьгам»:

Генерал от инфантерии Мышлаевский за паникерство и бегство из вверенного ему гарнизона, 31.03.1915 без наград отправлен в отставку, официально «за болезнью с мундиром и пенсией».

Генерал от инфантерии Берхман, за паникерство и самоустранение от командования вверенным ему соединением, но без бегства, 04.02.1915 года отстранен от занимаемой должности и зачислен в распоряжение Главнокомандующего Кавказской армией, где, и находился «за штатом» до Февральской революции. В последствии, находясь при штабе Кавказской Армии, после победы под Байбуртом за компанию с остальными приказом от 26.07.1916 получил орден Св. Георгия 4-й ст., по его словам «якобы за Сарыкамыш». В эмиграции, в Париже он питался тем, что активно возглавил одну из ветвей «концессии победоносцев Сарыкамыша», и показывал народу уже два ордена. Оба – за Сарыкамыш.

Генерал-майор Пржевальский Михаил Алексеевич, за грамотные и активные действия по командованию сарыкамышским гарнизоном в условиях самоустранения генерала Берхмана, приказом от 13.01.1915 года награжден орденом Св. Георгия 4-й степени, а также Георгиевским оружием. Приказом от 03.02.1915 года генерал-майору Пржевальскому присвоено звание генерал-лейтенанта, и он назначен на должность командира 2-го Туркестанского армейского корпуса. С 03.04.1917 года он командующий Кавказской армией, а с 31.05.1917 главнокомандующий войсками Кавказского фронта. После начала Гражданской Войны некоторое время находился в армии Деникина, но ничем там не отличился, затем эмигрировал. В эмиграции мемуаров не писал, к «концессиям победоносцев» не примыкал.

Генерал-лейтенант Истомин Николай Михайлович, за умело организованное отступление с эффективными арьергардными боями, приказом от 17.05.1915 года был награждён орденом св. Георгия 4-й степени. Олтинский отряд был доукомплектован и преобразован в 5-й Кавказский армейский корпус, командиром которого был назначен генерал-лейтенант Истомин. После революции служил в РККА, далее преподавал в Военно-морском гидрографическом училище в Ленинграде.

Османские последствия сарыкамышской трагедии были еще более значительны.

Большая часть оставшихся в снегах Армянского Высокогорья солдат были курдами. А в Османской империи именно бедные курды составляли основу армии, и толпами собирались у призывных пунктов при объявлении любой мобилизации. Служба в армии давала им надежду на относительно сытую жизнь и прочие социальные перспективы. Прибежавшие из под Сарыкамыша выжившие курды такое рассказали.… Такими армейскими перспективами поделились.… Очереди у призывных пунктов исчезли моментально, загнать никого в армию стало невозможно. Все военные перспективы Османской империи на этом рухнули за полным отсутствием желающего воевать личного состава.

Добежавший до Стамбула главнокомандующий, победоносный Энвер-Паша, начал энергично рассказывать мемуары о «предателях армянах, которые будучи взятыми в проводники, все исключительно «сработали Сусаниными», и завели всю его многотысячную армию в сугробы».

Многие курды потеряли в этом походе своих близких родственников. Ненависть их к армянам возросла тысячекратно. В этом их поддержали желающие улучшить свое материальное положение верные Энвер-паше башибузуки. Сам Энвер-паша возглавил эту безжалостную резню. По всей Анатолии началось массовое уничтожение армян, переросшее в ВЕЛИКИЙ ТУРЕЦКИЙ ГЕНОЦИД АРМЯН.

Нельзя сказать, что эти события обрадовали официальный Стамбул, но и остановить их быстро они не смогли. Многие тысячи армян были физически уничтожены. Только в 1919-м году Энвер-паша за все свои заслуги будет судом Османской империи приговорен к смертной казни и сбежит в Германию.

Однако турки, отрицая факт геноцида армян, все же не забыли свой трагический Кавказский поход. И к его столетию, в 2014-м году в районе Сарыкамыша они установили памятник, а в честь своих бесславно погибших героев выпустили памятную монету в 5 лир:

А нам российские «историки» рассказывают о «победоносном Коле Юдениче», которого зимой 1914-1915-го годов вообще не было на Кавказе.