В.АВАГЯН: "МИФ АВТОНОМНОГО БЫТИЯ"

Восторги по поводу демократий и небывалого «достоинства» человека в них неразрывно связаны с мифом «автономного быта». В рамках этого мифа (спойлер – бредового) дело выставляется так, будто бы человек живёт сам по себе, и лишь вторжение в жизнь жестоких или коррумпированных деспотов создаёт ему проблемы. А если бы власть не вмешивалась и была вежлива, галантна, как отец в культурном обществе по отношению к чужому ребёнку – всё было бы восхитительно.

Разумеется, вежливость и деликатность – прекрасные качества характера, которые нужно всячески воспитывать в себе и окружающих. Но может ли принцип вежливого невмешательства сохранить человеку жизнь? Мы недаром привели аналогию с чужим ребёнком.

Своего – поскольку он ваш иждивенец – вы воспитываете. Иной раз наорёте, в угол поставите, подзатыльник дадите, ремня пропишете. Это всё не очень хорошо (вспыльчивость родителя не красит) – однако же неразрывно связано с другим. Своего ребёнка вы кормите и содержите. Вы его учите и выводите в люди. Делаете всё, чтобы он стал человеком. И даже родительская невежливость, воспитательные перегибы – связаны с этой задачей: дать ему будущее, дать ему жизнь.

Что касается чужого ребёнка, то вы не имеете права его наказывать, контролировать, направлять. Но вас это не особенно тяготит, потому что у вас и обязанностей по отношению к нему никаких. Где и как он учится – не ваше дело. Почему он поздно гуляет – не ваше дело. Кем он в итоге станет – не ваше дело, и не особенно вас волнует.

Этим и объясняется повышенная вежливость и деликатность по отношению к беспризорнику (ведь чисто по-человечески и его жаль!) на фоне куда более сурового отношения к своему отпрыску. Миф автономного быта делает из людей беспризорников.

Если главная задача власти – не вмешиваться и не подавлять личность, «предоставить делать, предоставить идти», как требовали либералы ещё в XVIII веке – то она, с одной стороны, лёгкая. С другой – ведёт в социальный ад.

Никакой автономии быта у человека нет. Её не было даже в эпоху натурального хозяйства, где её можно хотя бы теоретически предполагать. Но уж тем более нет её в современном обществе с его разветвлённым и многоуровневым разделением труда, ролей и т.п.

Здесь просто не приставать к людям, не давить на них, предоставить им свободу – мало.

+++

Вообще использование слова «заработок» в рыночном обществе представляется мне сомнительным. Здесь уместнее говорить «жалование» или «получка», потому что «зарплата» - в корне своём есть «плата за работу», обезличенное вознаграждение за общедоступный труд.

В каком случае можно употреблять слово «заработал»?

Ну, вообразите себе, что есть какая-то лесопилка (например), и туда берут всех желающих. Пришёл – взяли. Платят строго по нормативу, за произведённую работу: что тебе, что дяде Ване, что дяде Пете, вообще не различая ваших лиц. Есть стандартная трудовая норма, выполнил – получил стандартную оплату.

Разумеется, в рыночной экономике, построенной на индивидуализме и субъективности, такого нет и быть не может.

Прежде всего, здесь нет и не может быть равного доступа к труду: принимают на работу по воле хозяина, он кого хочет, того и берёт. Оплачивает тоже как хочет, отчего и возникают дичайшие разницы в получке, всем известные и очевидные сегодня. Когда рабочий день у всех стандартный, но оплата на разных местах – отличается в 100 и более раз…

Никакой обезличенной, стандартизированной, объективной оценки труда в мире частной собственности нет и быть не может. Это закон – неодушевлённая запись, объект, а хозяин – живая личность, субъект.

Симпатии этого субъекта к одним лицам – автоматически оборачиваются антипатиями к другим. Чтобы кому-то переплатить, надо ведь кому-то недоплатить, закон сохранения вещества и энергии, если помните!

Человек не зарабатывает. Человек получает от общества. Но общество - понятие абстрактное. На практике оно представлено "отцами общества", которых потому так и прозвали в XIX веке, что они решают: кому и сколько благ выдать. А чем они при этом руководствуются - вопрос уже к ним... 

+++

Всеобщая свобода личностей ведёт к тому, что вы не обязаны идти к хозяину работать, а он не обязан вас трудоустраивать и не обязан вам платить стандартно за норму выработки. Проще говоря – никто никому ничего не должен.

В такой ситуации взаимную вежливость и формальное достоинство личности можно обеспечить на высшем уровне (что наиболее хитрые и делают): например, в английском языке вообще пропал аналог русского слова «ты» (а в Средние Века он там был!), и уважительное обращение «на Вы» стало всеобщим(1).

Но в ситуации, когда никто никому ничего не должен – человек, обладающий необходимым, может выставлять (в сколь угодно вежливой форме) ЛЮБЫЕ условия человеку, лишённому необходимого. Ведь необходимое потому так и называется, что без него не обойтись, ну совсем никак!

Грань между нормальной деловой иерархией и грубым шантажом с прямой угрозой жизни и здоровью начисто стирается.

Человеку, лишённому средств к существованию, нужно их получить позарез. Это и позволяет без видимого физического насилия над ним «верёвки из него вить».

Признавая этот факт, государство ввело МРОТ. Но, во-первых, МРОТ ничтожна, а во-вторых, она ведь всё равно не гарантирована. Нередка сегодня ситуация, когда два человека претендуют на одно место с оплатой по МРОТ (ничтожной), и в таком случае хозяин может предложить «теневую» оплату ниже МРОТ. На том основании, что мелкие деньги всё же лучше, чем совсем никаких.

+++

Критик согласится с нами – да, такие прискорбные факты имеются! – но они касаются, скажет он, дальних деревень да гетто-трущоб. Со мной такого случиться не может – скажет критик, потому что я энергичный и образованный. Я востребован на рынке труда, я квалифицированный работник, таких, как я – не стоит очередь за забором.

Вера в себя – конечно, прекрасное чувство, но увы, иногда она может подвести…

Приведу простой пример – как работает схема лишенчества.

Вообразите себе бытовую ситуацию: некий человек, по фамилии, ну, скажем, Иванов, пришёл домой. Принёс продукты, и раскладывает их на столе, намереваясь покушать. Продукты неплохие, деликатесы.

 Позавидуем чёрной и красной икре в баночках, а потом спросим у нашего Иванова:

-Откуда продукты?

-Мои.

-А как они стали твоими?

-Купил.

-А деньги откуда?

-Получка.

- Ну, если ты её получил – значит, кто-то тебе её дал?

- Разумеется.

- А ты уверен, что если у него появится возможность давать тебе меньше денег – он этой возможностью не воспользуется?

-Хм…

-А ты уверен, что он будет ждать такой возможности пассивно? И не проявит активность, чтобы её создать?

-Хм, хм…

Фактически (мы это установили твёрдо) человеком, снабжающим чёрной и красной икрой нашего Иванова – является его работодатель. При этом счастье Иванова – для работодателя несчастье, и наоборот (такая уж это система, рыночная). Пока наш Иванов незаменим по каким-то причинам, работодатель вынужден покупать ему из своего кармана чёрную и красную икру, и прочие вкусняшки.

Но ведь Иванов работодателю – не сват и не брат, не сын и не любовница (тьфу-тьфу, в сторону содомитского Запада). С какой стати работодателю должно нравится покупать чужому, может быть, и неприятному человеку – красную и чёрную икру?!

Платить Иванову хорошо – вынужденная и нежеланная мера для частника, у которого, чем больше денег отдал, тем меньше в кармане осталось. Работодатель (а он не дурак, раз начальником стал, будьте уверены!) внимательно анализирует сложившееся положение. Он рассматривает красную и чёрную икру на столе у Иванова как свою проблему. А проблемы нужно решать…

Иванов, ребятки, ходит по тонкому льду. Ему ищут замену, и как только найдут (с аналогичной квалификацией) – тут же поставят перед ним выбор: соглашайся получать меньше, или уходи. Есть тут желающий делать твою работу за икру заморскую, баклажанную. Так что, дорогой, в смысле дорого мне обходящийся, или ты переходи на что попроще, или освободи рабочее место!

Вот что вытекает из ситуации, в которой никто никому ничего не должен: ни устраиваться на работу, ни устраивать туда, ни платить по нормативу. Платить разрешили – «как договоритесь»? Ну, так мы уж договоримся, не волнуйтесь! Убедим Иванова, что он зажрался, пока был незаменимый…

+++

Например, мигрантов из Азии работодатели завозят не потому, что они мечтают изменить этнический облик наших городов; они завозят толпы мигрантов с куда более прозаичной целью: доказать тебе, что твою работу можно делать дешевле, чем ты запросил.

Именно с этой целью (в итоге отдавать меньше, себе оставлять больше) устраиваются монополизации и олигопсонии, локауты и демпинги, инфляции и прочие фокусы капитализма. Звучат они мудрёно, но по сути, все довольно просты: платить рубль там, где вчера платил два. Или (что то же самое) – платить два обесцененных рубля там, где вчера платил один полноценный.

Способов много, но я не хочу, чтобы за их многообразием вы пропустили главное.

«Принцип контракта»: равная выгода есть и равные убытки. При сокращении ваших убытков будут расти убытки контрагента, и наоборот.

Сильная сторона стремится перезаключить контракт на более выгодных для неё, и, соответственно, менее выгодных для других сторон, условиях.

Может ли с этим справится самая полная свобода личности при обеспечении самой безупречной юридической её защиты?

Допустим, суд вообще на моей стороне. Так получилось, что на моей.

И я припрусь туда с иском, что гражданин Абрамович не хочет меня брать на работу к себе с окладом в миллион долларов…

Ну, согласитесь, бред!

Даже самый расположенный ко мне судья, при условии, что суд «честный» (а либералы ведь мечтают о «честном суде», помните?) – скажет мне:

-Парень, ты какую-то ерунду принёс! Я не могу создать прецедент, по которому каждый может прицепиться к любому прохожему на улице с требованием взять его на работу и платить миллион!

Вы оба – свободные равноправные люди. Если бы Абрамович стукнул тебя палкой – я, судья, взыскал бы с него по все строгости. Даже если бы он тебя словесно, или морально оскорбил – я бы и тут не спустил, ибо симпатизирую тебе!

Но я служу в «честном суде», я не могу принять претензию на то, что он отказывается кормить твою семью! А если он с аналогичным требованием обратится к тебе? Почему тогда ты не кормишь его семью?!

И юридически мне нечего будет возразить…

+++

Как экономист, я могу объяснить, почему собственники должны кормить мою семью. Но с точки зрения буржуазного права это объяснение ничего не даст.

Собственник захапал себе методом захватного права необходимые для моего выживания ресурсы благо-извлечения. Я не хочу на него работать, но кроме как на него – мне больше работать негде. Если вся земля – его собственность, то где я займусь земледелием отдельно от него? Я бы хотел – но мне негде, у меня нет доступа к ресурсам, из которых труд извлекает блага.

Потому три варианта: или он должен меня кормить, или отдать мне свою собственность, или я сдохну.

А поскольку собственность свою он никогда не отдаст – остаются два варианта: или я сдохну, или попрошу у него кормов на ЕГО УСЛОВИЯХ.

Угроза смертью – согласитесь, серьёзное оружие в руках умелого шантажиста…

Вот потому умные люди и придумали такие вещи, как государственная собственность, трудовое законодательство, тарифная сетка оплаты труда, и т.п.

Потому что если этого нет – то наступает в буквальном смысле слова ад на земле. Тебя не забирают в пресловутый ГУЛАГ (простите использование либерального мифа, это ирония).

Наоборот, ты сам идёшь в этот ГУЛАГ, скулишь там под воротами, чтобы тебя пустили, клянёшься вертухаям, что будешь лучше других выполнять все требования лагерного начальства и дежурного по бараку.

В старой жизни попасть в тюрьму было несчастьем. А в «новой жизни», получается, что попасть в тюрьму (т.е. на капиталистическое производство) – привилегия не для всех?! Ни фига себе!

Ты придёшь туда без конвоя, сам, канюча, чтобы взяли, тебя будут долго рассматривать, в том числе и в зубы смотреть, потом, может быть, снизойдут, чтобы выдать ватник и шконку…

Вы думаете, что я иронизирую – а я неоднократно бывал в местах скопления моих земляков-армян, работающих в России на стройках. И там, ничуть не фигурально, а буквально, так и есть: барак, ватник и шконка… Там можно либеральному режиссёру фильм про ГУЛАГ снимать, никакого грима не накладывая!

Или вот замечательная цитата из писателя А. Леонидова (роман «Ключ от ничего», кто интересуется, можно легко найти в сети, почитать):

(…)
– Знаешь, чем жертва изнасилования отличается от проститутки? – когда-то давно, ещё на заре реформ, спрашивал Совенко у коллеги-академика. Тот лечил глаза, выстроил клинику, сказочно разбогател «на окулизме», за что после был убит. При всей бурности своей судьбы тот академик медицины никогда не задавался вопросом, чем отличается жертва изнасилования от проститутки. И округлил глаза в очень искреннем изумлении.
– Жертва сопротивляется, – объяснил Виталий Терентьевич, – отбивается, пытается убежать от тебя. А проститутка сама к тебе бежит, завидев издалека… Финансовая тирания не ломает тебя. Не заставляет что-то подписывать, не угрожает, не терроризирует… Она тебя просто не замечает. Тебя не вызывают к «особисту». Тебя просто держат без еды день, два, три… На пятый ты или окочуришься, или сам пойдёшь предлагаться… А они тебя ещё и «пошлют». Скажут – «иди ты нахер, зачем ты нам нужен?!». А ты будешь бежать за ними и канючить взять тебя в какой-нибудь роли, доказывать, что ты им пригодишься… Твоей свободой станет их согласие тебя изнасиловать. А больше всего ты боишься, что они откажутся… Странно, но классическая диктатура возможна только там, где человека считают нужностью и важностью…
(…)

Мне кажется, довольно убедительно. А самое главное – каждый день встречаешься с таким в жизни.

Вазген Авагян, специально для "ЭиМ"

-----------------------------------

(1) "You" - это именно "вы" или "Вы" в уважительной форме. А для местоимения "ты" в английском языке есть отдельное слово, но его используют крайне редко. Есть даже такая шутка: Англичанин обращается на «вы» даже к своей собаке. По-английски "Ты" - это "Thou".