"Если войны разжигают на свете - значит, это кому-нибудь нужно..."

Люди прыгают с высокой крыши. Странно? Очень странно! Один за другим они сигают вниз – кто-то насмерть разбивается об асфальт, кому-то везёт больше, и он отделывается множеством переломов. Но даже если жив – всё равно уж не здоров, не то, что до прыжка. Так что трудно в здравом уме и твёрдой памяти понять этих людей, что прыгают с высоких крыш. Может быть, они сумасшедшие?! Обычно сползание народов в войны именно так и объясняли: безумием вождей, кровожадностью верхушки, военной истерией в страдающих шовинизмом массах…

Но я немного дополню изначальную картинку, на которой люди прыгают с высокой крыши. Дело в том, что дом горит, пламя охватило все этажи и прорывается на кровлю. Люди на крыше – не просто так: они там спасаются от наступающего на них огня. Но огонь преследует их – и вот они принимают решение: один за другим прыгают вниз. Есть надежда попасть на газон, а не на асфальт: немного, но смягчит. Есть надежда зацепится за ветви дерева, растущего сбоку, поцарапает, обдерёт – но избавить от удара. Есть надежда на… Ну, неважно.

Важно другое: выжить на крыше, объятой пламенем, больше нет. Пока огонь не так близко подступил – люди ждали пожарных, может быть, внизу развернут спасательный тент или поднимут лестницу. Но теперь времени ждать этого у людей больше не осталось.

ПЛАМЯ ЛИЖЕТ ПЯТКИ. Человек понимает, что сейчас сгорит заживо – а это очень больно. Лучше попытать счастья в рискованном прыжке. Даже если смерть об асфальт – не так больно, как заживо гореть…

+++

Я описал вам аллегорически главную причину, по которой начинаются войны при капитализме.

+++

Говнюки не хотят жить в типовых квартирах. Говнюки не хотят получать стандартные зарплаты по единой тарифной сетке. Говнюкам нужно всё и сразу. И если у них получится забрать всё – то они забирают в свои ненасытные ручонки всё. И сразу – как только получится.

Дальше начинается фигня: раз забрали ВСЁ – другим не осталось НИЧЕГО. То есть вообще ничего! Речь не о «нищенской зарплате», а о том, что вообще никакой, и взять неоткуда. Люди оказываются в безвыходном положении: пока могут – ждут пожарных с тентом для прыжка, с лестницей… Пламя усиливается. Огонь лижет пятки. Что я имею в виду? Поступают счета – а их нечем оплачивать. Они копятся – и копятся иски против злостного неплательщика. Нужно жильё, нужда в нём нарастает – взять неоткуда и надежд никаких.

На всё в жизни нужны деньги. А их нет никаких. Истерика: где эти чёртовы пожарные? Когда будет лестница? Когда развернут холст, чтобы мне мягко спрыгнуть? Я же горю! Заживо сгораю?!

Не столько от терпения человека, сколько от силы огня зависит решение о прыжке. Ждать больше не могу: очень больно! Понимаю, что там внизу – костей не соберёшь… Но какова альтернатива? Изображать из себя без анестезии пылающий факел?!

Прыгая с пылающей крыши рыночной обездоленности и в криминал и в революцию – человек идёт на риск, на который никогда бы не пошёл в более мягких обстоятельствах.

Если бы крыша не пылала – он бы с неё не сиганул! Он же не дурак – надеяться застрять в ветвях ели, за которую ещё зацепиться надо, и даже зацепишься – всю рожу раздерёшь!

Воинственность рыночной нации – плата за отказ от плановых форм хозяйствования и социалистического строительства. Обезумев от горя и отчаяния, люди создают давление – которое вынуждено учитывать и их правительство.

И если оно рыночное, капиталистическое, «не может поступаться принципами» - то у него только один путь для «лишних людей», обобранных «говнюками удачи»: сжечь их в топке войны, использовать их как пушечное мясо, и даровать им надежду разжиться на войне, получить трофеи после победы. Правительство тоже прыгает с крыши – когда огонь экономического кризиса начинает лизать ему пятки…

Надо что-то делать, а что оно может сделать – если твёрдо отказалось от Госплана? Если устроить массу обделённых оно не может – значит, её нужно куда-то засунуть, выдавать и выбросить.

Надо учесть, что обделённые обуреваемы не только отчаянием, но и завистью! Они смотрят на преуспевших (за их счёт) говнюков, и вместо ненависти – в силу недоразвитости – делают из них своих кумиров.

Один преуспевший говнюк своим видом и образом жизни растлевает не менее тысячи (по самым скромным подсчётам) говнюков-лузеров. «Им тоже надо» – а где взять?

Они берут – и большинство гибнет, но кто-то прорывается. Чем больше они берут – тем меньше остаётся в общественном пользовании. И это усиливает то давление, которое «огнём лижет пятки» нации прыгающей с высокой крыши лицом об асфальт войны…

Подумайте о том, что я сказал. Вспомните десятки войн, разожжённых США, вспомните, что Украина – якобы стремящаяся в Европу – не захотела поступить, как Чехия, мирно отпустившая Словакию. Для чего нужны колониальные войны? Для чего они необходимы рыночной экономике?

Потому что в ней ключевое правило: «если я у других силой не возьму – у меня ничего не будет».

Это в плановой – с большими оговорками, но хотя бы рядовая, заурядная зарплата может быть получена по труду. В рыночной - зарплату определяет только сила! Оглянитесь вокруг: слабые работают не то, что за гроши, вообще бесплатно!

Я и сам не раз сталкивался, что целые бригады строителей были «кинуты» по зарплате на много месяцев, поднимал на этот счёт общественное мнение, старался бить в колокола. Но – бесполезно.

В рыночной экономике нет заработанного; в ней есть только вырванное. Да, оно порой маскируется под заработок, но на самом деле отражает лишь то, что по той или иной причине с тобой решили не связываться по части ограбления…

Весь этот котёл бурлит, накапливая противоречия, и если не стравливать из него пар во внешнюю агрессию, если не подпитывать его колониальным грабежом – он взорвётся. Если в этой системе люди не жрут другие народы – они начинают жрать собственный.

Капитализм находит выход в колониализме – не потому, что сильно хочет вести опиумные – или иные какие-нибудь войны. Капитализм равнодушен к орденам, в грош не ставит медали, и приключений ему с его собственными детективными сюжетами хватает, чтобы искать их на войнах.

Капитализм прыгает в войну – потому что огонь лижет ему пятки. Он – не прыгнув – сгорит. Такая уж это система… 

Вазген Авагян, экономический обозреватель ЭиМ