Не всякий может быть мясником; тут требуется определённый тип человеческой личности. Главное: мясник должен очень чётко различать свой кровавый промысел от домашнего быта. Он не должен переносить навыки расчленителя в семью, в компанию своих друзей. И наоборот: эмпатию родства и дружбы он не должен переносить на своих жертв, на скотобойню.
Профессиональный мясник – это два разных человека. До 6 вечера мясник убивает, убивает, убивает… После 6 он принимает душ, переодевается, и становится душкой: любящим мужем, отцом, хорошим другом, разговорчивым собутыльником, предупредительным соседом…
Профессиональный мясник убивает не потому, что ему хочется, или доставляет удовольствие. Это его работа, его заработок, обеспечивающий жизнь ему, его семье и его близким. Садист непременно перенёс бы навык орудовать ножом во все сферы жизни. Профессиональный мясник этого не делает: он умеет разделять работу от всего остального.
Если речь идёт о таком специфическом забое, как забой людей (а не бычков), то лучшие профи в этом деле – представители англо-иудейской субкультуры.
Гитлер сам (и не раз) признавался, что свои основные, базовые идеи позаимствовал у английского колониализма. Именно поэтому гитлеризм – удивительный (для русских) гибрид между социализмом и геноцидом. Это когда ты мясник, добывая средства к существованию, и душка дома, когда распределяешь добытое между домочадцами…
+++
Профессиональным мясникам чужды русские метания между кровавой расправой и толстовским ненасилием, непротивлением злу силой, порождающие, в числе прочего, лютую неврастению, истерические вопли героев Достоевского, постоянно пребывающих на грани нервного срыва. Европейский (в первую очередь, английский) колониализм выработал мясницкую схему геноцидов, которая поражает воображение не только своей запредельной жестокостью, но и запредельной холодностью, деловитостью, расчётливым технологизмом.
Фокус-покус тут вот в чём: у британского мясника нет душераздирающего конфликта между грязными средствами и светлой целью. Он не нуждается в оправдании средств целью, ибо цель вполне соответствует средствам. Если коммунист вынужден расстреливать, чтобы в итоге никто никого не расстреливал (и в итоге часто сходит с ума на этом невыносимом противоречии), то колониальный изверг расстреливает, чтобы и дальше расстреливать, сохранив за собой монополию на убийства. «Я – всех, меня – никто», и его не своротишь с этой позиции.
Главное отличие фашизма (идеи, безусловно родом из Англии, лишь подхваченной итальянцами и немцами) – в том, что насилие в нём является не средством, а самоцелью. Мясник не перевоспитывает тех, кого режет, он их режет на мясо!
Идеологические диктатуры используют насилие, чтобы привести людей к какому-то, для них сакральному, эталону поведения и бытия. На этот счёт могу привести яркий пример чёрного юмора. Турецкий султан хотел содрать кожу с предводителя иудейской секты Шабдая Цви. Шабдая поставили сперва посмотреть, как это делается, в очередь: на его глазах содрали кожу с другого человека. Когда очередь дошла до Цви, тот сказал, что всё понял, осознал свои ошибки, и принимает ислам.
Султан не только отменил приговор Шабдаю, но и приблизил его к себе, осыпал золотом и дарами. Султану, как представителю идеологической диктатуры, показалась очень лестной духовная победа.
«Вот теперь тебя люблю я,
Вот теперь тебя хвалю я!
Наконец-то ты, грязнуля,
Мойдодыру угодил!»
Это яркий пример того, что самые чудовищные формы насилия в самой дикой и варварской идеологической диктатуре – лишь средство для «переделки» человека под ей угодный лад.
Что же касается фашизма, то со времён О. Кромвеля (и раньше) фашизм никого ни во что переделывать не хочет и не собирается. У фашизма зоологическая цель – отвоевание «жизненного пространства», присвоение чужих ресурсов и богатств.
В этом смысле фашизму глубоко фиолетово, каким стандартам соответствуют или не соответствуют его жертвы. Они виноваты лишь тем, что ему хочется кушать, и, оформившись идеологически, фашизм это говорит открыто, как лозунг. Мне, говорит, нужны земли и рабы, и я их добуду! Если бы Шабдай Цви имел дело не с султаном, а с Кромвелем, то чёрта с два он умилил бы кого-то своим переходом в англиканскую (или ещё какую-то) веру…
+++
Если идеологическая диктатура сражается с несогласными, чтобы определённым образом организовать их жизнь (и в этом смысле всегда чередует вспышки ярости со вспышками милости, расстрелы и бесплатную раздачу квартир), то сложившаяся на Западе усилиями англо-иудейского субстрата практика сражается с несогласными, чтобы организовать их смерть.
Тот, кто морит мышей или тараканов – не хочет от мышей или тараканов ничего, кроме их смерти: он не интересуется поведением тараканов, их идеологией, их символами веры, не пытается отделить «правильных» тараканов от «неправильных» и т. п.
Именно это и породило известную поговорку, которую, кстати сказать, придумали сами англичане (в чувстве юмора им не откажешь) : «хуже войны с англосаксами только дружба с англосаксами».
На войне они страшны, но в дружбе ещё страшнее. Человек, твёрдо намеренный тебя зарезать – конечно, может это сделать и тогда, когда ты отбиваешься стулом. Но легче и вернее ему это сделать, если ты подпустил его близко, обниматься и целоваться…
+++
Феномен холодной машины убийства, какую представляет собой англоязычная субкультура включает в себя и вызывающую неподдельное восхищение рационализацию подготовки геноцида, продуманный технологизм народоубийства.
Понимаете, профессиональный киллер действует очень умно по сравнению с пьяным убийцей по бытовухе, действовавшим в состоянии аффекта, в порыве страсти.
Бытовой убийца очень плохо заметает следы, да и выходит на убийство без всякой подготовки. Профессиональный киллер действует строго по науке, опираясь на весь массив человеческих знаний, отбирая лучшее орудие, изучив всю криминалистику для заметания следов, и т. п.
Именно поэтому истерический, «припадошный», в состоянии аффекта террор в рамках идеологических диктатур (продвигающих образ жизни, а не смерть всех, кроме себя) не идёт ни в какое сравнение с продуманной до мельчайших деталей механикой англоязычной машины геноцида.
Таков и неоколониализм, достойный продолжатель пиратского, рабо-нарко-торгового колониализма прежних веков[1].
+++
Расчётливость, научный метод в организации геноцида и стали причиной того, что на определённом этапе (в советский и постсоветский период) неоколониализм стал использовать «либеральную демократию», как ледокол, орудие продвижения геноцида неугодных народов (а неугодные у него все, кроме себя, да и то не все свои).
Запад действовал и действует не в состоянии аффекта, а именно как профессиональный киллер, который советуется с высоколобыми учёными, какое орудие убийства в том или ином случае оптимально. Т. е. где проще действовать снайперской винтовкой, а где ядом.
Главная задумка «либеральной демократии», как орудия геноцида туземцев – разумеется, не в правах и свободах человека, а в доведении их до абсурда, что их ликвидирует в ноль. Англосаксы – очень умные люди, иудеи – ещё умнее, и мало равных им в организации «стратегии непрямых действий»: это когда, чтобы шар оказался в левой лузе, его направляют вправо, просчитав рикошеты, или наоборот. А глупым людям кажется, что если шар направили вправо, то и стремятся его отправить именно вправо…
+++
Либеральная демократия – это балаган, карнавал, захватывающее шоу с фриками, цирк с фокусами на манеже, и пока она кипит во всей своей красочной карнавальности – происходит малозаметное: демократия лишает суверенитет субъектности.
Доказать это можно от обратного: когда на Западе твёрдо решили отстоять свою гнусную украинскую поделку, то – из нужд её обороны – перечеркнули сразу все либеральные свободы и демократические институты. Если упираешься в отстаивании чего-то, то нет места балагану и клоунаде, столь популярным ещё вчера!
Если бы Запад этого не сделал, то давно уже потерял бы Украину.
Люди воспользовались бы выборами, чтобы не умирать (потому у них и отменили выборы),
люди воспользовались бы свободой слова и собраний, чтобы протестовать (потому и гестапо),
люди воспользовались бы свободой передвижения, чтобы уехать (поэтому границы и закрыли),
опираясь на свободу личности, люди отказались бы от насильственной мобилизации (потому их и лишили свободы личности)
и т. п.
Эту тотальную отмену всякой демократической клоунады, этот полной выкладки тоталитаризм Запад сделал – потому что стремился сохранить Украину.
Но из этого следует вывод «от обратного»: когда НЕ ХОЧЕШЬ чего-то сохранять, то вводишь всё это!
+++
Что такое суверенитет, лишённый субъектности? Как абстрактная, отвлечённая идея, суверенитет страны «Икс» присутствует, но субъекта у него нет. Это стирает всякую грань между понятиями «предательство» и «свобода выбора».
Субъект суверенитета предполагает некий монолит, который являет собой материальное воплощение идеи суверенитета: служение ему – долг, измена ему – это предательство. Иногда субъект – король или царь. Иногда – религия, вера или идеология (советская практика пыталась выстроить себе на сакральности коммунизма).
Потому и шутил Козьма Прутков – «если тебе изменила жена, радуйся, что она изменила тебе, а не Отечеству». Измена жены идёт по другой квалификации, нежели Измена Родине (в здоровых общества караемая смертью).
Но либеральная демократия делает так, что всё становится «женой» и ничто «Отечеством». Политическая система выстраивается так, что монолит решимости просто невозможен. Клоуны, которых избирают на краткое время, чтобы вскоре сменить другими клоунами – по статусу своему слуги, и верность им так же нелепа, как верность лакею. Политических партий много, и оппозиционные враждебны правящей по самой сути своей (иначе им пришлось бы самораспуститься). Но если они враждебны правящей партии – они предатели Отечества? Наверное нет, глупо уравнивать Отечество и всего лишь на пять лет ставшую правящей партию…
А может ли президент-петрушка считаться «лидером нации»? Очевидно, что нет! Почти половина изначально была против него, недовольна его избранием, мечтает его переизбрать и т. п.
Люди гомонят, гомонят, гомонят – и их внутренние конфликты, дрязги незаметно для них становятся важнее внешних конфликтов. Хорошо известен феномен феодальной раздробленности, во время которой князьки так сильно ненавидели друг друга, что (в полном согласии с народным вече своих городов) наводили иноземцев, интервентов, полагая, что литовцы или ордынцы для Твери лучше, чем Москва…
+++
Общество теряет монолитность, единство воли, дробится на множество враждующих фракций, к тому же постоянно мельчающих. Все хотят господствовать, никто – служить. В стремлении одолеть конкурента опора на иностранную помощь кажется всё менее и менее предательской.
Возрастающая рыхлость общества позволяет колонизаторам взять его «голыми руками», подобно тому, как раки ждут, пока падаль стухнет (следовательно, размягчится), так её ракам легче кушать.
И вот в эту рыхлую среду, подготовленную прекраснодушными лозунгами «свободы и прав человека» приходит вооружённый с головы до ног англо-иудейский убийца. И заводит в этой тухлятине свои порядки, суть которых можно выразить фразой «я всех вас съем».
Теоретически общество заинтересовано отстаивать свой суверенитет от убийц, поработителей и колонизаторов. Но как – если субъект суверенности напрочь потерян? ! Если нет ни единоначалия, ни единоверия, если ситуация давно уже строится по басне «лебедь, рак да щука»?
Пример с Украиной показывает, что если англосаксам нужно что-то отстоять, а не разрушить – они всю либеральную дурь сдувают в два дня, выковывая легированный тоталитаризм, запредельную в своём терроре диктатуру. Но вот когда у них цель не отстоять, а разрушить страну «Икс» (не обязательно Россию, они разрушают все государства) – то в их устах либеральной дури «много не бывает».
Они тащат и тащат «идеи свободы личности», в итоге разрывая всякую практическую основу коллективизма, единомыслия, способности к коллективному отпору. Давно уже доказано историей, что выборы командиров солдатской массой разлагают армию; но разве не то же самое происходит и с государством? !
+++
Никто не спорит, что идеи демократии САМИ ПО СЕБЕ очень хороши, соответствуют природе человека, его заветным чаяниям, и если бы их можно было применить САМИ ПО СЕБЕ, без людоеда, ждущего, пока они ему откроют дверь – то мы были бы самыми пылкими их сторонниками. С нашей точки зрения богоподобие человека в том, что каждый человек – Вселенная, насилие отвратительно, права человека – это хорошо, но при одном условии: если вы не играете по этим правилам с шулерами!
Главный подлог "дерьмократов" в том, что демократию они рассматривают как "сферического коня в вакууме", вне контекста объективной реальности. В которой есть очень мощная и очень жестокая империя, желающая убить всех нас - но мы будем думать не о ней, а о "соблюдениях свобод и регулярных сменяемостей"... Которые, получается, для нас важнее нашего биологического выживания?!
Если вы не столкнулись с теми, кто ваше несогласие с правительством использует для вашего убийства.
Потому что наличие мощнейшего по силам (включая и интеллектуальные) и чудовищного по своему цинизму неоколониализма обнуляет все «права человека» автоматически.
Вы несогласны? А что, те кого вели в газовые камеры были согласны со своей участью? По-моему, даже нацистские палачи не требовали от жертв геноцида моральной поддержки! Ты можешь быть сколько угодно не согласен, сколько угодно требовать записать твоё особое мнение – но в ситуации у расстрельной стены это не имеет никакого практического значения.
Возникает совсем другой вопрос: а какова та сила, которая за тебя заступится, и вообще – есть ли она? Ведь для того, чтобы отстоять свою жизнь у сплочённой дивизии – мало иметь «собственное мнение»! Если против тебя дивизия, значит, и ЗА ТЕБЯ должна быть дивизия. А откуда они возьмутся в либеральном демократическом балагане, на шоу фриков?
+++
Сегодня неоколониализм от либеральной демократии в общем и целом отказался, продвигая повсюду старый, 30-х годов образца, фашизм. Та лёгкость, с которой западники отрекаются от «идеалов демократии» доказывает нам, что для западников они никогда не были истинными, реальными. Это была лишь уловка, лишь наживка в мышеловке, хитрость чудовищ, организующих геноцид на продуманно-научных основаниях.
Ф. М. Достоевский всё это предвидел заранее, потому и вложил в уста беса:
- Когда в наши руки попадет, мы, пожалуй, и вылечим... если потребуется, мы на сорок лет в пустыню выгоним... Но одно или два поколения разврата теперь необходимо; разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь, — вот чего надо! А тут еще «свеженькой кровушки», чтоб попривык. Чего вы смеетесь? Я себе не противоречу. Я только филантропам и шигалевщине противоречу, а не себе…
Эта цитата объясняет и взлёт, и падение либеральных идей на Западе, воюющем с СССР и его наследием: «одно или два поколения» «гаденького разврата» - лишь фаза перед тем, как загнать в концлагерь. Либеральная демократия призвана была разрыхлить пищу людоедам, с помощью гнили сделать доступной даже для шатких зубов.
А теперь она закономерно закончилась. И с нами говорят уже совсем по другому. И марионеточным режимам не оставляют даже капельки, даже видимости или симуляции демократических свобод. Ибо – прошла любовь, завяли помидоры, не нужно больше этих игрищ, мировой концлагерь почти готов, а путь в него необратим…
Так думают они – и дай Бог, чтобы они ошибались, поторопились успех свой праздновать – иначе всей цивилизации хана!
Николай Выхин, команда ЭиМ
--------------------------------
[1] По этому поводу в Индии говорили: «Как хорошо, что португальцев так же мало, как тигров или львов, потому что иначе они истребили бы весь род человеческий». – сообщает «Всемирная История» 1956 г.
Оценил 21 человек
28 кармы