Эволюция (часть 5)

часть 4

Скорое появление щуплого было вполне ожидаемо — не зря же нас всех подвергли экзекуции. Когда тот подошел к клетке, аборигенки и Кра дисциплинированно вытянулись во фрунт. Что, признаться, для дикарок выглядело довольно комично. У меня же в голове, громко щелкнуло... Еще раз... Еще... Щуплый некоторое время в упор рассматривал меня, явно дожидаясь определенной реакции... Наверное, дисциплины в строю. Затем появился механоид, и скоро я опять сидел прикованным к пыточному креслу. Значит, не дождался...

Вот теперь за меня взялись основательно — небольшой паукообразный дроид водрузил на голову некую ажурную конструкцию, судя по всему, связанную со сканированием мозга; быстро оплел сетью проводов с тревожно помигивающими датчиками. Щуплый замер среди мониторов, закатив очи долу, отчего остались видны только желтки его странных глаз.

На экранах вполне узнаваемо тянулись линии электрических колебаний ритмов моего головного мозга, где-то отображалась нехилая такая активность вообще непонятно чего. Видимо, что-то прогнило в датском королевстве, и теперь щуплый пытался это что-то выявить... Правда, на мониторы он совсем не смотрел, прибывая во внутреннем трансе.

И скоро его попытки дали отличный результат - в моей голове завелась веселая компания из четырех безумных тараканов и сверчка. Вся черепушка буквально переполнилась шорохами и беготней. И я загрустил. Ведь если такая чехарда теперь станет постоянным явлением, способность здраво рассуждать мною теряется навсегда... Сумасшествие какое-то.

— Раз... Раз... Прием...

Я закрутил головой. Тараканы исчезли, оставив после себя только грустно потрескивающего в одиночестве сверчка. А вкраплением в это унылое соло проявился отчетливо звучащий, скрипучий голос. Точнее не совсем голос, в обычном понимании, а скорее некое его ментальное отображение... Очень реалистичное отображение.

— Ты, ощущаешь меня?

— Да, что-то звучит прямо в голове... — буркнул я в пространство.

— Старайся выражаться ментально...

— Это... Как это? Так, что ли? — я попытался направить мысленный поток прямо в лысину щуплого.

— Отлично...

Вот и состоялся первый контакт между двумя высокоразвитыми цивилизациями...

— Что за примитивное устройство в твоей голове?

— Не понял вопроса...

— Тупица, у тебя в мозг вживлен электронный передатчик с интерфейсом. Вот из-за этого примитивного устройства наш высокотехнологичный коммуникатор теперь работает вкривь и вкось...

Конечно, обмен мыслями шел совсем не просто. Это скорее походило на входящий плотный скоростной поток со сложными образами, которые мой мозг с большим трудом интерпретировал. Честно говоря, после пяти минут общения голова начала буквально раскалываться от перенапряжения.

— А-а-а. Устройство для обеспечения связи с общепланетной информационной системой обмена данными.

— Как убого... Это какой-то даже не бронзовый, а каменный век электроники. Пещерные технологии...

Меня смутило использование понятий — примитивно и тупица. Что он себе позволяет по отношению к представителю высокоразвитой цивилизации?

— А чем, принципиально, ваш инопланетный коммуникатор отличается от нашего земного?

— Ничего общего. Ваш использует электромагнитные волны, что не полезно для здоровья и мужской потенции, а также легко дешифруется. Наш же функционирует на туннельном эффекте и не поддается перехвату. Ваш работает с очень низкой скоростью передачи данных, я даже не знаю, как можно ЭТО убожество полезно использовать. Наверное будем удалять, с частью головного мозга.

— Эй, эй, с какой это частью?

— Да немного совсем, процентов тридцать-сорок. Регенерируешь за полгода. Зато получишь все богатство полноты общения...

Я почувствовал нешуточное раздражение от самодовольной уверенности этого «брата» по разуму. А судя по его представлениям о шутейной регенерации такого сложного органа, как мозг, инопланетная цивилизация восходила корнями к примитивным ящерицам, закаленным в отращивании потерянных хвостов...

— Не имеете права. Я представитель Земли, и, как первый контактер, обладаю дипломатической неприкосновенностью...

— Какой-такой Земли?

— Я космонавт-разведчик, прибыл на данную планету с исследовательской целью, но был похищен аборигенами и некоторое время жил с ними в одной пещере...

Рептилоид с сомнением осмотрел меня с ног до головы. Вид собою я представлял, конечно, далеко не для дипломатического раута. Но приходилось действовать в условиях, диктуемых сложными жизненными обстоятельствами.

— Требую к себе, как представителю равной по разуму цивилизации, соответствующего отношения! — Я гордо «поднял» над головой хоругвь Земли.

В общем, отправили меня обратно в клетку к Кра...

А в нашей тюрьме поднимай хоругвь, не поднимай, все равно никто не оценит этот патриотический жест должным образом. Соседки по камере цивилизационно пребывали еще очень далеко от понятия — бремя гражданина Великой Планеты...

Совершенно неожиданно после трепанации черепов закончилось беспечное существование в клетке. Уже через пару дней, наверное предоставленных нам для привыкания к постороннему предмету в голове, поутру приехал робо-шар. Не успел я и глазом моргнуть, как аборигенки с Кра встали и дисциплинированной колонной, по одному, пошагали вслед за катящимся роботом. А у меня в голове еще некоторое время назойливо скрипел механический голос:

— Идите за мною, гуманоидишки.

Для меня, конечно же, он не стал настолько гипнотическим, чтобы я тут же подорвался вслед. Но... Послонявшись в одиночестве по клетке и даже полежав, понял, что чего-то настоятельно не хватает. И соседки ушлепали неизвестно куда... Да и я не абы как прилетел на дальнюю планету, а космонавтом-разведчиком третей категории. Которую порою надо и делом подтверждать. И я двинулся вслед ушедшим девушкам... Чисто в исследовательских целях.

Передвигаться по следам своих соседок по клетке оказалось не так и сложно — малышка Кра жевала на ходу выданное по утру печенье, крошками которого и усеяла весь путь. И когда я шел, то слышал непрерывное похрустывание под башмаками. Мне же знакомство с утренним «угощением» стоило нескольких сколов на передних зубах. Поэтому я великодушно отдал свою недоеденную порцию Кра. Ее запасов теперь хватало проложить крошечной дорожкой путь хоть до самого центра Галактики. Конечно, если бы нас туда пустили. Я усмехнулся — а что, чем не космогоническая теория образования Вселенной из крошек печенья? Где глупышка Кра выступает случайным демиургом. При таком исходе вполне становилось понятно и несовершенство окружающей действительности: с грязными пещерами; бестолковой автоматикой, бросившей исследователя на съедение аборигенам; ящерецевидным сводным братом по разуму и прочая, прочая...

«Гензель и Гретель» в одном моем лице крошки привели в машинное отделение космобота. Здесь заправлял уже лично рептилоид, не доверяя круглой железяке. И от представшей перед моими глазами картины я даже рот открыл... Соседки по заключению и Кра занимались приборкой! Это самая удивительная картина, что я наблюдал на этой планете за время пребывания. Уже не говорю о том, что в пещере мало-мальские приборки начались только после благотворного влияния моего изобразительного искусства. Если, конечно, банальное выбрасывание обглоданных костей наружу можно назвать приборкой. И я подозреваю, такое отношение к культуре обустройства жилищ царило на планете повсеместно. До фен-шуя местным аборигенам было как до Китая... Но то, как ловко Кра и соседки сейчас обходились с клининговой утварью, поражало воображение: щетки, веники, протирки, все буквально летало в их неумелых руках. А это, позвольте заметить, далеко не собачий уровень интеллекта...

Когда сквозняк во рту захолодил зубы, я закрыл рот. И тут же нарисовался рептилоид:

— Я не понял — почему не работаем?

— А что, должен?

Мелкие глазенки рептилоида словно что-то выдавило изнутри наружу, и сам он замер, напоминая жабу, открывшую рот в ожидании залета невнимательных комаров. И некоторое время в мое голове свистел лишь ветер. Наконец рептилоид отошел от шока:

— Видимо, опять твой примитивный коммуникатор блокирует наш высокотехнологичный прибор... Все-таки склоняюсь к мысли, что необходимо провести ампутацию головного мозга во избежание конфликта...

Я возмутился:

— Послушай, рептилоид... Или как там тебя величают. Я повторяю по слогам: Я хо-мо са-пи-енс — мы-сля-щее, вы-со-ко-раз-ви-тое су-ще-ство. ЧЕЛОВЕК. И это звучит гордо! Прекрати спекуляции о своем интеллектуальном превосходстве.

Не знаю, что этот жук, точнее ящерица, разобрал из моего пафосного потока мыслей, но некоторое время он стоял, закатив вернувшиеся в орбиты глазенки, видимо что-то себе соображая.

— Приношу свои глубочайшие извинения обретенному брату по разуму!

Теперь уже я выпучил глаза. Здравница из уст... Точнее — мозга — рептилоида прозвучала абсолютно неожиданно.

— Что такое?

— Только сейчас я получил окончательный отчет о результатах сканирования твоего мозга. И он недвусмысленно свидетельствует о довольно высоком уровне интеллекта. Конечно, не таком как у гектонов, но все-таки... Вы первая открытая нами цивилизация, обладающая начальными зачатками разума...

— Зачатками? Начальными? — я непочтительно перебил самодовольного сноба.

Моя эскапада не произвела на рептилоида никакого впечатления:

— Предлагаю переместиться в жилые отсеки корабля и пообщаться там, как того требует первый контакт разумных существ...

Небольшая кают-компания оказалась просто прекрасна. Хотя, возможно, это была лишь вполне естественная реакция организма, истосковавшегося по приличным жилищным условиям. И я с удовольствием бухнулся на ближайший предмет, напомнивший своими формами мягкое кресло. Впервые за несколько месяцев! Тело благодарно растеклось по довольно непривычному сидению.

Рептилоид тем временем колдовал возле небольшого аппарата. Когда он подошел, в его руках было две высоких прозрачных пробирки с алой пузырящейся жидкостью.

— Ритуальный напиток, — пояснил щуплый.

Не чокаясь хлопнули по «рюмашке». Я буквально застонал от этого прекрасного вкуса и захотелось воскликнуть:

— Официант, повторить!

Словно услышав мои мысли, рептилоид быстренько метнулся за добавкой. Хотя, почему словно? Он действительно «услышал» мою мысленную ретрансляцию! Мы приняли на грудь еще по одной пробирке... Затем еще по одной... В общем Гека — так величали обретенного брата по разуму — оказался вполне компанейским парнем. Когда первоначальная жажда оказалась удовлетворена, мы, вольно возлежа на креслах, повели неторопливый интеллектуальный разговор, достойный представителей двух разумных рас...

— Ты меня уважаешь? — настойчиво вопрошал размякший рептилоид.

У ящериц, наверное, подсознательно вшит комплекс неполноценности. Конечно, тяжело быть на равных с вершиной эволюции — гуманоидами. Также радовало, что пока помалкивала моя патологическая герпетофобия. Возможно из-за того, что Гека при мне пока не пресмыкался. Хотя, судя по его пьяной физиономии, до этого оставалось рукой подать. Все-таки перегонный куб, это одно из величайших достижений любой цивилизации, позиционирующей себя как развитую.

— А вот скажи, пришелец...

Проснулся на палубе от оглушительного храпа. Первые мгновения даже испугался — показалось, что я вновь в пещере, и нас всех вот-вот съест некое хищное чудище. Оказалось, что вовсю глотку храпит рептилоид. Когда я аккуратно сел — голова не кружилась, сушняк не мучил, и даже отсутствовали малейшие проявления тошноты. Ритуальный напиток оказался очень даже недурен — все прелести алкогольного опьянения, но без тяжелых последствий жестокого похмелья. Правда нестерпимо хотелось в...

Толкнув в бок развалившегося в кресле Геку, я прервал немузыкальное сопровождение. Тишина благодарно вернулась в кают-компанию.

— Что такое? На нас напали? — Вскочил рептилоид.

— Нет. Хуже. Где тут у вас туалет?

Пользуясь детальными указаниями я быстро нашел нужное помещение. Описывать не буду затейливую конструкцию ватерклозета, но приспособиться вполне получилось. Не настолько мы были физиологически и различны с гектонами...

— Послушай, — мы сидели напротив друг друга в креслах и завтракали неким тягучим подобием овсянки. — Вы — высокоразвитая цивилизация, у вас есть роботы, зачем вам примитивные аборигены?

Гека макал в миску с кашей палочку с небольшим утолщением на конце и затем ее облизывал длинным языком. На мой взгляд, ложка в таком простом деле выглядела бы более функционально.

— Просто у нас роботы подключены через высокотехнологические коммуникаторы...

Я ждал продолжения объяснений, а щуплый, видимо, решил, что все толково объяснил и потому продолжал молча вкушать. Пауза затягивалась. Прямой обмен мыслями оказался очень удобен при приеме пищи — ничто не отвлекало рот от его данного природой прямого предназначения.

— Не понял. Причем здесь коммуникатор?

— Как же, как же. Будучи в системе, они наделены всеми правами, что и гектоны...

— И что?

— Гектонам запрещен физический труд. Будучи эволюционной вершиной, только интеллектуальный.

— То есть, создавая роботов для работы, вы наделяете их коммуникаторами, чтобы им запретить физический труд?

— Ага... — расплылся в довольной улыбке Гека.

— В чем смысл?

— Тебе, как представителю примитивной цивилизации, не понять деяний высших существ...

— Но, но. Ты давай поаккуратней с ярлыками. Я ведь могу кое-какому высшему и по кумполу надавать...

— Кому?

Непроходимая наивность щуплого поражала.

— Но теперь ведь и мы с аборигенками получили по коммуникатору, то есть и нам запрещен труд?

— Нет. Согласно поправке, действие закона распространяется только на вылупившихся на планете Чуккум. Но не беспокойся. Ты, как существо с подтвержденными зачатками разума, также освобождаешься от физического труда.

— Ну, спасибо. Удружил, — я не смог сдержать раздражения. Возможно вызванного похмельным синдромом.

— Заметано. — Гека не воспринял моего раздражительного тона.

После того, как я облизал завершающую палочку с кашей, Гека захотел показать космобот. Наверное желая продемонстрировать достижения своей высшей цивилизации...

Космобот по земным меркам оказался излишне велик. Учитывая, конечно, что на нем путешествовал лишь один живой гектон. Остальными членами экипажа выступала многочисленная шушера из роботов. Впрочем, как и на моем исследовательском шлюпе. Что так предательски слиняли с планеты, бросив своего единственного хозяина на произвол судьбы.

Причина отправки гектона в одиночное путешествие оказалась банальна — в целях экономии исследовательский бот просто не доукомплектовали экипажем. Как оказалось, скволыжная экономия бюджета на всем, до чего дотянутся жадные ручонки бюрократов, это отнюдь не ноу-хау землян, а универсальный вселенский принцип. Зато теперь Гека мог поочередно заселяться в каюты, таким незатейливым способом разнообразя свой немудреный быт.

Меня поразили ходовые двигатели — довольно миниатюрные, учитывая ту мощь, что разрекламировал Гека. Хотя, возможно, тут срабатывал обычный рыбацкий рефлекс, заставляющий при виде свободных ушей раздвигать руки на максимальную ширину.

В общем космобот для межзвездных путешествий мне понравился. В нем чувствовалось превосходство инопланетных кораблестроителей.

Ходовая рубка представлялась этаким балконом с отличным обзором на все двести градусов. Главный пульт управления, правда, показался больным и недоразвитым в сравнении с его мощными земными собратьями.

— А как управляешь своей посудиной? — сразу задался я вопросом.

— Посудиной?

— Кхм, ну судном...

— Это как? — Гека повертел в воздухе длинными пальцами. — У меня здесь нет ночного горшка, только туалетная комната...

— А-а-а...

Как оказалось, прямая трансляция мыслей привносила свою долю эмоциональной и смысловой окраски от подсознательных ассоциативных связей, порой ставящих собеседника в тупик.

— Малый космический корабль разведки...

— Ага, ты про это. — Гека кивнул на пульт. — Это рудименты управления. Отживающая свое эпоха. Главное тут.

Щуплый постучал себя по голове.

— Управление осуществляется через мой высокотехнологичный коммуникатор.

— Это что, и шевелить ничем не надо?

— Абсолютно. Все через ментальную связь с кораблем. Например вот...

Гека закатил свои странные глаза, и через пару минут я почувствовал дрожание палубы космобота — видимо, запустились на холостую прокрутку маршевые двигатели. Повибрировав пару минут, корпус успокоился. Щуплый открыл глаза.

— Провел тестовый запуск движков. Все в порядке, хоть сейчас можно лететь...

Демонстрация нехилых таких инопланетных технологий производила впечатление. Я вспомнил свои кнопки, тумблеры, рычаги... И даже сенсорные экраны на фоне нейроинтерфейса смотрелись неуклюжими пещерными рудиментами.

— Непрерывный обмен данными, — важно прокомментировал Гека. — Космобот постоянно со мной на связи.

— Еще скажи, что твой корабль обладает собственным интеллектом, — пошутил я.

— Конечно, и даже помощнее твоего.

Ну, это не стало каким-то откровением — земные компьютеры давно обогнали по вычислительной мощи несовершенный мозг человека, только вот ума это им не прибавляло. Вспомнить хотя бы бегство моих подопечных с планеты. Железяки, одним словом.

— Как бы тебе объяснить. — Гека задумался, наверное подбирая нужные образы и ассоциации. — Предки гектонов по природе своей отъявленные индивидуалисты. И это существенно тормозило их эволюцию…

В общем, продолжительный экскурс в историю оказался весьма занятным.

Предком гектонов была небольшая ящерка, обитавшая в гористых районах планеты. И во всем многообразии животного мира Чуккума она не отличалась ни скоростью, ни мощными зубами, ни острыми когтями. Поэтому приходилось постоянно шевелить небольшими мозгами, чтобы не оказаться съеденной более везучими в плане агрессии видами. И так получилось, что по ареалу обитания соседствовали крупные насекомые, также не одаренные природой матушкой зубами-когтями и какой-то значительной скоростью передвижения. По описанию Геки выходило некое подобие земных богомолов. И эти «богомолы» первыми на планете освоили каменно-палочные орудия нападения. Не блиставшие умственными способностями и физической силой, они начали объединяться в небольшие вооруженные банды отморозков. Удачно применяя палочную систему принуждения, глупые насекомые подчинили умных ящериц, пользуя их в качестве рабов и домашней скотины. Гектоны оказались прекрасными работниками и, что тоже очень ценно, поставщиками вкусного мяса, мягкой шкуры и сувенирных костей. Все более изощренные требования «богомолов» к обустройству своего быта требовали от рабов постоянного оттачивания умственных способностей. А палочная система превосходно в этом помогала и эффективно стимулировала прогресс. В течение нескольких тысячелетий гектоны впроголодь работали и умнели, а богомолы, отлично питаясь, жировали и тупели. Что и закреплялось эволюционно. Как оказалось, нет худа без добра — гектоны, по природе своей отъявленные индивидуалисты, вынужденные жить в общих бараках, неожиданно приобрели изначально несвойственный им коллективизм. Что стало значительным достижением в плане развития и бесспорным эволюционным преимуществом. Финал оказался предсказуем — все более впадающие в идиотию хозяева, обособившиеся в своих латифундиях, и объединившиеся рабы в какой-то момент истории поменялись местами в пищевой пирамиде. И теперь на планете лишь один доминирующий вид. «Богомолы» остались глубоко в анналах истории.

А цивилизация гектонов продолжала развиваться...