Сакральная природа власти

Никому  не приходит в голову назвать поведение волка, который съел овцу из стада, преступным. Волки действуют в соответствии с законами природы, прилагать моральные оценки к поведению волков никому в голову не приходит. Подобно волкам, политики должны действовать в соответствии со своими целями, а цели должны учитывать законы социального развития. 

Разница между волками и политиками заключается в том, что волки действуют бессознательно, инстинктивно, а политики должны включать сознание и разум, отключив этику межчеловеческих отношений.

Некоторые спросят - как же это сочетается с Библейским посланием к римлянам св. апостола Павла: "Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение." (Рим. 13.1-2)?

Ответ тривиален - мы заслуживаем ровно такую власть, которую имеем, что обеспечивается законами положительной и отрицательной обратной связи. Пример в краткой притче:

                                          О глупых горожанах

"В одном заевшемся, обленившемся византийском городе жители настолько забыли всякий стыд, что с самодовольством творили любые беззакония и даже не думали слушаться своего старого доброго епископа, как тот ни умолял их исправиться. Горожане лишь посмеивались над старцем и отмахивались от него как от надоедливой мухи.

В конце концов старый епископ умер. А на его место пришел молодой архиерей и начал жить так, что содрогнулись даже видавшие виды жители этого города. Вот тут-то они вспомнили своего доброго и кроткого старца-епископа.

Наконец, не выдержав постоянных поборов, оскорблений, рукоприкладства и самых невероятных бесчинств нового архиерея, граждане города как один взмолились:

— Господи, ну почему именно к нам Ты послал такое чудовище?

Молиться они как следует не умели, но все же после их долгих воплей Господь явился одному горожанину и ответил: «Искал для вас хуже, но не нашел!»

Однако, для адекватного понимания сути социальных процессов, прежде всего надлежит определиться с пониманием смысла процесса более фундаментального - исторического,  на фоне которого и разворачиваются все остальные. Современные воззрения предлагают всего два варианта:

1. Исторический процесс - спонтанно "эволюционирующий хаос", не имеющий никаких внешних целей, задач и смыслов.

2. Исторический процесс - Промысел Божий, имеющий высшие цели задачи и смыслы.

Люди эпохи христианской цивилизации не воспринимали социальное неравенство как некое нарушение нравственных норм, потому что в эпоху христианства у людей присутствовало понимание (или, по крайней мере, интуитивное чувство) иерархии. Принцип иерархии – важнейший принцип христианского мировоззрения, он прежде всего выражает и отражает идею власти. А если человек признает принцип иерархии, то он признает и идею неравенства. Лишь в те времена, когда расцвел либерализм, в человеческое сознание стала внедряться идея равенства, не смотря на то, что в живой природе всё строго иерархично.

Почему Россия в XXI веке лишена понятия «национальные интересы» и вместо них ее руководители постоянно говорят о каком-то «международном сообществе», мнении этого «сообщества», его интересах, его планах, о «приоритете международного права над национальными нормами», о «человечестве» и т.п.?

Потому что либеральная социология всегда была "популистской" и «субъективистской», а оценки общества и человеческой истории базировались в ней преимущественно на использовании нравственных (моральных) критериев: «справедливость/несправедливость», «любовь/ненависть», «равенство/неравенство» и т.п. 

Нравственные критерии применимы к оценке отдельно взятого человека и его поведения. В то же время подобного рода критерии неприменимы к большим социальным группам, нации, обществу, человечеству, государству. Для этих субъектов социологии нужны совсем иные критерии. 

Либералы быстро забывают про свою «науку», когда начинаются политические споры и баталии. Они начинают взывать к «совести», «справедливости», «равенству» и т.п. Но государство не может руководствоваться моралью в своей внутренней и внешней политике - у него должны быть иные ориентиры. 

Поэтому правдой для социальной системы является не то, что соответствует фактам и моральным оценкам, а то, что позволяет сохранить себя. Правдивой информацией является не то, что верно, а то, что полезно системе. Сама по себе истина, оторванная от этого условия, есть абстракция. Если ложь дает жизнь — это правда. Если правда несет смерть — это ложь.

Рассмотрим высказанную мысль на примере капитана пассажирского судна. Для него главная и единственная цель — довести пассажиров до пункта назначения целыми и невредимыми. Все остальное — лирика. Что способствует безопасности пассажиров — то правда. Что нарушает безопасность пассажиров — то ложь. В этом абсолютная истина.

Держа это правило в голове, представим: в днище корабля обнаружилась пробоина. Ее можно заделать, но при условии, если никто из пассажиров не узнает о проблеме. Если же пассажиры узнают об опасности, начнется паника. Пробоину в этих условиях заделать не удастся, и погибнут все.

Правда капитана — скрывать от пассажиров истинную информацию о состоянии судна. Если даже его кто случайно спросит, нет ли на судне пробоины, капитан должен отвечать: никакой пробоины нет, все в полном порядке. Чтобы соблюсти свою правду, капитан должен врать?

Не в качестве оправдания, а в качестве ремарки - нашему нынешнему "капитану"  законодательно запрещено определять даже порт назначения (запрет на гос. идеологию* - совокупность идеалов ценностей и целей, Конституция РФ, ст.13.2.) Но тогда какие к капитану вообще могут быть претензии? На основании чего, если целей для власти никто не обозначил?

Теперь усложним ситуацию. На судне появился правдолюб, информирующий пассажиров о ситуации. Он говорит истину о состоянии судна, чем вызывает панику. Равносильно он бы ходил по каютам и расстреливал людей (второй вариант даже лучше — люди сразу бы умерли, не испытав ужаса надвигающейся гибели).

Что должен делать капитан? Любым способом обезвредить правдолюба — арестовать, выкинуть за борт, пристрелить и прочее. Пусть лучше умрет один, чем все (в том числе и правдолюб). Для соблюдения правды капитан должен не только врать, но и убивать?

Теперь представьте социальное здание, где живут десятки миллионов людей. Если оно рухнет, большинство живущих в нем людей погибнут. Главной правдой для старшего по зданию является не допустить крушения здания. Все остальное для него — инструмент.

Чтобы выполнить задачу, нужно проанализировать ситуацию. Это как если вам поручено охранять атомную станцию от террористов. Вы выявляете ключевые узлы и пути доступа к ним. Далее способы разрушения. Исходя из совокупности данных, формируете защиту.

То же самое и с охраной социальной конструкции: сначала выявляются ключевые узлы. Он тут один — мировоззрение. Если взорвать этот фундамент — рухнет все. Далее нужно установить способ, каким можно его разрушить. Традиционная бомба мировоззрение не взорвет. Разрушить информацию может только другая информация.

Выяснив стратегический узел конструкции, разрабатывается концепция охраны. С этого момента все ваши усилия сосредотачиваются на охране мировоззрения. Для защитника не важно, истинное мировоззрение лежит в основании или ошибочное. Важно, что если его каким-то образом сломают, социальная конструкция гарантированно рухнет.

В свете этих мыслей репрессивные аппараты, душившие инакомыслие, выглядят совсем в ином свете. Католическая инквизиция, коммунистический КГБ, либеральный ФБР или фашистское гестапо честно стояли на страже фундамента социальной конструкции. Если бы они не защищали основание конструкции, пострадали бы миллионы людей.

Обыватель оценивает действие не по результату, а по способу совершения действия. Если он видит, как репрессивный аппарат уничтожает тысячи, чтобы не пострадали миллионы, он не видит спасенных миллионов. Он видит уничтоженные тысячи.

Если смотреть на инквизицию с бытовой позиции, — это ужасный монстр, убивающий ни в чем не повинных честных людей, имеющих свое мнение. Но если смотреть с позиции ответственности за сохранение конструкции — возникает совсем другой принцип оценки.

Чем в глазах рядового обывателя является Галилей? Благообразным старичком, занятым очень благородным и невинными занятием — наукой. Галилей — воплощение добра. А чем является свирепый бандит, убивающий на улице прохожих. Воплощением ужасного зла.

Но посмотрите на этих персонажей с глобального масштаба, и оценка перевернется ровно наоборот. Свирепый бандит не в состоянии разрушить или даже поколебать фундамент социальной конструкции. От него в некотором смысле системе польза — он тренажер, на котором тренируются службы безопасности, поддерживая форму.

Старичка системы «божий одуванчик» вы оцените как террориста, закладывающего под общественное здание бомбу чудовищной силы. Не важно, в чем принцип действия бомбы. Важно, что если действие поражает десятки миллионов людей, — это оружие массового поражения, обрекающее на смерть людей, не способных защититься. Они как дети на пожаре: прячущиеся от опасности под кровать или в шкаф, где и сгорают заживо. И вот теперь с этих позиции скажите, что делать с божьим одуванчиком?

Высшая правда инквизиции заключалась в спасении душ от ада. Они считали, если кто увлечется лукавой правдой этого мира, тот погубит себя навечно. Абсолютная правда была выше земной. Инквизиторы спасали от вечных мучений через временные мучения.

Заметим: инквизиторы не сжигали всех направо и налево. Они сначала беседовали с заблудшим, уговаривая его вернуться в лоно официальной правды. Если он внушался, ему назначали епитимью (например, тысячу раз «Отче Наш» прочитать). На этом дело кончалось. Если же человек стоял на своем, начинали физически воздействовать. И только когда все средства были исчерпаны, его казнили.

Инквизиция удерживала конструкцию от падения, охраняя фундамент соответствующими методами. Ее борьба с инакомыслием была не отстаиванием правды, а защитой здания от падения. Не важно, правы были альбигойцы, тамплиеры или атеисты, уничтоженные инквизицией. Важно, что она защищала конструкцию от разрушения. 

Если же мы понимаем, что какая-то информация рушит основание  конструкции, то зачем выпускать эту информацию и распространять? Зачем говорить пассажирам тонущего судна о грядущем затоплении? Ведь для этого нужно серьезное основание.

Объяснение такое: капитан пассажирского судна, скрывающий от пассажиров истину, прав до тех пор, пока это работает на благо пассажиров. Если же спасти корабль нельзя, здесь начинается другая правда — у всех должен быть шанс на спасение. Для этого капитан обязан всех проинформировать об опасности. Это вызовет панику с вытекающими последствиями, но у всех будет шанс на спасение. Если же никому ничего не сказать, шанса не будет ни у кого. Правда новой ситуации остается той же — благо людей, — но теперь она обязывает информировать...

Однако, несмотря на все старания инквизиции, фундамент католической цивилизации рухнул по независящим от нее обстоятельствам. В процессе разрушения старого и созидания нового погибли многие миллионы людей. А в начале XX-го века рухнула и вся христианская цивилизация.

Под христианской цивилизацией я понимаю пространство, на котором располагались некогда государства, называвшие себя христианскими и признававшие своими высшими ценностями истины Евангелия. Начало этой цивилизации положил в начале IV века Константин Великий, прекративший гонение на христиан и признавший их веру главной верой в своей империи.

Эта цивилизация просуществовала более полутора тысячи лет и закончилась в основном в 1917–1918 годах, когда рухнули три христианские империи – Российская, Германская и Австро-Венгерская. После этого христианская вера на былом пространстве христианской цивилизации осталась, Церкви христианские остались, но от христианской государственности остались в лучшем случае только обломки, обреченные на исчезновение. И действительно исчезнувшие к нашему времени.

На месте христианского мира выросла новая цивилизация, называющая себя либеральной, но на самом деле лишь маскирующая свою антихристианскую суть маской свободы.

Однако, здание без фундамента стоять не может. Как бы ни была крепка видимая конструкция, если под ней исчезнет фундамент, она неизбежно рухнет. Никаких исключений из этого правила нет. Не может быть, чтобы фундамент исчез, а основанная на нем конструкция продолжала стоять. Любая цивилизация является социальной конструкцией. 

Роль фундамента выполняет мировоззрение. Именно из него выводятся основные положения и ориентиры, вокруг которых строятся культурная, социальная, политическая и экономическая системы. Если фундамент рухнет, системообразующие узлы потеряют основание, и рухнет все.

В качестве примера можно привести советскую и католическую цивилизации, рухнувшие исключительно по причине исчезновения мировоззренческого фундамента. В СССР он исчез полностью, на католическом Западе дал трещину, не позволявшую держать на себе конструкцию. На новых фундаментах начали расти новые конструкции. Первое время они сохраняли старую внешнюю форму, но постепенно обозначилось принципиально новое.

Утратив основание, старые ориентиры отмирали. Из нового фундамента рождались новые ориентиры. Например, элита католической цивилизации выводила свое право на власть из Бога. Элита гуманистической цивилизации выводит свое право на власть из народа. Католическое общество оценивало секс вне брака таким же тяжким преступлением, как убийство. Гуманистическое общество относит секс вне брака к разряду гастрономических удовольствий (то и другое является питанием для тела). В СССР изменения были менее заметными, ибо произошло не глобальное изменение фундамента, а смена одного типа гуманизма (советского) на другой — либеральный.

Обратим внимание: обе упомянутые цивилизации сохранили свой материальный актив, но это их не спасло. Они рухнули, потому что утратили мировоззренческий фундамент. А Израиль в свое время потерял весь свой материальный актив, в том числе и территорию, но зато сохранил мировоззренческий фундамент. Благодаря этому иудейская цивилизация до сих пор сохраняется.

Из сказанного следует: пока у социальной конструкции есть фундамент, она не исчезает даже в самых тяжелых условиях. Но стоит фундаменту исчезнуть, конструкция исчезает, даже если находится в самых комфортных экономических и политических условиях.

Все ушедшие цивилизации рухнули исключительно из-за утраты мировоззренческого фундамента, а не по причине физического разрушения, как принято сейчас думать (если только не была уничтожена элита — носитель мировоззрения цивилизации). Древний Рим, Персия или Греция рухнули не потому, что их кто-то захватил, — это все следствие, — а потому что по тем или иным причинам исчезло мировоззрение. Если бы у тех же шумеров сохранилось мировоззрение, как оно сохранилось у иудеев, их цивилизация стояла бы до сих пор. 

Поскольку социология – одна из форм самопознания общества,  внимание к развитию общественных наук появляется у людей и политиков тогда, когда цивилизация вступает в стадию упрощения и распада. Тут полная аналогия с человеком и медициной: человек начинает активно интересоваться медицинской наукой во второй половине своей жизни, когда он вступает в фазу незаметного умирания, особенно когда у него возникают серьезные болезни...

Это говорит о том, что здание уже падает. По мировоззренческим меркам мир отделяет от падения мгновения. Но проблема не фиксируется, ибо цивилизации возникают и рушатся с непропорциональной человеческому восприятию скоростью.

В этом смысле люди подобны бабочкам-однодневкам на тонущем судне. Из-за разной скорости затопления судна и мировосприятия бабочек проблемы не видно. Пока корпус не погрузился под воду, бабочки всегда заняты своими текущими делами, и говорить им о грядущей беде бесполезно — не услышат. Бабочки поймут, что пришла беда, когда над водой останется мачта, и счет пойдет на минуты. Скорость затопления сравняется со скоростью мировосприятия бабочек, но ясное понимание проблемы ничего не изменит, ибо точка невозврата пройдена. Прощальный гудок уходящей эпохи — это шум бабочек, сидящих на торчащей над водой мачте идущего ко дну судна.

Мир на пороге фундаментальных изменений. Человечество подошло к пределу. Мир в стадии окукливания. Гусеница начинает переходить в стадию куколки. Далее глобальный скачок, — и из «мировой куколки» родится «мировая бабочка».

Невозможно указать точный срок крушения, — сложные системы не просчитываются. Но несомненно одно — конец не за горами... 

Поэтому вернёмся к критерию оценки действия властей. Таким «объективным» критерием, является эстетический критерий. Более того, этот критерий является самым универсальным. С его помощью можно оценивать все и вся: человека, общество (как нацию) человечество, государство, природу, творения человека (материальная и духовная культура) и даже политику. 

Эстетический критерий гораздо более всеохватывающ, чем критерии религиозные и этические. Уже не приходится говорить о таком новом критерии, как экономический, который стал заслонять все другие в конце XIX века, в эпоху расцвета так называемого экономического материализма. Использование эстетического критерия опирается на использование таких понятий, как «прекрасное» и «безобразное», «красивое» и «уродливое», «гармоничное» и «хаотичное». В принципе эстетический критерий не противоречит критерию религиозному: с Богом ассоциируется все красивое, прекрасное, гармоничное.

Социальную жизнь невозможно также понять без такой ключевой категории, как «страх». Славянофилы считали, что общественная жизнь должна выстраиваться на базе любви. Но любовь – недосягаемое состояние для обычного человека. Настоящая, высшая любовь духовного свойства доступна лишь единицам, монахам, да и то не далеко не всем. Страх и только страх – скрепа общества. Хороши те правители, которые это усвоили и используют в своей политике.  

Есть два вида страха: 

а) страх человека перед другим человеком, другими людьми, начальником, хозяином, царем; 

б) страх перед Богом. Желательно, чтобы в обществе было больше страха перед Богом, а не перед людьми. Страх Божий – основа крепости государства.

Литература:

1. "Православное понимание общества. Социология Константина Леонтьева. Историософия Льва Тихомирова" / Отв. ред. О. А. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, 2015. — 432 с. ISBN: 978-5-4261-0093-0

2. "Несвятые святые и другие рассказы" Архимандрит Тихон (Шевкунов) ISBN 978-5-7533-0804-7

3. В. Ю. Катасонов, В. Н. Тростников, Г. М. Шиманов "История как Промысл Божий" / Отв. ред. О. А. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, 2014. — 640 с.

4. https://vk.com/projecti

* "Идеология" - совокупность идеалов, ценностей, целей и взглядов, посредством которых определённая общность людей выражает своё отношение к существующей социальной реальности, отдельным её проблемам и конфликтам. (Философский словарь /под ред. И.Т. Фролова. 7-е изд., М. Республика, 2001. - 719 c. ISBN 5-250-02742-3)