Черный IV: массаж

- Слушайте, с чего вы решили, что я это умею?

- Среди людей живем, - неопределенно пожал плечами Командир, - а к тайным эти сведения не относятся. Да не парься ты, - проговорил, глядя на мою недоуменную физиономию, - от кого-то из спортсменов слышал…

Собственно говоря, я был не против, но предлагать свои услуги мне не пришло бы и в голову. Кроме того, в данном случае это представлялось мне неудобным.

Дело в том, что с пострадавшей, Олей Майоровой — рыжей, я каких-то два дня тому назад отплясывал танго под «Коней Привередливых», и порядочно-таки завелся, и вполне искренне нес всякую страстную чушь ей на ушко. А потом мы, отыскав укромное место, целовались. Кто его знает, чем кончилось бы, но как-то не задалось. Условия не позволяли, что ли?

Она, будучи девой крепкой и не отличаясь терпением, подхватила мешок с сырьем, как поступала и до этого, - а тут сорвала спину. Лежит, не может повернуться. Что называется, - ни охнуть, ни вздохнуть..

По врожденной недоверчивости, я не мог не предположить, что она это специально, из каких-то своих, темных соображений, но, увидав тело, оставил сомнения. А окончательно убедился, прощупав ее поясницу:

- Ай!

Вот-вот. Причем это «ай» точно совпало с прикосновением к подозрительному месту: не то локальный мышечный спазм, положенный по всем правилам (его не симулируешь), либо локальный же травматический отек, а, скорее, то и другое вместе.

С другой стороны, признаков чего-то очень уж страшного тоже не было. А вот так сразу, с уверенностью сказать, что там не вылезли «шморлевские» грыжи, я не мог: без рентгена оставалось только дожидаться разрешения отека. Если разрешится. В том случае, если грыж все-таки нет.

Подумав, вздохнул:

- Знаете, что? Тащите-ка ее в амбулаторию. Там ни черта нет, но стол как-раз подходящий…

- Еще чего! - Сквозь зубы прошипела умирающая. - Дойду как-нибудь..

Надо сказать, - «как-нибудь» получилось на славу: душераздирающее зрелище. Эту походку можно было бы назвать «семенящей», не будь коротенькие шажки такими редкими: дай бог, если один в три секунды, в час по чайной ложке. Спина — как доска и гримаса перед каждым шагом, при каждом шаге, после каждого шага. «Острый корешковый синдром» называется, во всей красе.

О перемещении тела на высокий стол — умолчу, это отдельная сага о семи прядях, да к тому же еще тягостная для слуха. Когда же, наконец, тело, расположилось на одре страданий, лицом вниз, облаченное только в лифчик и тонкие трусики, до меня дошло, что есть повод к размышлению.

И, размыслив зрело, я пришел к парадоксальному решению: прибегнуть, для начала, к «дерматоглифическому» массажу а уже потом, в зависимости от результата, посмотреть, как вести себя в дальнейшем.

Принцип метода состоит в том, что массаж исходно ведется по линиям, складкам, образующимся на коже в норме и не вполне. Пожалуй, это метод, предусматривающий САМЫЕ слабые прикосновения по сравнению со всеми другими, поистине бесчисленными, вариантами и методиками массажа, его имитаций и секса.

Достаточно сказать, что ощущение «щекотки» - обозначает избыточную силу воздействия.

Второй особенностью метода является строгая необходимость «обратной связи»: во-первых, прикосновения должны быть приятными и, когда актор уберет пальцы, вызывать ощущение этакого легкого холодка. При этом, парадоксальным образом, при удачном попадании в патологический очаг, возникает боль, но легкая, почти приятная, без всех этих «Ай!» - с болевым шоком.

Во-вторых, эффективность действий подтверждается тем, что в зоне воздействия наливаются подкожные вены: помимо всего прочего, их рисунок неплохо характеризует патологический очаг. Этот эффект проявляется тем сильнее, чем случай серьезней.

Когда работа ведется по обычной, лишенной особенностей коже, смазка не используется, даже обычный пот нежелателен, и лучше его убрать. Для этого есть свои способы.

К сожалению, участки, где без смазки не обойтись, тоже существуют. К еще большему сожалению, стандартные смазки тут не годятся: ни гели, ни, даже, специальные масла, но для стандартного массажа.

Основной недостаток, - длительность процедуры. В серьезных случаях «править» очаг приходится не меньше часа, да еще и повторять сеанс на протяжении одних суток.

А еще воздействие, - в силу отсутствия сильных ощущений и драматических эффектов, - очень часто не кажется пациентам чем-то серьезным, и, до появления серьезных результатов, вызывает естественное недоверие.

Трусы я ей целомудренно приспустил не на половину даже, а где-то до трети ягодиц, еще раз потрогал ее поясницу, убрал руки, предельно расслабил, и возложил их снова, но уже переключенные с диагностического режима на «рабочий». Может быть, кому-то это покажется глупостью, но таков мой личный ритуал, что ли, и никого другого это не должно касаться. Другой может поступать по-другому.

Дело в том, что в подавляющем большинстве случаев мне приходилось работать с конечностями, - контингент такой, и, пожалуй, возрастная категория: молодые студенты-спортсмены.

Тут проблема в том, что тканевую жидкость из очага нужно «отводить» от периферии — к центру, а главные «рабочие» складки на конечностях носят, почти исключительно, замкнутый и «обводящий» характер, плохо подсказывают направление массирующих движений.

Выручает то обстоятельство, что на истиной вершине складки ВСЕГДА наливается вена, буквально указующая направление к центру.

Но у нас тут — не руки и не ноги… И складки-то едва видны… А, собственно, чего другого можно ждать от организма налитой рыжей девки девятнадцати лет от роду?

И все же, зная все это, я удивился, когда после восьмиминутных трудов на гладкой, как фарфор, пояснице, из сетки вен нарисовалось характерное, примерно треугольное в плане изображение «царского скипетра», всегда удивляюсь. Все, как положено, острием вверх, основанием — примерно по верхнему краю крестца, и, главное, довольно симметричный. Значит, ничего особенно страшного быть не должно.

После того, как проявится венозная сеть, начинается новый этап, к складкам-линиям добавляется работа с венами и веночками. Их гладят точно так же к центру, от самых мелких переходя к тем, что покрупнее, и — никакого полного перекрытия просвета, не по нормали, только наискось, пригладив, максимум, на треть.

Если все идет правильно, это очень приятно. По отзывам, понятно, поскольку от своих рук — совсем другие ощущения. Примерно как онанизм по сравнению с нормальным половым актом.

Тьфу, с чего это я? Ах, да, - понятно, ничего-таки удивительного, но все равно в корне неправильно. Исправились и работаем.

Собственно, и исправлять особо нечего, поскольку погружен полностью, так, что не до грешных (тьфу!) мыслей.

Тем более, что это еще и правда. Уплотнение тихо уходило, спазм разрешился, отек… смотри-ка, тоже, практически, не мешает. Ну-ка…

Я, конечно, не рентген, но чертов «шморль», пожалуй, все-таки не вылез. Пожалуй, точно. А неплохо я разогнался за время сеанса: кончики пальцев — как будто кожу сошлифовали на мельчайшей наждачке, будто у тех легендарных медвежатников, только без наждака. Но я все равно буду, минут десять-пятнадцать по нисходящей, зашлифовать и загладить все следы…

… - Всё! Босоргин, - ты задр-рал!!! Ты задрал по самое не могу!!!

Покорное тело под моими руками внезапно обрело жесткость пружины, и, как та самая пружина, мгновенно развернулось.

При кропотливой работе образ — дело немаловажное, поэтому и я, невзирая на июль вокруг, работал в специальной, собственноручно пошитой из марлевки пижаме, состоящей из очень свободной , длинной блузы и свободных же штанов на голое тело. Блуза, при необходимости, утягивалась внизу веревочкой и имела чисто декоративный капюшон: всего не предусмотришь. Кто ж знал что меня зацепят именно за него, чтобы опрокинуть на чистый, но, местами, протертый до матерчатой основы линолеум?

- … что я, железная?!! А я, бля, ни хуя не железная!!!

Следом с меня спустили мои авторские штаны, грубовато ухватили бестрепетной, не ведающей сомнений дланью за хуй, а следом плотно, как ОЧЕНЬ теплой перчаткой обхватили его штатным разъемом.

С места взяв в карьер, она и дальше поскакала этим аллюром, плотно зажмурившись, судорожно наморщив задранную кверху шею и гнусаво ноя сквозь стиснутые зубы.

Она торопилась то есть так, что управилась в какую-то минуту, не больше. Я за ней, понятно, не поспел, - куда там. От неожиданности атаки только и успел, что взять оружие на изготовку, да и то приблизительно, - а так даже не завелся как следует. При том, что она мне, вообще говоря, нравилась.

Ладно, не успел, так и не надо, не то получилось бы наспех, а это скучно. Я так или иначе возьму свое, а от этой женщины, как выяснилось, можно ждать сценария и поинтереснее.

Когда она, заныв и заскрежетав, наконец, замерла на мне и начала разверзать затуманенные вежды, а потом и покинула насест, мой лобок с прилегающими районами живота оказался порядочно мокрым. И тут я начал припоминать, что своеобразный запах этот начал чувствовать уже некоторое время назад, еще в разгар работы.

Это что ж ей пришлось вытерпеть-то, а? Бедное дитя. А я садист. В результате она быстро-быстро, совсем скучно кончила, естественно, - недовольна, и надо же найти в этом виновного? Угадайте, - кого, если никого другого под рукой все равно больше нет?

- Слушай, ты все это специально затеял, чтобы до меня добраться?

Обожаю женщин. Но перебить надо.

- … только если ты специально затеяла все это со спиной. Кстати, как она там?

Замолчала, так и не выдав следующей фразы, а потом все-таки моргнула, прислушиваясь. Вот почему я не жду, что она скажет хотя бы «спасибо»?

- Это не важно! Я тут десять дней без взаимности, а с позавчера, с танцулек этих самых, вообще только о хуях и думаю…

Ну слава богу. Хоть не лесбиянка. И то хлеб. Хотя, - чего это я? Времена не те.

… и мацает битый час! И все!

- Я. Тебя. Не мацал. Я тебя массировал. Причем обошелся самым необходимым. По-латыни «минимум миниморум» - называется. При том, что здесь кругом сплошные «курковые зоны» - ни одну не задел. Так что цени.

- Ничего себе! А ж-жопу мою кто наглаживал? Ведь би-итый час…

- Чего? Ты просто не знаешь, о чем говоришь. Это даже не двусмысленность, а вообще бог знает что. Никакой такой жопы «вообще» не существует. Одно дело — массаж ягодиц, другое — Ареал, совсем третье — сфинктер. Для одних только ягодиц бывает глубокий массаж, поверхностный и еще тот, который я тебе делал. По целям — тонизирующий, релаксирующий, формирующий и специальный, то есть точечный. Есть пограничный, есть внутренний, - да-да, не надо хи-хи, к примеру, далеко не все способны делать упражнения, необходимые при геморрое, с надлежащим упорством. Если хочешь знать, - есть вообще секретные методики!

- Но ты знаешь?

- Знаю. - Я махнул рукой. - Но девушкам они вообще ни к чему.

- Что-то ты шибко, - она прищурила свои, с «червоточинками» по ярко-зеленому фону, глаза, - зациклен на жопах?

Ну, это сильно сказано, хотя небольшая доля истины тут есть.

- Я? Кто разговор затеял-то, не помнишь? Мне — все равно.

Она снова прищурилась. Надо сказать, что рыжая редко моргала, и, может быть, именно по этой причине взгляд ее казался каким-то особенно наглым и мог смутить не подготовленного человека. Мало сомневаюсь, что она это за собой знала.

- Уж будто бы! А…

- И молочные железы. И вульварную зону тоже. Ты ведь на это усиленно намекаешь? Какие-то подростковые разговоры, ей-богу… Кстати, наиболее интенсивный массаж сосков применяют в рамках подготовки к грудному вскармливанию. Всего-навсего. И никакой клубнички.

- Мне вон сеструха рассказывала, надо перед родами дать мужу сиську пососать, - вполне надежно.

- А нигде и не сказано, что для массажа употребляют только пальцы. И кулаки, и локти, и пятки…

Я тоже умею долго-долго не моргать.

- … причем достаточно часто. И ягодицы, но это куда реже. И, - да, - язык и губы. И, разумеется, хуй для массажа некоторых внутренних органов, но это, по какой-то причине, называется по-другому. Хотя кое-когда еще и как помогает.

- У-у. А сам — не?

- Что - «не»?

- Не заводишься?

- Вот честное слово: никогда даже не задумывался над этим вопросом. Когда всерьез занят делом, - а халтурить я не умею…

- Да уж наслышана!

- … и думаешь только о деле. Уплотнения, зажатости, неоднородности, ход сосудов, консистенция и линии кожи, - этого, в общем, хватает. Потом, когда войдешь в режим, если удается, уже ни о чем не думаешь, точнее, - думаешь о совершенно посторонних вещах.

- Это ты только так говоришь.

Тут до меня, как обычно, с запозданием (я вообще произошел ни от какой не обезьяны, а прямиком от жирафа, не иначе), дошла совокупность некоторых обстоятельств. Во-первых, Рыжую Орхидею, умастившую меня своим нектаром совсем недавно, если и не демонстрировали в открытую, то уж и не прятали тем более: гладкие, но покрытые веснушками приблизительно сплошь ноги оставались раздвинутыми на мастерские семнадцать градусов, ни более — ни менее.

Во-вторых — мои собственные авторские штаны, в скомканном виде, одна штанина вообще вывернута наизнанку, безобразие, располагались примерно в полутора метрах от меня, на полу, причем ни я сам не парился этим обстоятельством, ни мой Змий, который после давешнего облома как раз начал приподниматься, дабы сориентироваться что и как. Так бывает, когда я, отведав данную женщину, продолжаю иметь на нее виды. Имеется ввиду, - не «вообще», а прямо в структуре Текущего Момента.

Хотя ничего удивительного: Рыжая кончила кое-как и, вполне законно, хочет еще, а я — мудак, не способный понять прямого обращения, только чуть, для приличия замаскированного под провокацию. Но и поддаваться сразу — тоже как-то не комильфо. Ну, - погоди у меня.

- Почему? И сделать могу. Хочешь, - верхний вариант, хочешь — нижний…

Мы тоже умеем в провокации.

- … если не боишься конечно.

Справедливости ради, - она не боялась. Похоже, - совсем.

Чтобы не мучить лишнего, - только в меру, - я выбрал нижний вариант: молодая, детей не кормила, истязание может занять слишком много времени. Может быть — позже, как дополнительная мера.

Я говорил, что не очень люблю работать с маслом, но бывают исключения? Так вот пизда — одно из них, невзирая на естественную смазку. Тут есть нюанс, не очень важный, но все-таки: я пользуюсь маслом косточек жаботикабы, а оно обладает слабым согревающим действием. Не жгучим, не дай Бог, а именно СЛАБЫМ согревающим.

Некоторые перед отчаянным делом говорят себе «АП!», некоторые - «Алле!», а я произношу любимую цитату из «Полтавы» А.С. Пушкина: «Ну, - в пытку!»*.

Чуть-чуть масла на кончики пальцев — и вперед.

Глаза прикрыть… нечего там высматривать, отключение одних анализаторов усиливает эффективность работы других… любой слепой подтвердит… любая баба во время ебли… тьфу! Вдоль складок, строго, благо тут их выискивать не приходится… другое дело, что пальцы в таком режиме начинают находить все более мелкие, не особо заметные на взгляд… понятно, - на поверхностный взгляд… А какой он, спрашивается, может быть, если в девяноста девяти случаях из ста глаза слепит Солнце, точнее — Солнышко все, как есть, без лишних деталей… Отставить! А в режим войти, вроде, получается, и это хорошо, потому что чем мельче складка, тем легче должно быть прикосновение, еще и с ослаблением от большей глубины — к меньшей… и наоборот… Но это еще режим не Настоящий, так себе режим… можно сказать — предварительный… но уже с переходом к промежуточному… потому что пальцы, кажется, начали нащупывать отдельные тельца Мейснера…

Да что значит, - кажется? «Кажется, ощущать», значит, - ощущать без всякого «кажется»! Чего не нащупать, они здоровые… куда пошире пресловутого острия иглы… Тут их не так много… Не то, что в Капюшоне и самой Голове, там они, можно сказать, сплошь… Зато тут они образуют этакие цепочки, складывающиеся в интересный узор… вдумчивая работа с линиями которого обещает прелюбопытнейшие, доложу вам, эффекты… точнее, - МОЖЕТ обещать, но это же и еще интереснее… Так, вот этак… а если так?

Но это, если подходить уж совсем строго, мысли не о том, потому что работа будет успешной, только будучи работой. Так что подумаем лучше о том, - наполнятся ли вены и в этом месте? Хотя тема для размышлений, надо сказать, так себе, потому как — а куда они денутся? В свою очередь, добавив ряд тонких оттенков к ощущениям.

Так что никакого клиторного массажа... Это уж она пусть сама, когда сорвется… Если сорвется… Если до срыва успеет дойти… А я постараюсь, чтоб НЕ успело. А интересная коллизия: если сорвется, начнет дрочить, то, вроде как, проиграет наш не высказанный словами спор, - но и я не получу исполнения желаемого.

Потому что тут весь смысл в том, чтобы стимуляция, как и положено, суммировалась, но медленно-медленно, на порядок неспешнее против обычного. Тогда орган, - в данном случае рыжая писька, - успевает даже и по ходу дела отчасти приспособиться, повысить порог чувствительности. Зато потом, когда мы его достанем и там, на ветке… А никуда он с подводной лодки не денется… Ощущения получаются куда как яркими… Иногда — как НИКОГДА — яркими… И, что интересно, наступают шибко неожиданно, без обычных предвестников, практически молниеносно. В полном соответствии с Теорией Катастроф.

Кстати, по расчетам, должно бы уже... или совсем вот-вот… О! Выдох.

- Уоа ооо-хххххх...

Негромко, но пронзительно, с переходом под конец в совсем уж жуткое, задушенное сипение, по ходу которого она выгнулась дугой, как при столбняке, а я еле успел убрать пальцы, поскольку испугался, что останусь без них.

Ей-ей, на миг, в приступе мгновенной паники, вдруг почудилось, - отхватит, как волчьим капканом, в реале воплотив вечный миф про Vagina Dentata, хотя и не вполне. А следом поймал ее ноги, поскольку заметил специфическую, как у гимнастки высокого класса «оттянутость носочка»: если судорог икроножной мускулатуры пока еще и нет, то будут, к бабке не ходи, и надо разгибать, пока не поздно, потому что может быть весело.

Надо сказать, этот этап работы я провел в штанах, хотя пациентка была против.

- Да ладно тебе! Чего я там не видела?

Она была, во многом, права, и, при этом, - чертовски убедительна, но это ничего не решало. Как представлю себе, - я массирую, делаю СЕРЬЕЗНУЮ РАБОТУ, - а у меня трясутся голые муде, - и не могу. Может, и предрассудок, конечно.

- Не. Не выйдет, - я, изобразив момент задумчивости, со всей решительностью потряс головой, - для полноценной работы надо быть в надлежащем образе, иначе не выйдет нужной… уверенности, что ли?

И надел.

Посинеть, все-таки, не успела, вдохнула:

- А-а-а-а-а… !!!

Вот ни к чему это. Надо было дать ей в зубы липовую деревяшку, как делали во времена оны мудрые предки. Благо, здание расположено отдельно, но все равно на такой вопль кто-нибудь может прибежать запросто, тут провинция.

Прооравшись, некоторое время молчала, часто моргая и сглатывая слюну.

- Ох, и ничего себе…

- Я тебя, - развел я шаловливыми ручками, - честно предупреждал. Так что обижаться не на кого.

- Обижаться?

Взгляд ее был наполнен таким искренним, - вот ей-богу! - недоумением, что я поверил. И впрямь, с чего я решил, что могу понять, как оценила происшедшее — баба, да еще рыжая? Да! С какой стати, вообще?!

- Я всегда не против…

Я тоже. Какое трогательное совпадение.

- … а тут прям ничего не осталось. Как и не было никогда. Прямо чудо какое-то…

А вот это не так уж хорошо, причем я не ожидал, что мысль эта у меня вообще появится, да еще, при этом, как-то заденет. И тут меня огорошили по-настоящему.

- … а ты как же?

- Чег-го?!

Но до меня почти сразу дошло, что обо мне, кажется, заботятся. Нет, на самом деле это нормально, очень по-нашему, по-русски, и все равно неизменно застает врасплох. Она потянулась к моим штанам, но, - видно же! - из одного чувства долга, без энтузиазма.

- А-а! Ни к чему пока. В смысле, - тебе пока не нужно, а в кулак спустить я могу и один. Без посторонней помощи.

- Покажешь?

- А ты что, никогда не видела? Лучше не надо. Не слишком-то эстетичное зрелище, особенно по первому разу. Некоторых малолеток вообще тошнит.

Это чистая правда. Я и сам-то во времена подросткового идеализма и возвышенного образа мысли, глядя на эякулирующий член, думал, грешным делом, что ЭТО могло бы быть придумано и покрасивее. Потом — привык, и воспринимаю это зрелище, скорее, как нечто жизнеутверждающее. Взрослые, циничные, понимающие бабы, которых я спрашивал об этом предмете, задумавшись, говорили, что прошли, в общем, тот же путь. И в отношении к сперме, как таковой, и к тому, как она вылетает из соответствующего ствола, - да и к хую, как таковому, вообще. Это никакое не обобщение: далеко не всем дано стать хуепоклонницами когда-либо на протяжении жизни.

- Я не малолетка.

Это — да, вполне согласен, хотя, в своем возрасте, могла бы и быть.

- Ладно, я пошел в душ, а то взмок. Напряжение, знаешь. Да и жарко.

- Вместе пойдем.

Это, если что, был не вопрос. Это меня в меня в известность поставили.

Вот забыл, - есть у них рефрактерность? И сколько длится? А после такого? Или у кого — как, а у Рыжих, может, и вовсе нисколько? Собственно, - чего это я? Тут рефлексии и вовсе ни к чему, прямо сейчас все и выяснится.

В душевой, по-старинке, было три кабинки. В двух, - ржавое убожество, выпущенное в незапамятные времена. В третьей — вполне современное устройство на гибком протектированном шланге. Все-таки в нашем командире есть что-то эпическое: увидав все это в первый раз, он ничего не сказал, а просто открутил душ в общежитии ГПТУ («там еще много») и виртуозно прикрутил здесь. Да и вообще, на то, как он что-то, - что угодно! - делает руками, смотреть было одно удовольствие.

Можно, конечно, пялиться, но с этим никогда не поздно успеть: как-то не в стиле той линии, которой я начал придерживаться с самого начала.

Куда интереснее вот так, вроде как равнодушно наблюдать, как она фыркает под тугими игольчатыми струями, поворачиваясь то так, то этак, жмуря от воды нахальные глаза, с мордой довольной, как у кошки, лежащей на солнышке. Вроде как всерьез моется, с удовольствием, как и положено хорошей девочке, любящей теплую водичку не меньше любой утки, ничего не выставляет напоказ, но уж и тем более ничего не прячет: я просто моюсь, гигиеническая процедура такая.

Не увлекаться. Повернуться в пол-оборота… Нет, так еще хуже, да и косоглазие можно заработать запросто Просто опустим невидимые заслонки там, позади бесстыжих глаз, - я же умею. Вот, уже и не вижу ничего. Ни небольших крепеньких грудок, которые, ни в пример всему остальному, до этого во всей красе и не видел, ни круглой попки, в которую с таким безошибочным художественным вкусом расширяется вдруг тонкая талия, ни умопомрачительно изогнутой шейки, ни… А уж треугольничка мокрых рыжих волос пониже живота, - не вижу вообще, потому что и не смотрю вовсе. Да! Чего я там не видел? Насмотрелся уже и не только, все простое и, опять-таки, без излишеств.

Вот что ни возьми, - ничего особенного, а вместе как-то гармонирует, складывается в картину, радующую глаз.

Потом, много-много времени спустя, она рассказала мне, что тоже разглядывала мое тело. Причем не только отдельные его части, но и, как положено ценителю, все целиком: «Вдруг заметила, что ты здоровый, как тюрьма. До этого маскировался как-то… а попа при этом, хоть и мускулистая, но все равно круглая, как будильник, красивая». Вот никогда об этом не думал, ни от кого не слыхал, и вообще не ведал, что и у дам существует еще и такой критерий красоты противоположного пола: по-моему, мужские жопы ужасны.

- … эй, ты меня слышишь? Потри спинку…