Доброта. Часть первая: Ангел в лётной форме http://cont.ws/post/151248
Любаша пришла к нам на втором курсе. Она перевелась из глубокой провинции, как говорила – подальше от папы. Папа у Любаши был местным начальником. С её слов, это был весьма суровый человек, который постоянно её контролировал - да и как было не контролировать: Любаша уродилась настоящей головной болью.
Будучи от природы аккуратной, Люба Потапова вечно находилась в состоянии войны со своим гардеробом: она то стирала с одежды грязь, пыль и жирные пятна, то прилаживала на место оторванные подмётки, то пришивала разодранные в час пик рукава и карманы. Если была на дороге лужа, она туда неминуемо проваливалась. Если была по пути решётка, там обязательно застревал любашин каблук. Если над ней пролетал голубь, то обязательно помечал новую кофточку или причёску. Казалось, никто на этом свете не ломал ногти, не рвал колготки и не ходил с синяками так часто, как Любаша. И как только отец отпустил её одну в другой город?!
Но была ещё одна особенность у этой девушки, резко выделявшая её на фоне других студентов. Любаша была, увы, … непроходимо глупа. Поначалу, когда мы ещё не узнали Любашу как следует, это качество воспринималось как часть игры – ну, нельзя же, право слово, на самом деле быть такой дурочкой! Но вскоре мы осознали, что ни в какую игру Любаша не играла – она действительно была так глупа, как казалась.
По-настоящему глупые люди встречаются не так часто, как это может кому-то показаться. В основном мы считаем глупыми тех, кто не понимает нечто очевидное для нас, кто не силён в том, что нам кажется важным, а также людей, на наш взгляд недостаточно образованных.
На самом же деле все они не обязательно глупы, а подлинная глупость – явление столь же редкое, сколь и гениальность. Люба Потапова относилась именно к этой редкой разновидности homo sapiens.
Мы долго обсуждали своё открытие, делились им в промежутках между парами и на все лады удивлялись, как же с таким уровнем знаний, а главное – интеллекта, она умудрилась поступить в институт. Не иначе как папа приложил свою могучую руку…
Шли недели. Любаша подтверждала титул самой глупой девушки города практически ежедневно. Простейший вопрос на коллоквиуме ставил её в тупик. Она самоотверженно делала понимающе-вдумчивое лицо, старательно морщила лоб и прикрывала глаза, чтобы после пары минут мучительных поисков мысли в своей голове, со вздохом протянуть: - О-о-ой, я забыла, не могу сказать.
***
При всей своей неординарной, эпической глупости, Любаша была по-женски предприимчива, чем наповал сбивала с ног преподавателей мужского пола. Вообразите себе такую картину.
В небольшой аудитории идёт устный зачёт по спец. предмету. Все старательно шуршат тетрадками – сосредотачиваются. Вдруг со скрипом отворяется высоченная старинная дверь, и в комнату эффектно входит встрёпанная от пробежки по этажам, раскрасневшаяся Любаша.
- Извините, можно? – елейным голоском спрашивает она. Как только молодой преподаватель – назовём его Игорем Валентиновичем - обращает на неё внимание, Любаша повторяет выход Анфиски из фильма «Девчата»: эффектно дует в чёлку, а потом таинственным жестом прячет её кончик за ухо. Слегка опешив, препод бормочет:
- Садитесь, - и наша принцесса, многозначительно взмахнув ресницами, направляется к заднему ряду.
Сколько верёвочке ни виться, но когда-то она заканчивается, и зачёт сдавать приходится всем. Дошла очередь и до Любаши…
Любаша встала, сняла маленькую кожаную курточку и осталась в прозрачной чёрной блузе, открывавшей всё, что только можно было открыть без риска оказаться привлеченной за проституцию. Это был 1985 год. Прозрачные блузы ещё не продавались в качестве одежды – разве что у цыган. Там Любаша, видно, и достала это страшное орудие соблазнения.
В аудитории повисла напряжённая тишина. Это сегодня раздетая девица на улице – рядовое явление, но тогда…
Сказать, что мы испытали шок – не сказать ничего. Мы практически впали в кому. Единственным звуком был сдавленный писк, который, не справившись с эмоциями, издала Элеонора. Я обернулась. Элька сидела, испуганно выпучив глаза и зажав рот ладошкой, испачканной синими чернилами. Нежданный кусочек секса был сюрпризом и для Игоря Валентиновича, лицо которого медленно, но верно приобретало землисто-серый оттенок.
Насладившись произведённым эффектом, Любаша горделиво повела плечами, качнула великолепной грудью примерно третьего размера, лишь формально прикрытой узенькой ленточкой бюстгальтера, и направилась к столу преподавателя. «Бежать!» - явственно отразилось в испуганных глазах Игоря Валентиновича. Далее промелькнуло тоскливое «Не могу-у-у! У меня же зачо-о-от!», которое сменило безысходное «Только близко не подходи, умоляю!»
Не тут-то было! Не для того Любаша надевала прозрачную блузу и узенький лифчик, чтобы отступить, когда победа была так близка. Она встала как можно ближе, а, взяв билет, наклонилась к преподавателю так, что на лице у того явственно проступила паника. Будучи ростом чуть выше пресловутого метра с кепкой, Любаша практически положила грудь на плечо Игоря Валентиновича, удушая его своими волнующими округлостями. Любое движение преподавателя предполагало тесный физический контакт с девичьей грудью, поэтому бедняга не мог даже пошевелиться…
Валентиныч сломался через минуту. Он кинул на Любашу затравленный взгляд, выхватил из её рук зачётку, нервно чиркнул роспись и отправил источающую опасность студентку восвояси. Проходя мимо нас с видом победительницы, Любаша широко улыбнулась, будто говоря: «Эх, вы, дурочки! Вот, как надо. Учитесь, пока я с вами!»
***
История с Игорем Валентиновичем несколько дней страстно обсуждалась в кулуарах преподавательской. Она сделала Любашу практически неуязвимой, поскольку мужчины, опасаясь наезда грудью, сдавались без боя, предпочитая ставить «троечки» без лишних эксцессов и мучений. Главную опасность представляли женщины, но те довольно скоро поняли, что ловить им со студенткой Потаповой буквально нечего, и ко всеобщему удовольствию оставили её в покое – насколько это вообще было возможно в институте.
***
Глупость Любаши была столь грандиозна, что о ней ходили легенды, и первые пару лет студенты соседних факультетов специально заходили к нам, чтобы посмотреть на такое чудо. Кроме того, Любаша была бесхитростна до слёз. Нет, хитрить она пыталась регулярно. Особенно, когда, как в истории с наездом грудью, она надеялась решить проблему чисто по-женски, путём охмурения нужного объекта. Но вся её «хитрость» видна была за километр, будто на ладони.
Любаша пыталась, но не умела хитрить.
***
Однако самое удивительное во всём этом было то, что Любаша не только не стала гонима или презираема в среде юных интеллектуалов, собиравшихся изменить мир, но, напротив, довольно скоро стала всеобщей любимицей, которую стремились оберегать и защищать.
А произошло это по причине неиссякаемой и всепобеждающей любашиной доброты. Всемогущий Господь, не вложив в голову нашей героини довольно ума, щедро наделил её большое сердце сострадательностью к ближнему.
Если вы хотели излить душу, Любаша слушала вас, как никто другой. Она вытирала ваши слёзы своим платком, сердито матеря обидчиков, будто старшая сестра или мать. Если вы болели, она бегала в магазин и в аптеку, варила суп и даже могла постирать, если была необходимость. Она спокойно выворачивала карманы, чтобы отдать последние 20 копеек, если вам было нужнее. Она никогда не просила вернуть долги - к чести сказать, никто не злоупотреблял любашиной щедростью, возвращали ей все и всегда, чему она всякий раз искренне изумлялась и радовалась, как ребёнок. Было совершенно понятно, что получить свои деньги назад она изначально не рассчитывала и, давая в долг, просто о нём забывала.
Любаша вечно кого-то подбирала. У неё постоянно жили странные и тёмные личности, сменявшие друг друга с неотвратимостью кармы. Как никто из них её не прибил – вот загадка. Впрочем, я полагаю, что на этих людей любашина доброта и непосредственность действовали так же обезоруживающе, как и на нас. Хотя сказанное явно не относилось к любашиным ухажёрам.
Она регулярно ходила в синяках, которые наставляли её «возлюбленные», однако, вопреки голосу разума – вернее, за отсутствием оного - Любаша всегда и всем была довольна.
Однажды она заявилась на занятия в тёмных очках. Предчувствуя недоброе, я, Элька и наша подруга Вика обступили её в коридоре. Командным тоном, не терпящим возражений, Вика коротко приказала:
- Снимай очки!
Любаша было заупрямилась, но Вика решительно потянулась к её лицу, рука угрожающе зависла над «хамелеонами», и Потапова сдалась. Со вздохом стягивая очки, она печально пробормотала: «Ну, вот, вы сейчас ругаться будете». Нашим взорам открылся чудовищных цветов и размеров фингал, от которого почти полностью заплыл левый глаз, выглядывавший из распухшей скулы в виде налитой кровью азиатской щёлочки. Мы с Элькой хором ахнули, а Вика, зло прищурившись, процедила:
- Кто этот гад? Убью! – Любаша растерянно водила здоровым глазом, пытаясь держать в поле зрения всех троих. – Ну? – так же зло повторила Вика, а мы с Элькой, стряхнув оцепенение, подключились к её атаке.
- Любаша, да кто же это так с тобой?! Любаша, за что?! Любаша, не молчи! – тут Вика сказала, как отрезала:
- Найдём и покалечим. Нас троих на одного по любому хватит.
Потапова, испугавшись викиного лица, исполненного решимости покалечить гада, замахала руками:
- Да что вы, девочки! Не надо! Зачем калечить? Он не хотел! – и, понизив голос, неожиданно добавила уже совершенно запредельное: - Вообще-то, он хороший, это я сама виновата.
***
Если порой её глупость и доводила одну из нас до отчаяния, то сердиться на Любашу было никак нельзя. За всю историю нашего знакомства Любаша ни разу ни с кем не поругалась, ибо ссора с ней была физически невозможна.
Это как если бы вы хотели наорать на цыплёнка. Представляете, что вы могли бы стоять и орать на крохотного жёлтого цыплёнка, на этакий безропотный пушистый комочек солнечного света у вас под ногами. Представили?
Ну, и кто вы после этого? Вот и мы…
Невозможно было не только рассердиться на Любашу по-настоящему, но даже представить себе ссору с ней. Её жизнелюбие и беззаботность перед лицом любой проблемы потрясала основы.
Мы были разумными барышнями, с запросами и претензиями – у Любаши не было ничего. Ни гордости, ни запросов, ни претензий. Всё, что имела, она могла отдать без сожалений. Мелкие потери её не трогали, а о крупных она рассуждала с равнодушием Диогена (впрочем, вряд ли ей было известно, кто это такой). Казалось, ничем земным она вообще не дорожила.
Она была начисто лишена зависти – ну просто аномалия какая-то! Ни новый парень, ни красивая шмотка, ни модная помада, ни успехи на экзаменах – ничто не могло вызвать у неё ни малейшего проявления этого низменного чувства.
Обиды не вызывали у неё озлобления – лишь слёзы и грусть. Вид опечаленной Любаши мог заставить любого схватиться за меч, чтобы покарать изувера, способного огорчить это неземное существо. Впрочем, память на плохое у Потаповой была поразительно короткой. Нет, никакими провалами она не страдала и сам факт происшествия помнила отчётливо, но вот чувства будто навечно смывались с её души пролитыми слезами. Совсем как у Такубоку:
Слёзы, слёзы! Великое чудо!
Слезами омытое сердце
Снова смеяться готово!
При этом Любаша всегда с готовностью первая смеялась над собой, пытаясь обернуть свои злоключения в шутку. Понимая, что глупа, она постоянно подтрунивала над этим и никогда не обижалась, если кто-то называл её дурочкой. В ответ она быстро кивала головой и обречённо вздыхала: «Да, извини, но что делать, если я такая уродилась! Это мой крест. Умнее-то мне не стать», - и нахалу тут же становилось неловко за свою грубость.
За какие заслуги или прегрешения Господь лишил нашу Любочку ума – неизвестно. Однако, если глупость – это крест, то несла она его с удивительным смирением и достоинством.
Незлобивость не заменяла Любаше ум, но помогала преодолевать жизненные проблемы и неурядицы. Она легко находила преданных друзей - потому что сама была способна дарить искреннюю дружбу. Золотое любашино сердце освещало и её глупую голову…
Глупость сама по себе не страшна и даже не унизительна. Страшна и опасна самовлюблённая, воинствующая глупость, глупость, облечённая властью, глупость без души, злобная и агрессивная. Носители этой глупости не хотят смириться со своим законным местом в обществе. Они топчут любого соперника, интригуют и воюют за лучшее «место под солнцем», не замечая, как отравляют мир вокруг себя.
Каждому из нас даётся свой набор достоинств и недостатков. Распорядиться ими правильно – нелёгкая задача. Не стоит роптать на судьбу и завидовать ближнему. Все мы на этой земле – лишь временные странники, бредущие в один конец, и каждый идёт своей дорогой, неся свой собственный крест, и каждого Господь наделил всем необходимым.
Послесловие
Благодаря сплочённой помощи своих однокашников Любаша вполне сносно окончила институт. Все преподаватели знали, что Потапову тянут за уши её друзья, но старательно не замечали ни чужих конспектов в её руках, ни чужих рефератов, ни шпаргалок, ни шёпота за её спиной. Спасибо им за это!
После института Любаша устроилась на работу по профессии, но практически сразу перешла на административную должность. Удивительно, но на службе произошло то же самое: Потапову приняли и полюбили. Больших высот она не достигла, но на своём месте помогла многим людям, за что они теперь вспоминают её с благодарностью.
Семейное счастье Любаши реализовалось в любимом сыне. Разведёнка Потапова, как и в годы своей юности, довольна жизнью. И, если посмотреть на неё беспристрастным взором, то окажется, что так оно и должно быть.
Фотографии с сайта "Страна новостей" и блога СССР_Фото
Часть третья: Круговорот добра в природе. Глава 2. Полигон
Оценили 42 человека
100 кармы