Записки ротного. (5.2)

 Утром 12 августа 1942 пыльная полуторка выкатила на площадь Павших героев революции и остановилась перед управлением кадров Сталинградского военного округа.

 В комнате для ожидания, отрешенно ожидая своей участи, все сидели молча. На душе и в головах было полное опустошение. От назначения, ни кто ничего хорошего не ждал. Обстановка на фронте - тяжелая и непонятная. Известны одни призывы: - "Ни шагу назад!" и «За Волгой для нас земли нет!» Из скудных сводок «Совинформбюро», я знал: 5-го августа наши войска сдали Тихорецк, следовательно, враг уже в моей родной станице. Сердце обливалось кровью.

 В голове крутилось: - В этом кабинете решится моя судьба. Какова она? Что меня ждет, за этой дверью? С другой стороны, что Бог даст – тому и быть! Везде пекло! Только бы, туда – где порядок! Мы умеем воевать, мы умеем бить врага! Люди верят в нас! Я хочу воевать!

Очередь дошла и до меня. Зашел в кабинет и не поверил своим глазам:
За столом сидел мой однокашник – старший лейтенант Братущенко. У меня вырвался радостный крик:
- Пашка! Здорово, дружище!
- Коля, живой?! Вот – это радость! - он кинулся ко мне на встречу. Мы крепко обнялись, расцеловались.
- Ну, садись, тебя первого встречаю из нашего выпуска. Ты еще лейтенант? А я уже и капитаном побывал! Эх, разжаловали до «старшого». Теперь сижу в резерве. Вот, кадровики попросили у них поработать. Поток большой - не успевают... – успел выпалить Павел.

Воспоминаний было хоть отбавляй. Обсудили все. Наконец, он спросил:
- Коля, а ты в какой должности?
- Командир роты ПТР.

Он быстро пробежался по списку разнарядки, до первой соответствующей вакансии, и сказал:
- О! Пойдешь командиром роты в отдельный батальон противотанковых ружей 57-й армии. Это где-то под Красноармейском.
- Рота, какая?
- Первая… Удивленно ответил Павел.
- Годится! Третий раз за три месяца «Первая» рота! – поблагодарил я.

 19 августа, командующий 57-й Армии генерал-майор Толбухин с командирами противотанковых подразделений, выехал на рекогносцировку укрепрайона под селом Ивановка. Местность танкодоступная. Цель рекогносцировки – создать противотанковый рубеж с системой опорных пунктов прикрытых минными полями и подразделениями противотанковых ружей. Под Ивановку были выдвинуты 2-я и 3-я роты нашего батальона.

 1 роту сначала направили в расположение полка, находящегося в резерве Командующего армией на окраину Красноармейска. Взвода ПТР удалось удачно расположить в опорных пунктах стрелковых батальонов. До вечера копали окопы. Не успели закончить, как прибыл представитель штаба армии с машинами для личного состава. Приказ: срочно выдвинуть роту на юго-западную окраину села Дубовый Овраг и занять оборону.

 Наступила непроглядная южная ночь. В округе не горело ни единого огонька – полная светомаскировка. При помощи карманного фонарика, ознакомился с картой и в полной темноте побрел собирать личный состав к машинам. Три взвода, находящиеся поблизости, отправил в назначенный район во главе с замполитом роты. Мне же предстояло разыскивать в темноте и направить для охраны штаба армии четвертый взвод...

 И вот, я остался один ночью в голой степи, как говорится: «генералом без войска» и средств передвижения. Стало немного одиноко и обидно, но ничего не поделаешь – до Дубового Оврага пришлось добираться пешком и на попутках.

 Август, несмотря на невыносимую жару днем, наступила холодная ночь. Под утро туман густой белой пеленой затянул всю сталинградскую степь. Лучи восходящего солнца еле-еле пробивались сквозь эту непроглядную мглу. Зуб не попадал на зуб. Промерзнув до костей, своих нашел только ранним утром.

 Рота окопалась бессистемно, без учета секторов обстрела и взаимодействия оружейных расчетов. Некоторые расчеты пришлось переместить на другие позиции, и соответственно, заставить копать новые окопы. Появилось ворчание и недовольство, пришлось повысить голос. Стоит отметить, что подразделение было сформировано совсем недавно и не прошло еще десяти дней, как я принял командование.

 Грунт твердый – сухая глина вперемешку с мелкой ракушкой, даже гусеницы танка по ней скользили, как по стеклу. Малой лопаткой этот прочный слой земли так просто не возьмешь. Ломов, кирок и больших саперных лопат у нас в роте не было. Из под ударов топоров и лопаток полетели искры. Каждый понимал, что окопавшись немного ниже уровня земли – даже здесь в чистом поле, получит надежное укрытие.

 В девятом часу, у нас над головами повис двух фюзеляжный самолет рекогнесцировщик «фокке-вульф». Он долго безнаказанно кружил над степью. «Все! Жди авианалета!» - подумал я и стал с особым усердием подгонять подчиненных и подсказывать, как ускорить работу, укрыть ружья от бомб и осколков. Опасность подстегнула воинов. Солдаты додумались углубляться в одном месте до влажного слоя, потом подкапывать в разные стороны и прыгать сверху, что бы обрушить сухой верхний слой. Процесс пошел быстрее.

 Ровно в десять появилась первая группа «лаптежников» - пикирующих одномоторных бомбардировщиков «Ю-87», за ними следом прилетели двухмоторные «Ю-88». С десяти до шестнадцати - то есть шесть часов, немцы что-то усердно бомбили, находящееся в степи за нами. Часть самолетов с ревом пикируя сбрасывали свои бомбы на нас. От взрывов тряслась земля. К счастью, к тому времени все расчеты, кроме красноармейца Варгашкина, уже успели хорошо окапаться. Окоп Варгашкина, был не глубже десяти сантиметров. Ударной волной, его выбросило из окопа и несколько раз перевернуло в воздухе. Он получил контузию, а от удара об землю сильные ушибы и стал невменяемым. В целом, наши усилия не прошли даром - остальные ранений не имели. Уничтожить человека в таком окопе можно было только прямым попаданием.

 Бомбежка прекратилась, из села на повозке приехал старшина с обедом. Народ обрадовался желанному гостю и гремя котелками потянулся к подводе. Высоко в небе снова появился одиночный «Ю-87». Все бросились в рассыпную по своим укрытиям. Самолет сбросил, что-то непонятное, издающее душераздирающий вой. Упало там же в степи за холмом - бухнуло, но взрыва не последовало. Я обратился к старшине:
- Пока люди обедают, смотайтесь с ездовым и посмотрите, что там упало?

Они убежали к месту падения и вернулись, с хохотом рассказывая: - Товарищ лейтенант, там немчура, сбросил заднее колесо от трактора «СТЗ» и большую деревянную бомбу с корявой надписью: «Какие самолеты – такие бомбы». А у нас там стоят макеты самолетов, изображающие ложный аэродром.

Теперь хохотала вся рота:
- Ничего-ж себе… придурки! Весь день бомбили, а к концу до этих идиотов дошло – аэродром-то ложный!
- Это что? Вот в другом месте, - вставил пожилой бронебойщик – они сбросили на нас живую козу на парашюте с привязанным к ней трупом старого еврея с табличкой: «Какое стадо – такой пастух».
- Издеваются – гады! Ну, ничего, будет и на нашей улице праздник. За все отыграемся. Будет им и за «стадо»… - закуривая, сказал заряжающий.
- Видимо, не скоро… - не унимался первый – Ты бы глаза той козы видел.
- Да что нам твоя коза? Вы, на Варгашкина посмотрите! – народ снова захохотал.

До бомбежки, Варгашкин был объектом насмешек по поводу ленивого рытья окопа. Теперь же он стал наглядным примером, того к чему приводит лень-матушка.

- Старшина, ты б плеснул этой жертве немного – може и попустит, оклемается?
- Русским языком дураку было сказано: «Копай глубже, кидай дальше!» А теперь ему уже и без водки хорошо – недовольно пробурчал старшина.

На счет русского языка, он явно поскромничал – для выражения эмоций хватало и отборного мата, особенно после пролета «рамы».

Солнце уже пошло к закату, жара стала спадать. Старшина уехал и увез с собой Варгашкина. Повозка скрылась за первыми домами, а пыль от нее ветер сносил по выжженной степи. Вскоре до нас донесся лязг гусениц и ужасный непрерывный, все усиливающийся рев моторов. На горизонте в нескольких километрах, поднимались клубы дыма и пыли. Затем, на фоне неба вырисовались десять черных точек.

- Наши отходят? – с надеждой спросил кто-то сзади.
- Нет! Наши так не отходят. На наших не похоже. Скорее всего, это идут немцы! – подсказал ординарец.
- Да, ждали своих, а появились немцы! – подтвердил я.

 Да, это были дивизии 48 танкового корпуса из 4-й танковой армии Гота. Прорвавшиеся в районе поселка Плодовитое, через правый фланг обороны нашей 57 Армии и смяв левый фланг 64 армии.
 21 августа, после нескольких часов бомбардировки и артподготовки на позиции полков обрушились около 160 фашистских танков, поддержанные мотопехотной дивизией. Гвардейцы понесли большие потери, но не дрогнули. Артиллеристы приняли удар, танки горели, но большинству из них удалось проскочить через наши траншеи. Силы были неравные, оборона распалась на отдельные очаги. 24-я и 14-я танковые, а также 29-я мотопехотная дивизия пробивались через позиции 44-го гвардейского полка и 43-й гвардейского артиллерийского полка, находящихся на правом фланге 15-й гвардейской стрелковой дивизии 57-й армии.

 За первыми «черными точками» появились вторые десять, а потом третьи, четвертые… Я насчитал сто двадцать пять «точек». Спустившись в лощину, они растворились в мираже. Мурашки поползли у меня по спине. А где же наши отходящие войска, которые должны были занять оборону на рубеже Дубового Оврага?

Силы были не равные! Выстоять против этой армады, у нас не было никаких шансов, но отступать было нельзя – меня обдало холодным потом: - Ну что ж, вот он и мой последний бой…

Развернулся. Весь личный состав роты уже стоял у меня за спиной, сжимая в руках оружие. Новобранцев в роте не было, все понимали – шансов выжить нет. Люди с надеждой смотрели мне в глаза.

Я заставил себя улыбнуться и глядя бойцам в глаза, негромко сказал: - Что мужики, настал и наш черед?! Говорят, что за Волгой земли нет? Ну, а лично мне - отступать уже надоело…

Бойцы, стояли молча. Ни кто не решался, что-либо сказать.

- Да, что б я еще раз, в этой жизни долбал такой окоп в таком «бетоне»! Как-бы не к месту, вырвалось у одного из заряжающих. Это немного разрядило обстановку – некоторые заулыбались.
- Что! Что вы смеетесь? Да, я на маму родную так не работал! - Не унимался боец, уже улыбаясь. Все невольно тоже засмеялись.
- Правильно! Поддержал его наводчик. - Коль уж так выпало, то лучше здесь! Зря мы такие окопы отрыли? Теперь даром не дадимся. Верно, мужики?
- Дадим отпор, но не отступим!
- Подпалим их!
- Пусть знают, кто здесь «стадо».
- Мы за свою землю стоим!

 Перед лицом опасности, чувствуя поддержку товарищей – рота сплотилась. Ведь каждый сделал свой выбор.

Еще раз, взглянув мужикам в глаза, закинув «Дегтярева» на плечо, ротный крикнул: «Рота по местам, к бою! Приготовиться к отражению танков противника! Заряжай!».