Я не первый и не главный. Я единственный.

Через неделю это должно случиться.

Корабль сойдет со стапелей, состоится премьера в театре, по газопроводу пойдет газ, откроется новая клиника.

И вот я слушаю доклады своего штаба, совета, коллегии – то есть всех тех, кто называет себя элитой.

То, что они скажут – известно. Каждый доложит, как по независящим от него причинам все отменится. А потом все будут преданно смотреть на меня, сжимая в руках блокнотики, не веря и вместе с тем надеясь, что все как-то само собой образуется.

Да, образуется, только не само собой. Через час каждый получит вполне обоснованные указания и заверит меня и всех присутствующих, что вот теперь никаких препятствий нет.

И, действительно, через неделю поднимется занавес, перережут ленточку и разобьют бутылку о борт корабля, то есть случится то, что и должно было случиться.

Потом грамоты, награды, премии участникам и каждый преисполнится гордостью и сопричастностью. Не буду никого переубеждать, пусть тешатся. Я-то ведь знаю кто это сделал.

Злые языки будут утверждать - главное деньги, чины, жажда славы, наконец, страх репрессий и если бы им все это, то каждый на моем месте еще и не такое бы сделал. Эти говоруны судят по себе. Существует мотив им не доступный:

Я хочу, я могу, я сделаю это, и никто кроме меня.

Да, это похоже на манию величия, тем не менее многие вещи по-другому сделать невозможно.

Когда все успокоится, я вызову себе одного из тех, кто присутствовал на решающем совещании. Он сидел третьим слева и тоже выразил сомнения в реализации наших планов, но не ждал указаний, а попросил добавить ресурс (указал где и сколько можно взять, приложив накладную на подпись). Кроме того, предложил на время ввести изменения в действующие правила и регламенты (приложив проект приказа). Ну и попросил согласовать ряд вопросов с высокостоящим руководством и взять на себя ответственность (ну это моя карма). И тогда он гарантирует готовность своего участка.

Мы поговорили ни о чем, попили чай, но я дал понять, что вполне понимаю ситуацию и хотел бы, чтобы он это знал.

И когда в следующий кризис со мной, единственным и неповторимым, что-нибудь случится, этот третий слева сядет на мое место, позвонит наверх и скажет, что он хочет и может (и там всё утвердят, а куда им деваться). Потом соберет всю эту элиту и распорядится кто, что и когда будет делать.

И ни одна собака не тявкнет.

Но пока единственный я.

Как автор, я вполне согласен с главным героем этой статьи. Хочу только добавить – подобные люди присутствуют на всех уровнях, и на них мир держится.

Хотя, если президент страны единственный и незаменимый, то это вполне ожидаемо, то вот насчет сантехника из ЖЭКа как-то есть сомнения. И совершенно напрасно. Я в молодости работал на заводе и могу ответственно заявить – по сравнению с конторскими служащими, у рабочих процент незаменимых гораздо выше.

Да я и сам однажды такой был.

Газоперерабатывающий завод, полночь, вторая смена ремонтников собирается уезжать домой, остаются только операторы по обслуживанию непрерывного цикла.

Но в жизни всегда есть место подвигу. На открытой площадке лопается задвижка на газопроводе высокого давления. Установку перевели на аварийный режим и налицо угроза остановки всего технологического процесса – ужас ужасный.

Казалось бы, всего-то делов – разболтить фланцы, выкинуть старую задвижку и, заменив прокладки, установить новую.

Но на улице ночь, -20о С, трубопровод травит газ, а задвижка – это не газовый краник на кухне. Само собой, болты прикипели, а параллельность и соосность фланцев бывает только теоретически.

К тому же, все квалифицированные слесари работают в первую смену, на которую приходятся самые сложные работы, а во вторую только у бригадира шестой разряд, но он в этот день сдавал экзамен в вечернем техникуме.

В общем, завод большой, но в этом моменте я оказался единственным и незаменимым.

Работать тяжело, холодно, в противогазе ничего не видно, а без него дышать нечем. Кругом бегают мелкие начальники с криками «скорей, скорей», и лаборантка с газоанализатором причитает о недопустимой загазованности.

Наконец, удалось новую задвижку наживить, осталось самое сложное – затянуть болты на фланцах, обеспечив соосность и параллельность, то есть никакой спешки на максимальной концентрации внимания.

И вот он момент истины – прибегает запыхавшийся сменный мастер и говорит: «Звонил директор и сказал, что, если через тридцать минут (уже 25) давления в магистрали не будет, установку глушим.»

Оказалось, все зависит от двух людей. Директор принимает решение, которое я обеспечиваю.

Ну и говорю: «Передай директору – через двадцать минут даем давление.»

Финальная сцена – давление растет, все смотрят на манометр, я на прокладки. Наконец 80 атмосфер. Всё.

А через полгода я поступил в институт, и в последующей жизни мне не раз приходилось быть тем самым единственным, но этот первый случай я запомнил поминутно.