Амурский плацдарм Ерофея Хабарова.

Памятник Ерофею Хабарову в Хабаровске и карта с маршрутом Ерофея Хабарова.

Эта тема озвучена мной в видео, текст ниже:

Ссылка на видео: https://youtu.be/-75I8idj2uM

Тема - три в одном, основной текст из книги о Ерофее Хабарове. 

* * *

Во сибирской во украине,

Во Даурской стороне,

В Даурской стороне,

А на славной на Амуре-реке...

Из казачьей песни времён Ерофея Хабарова, в честь которого назван Хабаровск.

Полный текст песни по ссылкам на источники:

ИСТОЧНИК: Народная песнь “Во сибирской украине”

ИСТОЧНИК: Во сибирской во украине

Если кого-то смутило, что слово украина с маленькой буквы, да ещё в Сибири - словом украина на Руси обозначались уезды страны, где бы они не находились - на севере или на юге Руси. К примеру ещё один текст на эту же тему:

«1632 год. Земский собор поддержал решение царя Михаила Фёдоровича, и вскоре после этого был объявлен сбор армии. Множество казаков и боярских детей оставили «южные украины», чтобы встать под знамёна воеводы Шеина, сократив гарнизоны крепости. Этим воспользовались крымские ханы и совершили стремительный набег на южные уезды Руси»

Это отрывок из книги - Проклятие красной стены, автор Алексей Витаков.

Кому-то подобный факт окажется не по нраву, но это факт - такова была действительность и обижаться на факт глупо, что было, то было.

 * * *

За стенами Кремля ярко алела заря, предвещая наступление буднего дня.

Как испокон веков он начинался в Москве бесконечной и суетной беготнёй, в которую с каждым часом всё сильнее вплеталась разноголосица многотысячного человеческого хора.

« - Господи, прости грехи мои тяжкие! – перекрестил пятернёй невольный зевок Алексей Михайлович, царь и Великий князь всея Руси.

– Спаси и сохрани смиренного раба твоего, Господи! Убереги меня и державу от бед и несчастий!»

Выглянув из окна опочивальни, государь увидел уже совсем не тот город, который достался ему в наследство от отца. Михаил Фёдорович был первым в династии Романовых и не раз рассказывал любимому сыну об унижении российском во времена Смуты.

«Не быть подобному никогда боле! – решил тогда царственный мальчуган, сидя на отцовских коленях. – Править буду так, чтобы все мною гордились и любили!»

Хотя Алексея Михайловича и прозвали в народе Тишайшим, однако любили далеко не все… Да настоящий российский правитель и не может быть всем по душе и сердцу…

Ныне в столице всюду чувствовалось неспокойное дыхание Запада, в очередной раз пытавшегося взять верх над всегда пугавшей его витиеватой византийщиной «Третьего Рима».

«Всё больше у нас заморских гостей! – подумал великий князь, подставляя для одевания своё холёное тело. – Манят их богатства наши, леса да меха, лён и пенька, моржовая кость да ворвань, мёд и воск… И не счесть всего!»

Едва успев выйти из опочивальни, Алексей Михайлович почти столкнулся с высоким мужчиной, склонившимся перед ним в почтительном поклоне. Это был Фёдор Михайлович Ртищев, недавно получивший чин постельничего. Он происходил из славного дворянского рода, всегда верой и правдой служившего державе.

Но не знатностью фамилии полюбился Фёдор Михайлович молодому государю, а острым умом своим, беззаветной честностью и личной преданностью. Посему постельничий постепенно стал не только дворцовым приближённым своего монарха, но его лучшим другом и единомышленником.

– На денежный двор сегодня поедем! – многозначительно сказал Алексей Михайлович. – Увидишь нонче, как из ефимок российскую деньгу бьют!

Хотя он ещё недолго занимался делами державными, однако задумал весьма прибыльную для государства денежную реформу. По замыслу государя, из разрубленного вчетверо европейского иоахимсталера, фактически равного половине рубля, чеканили четыре полуполтины.

Выйдя из царских палат в сопровождении свиты государевой, Алексей Михайлович и Ртищев сели в роскошную колымагу. Четвёрка горячих красавцев жеребцов, запряжённых в неё, нетерпеливо били копытами, зло фыркали и поводили глазами.

– Поехали, что ли! – приказал кучеру Тишайший, откидываясь на мягкие подушки. – Чай на денежном дворе мастера нас уже заждались!

Ещё мгновение – и роскошный экипаж ветром понёсся по московским улицам. Впереди и позади него следовали верхами разодетые в шелка и бархат дворяне из царской свиты. С громким гиканьем и криками они разгоняли плётками зевак, оказавшихся на пути следования царского кортежа.

Во времена правления Алексея Романова стольный град рос и богател, приобретая всё новые торговые связи во всех концах света. Огромная страна, чуть более полувека назад преодолевшая страшную смуту, хорошела прямо на глазах, на зависть окружавших её «доброжелателей» всех мастей из дальних и сопредельных государств.

– А лавок-то всё боле! – с гордостью заметил царь, крутя на пальце дорогой перстень. – Слышь, Фёдор Михайлович, народец-то всё богатеет и богатеет!

– Не народец, а купцы-толстосумы! – возразил боярин, качая головой. – Купил подешевле, продал подороже – вот и вся недолга! Ради барыша родную мать продадут!

Хотя со времён Иоанна Грозного российский орёл на государственном гербе имел две головы, смотреть ему в равной мере на Восток и Запад было всё же несподручно. В головах боярских по этому поводу царили полный разброд и шатания.

– Пора нам европейские привычки перенимать! – говорили одни. – Заглянешь в Немецкую слободу, и диву даёшься! Живут там одни торговцы да лавочники нации немецкой и голландской! Однако у них не в пример чище и краше, чем в иных княжеских вотчинах!

Однако это было только одно из мнений, витавших в верхах древней столицы.

– Мы – наследники великой Византии! – говорили другие бояре, почёсывая давно не мытые бороды. – Негоже нам жить по обычаям нечестивых иноземцев, лица бреющих да табак диавольский курящих! Не нужны нам их обычаи бесстыжие и нравы окаянные! Будущее российское следует искать не в западных пределах, а «встречь Солнцу», где земель без края и богатств не счесть!

Не поддерживая пока ни одну из сторон, Алексей Михайлович колебался в своём монаршем выборе. Он не раз беседовал по этому поводу со своим постельничим, чрезвычайно интересуясь мнением Ртищева по поводу дальнейшего пути Московского государства.

– Хорошие новости с дальних границ! – поспешил доложить ему молодой придворный. – Сказывают, казацкий атаман Ерофей Хабаров со своей ватагой дошёл до великой реки, что Амуром кличут! Края там обильны пушниной и лесом! Основал сей казак на месте языческого поселения острог, назвав его Албазино!

Внимательно слушавший его государь некоторое время не проронил ни слова, смотря в окно колымаги на проносящиеся мимо золотые купола многочисленных церквей.

– Двигаться державе нашей на Восток! – как бы проводя для себя невидимую черту, вдруг сказал Тишайший. – Там наше будущее, сердцем чую! Нам ли заимствовать у немцев или ляхов обычаи их поганые да платье короткое! У русских свой богоизбранный путь, по нему и будем идти, никуда не сворачивая!

Вскоре экипаж остановился перед белокаменными палатами, в которых располагался Московский денежный двор. У входа царственного гостя встретил дьяк Андрей Котов, голова «святого святых» русского монетного дела.

– Милости просим, Алексей Михайлович! – сказал он, согнувшись в поклоне. – Всё покажем, как оно есть, не сумлевайся! Ужо увидишь собственным оком, как ефимки на рубли и полтины перебиваем!

С улыбкой смотря на хитрого дьяка, государь дал тому знак встать с колен.

– Хватит пыль да грязь собирать! – сказал Тишайший, подмигивая Котову. – Лучше поскорей покажи-ка нам, как твоими мастерами дело делается!

Быстро вскочив на ноги, дьяк засеменил впереди гостей, широко распахивая одни двери за другими. Через некоторое время они оказались в помещении, напоминавшем огромную кузню.

На глазах Алексея Михайловича и его постельничего один из подмастерьев положил перед минцмейстером большой серебряный иоахимсталер. Пользуясь специальным приспособлением, тот арифметически точно разрубил его на четыре части. Затем на них специальным штемпелем было выбито изображение всадника, а на оборотной стороне надпись: «Божиею милостию великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя Росии».

– А в чём фокус заключается, государь? – немедленно поинтересовался Ртищев, с интересом оглядываясь вокруг. – Чем для державы битьё это полезно?

– Вот он тебе лучше ответит! – хитро улыбнулся Тишайший, кивнув головой в сторону Котова. – Этот прохиндей лучше нашего понимает, в чём эта самая польза заключается!

Прекрасно слыша их разговор, дьяк немедленно достал из кармана своего сшитого на европейский манер камзола две монеты. Это был российский рубль царя Михаила, отца нынешнего монарха, и отчеканенный в Силезии талер.

– Взвесь-ка их, Феодор Михайлович! – протянул он их постельничему. – Чуешь разницу?

Взяв в разные руки оба серебряных кружка, Ртищев явственно почувствовал, что российский рубль не в пример тяжелее и массивнее.

– Во как! – глубокомысленно заметил Котов, забирая деньги. – За старый рубль люд простой сто копеек серебряных даёт! А наш новый ефимок с надчеканом весит всего семьдесят копеек! Так и полуполтина новая для державы много денег бережёт!

Взяв с горна ещё тёплую «четвертушку», Алексей Михайлович с удовольствием погладил пальцем чёткий штемпель.

– А мастер-то у тебя молодец! – сказал он голове двора, бросая монетку в карман. – Чьих кровей будет али иноземец какой?

– Русский я, государь! – улыбнулся Романову минцмейстер, показывая белоснежные зубы. – Из Рязани я родом, и меня Серафимом кличут! Сын я стрелецкого десятника Трифона Негожего, а монетное дело подмастерьем в столице у немца Фридриха Кокгазена изучал!

– И что, он секретами своими с тобою делился?

– Ни в коем разе, государь! Одначе у меня у самого голова на плечах, а не кочан капусты! Все его хитрости да тонкости я вскорости распознал и запомнил, и учиться у него мне стало нечему! Вот тогда я и пошёл на денежный двор, благо что жалованья мне вдвое меньше, чем немчуре, положено!

Похлопав минцмейстера по плечу, Тишайший не спеша направился к выходу.

– Жалую Серафиму десять целковых! – сказал он, обернувшись на полпути. – Поболе б таких на Руси-матушке, и не знали бы мы ни горя, ни убогости нынешней!

Это отрывок из начала книги - Амурский плацдарм Ерофея Хабарова, автор Михаил Старчиков.

О самом Ерофее Хабарове и о его подвигах - далее в книге, которую вы прочитаете сами, если захотите.

* * *

Россия купила Прибалтику и Карелию за 2 млн. ефимков (иоахимсталеров).

Российская империя в свое время представляла собой огромную территорию, которая по площади превышала 22 млн. квадратных километров – это гораздо больше площади СССР.

Некоторые земли империя получила благодаря грамотным военным стратегиям. Хотя есть территории, которые были попросту куплены.

Речь идет о Ништадтском мирном договоре, который завершил Северную войну между Россией и Швецией. Согласно ему участок Карелии, Эстляндия, Ингерманландия и Лифляндия отошли Петру I за 2 млн. ефимков (серебряных монет) – это почти 56 тонн серебра.

Эстляндия - северная часть Эстонии.

Ингерманландия - «Ижорская» земля, располагается по берегам Невы, ограничивается Финским заливом, рекой Нарва и Чудским озером на западе, Ладожским озером с прилегающими к нему равнинами и рекой Лава - на востоке.

Лифляндия - часть земель современной Латвии и Эстонии.

Все эти территории в то время принадлежали шведам, которые таким способом неплохо пополнили свою казну. Россия стала законным обладателем прибалтийских земель. 

Административная система этих (прибалтийских) территорий была развита очень слабо, после вхождения в Россию эти губернии начали стремительно развиваться.

ИСТОЧНИК: Россия купила Прибалтику и Карелию за 2 млн. ефимков.

На этом всё, всего хорошего, читайте книги - из них можно узнать много интересного, канал Веб Рассказ, Юрий Шатохин, Новосибирск.

До свидания.