«Военная история: Правда и вымысел»: битву под Москвой в 41-м выиграла зима?

Сижу возле компьютера и рассматриваю фото немецкой хроники времен осенне-зимнего штурма 1941 года столицы Советской России. На одном фото явно видно, что это уже глубокая зима. На заднем фоне отчетливо видны «голые» деревья, покрытые изморозью, отчетливо заметен и снег на земле. На среднем плане запечатлен красноармеец в добротной шинели, с меховым воротником, на голове у него одета теплая зимняя шапка-ушанка. Советский солдат держит на прицеле немца. И вот их вид, как, собственно и обмундирование, разительно отличаются.

И дело тут не в самих расцветках и пошиве, форменная одежда различных армий всегда отличалась своим видом, а именно в ее, если можно так выразиться, погодной годности. В общем, немец одет явно не по сезону: легонькая шинелька, голова под каской укутана в какой-то черный платок, руки, явно без перчаток, поскольку солдат вермахта пытается их согреть в рукавах шинели. И на многих других фотографиях можно увидеть аналогичную картину: немецкий солдат явно страдает от русской зимы. Но, к чему это все? А к тому, что в последнее время появилось уж чересчур много мифов и легенд о некоем «генерале морозе», ну или, если кому так хочется, «генерале зиме», который и помог Красной армии разбить немцев под Москвой. Но насколько эти все легенды достоверны? Сколько в них правды? Давайте вместе и попытаемся в этом разобраться.

Известно, что битва за Москву 1941 года состоялась, примерно в ноябре-декабре. Нет, несомненно можно говорить и более ранних осенних боях, когда подразделения вермахта продвигались к столице СССР, но сейчас будем говорить о непосредственной осаде. И вот, в соответствии с «каноничной легендой» той битвы выходит, что русский холода в ту зиму были чуть ли не аномальными. Мол, столбик термометра часто падал до отметки в сорок, а то и пятьдесят градусов мороза, а, как следствие, привычные к холодам русские солдаты с этой напастью справлялись намного лучше чем теплолюбивые немцы из «южной» Германии.

Однако, если посмотреть на данные синоптиков, которые имеются в открытом доступе, в 1941 году температуре в подмосковье была не такая уж и аномальная. Нет, конечно было холодно, но говорить о ее экстремальности не приходится. К примеру, четвертого ноября столбик термометра опускался до семи градусов мороза. Такая температура продержалась три дня, и уже одиннадцатого ноября поднялась до нуля градусов. Правда, в ночь уже на двенадцатое число снова стало морозно: семнадцать-восемнадцать градусов, но уже через несколько дней мороз упал до отметки в десять градусов и на ней продержался до конца месяца. В декабре температура под Москвой ни разу не пересекала отметку в двадцать градусов. Эти все данные отчетливо говорят: никакой экстремальной температуры не было. Такая погода вполне обычна для зимы в подмосковье.

Между тем если обратиться к мемуарам немецких солдат и офицеров, то можно заметить два неблагоприятных фактора, с которыми пришлось столкнуться вермахту - это холода, и распутица.

Из воспоминаний Гюнтера Блюментрита, начальника оперативного отдела группы армий «Юг» (во всяком случае, в описываемый период):

«На столе фельдмаршала фон Клюге, всегда лежала книга мемуаров наполеоновского генерала Коленкура, эта книга стала библией фон Клюге. И все больше можно было найти совпадений с событиями 1812 года. Но, эти предзнаменования меркли по сравнению с периодом грязи или, как его в России называют, распутицы. Она преследовала нас как чума. Политическим руководителям Германии важно было понять, что дни блицкрига канули в прошлое. Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя».

«Декабрь и термометр опустился ниже 40-50 градусов ниже нуля. Облака плывут низко, зенитки свирепствуют. Мы достигли предела нашей способности воевать. Нет самого необходимого. Машины стоят, транспорт не работает, нет горючего и боеприпасов», – вспоминает «самый результативный пилот пикирующего бомбардировщика Ю-87 «Штука» Ганс-Ульрих Рудель. – «Трагические сцены отступления случаются все чаще. У нас осталось совсем мало самолетов. При низких температурах двигатели живут недолго. Если раньше, владея инициативой, мы вылетали на поддержку наших наземных войск, то теперь мы сражаемся, чтобы сдержать наступающие советские войска».

Не менее драматически события той зимы вспоминает и автор книги «Смерть сквозь оптический прицел», немецкий снайпер Гюнтер Бауэр:

«Волчий вой нагонял на нас тоску и дурные предчувствия. Но даже он был лучше, чем завывание «органа Сталина». Так мы прозвали секретное оружие русских, которое они сами называли «катюшами». Снаряды, выпускаемые этим оружием, скорее напоминали ракеты. Невероятный грохот взрывов, языки пламени — все это ужасно пугало наших бойцов. Когда нас обстреливали «катюши», у нас горела техника, гибли люди. Однако, к счастью, у русских было мало подобных установок и снарядов к ним. Поэтому урон, наносимый этим оружием, был не слишком ощутим. Его применение давало скорее психологический эффект».

Интересный факт: в своих воспоминаниях Гюнтер Бауэр указывает и русскую пропаганду, мол часто немцам приходилось слушать популярные немецкие песни, доносящие со стороны позиций Красной армии и усиленные репродукторами. Эта музыка, как отмечает вермахтовец, «пробуждала в нас тоску по домашнему уюту». Музыка часто сменялась призывами на немецком языке сдаваться в плен: «Сдавайтесь победоносной Красной Армии, тогда вы вернетесь домой сразу после окончания войны», «Сдавайтесь! У нас вас ждут женщины для утех и много еды!».

«Как правило, эти призывы вызывали у нас только озлобленность. Но были и те немногие, кто малодушничал и темной ночью переходил на сторону русских. Дальнейшей их судьбы я не знаю, но, судя по тому, что творилось в Германии после нашего поражения, думаю, вряд ли кто из перебежчиков получил обещанные блага», - пишет Гюнтер Бауэр.

Но все-таки давайте вернемся к погоде. Как мы выяснили ранее, погода в дни «осады Москвы» была, хоть и не экстремальной, однако достаточно прохладной. И вот здесь интересный момент: командование Вермахта, да и «верхушка» Третьего Рейха, изначально рассчитывало на блицкриг. То есть, окончить бои до наступления холодов, но, столкнувшись с Красной армии, сделать им этого не удалось. С наступлением же холодов немцы столкнулись с неприятным фактом: сапоги солдатам выдавались строго по размеру, а значит поддеть теплые носки не получалось. Максимум чем немцы могли «согреть ноги» - это газеты, которыми они оборачивали ноги. В отличии от немецких солдат русские получали сапоги на размер, а то и два больше, а следовательно возможности согреться у них было больше. Другое снаряжение также оставляло желать лучшего: легкие продуваемые шинели, пилотки и матерчатые перчатки.

Интересно: в Германии даже был создан специальный фонд под названием «Зимняя помощь». В задачи этого фонда входил сбор теплых вещей для немецких солдат. Но, поскольку в Германии теплые вещи, в основной своей массе носили женщины, то и вещи на восточный фронт высылались соответствующие. Именно поэтому на старых фото зачастую можно увидеть немецких солдат, обряженных в платки и капоры, греющих руки в дамских меховых муфтах. Отбирали теплые вещи немецкие солдаты, кстати и у пленных красноармейцев, конфисковывались вещи и у местных жителей, однако серьезно помочь «замерзающим солдатам вермахта» эти меры не могли.

Но все-таки! Насколько эти легенды и мифы о «генерале морозе» реальны? Действительно ли Красной армии победить немцев под Москвой помогла зима? Однозначно можно сказать следующее: холода, конечно помогли наим дедам, однако они были не решающим фактором.

Отто Скорцени, оберштурмбаннфюрер СС пишет однозначно:

«Стратегия войны у Рейха была лучше, наши генералы обладали более сильным воображением. Однако, начиная с рядового солдата и до командира роты, русские были равны нам — мужественные, находчивые, одаренные маскировщики. Они ожесточенно сопротивлялись и всегда были готовы пожертвовать своей жизнью… Русские офицеры, от командира дивизии и ниже, были моложе и решительнее наших. С 9 октября по 5 декабря дивизия «Райх», 10-я танковая дивизия и другие части 16-го танкового корпуса потеряли 40 процентов штатного состава. Через шесть дней, когда наши позиции были атакованы вновь прибывшими сибирскими дивизиями, наши потери превысили 75 процентов».

Так, что все-таки если бы не решимость и героизм красноармейцев, то результаты битвы за Москву были бы другими. И это безусловная правда.

Опубликовано: От латника до ратника