Восточная Европа в материалах монгольской каанской канцелярии

Продолжу тему источников, где сохранились знания монголов XIII в. касательно Восточной Европы (включая Русь) того же времени. Большинство их написано на китайском языке, точнее на его древнем классическом литературном языке (вэньяне). Об этом написана моя статья, опубликованная в «Российские и славянские исследования, выпуск 2», Белорусский государственный университет, Минск 2007. Здесь размещаю ее облегченный вариант.

Монгольские и китайские источники XIII–XIV веков о Восточной Европе

Сведения о странах и народах Восточной Европы сохранились в составе многих монгольских источников, где фиксировались события расширения Монгольской империи на запад. Впервые они появляются после падения государства хорезмшахов, когда в 1222 г. корпус Субэдэя и Чжэбэ из Закавказья вышел в северокавказские степи, дошел до пределов Руси и оттуда вернулся через Поволжье (Булгар) назад в восточную часть Дешт-Кипчака на р. Эмиль.

Корпус этих монгольских источников весьма разнороден по объему и качеству их сведений. Кроме того, большинство монгольских исторических текстов данного периода дошли до нас в иномонгольских изложениях и переводах – в первую очередь, персидских и китайских. Собственно монгольским текстом XIII в., сохранившимся до наших дней, где есть сведения по Восточной Европе, является только «Монгол-ун ниуча тобчиян», т.е. «Тайная история монголов» (или «Сокровенное сказание», по более принятому в русской литературе варианту перевода названия этого сочинения), созданная в 1240 г.

«Сокровенное сказание» особенно ценно тем, что сохранило в своем составе тот набор знаний монголов о Восточной Европе, который был современен «Великому западному походу» монгольской армии под руководством Бату и ряда других чингизидов в 1235–1242 гг. Сведения «Сокровенного сказания» о Восточной Европе делятся на этногеографические (списки народов и стран Восточной Европы, которые подлежат покорению, а также целый ряд географических названий Восточной Европы[1]) и военно-политические, связанные с событиями рейда корпуса Чжэбэ-Субэдэя (в этом случае упоминается Киев как одна из целей рейда) и похода Бату. Кроме того, «Сокровенное сказание» донесло до нас оригинальное монгольское название похода Бату и остальных чингизидов в Восточную Европу как «Кипчакский поход», что указывает на кипчаков как на основную цель и основного противника монголов в этом походе. Еще одним важным моментом в комплексе сведений «Сокровенного сказания» о Восточной Европе является подчеркивание особого почета для монголов (по мнению монгольского автора «Монгол-ун ниуча тобчиян») в покорении народов «орусут» (т.е. русских) и кипчаков – это видно по их специальному выделению в тексте приказа каана Угэдэя, направленного Бату. Остальные «одиннадцать стран и народов», покоренные Бату, в отличие от русских и кипчаков, в этом приказе не упоминаются поименно.

[1] Например, такой список: «народов Канлин, Кибчаут, Бачжигит, Орусут, Асут, Сесут, Мачжар, Кешимир, Сергесут, Булар, Келет, а также и городов за многоводными реками Адил и Чжаях». А вот текст «Сокровенного сказания» о результатах похода Бату: «Посланные в помощь Субеетаю царевичи Бату, Бури, Гуюк, Мунке и все другие царевичи, покорив народы Канлин, Кипчаут и Бачжигит, разрушили города Эчжил, Чжаях и Мегет, а также совершенно разгромили и полонили Орусутов. Они полностью покорили Асутов и Сесутов, а также население городов Белерман, Керман-кива и прочих городов, поставили даругачинов и танмачинов и возвратились на родину».

Значительный комплекс монгольских известий о Восточной Европе сохранился в персидских сочинениях – «Тарих-и джахангуша» Ала ад-Дина Ата-Малика Джувейни («История завоевателя вселенной», написана в 1260 г.) и «Джами ат-таварих» Фазлаллаха ибн Абу-л-Хейр Рашид ад-Дина Хамадани («Сборник историй» или более принятое русское название – «Сборник летописей», сохранившиеся его варианты датируются 1310-ми годами). И Джувейни, и Рашид ад-Дин, бывшие высокопоставленными чиновниками Хулагуидского ильханата, широко пользовались при составлении своих сочинений оригинальными монгольскими сочинениями и документами.

Свод этих монгольских текстов, хранившихся в сокровищнице ильханов, известен под названием «Алтан дебтер» (монг. «Золотая книга»). Аналогичный свод имелся и у ханов Центрального улуса Монгольской империи, т.е. у императоров династии Юань. Поэтому в ряде китайских текстов сохранена информация из аналогичных монгольских источников, часто совпадающая (иногда чуть ли не дословно) с текстами в составе «Тарих-и джахангуша» и «Джами ат-таварих». Поскольку изучению этих персидских сочинений посвящена значительная литература, в настоящей статье будут рассмотрены лишь китайские сочинения, отражающие монгольские источники по Восточной Европе XIII–XIV вв.

Важнейшими из таких китайских источников являются «Хуан Юань Шэн-у цинь-чжэн лу» («Описание личных походов Священного-воинственного [Чингисхана] августейшей династии Юань», в русской литературе обычно упоминается его сокращенное название «Шэн-у цинь-чжэн лу») и династическая история «Юань ши» («История династии Юань»). Хотя первое сочинение, написанное в 1290-х годах монголом Чаганом, содержит практически в неизмененном виде образчики монгольской историографии XIII вв., оно ничего не сообщает о Восточной Европе. Но данный источник важен для выделения собственно монгольских известий из состава персидских и китайских сочинений, которые, как и «Шэн-у цинь-чжэн лу», базировались на оригинальных монгольских текстах свода «Алтан дебтер». В этом вспомогательном плане китайский текст «Шэн-у цинь-чжэн лу» особенно полезен для понимания информации, заключенной в гигантском своде разнообразных источников XIII–XIV вв. – в «Юань ши».

«Юань ши» – это китайская официальная хроника, которая была составлена в 1369–1370 гг. по приказу первого императора новой династии Мин. «Юань ши» содержит в себе изложение событий царствования императоров предыдущей династии (т.е. Юань) в хронологическом порядке (раздел «Бэньцзи» – «Основные записи», собственно анналы правлений монгольских ханов); хронологические и генеалогические таблицы (раздел «Бяо» – «Таблицы»); описания обрядов и обычаев, состояния администрации, военного дела, экономики и торговли, географии, календаря, наук и искусств в период от Чингисхана и до последнего императора Юань, сведения о других народах, с которыми имела контакты династия (раздел «Чжи» – «Трактаты» или монографические работы о разных областях жизни и администрации государства при данной династии); биографии всех выдающихся деятелей того времени (раздел «Лечжуань» – «Жизнеописания знаменитостей»). Составители «Юань ши» довольно мало писали от себя, в основном они редактировали и компилировали тексты на китайском языке, созданные в период Юань. Причем их редакторская работа была иногда сведена к минимуму – в тексте «Юань ши» сохранено очень много оригинальных документов юаньской эпохи (указов императоров, докладов правительственных органов, надгробных надписей на могилах выдающихся государственных деятелей Юань и т.д.).

В столь большом своде («Юань ши» состоит из 210 «томов»-цзюаней) разнообразных сведений о Монгольской империи и ее Центральном улусе сохранилось довольно много упоминаний о Восточной Европе и народах, ее населявших. Однако они бессистемно и хаотически разбросаны в разных разделах этой династической истории, упоминания о них носят случайный характер. Вызвано это было особенностями составления «Юань ши»: она составлялась в основном из официальных сводов законов и распоряжений юаньских властей[2]  (на их основе составлялись разделы таблиц «Бяо» и трактатов «Чжи»); шилу[3], т.е. поденных записей придворных историографов (на основе шилу составлялись «Бэньцзи», т.е. анналы царствований); и сборников т.н. «образцовых сочинений», в которые включались тексты надгробных надписей на могилах и лечжуань[4] знаменитых деятелей эпохи (сводчики «Юань ши» пользовались такими юаньскими собраниями «образцовых сочинений» и лечжуань как «Гочао вэньлэй» и «Хоу-фэй гун-чэнь лечжуань»). Очевидно, что в данных сочинениях тема Восточной Европы была периферийной. Она появлялась лишь тогда, когда описание деятельности или происхождения персонажа этих сочинений (шилу или лечжуань) были каким-либо образом связаны с Восточной Европой и ее народами. Источниками сведений для них служили, как правило, официальные послужные списки и семейные архивы, которые обрабатывались профессиональными литераторами, авторами надгробных надписей на могилах и лечжуань. Составители этих сочинений пользовались вышеуказанными первоисточниками, относящимися к XIII в.

[2]  Это были такие гигантские компиляции юаньского официоза, как: «Цзин-ши да-дянь», «Да Юань тун-чжи» и «Юань дянь-чжан». Часть этих сводов сохранилась до наших дней.

[3] Букв. «правдивые записи», они велись начиная с Хубилая. Шилу Чингисхана, Угэдэя, Гуюка и Мэнгу не велись, сведения для описания их царствований в «Юань ши» были взяты из каких-то китайских источников, которые в свою очередь отражали сведения из т.н. «Тобчиян», монгольского исторического сочинения середины XIII в. Вероятно, что неоднократно упоминаемая в «Юань ши» «Тобчиян» (монг.: «краткая история») была вариантом «Алтан дебтер», так как режим ее хранения в сокровищнице юаньских императоров и состав ее текстов были полностью аналогичны своду монгольских документов из сокровищницы Хулагуидских ильханов.

[4] Особый жанр китайской историографии, «жизнеописание».

Именно поэтому наибольшее количество достоверных сведений о Восточной Европе сохранилось в разделе «Лечжуань» «Юань ши». Эти сведения можно разделить на 2 большие группы – жизнеописания выходцев из Восточной Европы (кипчаков, аланов) и жизнеописания людей, которые участвовали в походах в Европу. Из первой группы источников можно почерпнуть информацию об обстоятельствах перехода на сторону монголов части аланской знати и ее включения в состав господствующего слоя Монгольской империи, а также данные хронологического, генеалогического и географического порядка. Более интересной представляется информация, заключенная в жизнеописаниях второй группы. Среди них особо выделяются два жизнеописания Субэдэя и жизнеописание Исмаила (Хэсымайли в китайской транскрипции). В них приводятся важные подробности рейда корпуса Субэдэя и Чжэбэ через земли кипчаков и алан, сражения при Калке и возвращения через Поволжье в казахские степи. Уникальными являются сведения из этих жизнеописаний о том, что участь плененных на Калке русских князей решал сын Чингисхана Джучи, а также о том, что Чжэбэ умер или погиб на обратном пути, как раз тогда, когда волжские булгары нанесли монголам поражение (согласно сведениям Ибн ал-Асира). Кроме того, в 1-м жизнеописании Субэдэя есть крайне интересные подробности его участия в походе Бату на Русь и Восточную Европу, которые, в частности, хорошо соотносятся с сообщением Ипатьевской летописи, выделявшей Субэдэя как равного прочим чингизидам, хотя и «не от рода их». Правда, надо признать, что датировки похода Бату в этом жизнеописании не все являются точными – очевидно, что автор жизнеописания Субэдэя имел на руках весьма дефектные документы из архивов[5]. В нем также есть подробное описание битвы с венграми при р. Шайо, которое хорошо укладывается в контекст сообщений венгерских источников, но при этом дает взгляд на эти события с монгольской стороны.

В остальных же жизнеописаниях общий объем известий о Восточной Европе относительно небольшой – обычно говорится только об участии того или иного героя жизнеописания в походе на кипчаков, алан, русских, булгар или немцев, изредка приводятся даты и упоминаются какие-то географические названия или некоторые подробности боевых действий[6]. Таким образом, главная информационная ценность таких сообщений состоит в хронологических и географических ориентирах, а также в возможности набрать ту или иную статистику (например, о родовом или национальном составе участников похода Бату).

[5] В составе 1-го жизнеописания Субэдэя находится и биография его сына Урянхатая, тоже участвовавшего в походе в Восточную Европу. А в ней участие Урянхатая в походе на «поляков и немцев» относится к 1248 г. Таким образом, смещение дат для данного похода было вызвано общим состоянием первоисточников – для жизнеописаний как Субэдэя, так и Урянхатая.

[6] Например, в жизнеописании тангута Шири-гамбу (Сили-цяньбу в китайской транскрипции) говорится об его участии в осаде Рязани, которая продолжалась «7 дней».

Упоминания о выходцах из Восточной Европы есть и в разделе трактатов «Чжи», а именно в трактатах, посвященных системе чинов и военной организации государства Юань. Там есть краткие упоминания о гвардиях юаньских императоров, составленных из алан, русских и кипчаков, а также военных поселениях, закрепленных за ними. К сожалению, эти сведения весьма краткие, они в основном просто фиксируют существование данных гвардий и поселений через упоминание указов об их организации (часто без приведения подробных текстов таких указов). В частности, о русском полке в составе корпуса личной охранной гвардии юаньского императора мы можем узнать только то, что он существовал (он есть в списке аналогичных полков, формировавшихся с декабря 1328 г.), а в 1330 г. ему выделили земли под военное поселение. Однако более подробное исследование этих сведений в контексте изучения истории всех аналогичных полков (аланских, кипчакских и прочих тюркских), входивших вместе с русским полком в гвардию юаньских императоров, позволит лучше представить механизм появления выходцев из Восточной Европы в составе элиты Центрального улуса Монгольской империи.

Но не только в «Лечжуань» и «Чжи» есть важные сведения о Восточной Европе – в анналах правлений каанов Угэдэя, Гуюка и Мэнгу есть упоминания как о самих этих походах[7], так и об участии в них Гуюка и Мэнгу. Так, в кратком предисловии к анналам правления Мэнгу-каана приводится рассказ о победе Мэнгу над Бачманом, причем весьма близкий по своей информации к рассказам о борьбе монголов с кипчаками Бачмана в «Тарих-и джахангуша» Джувейни и «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, но имеющий дополнительные детали. Там же упоминается о личном участии в боях Гуюка и Мэнгу: первого – при взятии аланских городов, а второго – при штурме и взятии Рязани зимой 1237 г. Следует отметить, что указанные анналы дают дополнительную ценную информацию о действиях монголов 1239–1240 гг. на Северном Кавказе, которые находились вне поля зрения русских летописцев, главных источников наших знаний о походе Бату в Восточную Европу, а также уточняют хронологию и географию похода в целом[8].

[7] В анналах Угэдэя просто констатируются факты таких походов, сообщения в них имеют краткий вид и интересны в первую очередь с точки зрения хронологии: «Весной, года и-вэй, 7-го [от установления правления] (6 февраля – 4 мая 1235 г.)... [Угэдэй] отправил чжувана Бату вместе с сыном императора Гуюком и сыном императорского брата Мэнгу в поход на западные страны».

[8] Например дается точная датировка боев за аланский город Магас и уточняется его принадлежность (из дефектного текста Джувейни можно было понять, что этот «город М.к.с» был русский): «Зимой, в одиннадцатой луне (27 ноября – 26 декабря 1239 г.), войска под командой Мэнгу окружили город алан Ме-ке-сы и через 3 месяца захватили его».

Сведения «Юань ши» о «Кипчакском походе» Бату и других чингизидов косвенно подтверждаются и чисто китайским источником – «Хэй-да шилюэ» («Краткие известия о черных татарах») Пэн Да-я и Сюй Тина, который датируется 1237 г. Текст его был составлен из записей посольских дневников сунских дипломатов Пэн Да-я (побывал у монголов в 1233 г.) и Сюй Тина (побывал у монголов в 1235/1236 г.). Причем записи Пэн Да-я, составившие костяк произведения, были дополнены комментариями Сюй Тина (именно он составил всю эту компиляцию) из его собственных записок. Данный источник, современный «Кипчакскому походу» Бату, обладает первостепенным значением и высокой достоверностью информации, полученной непосредственно в Каракоруме. Пэн Да-я сообщает, что еще до смерти Чингисхана (т.е. до 1227 г.) кипчаки вначале подчинились монголам, но потом взбунтовались и бежали (по контексту «Хэй-да шилюэ» можно понять, что бежали на запад), и потому война с ними считалась у монголов неизбежной и необходимой. Пэн Да-я отмечает также значительное сопротивление, которые кипчаки были в состоянии оказать монголам, и заключает (в 1233 г.), что кипчаки – это «как раз те, с кем татары непременно будут вести борьбу». Весной 1236 г. Сюй Тин лично наблюдал направление из Каракорума на запад крупных подкреплений, возможно, именно для войск, находившихся в «Кипчакском походе».

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что несмотря на отрывочность и несистематизированность (в большинстве случаев) информации о Восточной Европе в составе вышерассмотренных монгольских и китайских источников, она вносит важные дополнения и уточнения в сведения более известных и востребованных источников – русских летописей и персидских исторических сочинений. Включение этих сведений в контекст исторической реконструкции событий 1236–1242 гг. в Восточной Европе представляется поэтому достаточно перспективной и интересной задачей.

Золотоордынский конник (персидская миниатюра XIV в.)