Теория секьюритизации и пляски на костном мозге

В теории международных отношений есть очень интересная и исторически верная концепция, носящая название "теория секьюритизации". Разработана она была представителями Копенгагенской школы МО Б. Бузаном и О. Вейвером, а суть её в следующем: в условиях межгосударственной конфронтации отдельные отрасли экономики и сферы общественной жизни приобретают чувствительное значение для национальной безопасности и, как следствие, секьюритизируются государством. Оно фактически берёт эту сферу под свой контроль, не подпуская туда непроверенных частников и уж тем более иностранцев (особенно представителей стран-противников). В современной России можно привести несколько примеров секьюритизации: сельское хозяйство, фармацевтика, ряд высоких технологий, систем слежения и даже ПО. В этих сферах проводится активное импортозамещение под государственным контролем, а частные компании (свои или из стран-союзников) запускаются только после тщательных процедур проверки со стороны российских силовых структур.

Сейчас, в связи с пандемией коронавируса COVID-19 достаточно сильно встаёт проблема биологической и генетической безопасности. США, построившие по всему миру значительное количество биолабораторий под эгидой Пентагона (в том числе и в приграничных с Россией странах - Украине и Грузии), ведут изучение и разработки штаммов, которые можно применить как биооружие или оружие, потенциально воздействующее на ДНК. Год-два назад они вели кампанию по сбору биологического материала граждан России, на что обратили внимание даже Президент России Владимир Путин и секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев. Вследствие этих мер в России создаются объединённые базы данных различного биоматериала россиян, которые должны помочь борьбе с различными болезнями, и в то же время биоматериалы признаются ценнейшим государственным ресурсом, который должен контролироваться государством во избежание попадания его в руки военно-разведывательных структур наших противников. Одной из таких, до конца не сформированных, но оформленных концептуально, баз данных является Регистр доноров костного мозга (здесь и далее РДКМ).

Волею судьбы и политической борьбы РДКМ стал полем битвы российских государственных структур в лице ФМБА и его научных учреждений с силой, желающей захватить РДКМ под благовидным предлогом, но отстаивающей совершенно чуждые нашей стране интересы. Этой силой является Русфонд и его шеф Лев Амбиндер, скрывающий под благовидной вывеской благотворительного фонда хищный оскал антироссийского лоббиста.

Начнём с того, что вспомним былые грехи фонда, изобличающие его враждебность России и жадность. Раз в год Русфонд публикует отчёты, где рассказывает о проделанной работе. Найти их можно по ссылке в скобках (https://rusfond.ru/archive?arc...). Читая эти документы, можно найти много интересной информации. Так, в отчёте 2010 года на страницах 3-4 Амбиндер указывает, что Русфонд получает деньги от американских благотворительных фондов и украинского фонда Рината Ахметова. Только наивный человек будет думать, что этими структурами, поощряющими убийство детей на Донбассе, движет жажда филантропии и любви к российским детям.

В отчётах также есть перечень членов совета директоров Русфонда, и среди них интерес вызывает один человек, о котором я уже писал - Демьян Кудрявцев. Медиамагнат, владеющий собственным издательским домом, куда в разное время входили известные своей либеральной ориентацией издания "Коммерсант", "Ведомости" и холдинг СУП (в него входят "неполживые" сайты "Лента.вру" и "Газета.вру"), он был ближайшим к Борису Березовскому человеком, о чём свидетельствовал один из бывших представителей окружения и личных врагов олигарха Никита Чекулин. Кудрявцев унаследовал медиаактивы Березовского и с их помощью продолжает вести информационную войну против России в интересах Британии и США. Амбиндер является его креатурой, и опять же, только наивный человек может верить, что подобные люди желают блага России и больным детям.

Интерес вызывает и динамика роста "свободного остатка", то есть части пожертвований, не уходящей на целевые расходы и оплату административных расходов. Согласно закону, она не должна превышать 20% от общей суммы, и Русфонд чётко выполняет это требование, однако... Допустим, что свободный остаток фонда за 2010 год, составивший 16,7 млн рублей, полностью ушёл на зарплаты сотрудникам. Теперь посмотрим отчёт 2011 года и обнаружим, что свободный остаток составил уже 98,6 млн! В 2013 году эта сумма равнялась уже 137,6, в 2014 - 252,4, в 2015-2016 снизилась примерно в два раза, а в 2017 и вовсе поднялась до 360,9 млн рублей. В 2011 году фонд не мог расширить штат или поднять зарплаты в 6 раз, в 2014 - почти в два и в 2017 в три раза. Даже если учитывать открытие региональных представительств, их работники получают гораздо меньшую зарплату, чем в Москве; это говорит о том, что у Русфонда остаются десятки и сотни миллионов рублей свободных, и что самое главное, -  неподотчётных средств.

На что же расходуются эти деньги? Учитывая, что Русфонд враждебен российскому государству по своей природе, можно предположить, что ему нужны свои люди в СМИ и политике, которые будут лоббировать их интересы. Медиакиллером Русфонда был нынешний депутат Госдумы (а ранее ведущий "Первого канала") Андрей Макаров, благодаря мощной поддержке которого фонд Амбиндера обосновался в Нижнем Новгороде, фактически подавив ряд местных благотворительных фондов (http://www.stoletie.ru/vzglyad...). 

Человеком, спасшим репутацию Русфонда с правовой точки зрения, был Сергей Савостьянов, депутат МГД и экс-судья Перовского районного суда Москвы. Я уже писал о близости Савостьянова к недавно арестованному Платошкину и о том, как он в интересах Русфонда пытается воспрепятствовать импортозамещению лекарств в московских клиниках. Добавлю только, что в случае с лечением Жанны Фриске Русфонд грубо нарушил статью 582 ГК РФ, предусматривавшую использование пожертвований по назначению (в данном случае речь шла об адресной помощи Фриске, а не абстрактном "лечении"), а в случае наступления ситуации, когда это невозможно, - использования по другому назначению лишь с согласия жертвователей. Поскольку ничьего согласия Русфонд не спросил, он не имел права собственности на оставшуюся после смерти Жанны сумму около 25 млн рублей и "получил" его только вследствие вольной трактовки статьи 582 ГК РФ другом русофобов Платошкина и Навального в судейской мантии.

Не забывает Русфонд и про обеление своих идеологических друзей. Так, на фоне проверок вокруг ФБК Навального на предмет отмывания денег и получения финансирования из-за рубежа, вследствие чего их признали иностранным агентом, этой структуре был нужен инфоповод, который бы отвлёк внимание общественности и придал бы им положительный имидж. Как следствие, имело место очень запутанное дело, когда у Русфонда непонятно каким образом оказалась табличка из одного псевдорасследования Навального, которую они продали на аукционе за 1,5 млн рублей (https://tjournal.ru/news/13152...) Как эта табличка, якобы написанная Наилей Аскер-заде в Нью-Йорке в 2015 году, оказалась у Русфонда, непонятно, но совершенно очевидно, что целью этого спектакля являлась попытка отмыть репутацию Навального от многочисленных скандалов.

Зная эти факты, мы можем построить логическую версию, что Русфонд принимал участие в финансировании избирательной кампании Макарова, Савостьянова и (возможно) Платошкина, которому, как выразился в одном из видео Олег Матвейчев, "без миллиона долларов на выборах в Госдуму делать нечего". Теперь можно перейти к главному: как Русфонд пытается подмять РДКМ под себя и для чего ему это нужно.

Сразу оговорюсь, что экспертом по трансплантологии и медицинским операциям я не являюсь, поэтому сошлюсь на профессионала в этом деле, директора НИИ гематологии и переливания крови ФМБА Игоря Парамонова. Его интервью приведено по ссылке https://vademec.ru/article/reg... Вкратце можно выделить следующие основные моменты: 1) единого РДКМ в России пока не существует; 2) завод "Росплазма" и НИИ гематологии и переливания крови, подчиняющиеся ФМБА, собрали базу данных примерно на 20000 доноров, впоследствии выросшую до 34000; 3) Русфонд, называющий свою базу данных "Национальным РДКМ имени Васи Перевощикова", не имеет на то никаких полномочий; 4) более того, регистр Русфонда является не более чем совокупностью баз данных локальных лабораторий государственного и муниципального подчинения и самому фонду не принадлежит; 5) НКО не в состоянии обеспечить полный цикл донорской операции, это может сделать только государственная структура в сотрудничестве с бизнесом (к примеру, с транспортными компаниями); 6) кровь и клетки костного мозга - ценнейшие с точки зрения национальной безопасности ресурсы, контроль за которыми должно осуществлять именно государство.

Однако Лев Амбиндер хочет контролировать то, что ему не принадлежит, да ещё и ведёт откровенную информационную войну против Минздрава и ФМБА на страницах своего блога в "Коммерсанте" и "Эхе Москвы" (выбор СМИ говорит сам за себя). Амбиндер пытается доказать, что аналогичные регистры в США и Великобритании, NMDP и Фонд Энтони Нолана, якобы контролируются представителями некоммерческого сектора и что никто в правительственных структурах этих стран не переживает за безопасность данных. Однако Лев Сергеевич лукавит: действительно, данные структуры представляют собой НКО, но значит ли это отсутствие государства и ТНК в их работе? Если мы посмотрим на состав попечительского совета Фонда Энтони Нолана по ссылке https://www.anthonynolan.org/o... - из 15 человек пять занимали высокие должности в National Health Service (NHS, британский Минздрав), трое были партнёрами в крупных западных аудиторских фирмах Deloitte и PwC, один работал в крупных англосаксонских банках (JP Morgan Chase, Barclays), ещё один работал на Daily Mail. Итого: треть попечительского совета связана с государством, ещё треть с крупным бизнесом, и это г-н Амбиндер пытается выдать за "чистую НКО"? Председатель правления американского NMDP Джеффри Челл и вовсе представитель военной медицины: он служил в медицинской службе ВВС США (https://web.archive.org/web/20...).

Вопрос остаётся открытым: зачем Амбиндер лжёт? Можно ответить, что он хочет, как сказал бы Иван Васильевич, "сам царствовать и всем владети", но зачем ему РДКМ и почему он не хочет быть на вторых ролях в контроле за регистром? Мы уже поняли, что Амбиндер является представителем либерально-прозападной идеологии, а из интервью Парамонова - что кровь и клетки костного мозга являются важными ресурсами государства. Русфонду и Льву Сергеевичу РДКМ нужен как кормушка, чтобы расположенные там данные продавать клиникам, причём не только и не столько отечественным, сколько западным, а участие государства в работе базы данных автоматически создаст контрразведывательное обеспечение её деятельности, что Амбиндеру и не нужно. Частные клиники часто бывают прикрытием для военно-разведывательных структур, и англосаксы уже давно освоили эту технику. А поскольку в настоящее время биологическая безопасность становится одним из приоритетов национальной безопасности России в условиях, когда США планируют вести биологическую войну, кровь и клетки костного мозга граждан России могут быть использованы в тех самых американских биолабораторий для модификации определённых штаммов. Если РДКМ будет под контролем Амбиндера, то он с радостью продаст представителям DTRA (структура Пентагона, отвечающая за биологическую безопасность) под видом частных клиник необходимый биологический материал.

Таким образом, можно констатировать, что российское государство, действуя в полном соответствии с теорией секьюритизации, взяло процесс создания и будущего функционирования единого РДКМ под свой контроль. А Льву Сергеевичу Амбиндеру, как бы он ни заламывал руки и не устраивал "пляски на костном мозге", не доверяют не потому, что он представитель НКО, а потому, что он либерал-западник и лжец.