Спиралевидная семиотика, или Как судья Ди Бодрийяра переосмысливал

Нихао, мои драгоценные читатели!

Прежде чем перейти к сути вопроса, являющегося темой данного эссе, позвольте изложить небольшой дисклеймер.

Автор не имеет ни специального философского образования, ни иллюзий на тему того, кто он такой по сравнению с Жаном Бодрийяром. В силу этого все нижеизложенное является исключительно результатом развлечения скучающего разума, не претендующим ни на какие перевороты в философии. На что тонко намекает отнесение статьи к кластеру "Литература" (впрочем, метки "Философия" в других кластерах все равно при всем желании нет, но в данном случае это концептуально верно). В общем, это всего лишь вольное творчество, и не более того. Так что если кто вдруг воспримет этот текст излишне серьезно - я не виноват, поскольку сразу честно предупредил.

Так вот, собственно, к делу.

Термин "симулякр", означающий копию, не имеющую оригинала в реальности, в наше время широко известен. В оборот он был введен видным французским философом Жоржем Батаем и особенное развитие получил в работах его коллеги Жана Бодрийяра. Понятие симулякра неотделимо от семиотики (развития знаковых систем) по Бодрийяру, предполагающей следующие четыре ступени развития образа:

1 — отражение базовой реальности. Класс копий — например, портретная фотография.

2 — последующее искажение и маскировка данной реальности. Класс функциональных аналогий — например, резюме или грабли как функциональная аналогия руки.

3 — подлог реальности и сокрытие непосредственного отсутствия реальности (где больше нет модели). Знак, скрывающий, что оригинала нет. Собственно, симулякр.

4 — полная утрата всякой связи с реальностью, переход знака из строя обозначения (видимости) в строй симуляции, то есть обращение знака в собственный симулякр. Знак, не скрывающий, что оригинала нет.

И после достижения четвертой ступени - все. Отрыв от реальности, матрица в киношном смысле этого слова, антропологический кризис и капут. Ее наступление, впрочем, "со дня на день" не ожидалось: последним бастионом реальности Бодрийяр называл физическую смерть, с которой даже самый лихо закрученный постмодерн ничего поделать не может. Однако, и под нее ведь копают, в особенности - сторонники трансгуманизма. И если докопают - то тогда уж точно все.

В этой концепции мне не понравились две вещи.

Первая - чисто на эмоциональном уровне: как-то все оно уныло и пессимистично. Не хочется так, даже если и не на моем веку.

Вторая: как-то слишком похоже на Фукуяму выходит, этакий злой близнец его концепции "конца истории". Но история же не кончается только от того, что мы не можем себе представить, как она будет развиваться.

Но если развитие знаковых систем строится не таким образом, то каким?

Задумавшись над этим, я пришел к следующей концепции из ажно целых девяти ступеней вместо бодрийяровских четырех, которые она, впрочем, на первых порах повторяет.

Первая ступень

Все просто и очевидно. Есть конкретный материальный объект из реального мира - и есть его изображение, некий знак, под которым однозначно понимается именно этот объект. Такая архитектура знаковой системы является наиболее архаичной, конкретной и негибкой.

Вторая ступень

Архитектура немного усложняется. Человек взял изображение объекта, переосмыслил, нарисовал изображение еще не существующего объекта - и воплотил его в реальность. Таким образом, появляется объект, модифицированный для удобства его применения человеком. Проще говоря - инструмент. Конкретность сохраняется, гибкость знаковой системы увеличивается. Характерными чертами пикового этапа существования в данной парадигме можно назвать агрессивность во взятии даров природы, от которой милостей более не ждут, а активно отвоевывают, и вытекающие из нее попытки сформулировать и даже воплотить утопию - этакий Рай Земной, достигнутый исключительно собственными силами.

Третья ступень

В архитектуре появляется первая неопределенность. Проявляется это в том, что из нее выпадает модификация объекта. Модифицированное изображение более не является чертежом чего-то нового, оно принимает на себя роль оригинальной интерпретации не воплощенной фантазии. Проще говоря, появляется эффект "я - художник, я так вижу", странный до шизофреничности в предыдущих парадигмах, но органичный в этой. Характерный признак - массовое вольное переосмысление всего и вся.

Четвертая ступень

Фантазия окончательно сорвалась с поводка и перестала нуждаться в реальных объектах для своего поддержания. Фантазер, можно сказать, помещает себя в этакую "добровольную матрицу", вымышленную реальность со своими законами, не связанными с реальностью объективной. И здесь появляется первое отличие моей модели от модели Бодрийяра. Четвертая ступень - это не конец всего. Это просто эскапизм. Стремление уйти в мир иллюзий и фантазий, в которых намного комфортнее, чем в реальном мире. Да только реальный мир от этого никуда не девался. А жизнь не станет стоять на месте, терпеливо ожидая, когда же у трансгуманистов с их затеями появятся какие-то практические результаты. И потому наступает...

Пятая ступень

Столкновение фэнтези с жизнью не может не окончиться серьезными травмами для фэнтези. Но эти травмы совсем не обязательно будут для него смертельными. Даже наоборот - скорее всего не будут. Мы ведь говорим про идеи, а идея - штука крайне живучая. Но бесследно эти травмы все-таки не проходят. В результате получения пинков от жизни фантазии деконструируются и рационализируются, становятся во многом мрачнее и циничнее по сравнению с изначальным ванильным сиропом, но вместе с тем - более реалистичными и в силу этого - устойчивыми к ударам жизни. Но реалистичность не тождественна реальности, и связи с действительностью такие рационализированные фантазии все равно не имеют.

Шестая ступень

Со временем рационализированное фэнтези, получив и переварив прорву ударов от жизни, становится достаточно матерым, чтобы примериться уже не только к оригинальному вымышленному мирозданию, но и к реальности, заявить о своих претензиях на право считаться версией реального объекта. "Версией" - в том плане, что такого же, но вроде бы как лучше, добрее и чище. С этим связана вторая волна развития утопий, все так же претендующих на построение Рая Земного, но отталкивающаяся уже не от материалистичного мировоззрения, а от рационализированных фантазий. Какое-то время они носят умозрительный характер, поскольку сохраняют связь с изначально не рационализированной фантазией. Но любую утопию рано или поздно кому-то захочется попробовать воплотить. И тогда наступает...

Седьмая ступень

От понятия "версия объекта" на самом деле очень недалеко до понятия "это и есть объект". И когда до этого доходит, фэнтезийные корни рационализованной картины воображаемого мира в расчет уже не берутся. Рационализованное фэнтези принимает на себя роль идеальной картины мира, диктующей, какими следует быть реальным объектам. А каким одним словом можно охарактеризовать парадигму, когда фантазия диктует реальности, какой ей быть? Мне наиболее подходящим показалось слово "антиутопия", поскольку Оруэллом от такого положения дел пахнет весьма конкретно.

Восьмая ступень

Но Оруэлл Оруэллом, а рано или поздно рационализацию вымышленного объекта все-таки попытаются оглядеть, изучить, изобразить и осмыслить. Хотя бы в рамках получения обратной связи по вопросу реализации линии партии на воплощение идеала в реальности. И тогда у "воплощаемого" объекта появится собственное изображение, далеко не обязательно совпадающее с "чертежами" из рационализированного фэнтези. Скорее даже, практически никогда не совпадающее в точности, поскольку, как уж было сказано выше, реальный мир от всех этих пертурбаций никуда не девался. При этом, в повседневной практике апостериорное изображение оказывается эффективнее априорной рационализации фантазии. Все-таки, правдоподобнее правды в долгосрочной перспективе быть нереально. И потому наступает...

Девятая ступень

В рационализации фантазии на тему объекта при наличии его однозначного изображения пропадает всякий смысл - она просто не может выиграть конкуренции с этим изображением. По этой причине она отмирает. Архитектура начинает напоминать таковую у первой ступени, но полностью идентичной ей не является. Объект по-прежнему полагается идеализированным, что может вступать в конфликт с его изображением. Тем не менее, сколько не упорствуй, а внятной альтернативы тому, чтобы верить глазам своим, не наблюдается.

А дальше что?

Девятая ступень из-за внутренних противоречий в ее структуре рано или поздно модифицируется в первую. Однако, это уже не та первая ступень, с которой мы начали описание. Слишком уж много артефактов остается от пройденной итерации, и игнорировать их толком не получается. Потому некорректным будет утверждение, что в рамках данной концепции мы ходим по кругу. Скорее уместно сказать, что процесс, завершив итерацию, уходит на новый виток спирали.

Что еще можно сказать об этой концепции?

В первую очередь, то, что прохождение описанных ступеней происходит неравномерно, и потому сказать "глобально у нас сейчас N-ная ступень" нельзя. Все ступени одной итерации могут быть представлены одновременно в различных социальных микрогруппах, вплоть до отдельных индивидуумов.

Во-вторых, то, что ступени проходятся не личностью, а социумом. Если индивидуум крутится по ступеням, как белка в колесе, то это не дзенское просветление, а повод обратиться к психиатрам.

И в-третьих. Вся эта концепция - результат моего упражнения в вольном творческом, пардон, гоне на философские темы, потому не спешите примерять ее к реальности. А если все-таки примеряете, то делайте это, пожалуйста, очень осторожно и крайне критично.

Всем добра!

С наилучшими пожеланиями,

Ди