Развенчание мифа об испанском гриппе

К Майкл Брайант 20 июня 2024 г.  

Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее: кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое.

– Джордж Оруэлл, «1984»

Введите «пандемия испанского гриппа 1918 года» в любую поисковую систему или зайдите в местную библиотеку, чтобы изучить исторические ссылки по этой теме, и вы неизбежно и повсеместно получите историю, которая будет выглядеть примерно так :

Пандемия испанского гриппа 1918-1919 годов была самой смертоносной пандемией в мировой истории, заразив около 500 миллионов человек по всему миру — примерно треть населения — и вызвав до 50 миллионов смертей, включая около 650 000 смертей только в Соединенных Штатах. Болезнь, вызванная новым вариантом вируса гриппа, распространялась отчасти из-за перемещений войск во время Первой мировой войны. При отсутствии вакцин и эффективного лечения пандемия вызвала массовые социальные потрясения: школы, театры, церкви и предприятия были вынуждены закрыться, гражданам было приказано носить маски, а тела были сложены в импровизированных моргах, прежде чем вирус завершил свое смертоносное шествие по всему миру в начале 1920 года.

Традиционные объяснения, встречающиеся в стандартной литературе, поверхностны, однообразны и не содержат судебно-медицинского анализа причинных факторов этого катастрофического исторического события.

Увековеченная история гриппа, ошибочно названного «испанкой», регулярно используется как дамоклов меч в качестве оправдания всевозможных мер государственной политики в области здравоохранения: «Если мы не сделаем X, мы можем снова увидеть ужасы испанского гриппа».

История о предполагаемом патогене, распространившемся по всему миру и вызвавшем массовую гибель людей, укоренилась в общественном сознании благодаря повторению из поколения в поколение и теперь принимается без всякой критики, несмотря на многочисленные необъяснимые аномалии в официальной версии.

Если взглянуть на эту историю без учета предустановленных настроений, то вся эта история о том, что эта катастрофическая ситуация в области здравоохранения была вызвана некой микроскопической супербактерией, кажется довольно необоснованной.

Если рассматривать эту важнейшую человеческую катастрофу в контексте разрушений, вызванных Первой мировой войной, и на фоне зарождающейся фармацевтической/химической промышленности, ищущей смысл своего существования, то она приобретает логическую последовательность, которая бросает вызов стандартным предположениям об инфекционных заболеваниях.

Эта быстрорастущая научная и медицинская индустрия, собранная самыми богатыми людьми в мире, находилась в прямом противоречии с исследованиями, которые изучали связь социальных факторов со здоровьем и болезнями. Вместо этого ресурсы были бы сосредоточены только на химии, патологии, бактериологии, физиологии и фармакологии, игнорируя влияние умственной, эмоциональной, социальной, экономической и физической среды на болезни и здоровье.

Условия Первой мировой войны

"Траншея представляла собой ужасное зрелище. Мертвецы лежали на одной стороне, один на другом, высотой шесть футов. В то время я думал, что никогда не смогу вытащить из своих ноздрей специфический отвратительный запах паров теплой человеческой крови, нагретой солнцем. Я бы предпочел сто раз почувствовать запах газа. Я никогда не смогу описать этот слабый тошнотворный, ужасный запах, который несколько раз почти сбивал меня с ног." — Британский капитан Лихэм

Боевые действия Первой мировой войны продолжались с июля 1914 года по ноябрь 1918 года и происходили по всей Европе, на Ближнем Востоке, в Африке, на Тихом океане и в некоторых частях Азии, что привело к одной из самых смертоносных войн в истории.

Многочисленные отличительные и жестокие черты Первой мировой войны превратили условия повседневной жизни в среду, где смерть, разрушения и свирепые болезни стали нормой жизни миллионов людей, особенно молодых людей, участвовавших в ожесточенных сражениях.

Отличительной чертой Первой мировой войны было широкое использование животных, таких как лошади, мулы и верблюды. Доставка такого количества животных на поле боя подразумевала колоссальный проект логистики и массового транспорта.

Только США перевезли около 1 миллиона животных через Атлантический океан на лодках с ужасной вентиляцией. Эти животные путешествовали на большие расстояния в условиях высокой влажности и были истощены. Многие погибли от тягот и лишений этого дальнего морского путешествия. Гибель животных во время транспортировки стала известна как «судоходный грипп».

Войска, перевозившиеся на тех же кораблях, страдали от тех же стрессовых и антисанитарных условий.

Другой отличительной и суровой чертой Первой мировой войны была траншейная война , в которой солдаты жили в мире грязи, смерти и отчаяния. Солдаты в окопах жили в постоянно холодной и сырой среде, питаясь консервами и пили грязную воду, чтобы выжить. Сами окопы представляли собой антисанитарные свалки из ящиков для боеприпасов, пустых гильз, грязных бинтов, осколков, фрагментов костей и разнообразных отходов войны.

Солдаты, сражавшиеся в непосредственной близости в этих антисанитарных условиях, обычно подвергались таким заболеваниям, как дизентерия, холера и брюшной тиф. Солдаты в окопах страдали от ангины, простуды, гриппа, одежды, зараженной вшами (что вызывало «окопную лихорадку» и тиф), а также страдали от истощения и язв, что было обычным явлением в их жизни.

Фактически запертые в окопах на долгое время, под почти постоянными бомбардировками, многие солдаты страдали от посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Физическое и психическое здоровье солдата серьезно пострадало от этих условий, в то время как медицинские учреждения находились далеко от линии фронта, а поддержка психического здоровья отсутствовала. Разрушительное воздействие войны на психику и тело человека создало бы условия, которые способствовали бы немедленному и длительному разрушению всех аспектов человеческого состояния.

Окопы на Западном фронте превратились в отравленные ямы, поскольку солдаты становились жертвами газовых атак еще в 1915 году.

Химическая/газовая война

"Когда газовая атака закончилась и прозвучал сигнал отбоя, я решил выйти на свежий воздух и посмотреть, что происходит. Но я едва мог поверить своим глазам, когда посмотрел вдоль берега. Берег был полностью покрыт телами отравленных газом людей. Должно быть, их было более 1000. И ниже по течению, немного дальше вдоль берега канала, ручей также был полон тел." – Британский сапер Лендон Пейн

Пожалуй, первое место в списке наиболее разрушительных атак на биологические и экологические системы времен Первой мировой войны занимает радикально новое химическое и газовое оружие, широко применявшееся всеми войсками на европейском театре военных действий.

Следующие выдержки взяты из «Записок Ливенворта» «Химическая война в Первой мировой войне: американский опыт, 1917–1918». Эта обширная статья дает представление о широко распространенном использовании химического оружия и яркие описания его разрушительных последствий:

Боевые газы [sic] и химикаты были сгруппированы в соответствии с их воздействием на организм человека. Наиболее широко используемым обеими сторонами, имеющим самые вредные и смертельные последствия, был горчичный газ (иприт). Сообщалось, что он стал причиной 1 205 655 несмертельных ранений и 91 198 смертей.

Строго говоря, иприт — это не газ, а жидкость, которая медленно испаряется при нормальной температуре окружающей среды.

«Человек не чувствовал никакого дискомфорта при воздействии газа, но через несколько часов он испытывал удушье, сильное жжение и образование волдырей на слизистых оболочках. Горчичный газ проникал через все типы «защитной» одежды и был удивительно устойчивым в течение долгого времени в окружающей среде – почве, листьях и травах ». [Болд добавил.]

«С использованием тяжелой артиллерии солдатам не нужно было полагаться на направление ветра, чтобы правильно доставить боезапас, или полагаться на «прямые попадания», чтобы быть эффективными. Например, в мае 1916 года они начали использовать снаряды, наполненные дифосгеном, сильным раздражителем легких». [Болд добавил.]

« К июлю 1917 года обе стороны использовали три различные смеси фосгена, дифосгена и дифенилхлорозина, хлорного порошка, смешанного с мышьяковой пылью. В полевых испытаниях мышьяковый порошок оказался чрезвычайно эффективным, поскольку он проникал через все типы фильтров, используемых в примитивных масках. Но именно «Желтый крест» (горчичный газ) дал немцам явное преимущество в химической войне. Когда горчичный газ соединялся с взрывчатыми веществами, он распространялся на большие площади и оставался в воздухе в течение длительного времени ». [Болд добавил.]

Как отмечено в документах Ливенворта, попытки личной защиты были номинальными и неэффективными, что привело к большому числу жертв и массовых отравлений:

6 апреля 1917 года, когда США объявили войну Германии, армия не только не имела защитного оборудования для ведения химической войны, но и не имела конкретных планов по разработке или производству противогазов или какого-либо другого защитного оборудования.

Хотя невозможно точно оценить общее количество отравляющих газов и токсичных химикатов, которые использовались в Первой мировой войне, большая часть европейского континента в течение трех лет подвергалась бомбардировкам и была насыщена большими дозами этих токсичных и стойких соединений.

Странный синий грипп

Одним из часто упоминаемых симптомов испанского гриппа, отличающегося от всех других гриппов до и после, было странное синевато-серое изменение цвета кожи. Было отмечено , что по мере того, как легкие жертвы наполнялись жидкостью, их кожа становилась серовато-синей.

При осмотре трупов и регистрации причины смерти жертвы, которые умирали внезапно и у которых на губах или коже наблюдалось сине-фиолетовое окрашивание, автоматически регистрировались как умершие от испанского гриппа.

Еще одной уникальной особенностью клинического профиля этого гриппа было то, что жертвы могли умереть в течение нескольких часов или дней после появления симптомов, поскольку их легкие наполнялись жидкостью, что приводило к удушью.

Хотя эти необычные симптомы не вписываются в классическую клиническую картину гриппа, они соответствуют описаниям химического оружия во время Первой мировой войны.

Очевидцы химических атак описывают французских солдат , «выходящих с поля боя ослепшими, кашляющими, с тяжело вздымающейся грудью, с лицами уродливого багрового цвета, с онемевшими от боли губами».

В другом отчете британского солдата описывались выжившие после газовой атаки: «Цвет лица здесь был пепельно-голубовато-серым, выражение лица было крайне встревоженным и расстроенным, глаза были широко раскрыты, веки полузакрыты. Дыхание было крайне затрудненным и шумным, с частыми попытками вытолкнуть обильное количество вязкой желтовато-зеленой пенистой жидкости, которая грозила их утопить, и через которую они вдыхали и выдыхали воздух в легкие и из них с булькающим звуком».

Необычный грипп, который убивает молодых и сильных и щадит старых

Заболевание, традиционно именуемое «гриппом», исторически было отмечено, что подвергает определенные группы повышенному риску развития серьезных осложнений в случае заражения. На вершине этого списка , как и в случае с большинством болезней, находятся пожилые люди. Как ни странно, этого не произошло с испанским гриппом.

Уникальный для всей эпидемиологической истории, испанский грипп, как утверждается, имел «беспрецедентную повозрастную модель смертности, при которой молодые люди подвергались чрезвычайно высокому риску смерти, особенность, не наблюдавшаяся при вспышках гриппа ни до, ни после». [Выделено мной.]

Профиль смертности эпидемии 1918 года был исключительным во многих отношениях. Возрастная структура смертности от этого гриппа радикально отличалась от традиционных U-образных схем. U-образная схема показывает высокую смертность среди очень молодых и очень старых и низкую смертность в промежуточных возрастных группах, как это было во всех предыдущих вспышках гриппа.

В отличие от прошлых моделей смертности от гриппа, испанский грипп привел к своеобразному W-образному возрастному профилю смертности, что означает, что самые высокие показатели смертности наблюдались в возрастных группах 15–24, 25–34 и 35–44 лет.

Также следует отметить , что уровень смертности мужчин от гриппа в 1918 году значительно превысил уровень смертности женщин среди взрослых.

Это свидетельствовало о беспрецедентной возрастной структуре смертности, при которой молодые мужчины подвергались необычайно высокому риску смерти, что не наблюдалось ни до, ни после вспышек гриппа.

Молодые мужчины, которые больше всего пострадали от этой мнимой болезни, в основном были именно теми, кто принимал участие в боях Первой мировой войны: «Первая из трех волн поразила солдат во Франции в начале 1918 года. Но грипп вскоре распространился оттуда двумя последующими и гораздо более опасными волнами, поразив солдат и мирных жителей почти повсюду».

Объяснения этих странных отклонений от всей известной истории болезни были поверхностными, недостаточно обоснованными и обычно сопровождались оговорками , такими как: «Пожилые люди могли приобрести иммунитет в результате воздействия предыдущей вспышки гриппа» или «Меньшая, чем прогнозировалось, смертность среди пожилых людей предположительно могла быть связана с воздействием в 19 веке либо распространенных в то время вирусов гриппа А, содержащих поверхностные белки H1 или N1».

Другая попытка объяснить эту загадку смертности предполагает , что «непропорциональное увеличение частоты вторичных бактериальных пневмоний у здоровых молодых людей может быть дополнительным проявлением вирусной вирулентности, связанной с дифференциальными иммунными реакциями хозяина».

Поскольку окончательных объяснений так и не было предложено, некоторые эксперты признали : «Чрезвычайная вирулентность осенней волны так и не была объяснена», одновременно косвенно предположив, что «причиной могут быть как природа самого вируса, так и сопутствующие бактериальные пневмонии».

В 2008 году исследователи из Национального института здравоохранения (NIH) пришли к выводу, что бактериальная пневмония была причиной смерти в 92% аутопсий тех, кто умер от так называемой «испанки» между 1918 и 1919 годами. Их исследование рассмотрело 8398 аутопсий из 15 стран. Практически все исследования легочной ткани показали « убедительные гистологические доказательства тяжелой острой бактериальной пневмонии, либо как преобладающей патологии, либо в сочетании с основными патологическими признаками, которые теперь считаются связанными с инфекцией вируса гриппа » , включая повреждение бронхиального эпителия.

Среди всего этого изобилия догадок, исследований и предположений остались без внимания конкретные реалии: огромное количество токсинов, стрессоров и непрерывные биологические атаки, с которыми ежедневно сталкивается группа людей, наиболее сильно пострадавшая от этого загадочного гриппа.

Независимо от того, насколько очевидно, что жертвы этой предполагаемой болезни подвергались самым жестоким нападениям различными способами, официальные лица допускали рассмотрение «патогена» только в качестве объяснения этих болезней и смертей.

Военная кампания вакцинации

"Как всем известно, мир никогда не видел такой оргии вакцинации и прививок всех видов, какую врачи армейских лагерей учинили солдатам [Первой] мировой войны." – Энни Райли Хейл, «Медицинское вуду»

В период с 21 января по 4 июня 1918 года доктор Фредерик Л. Гейтс сообщил об эксперименте, в ходе которого солдатам лагеря Фанстон, расположенного в Форт-Райли в Канзасе, были введены три дозы вакцины против бактериального менингита.

Форт Райли был огромным комплексом, в котором размещалось 26 000 человек. Это было место, где солдаты жаловались на «пробирающие до костей зимы, душные лета и ослепляющие пыльные бури».

Рядом с солдатами жили тысячи лошадей и мулов, которые производили девять тонн навоза каждый месяц. Метод утилизации навоза заключался в его сжигании, что имело эффект отправки горящего навоза в несущийся ветер.

Хотя это и является предметом споров , «официальные» источники считают Форт-Райли наиболее вероятным местом возникновения исторической «пандемии гриппа» 1918 года, позже названной «испанкой».

Экспериментальные вакцины, введенные солдатам, представляли собой дозы вакцинной сыворотки, полученной от лошадей. Используемая вакцина была изготовлена в лаборатории Института Рокфеллера.

Вскоре после этого хирург дивизии предложил вакцину всем военнослужащим лагеря.

Утром 4 марта рядовой армии США Альберт Гитчелл доставлен в госпиталь Форт-Райли, штат Канзас, «с жалобами на симптомы простуды: боль в горле, лихорадку и головную боль».

Сразу за ним шел капрал Ли У. Дрейк, который высказал аналогичные жалобы.

К полудню у лагерного хирурга Эдварда Р. Шрайнера на руках было более 100 больных, все из которых, по-видимому, страдали от одной и той же болезни.

В отчете Гейтса зафиксированы практически мгновенные заболевания, которым подверглись военнослужащие, которым сделали инъекцию:

«Тщательное расследование отдельных случаев часто выявляло информацию о том, что мужчины, жалующиеся на последствия вакцинации, во время инъекции страдали легким насморком, бронхитом и т. д.».

«Иногда реакция начиналась с озноба или ощущения озноба, и ряд мужчин жаловались на лихорадку или лихорадочные ощущения в течение следующей ночи. Далее по частоте следовали тошнота (иногда рвота), головокружение и общие «боли» в суставах и мышцах, которые в некоторых случаях были особенно локализованы в шейном или поясничном отделе, вызывая скованность шеи или спины. После нескольких инъекций наступала диарея».

«Поэтому реакции иногда имитировали начало эпидемического менингита, и несколько вакцинированных мужчин были отправлены в базовый госпиталь для диагностики».

Институт Рокфеллера с торжеством заявил , что они разработали три различных вида так называемых «лечебных сывороток» и что эти сыворотки — антименингококковая, антипневмококковая типа I и антидизентерийная (поливалентная) — производятся в больших количествах.

Использование этих экспериментальных инъекций не было уникальным для Соединенных Штатов, как отметил Рокфеллеровский институт, который хвастался, что до вступления Соединенных Штатов в войну они «возобновили подготовку противоменингококковой сыворотки, чтобы удовлетворить запросы Англии, Франции, Бельгии, Италии и других стран».

Об электромагнитном отравлении и экспериментах Розенау

В новаторской книге Артура Фирстенберга «Невидимая радуга. История электричества и жизни» он исследует воздействие электричества и его взаимодействие с живыми организмами.

В основополагающей работе Фирстенберга предполагается, что широкий спектр заболеваний и нарушений обмена веществ может быть обусловлен воздействием импульсных и переменных электромагнитных полей окружающей среды, которые мешают электрическим токам, используемым нашими биологическими системами.

Отличительной чертой конца 19-го и начала 20-го века стала массовая электрификация городских территорий. В этот период появились первые блуждающие токи, воздействию которых подвергались живые существа, и впервые появились такие заболевания, как неврастения .

Некоторые предполагают , что эта программа массовой электрификации, ускоренная во время Первой мировой войны, когда правительства устанавливали антенны, создававшие мощные радиосигналы, стала еще одним фактором, способствовавшим возникновению бесчисленных болезней, поражавших солдат в то время.

В 1918 году исследователи Службы общественного здравоохранения и Военно-морского флота США провели эксперименты на людях, чтобы определить причину возникновения испанского гриппа и причину его, как считалось, необычайной заразности.

Милтон Дж. Розенау руководил этим знаменательным исследованием «Эксперименты по определению способа распространения гриппа», которое было опубликовано в Журнале Американской медицинской ассоциации в 1919 году.

Эксперименты проводились на острове Гэллопс, карантинной станции в Бостонской гавани.

Цитата из исследования:

«Эксперимент начался с 100 добровольцев из ВМФ, у которых не было истории гриппа. Розенау был первым, кто сообщил об экспериментах, проведенных на острове Гэллопс в ноябре и декабре 1918 года.

«Его первые добровольцы получили сначала один штамм, а затем несколько штаммов бацилл Пфайффера путем распыления и тампонирования в нос и горло, а затем в глаза. Когда эта процедура не привела к заболеванию, другим прививали смеси других организмов, выделенных из горла и носа больных гриппом.

«Затем некоторым добровольцам сделали инъекции крови больных гриппом. Наконец, 13 добровольцев были доставлены в отделение для больных гриппом и каждый из них подвергся воздействию 10 больных гриппом.

«Каждый доброволец должен был пожать руку каждому пациенту, поговорить с ним на близком расстоянии и разрешить ему кашлять прямо себе в лицо.

« Ни у одного из добровольцев в этих экспериментах не развился грипп. Розенау был явно озадачен и предостерег от выводов из отрицательных результатов». [Болд добавил.]

В статье в JAMA Розенау пришел к выводу:

"На самом деле, мы вошли в эпидемию с представлением, что знаем причину заболевания, и были совершенно уверены, что знаем, как оно передается от человека к человеку. Возможно, если мы чему-то и научились, так это тому, что мы не совсем уверены в том, что знаем о заболевании." [Выделено мной.]

Параллельное исследование, проведенное в то же время на острове Энджел в Сан-Франциско, дало схожие отрицательные результаты. Оба исследования пришли к выводу, что то, что считалось одним из самых заразных инфекционных заболеваний в истории, не могло передаваться в экспериментальных условиях.

Результаты экспериментов Розенау не только бросают вызов ортодоксальной теории заражения, но и опровергают еще один столп мифа об испанском гриппе.

Заключение

Страшная история об испанском гриппе была внедрена в коллективное сознание, и мало кто удосужился проверить ее достоверность. Когда ее доводят до нашего сведения, эта история всегда транслируется как апокалиптическая катастрофа в области здравоохранения, вызванная потусторонним и смертельным микробом, и это принимается как неоспоримая истина.

Хотя дебаты по периферии разрешены, они сопровождаются негласным соглашением о том, что должна сохраняться непреклонная вера в фундаментальные « истины» господствующего нарратива.

Сколько людей на самом деле убило «Оно»? 20 миллионов? 50 миллионов?

Где «Оно» зародилось? На военной базе США? Во Франции? В Китае?

Как именно «Оно» распространилось так широко и быстро? Передавалось ли «Оно» среди населения через поездки на поезде? Было ли это связано с массовыми военными перемещениями?

Что было такого уникального и смертоносного в этом патогене? Был ли «он» улучшен новыми смертоносными свойствами? Был ли антигенный состав особенно вирулентным?

Подобные вопросы разрешены и, к 2024 году, слишком хорошо знакомы.

Не допускается подвергать сомнению основные положения этого потрясающего мир исторического события, даже если эти положения противоречат всякой логике.

Что решительно не подлежит сомнению, так это то, что «Это» действительно существовало. Установленный порядок требует, чтобы все другие правдоподобные объяснения были отклонены с самого начала.

Чего не следует принимать во внимание, так это возможность того, что эта трагедия была полностью искажена.

Итак, если не уникальный патоген, распространившийся по всему миру со скоростью лесного пожара, то что же убило всех этих людей?

Взгляд на исторические книги и статистику показывает, что эпидемии всегда развивались там, где биологические системы человека были ослаблены, в первую очередь из-за нехватки пищи и воды, плохих санитарных условий, токсической перегрузки и огромных социальных стрессоров. Это описание определяет мир 1918 года и социальные условия «Великой войны».

Деконструкция этих социальных условий приводит к ряду глубоких вопросов, касающихся установленной истории испанского гриппа.

Как же так получилось, что этот грипп, и только он, поразил молодых здоровых взрослых, а не маленьких детей и пожилых людей со слабым организмом?

Как могло случиться, что этот грипп, и только он, окрашивал лица людей в синий цвет, а губы — в фиолетовый и заставлял людей терять сознание в течение нескольких часов, а иногда и умирать в тот же день?

Неужели так сложно поверить в то, что тысячи тонн боевых химикатов, включая хлор, фосген, иприт и более тридцати других химикатов, выброшенных в окружающую среду за три года ежедневных взрывов, создадут условия, которые приведут к биологическому распаду и массовой гибели людей как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе?

А как насчет подготовки к ведению химической войны, воздействия этих химикатов и вреда, который эти люди получили в результате этого воздействия еще до того, как они попали на поле боя?

Действительно ли спорно утверждение, что тысячи тонн взрывчатых веществ, использованных для выброса миллионов фунтов токсичных жидкостей и ядовитых газов в воздух на всем континенте, создадут среду, которая приведет к массовым жертвам?

Является ли ревизионизмом истории вопрос о том, как часто солдаты могли мыться и менять одежду, чтобы смыть с тел остатки токсичных веществ?

Разве нелепо указывать на то, что остатки химических веществ сохраняются в легких и окружающей среде в течение длительного времени и неизбежно приведут к летальному исходу?

Разве не логично было бы рассмотреть вопросы морской перевозки солдат, животных и товаров во время Первой мировой войны, когда солдаты были забиты на кораблях вместе с множеством лошадей и мулов в условиях очень высокой влажности, ужасающих санитарных условий, обременительного дефицита питательных веществ и ограниченных гигиенических хранилищ для человеческих и животных отходов? Разве эти условия не были бы гарантированным рецептом для болезней, включая респираторные проблемы?

Будет ли надуманным предположение, что использование миллионов солдат в грубых экспериментальных кампаниях по массовым инъекциям могло иметь пагубные, даже смертельные последствия для испытуемых?

Неужели так фантастично утверждать, что социально и экономически опустошенные города и поселки в физически опустошенных районах по всей Европе создали бы идеальные условия для болезней?

Запрещено ли спрашивать, как так получилось, что «глобальная пандемия» закончилась, а предполагаемая болезнь «таинственным образом» исчезла одновременно с окончанием Первой мировой войны?

Разве неразумно предполагать, что основной причиной смертей, связанных с испанским гриппом, было все, что было связано с Первой мировой войной, а не патоген?

Сейчас, как никогда, важно исследовать эти вопросы, знать эту историю и правильно ее понимать, чтобы понять проверяемое происхождение события и задокументировать, кому служит ложная история.

________________________________________

Обновлено 22 июля 2024 г.

Источник https://healthfreedomdefense.o...

P.S.

Эта статья доказывает непричастность микробов к т.н. "эпидемии испанского гриппа 1918 года".  

Ещё один очень интересный и качественный материал по теме ненаучности теории микробного заражения приведён в статье "Нерассказанные истории докторов Пауэлла и Фрейзера"   https://mikestone.substack.com...

Русский перевод статьи можно прочитать здесь  https://t.me/rl161616/5938   и здесь   https://t.me/rl161616/5939

-----------------------------------------------------------------------------------------

Ещё по теме

Возможно, это самая важная работа нашего времени: «Неуловимый «вирус», «Контрольный эксперимент» и Джейми Эндрюс    https://cont.ws/@krylovael/289...

ВИРУСОВ НЕ СУЩЕСТВУЕТ! НИКАКИХ! https://cont.ws/@krylovael/288...