От чего заболел и почему погиб СССР

26 декабря 1991г. ушёл из жизни Советский Союз. Удостоверили смерть тихо и обыденно. Прошло 30 лет, но о причинах болезни и смерти СССР никто правду не говорит. Всех уверяют, что его погубила плановая экономика. Среди причин указывается так же холодная война, явление Горбачёва, заговор глав союзных республик. Но всё это не было смертельно если бы перестройщики не ломали фундамент.

Чтобы рассуждать о гибели социалистического общественного устройства нужно вначале понять суть этого устройства, понять, что является у него фундаментальной основой здорового образа жизни, а что противопоказано и смертельно опасно. Если в этом разобраться то тогда планово-директивный коммунистический способ производства перестаёт восприниматься ущербным. Тогда и отказ от рыночного регулирования, и переход к планово-распределительной социалистической экономике видится вполне разумным.

Классик марксизма В.И. Ленин в статье «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» (1917) заявлял: «социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией».

А что такое монополия? Это концентрация производства в одном крупнейшем объединении. Так, например, в 80е и 90е годы ХХ века прошла волна гигантских корпоративных слияний. В США, например, в начале ХХ века существовало 1600 кампаний по производству автомобилей, а к 90-тым годам их осталось всего 3. Из них 50% производства автомобилей в этой стране принадлежит «Дженерал Моторс» и эта кампания контролирует 20% их производства в других странах.

Полное объединение всех производств страны в единую плановую систему — это не чья-та абсурдная идея. Это всего лишь финальная точка появившегося вместе с возникновением капитализма тренда по их объединению сначала в мануфактуру, в фабрику, а затем во всё более крупные системы производств. Чем сложнее становятся технологии производства, тем большей точности необходимо для управления производственным процессом. Синхронизация требуется для всё больших и больших групп взаимосвязанных производств. Прежде независимые предприятия объединяются в крупные многоотраслевые производственные комплексы, в которых утрачивают свою прежнюю независимость. Взаимозависимость различных производств становится глобальной. А потому, как писал Энгельс: «в конце концов, государство, как официальный представитель капиталистического общества, вынуждено взять на себя руководство производством» (Ф. Энгельс. Развитие социализма от утопии к науке).

Контроль в существующих государственных капиталистических компаниях ещё различен – от полного владения ими до существенного влияния государства на их деятельность. Уже в 2005г. во Франции и в Италии на долю кампаний, где государству принадлежал мажоритарный пакет акций, обеспечивающий управленческий контроль в компании, приходилось до 25% валового национального продукта (ВНП), в Дании и Финляндии – 35–37%, в Германии – 54%, (Источник информации: OECD, Corporate Governance of State-Owned Enterprises: Paris 2005.). Но государство сегодня вмешивается не только в процессы производства, не только в работу отдельных компаний, но берёт под государственный контроль всю экономику страны. Помимо производства контролирует сферу обращения и распределения. Участвует в них напрямую. Особенно активно это стало происходить после начавшегося в 2007 году мирового экономического кризиса.

Вопреки советам, что даются на многочисленных гайдаровских и прочих проводимых в России международных экономических форумах (о расширении частной инициативы и свободной рыночной конкуренции; о невмешательстве государства в экономику; о дальнейшей приватизации), вопреки главенствующей в стране идеологии либерализма государство уже и в России вынуждено взять на себя управление производством. В конце 2007 года руководством страны принято решение о создании Государственной корпорации «Ростехнологии». И именно это объединение обеспечило все те успехи что предъявляются сегодня путинской командой как выдающиеся современные достижения российского промышленного производства. Мы уже не бензоколонка, - с гордостью заявляют российские патриоты.

Помимо ГК Ростех в стране уже есть и ГК Внешэкономбанк, и ГК «Роскосмос», и другие государственные корпорации, являющиеся некоммерческими организациями. Доля компаний с государственным участием в 2018г. по данным Московской Биржи была более 45%. Среди них: Объединенная авиастроительная компания — 96,8% этой компании контролируется государством; Камаз (доля собственности гос. корпорации Ростех 50%); Ростелеком (55% гос. участия); Аэрофлот (55% акций владеет Росимущество), и прочие.

Примером логического завершения процесса монополизации государством всей экономики был СССР. Советский Союз стал громадным производственным объединением типа концерна. В этом и состоит суть экономического устройства СССР его успехов и развала из-за непонимания этой его сути.

В многоотраслевом объединении производств ничего необычного нет. Свыше 90% наиболее могущественных корпораций США существуют в форме многоотраслевых концернов, в состав которых входят предприятия 30-50 отраслей. Отличие концерна под названием СССР в том, что в него вошли не пятьдесят, а все отрасли производства страны. Объединение всех производств сделало этот концерн самым могущественным в мире. СССР превратился в суперкорпорацию невиданных размеров. Но это был такой же естественный процесс объединения различных производств в крупную корпорацию, типа Boeing или Microsoft, который происходит в капиталистической экономике повсеместно вопреки всякому антимонопольному законодательству. 

В наше время уже существуют международные транснациональные корпорации по объёмам производства сравнимые со всем объёмом производства в некоторых немалых индустриально развитых странах. Единственное отличие что такие капиталистические корпорации транснациональны и не замкнуты в границах одного государства и не включают в себя все производства государства. А ещё в том, что концерн, монополизировавший в СССР всё производство и всё распределение полностью сросся с государством.

Буржуазные министерства не управляют хозяйством страны. В отличие от экономических отношений, существовавших в 30-тых годах в капиталистических государствах как бы совершенно независимо от структуры политической власти, в СССР управление производственной деятельностью полностью соединилось с политической структурой власти. В единую систему соединилось управление политикой и экономикой. В основу деятельности министерств СССР был положен отраслевой принцип управления. Советское правительство, совет министров СССР стал по сути советом директоров громадного концерна. Государственное управление в СССР стало верхним уровнем управления производственной деятельностью.

Все нынешние историки, экономисты и политологи недостижимые для любого капиталистического государства темпы роста производства в сталинском СССР связывают только с индустриализацией страны, с низким начальным стартом бурного роста экономики и не видят качественного изменения в организации производства и управления им. Те, кто всё же видит изменения, именуют их мобилизационной экономикой, воспринимая такую экономику как вынужденную предвоенную и военную временную меру. Не понимают, что возникшая в 30-тых годах система жёсткого детального прямого управления производством является нормой для всякого концерна. А значит и для СССР, ставшим одним крупным концерном. Индустриализация же, на которой все делают акцент, не главное, не что-то особенное, а естественный процесс всякого капиталистического развития и это период 30-тых годов. А после 30-тых темпы роста материального производства в СССР увеличивались по нарастающей.

Сравнение темпов роста СССР и США — это как сравнение арифметической прогрессии с геометрической. Если мы заглянем в советский «Статистический ежегодник», где для сравнения за базовые показатели берутся не те, что были при состоянии разрухи после гражданской войны, а берётся год наивысших показателей дореволюционной царской России (1913 г.= 1), то увидим, что производство промышленной продукции на душу населения к 1940 году выросло в США в 1,5 раза, а в СССР в 6,3 раза. К 1955 году в США оно выросло в 2,7 раза, а в СССР в 19 раз. К 1960 году относительно 1913 года производство на душу населения в США выросло в 2,8 раза, а в СССР в 29 раз. В 50-тых годах никто не в СССР и даже в США не сомневался, что СССР не далее чем за два десятилетия по объёмам производства обгонит США. Но в последующие годы темпы роста стали резко снижаться. Почему?

После того, как мы выяснили что из себя представляла экономика СССР, можно без труда понять почему она стала терять темпы роста и почему развалилась вместе с государством.

По мере своего развития хозяйственная система СССР усложнялись и вместе с этим нарастали объёмы управленческой информации. Количество одних только планируемых для предприятий показателей быстро увеличивалось. Так с 4744 в 1940 г. оно выросло до 9490 в 1953г. а вся управленческая информация возросла в десятки раз. Обработка существующих в то время информационных потоков в прежних формах вручную становилась невозможной. Госплан еле справлялся с возложенной на него обязанностью планирования. Количество планируемых показателей стали снижать (до 1780 в 1958 г.). Но вместе с уменьшением плановых показателей шёл рост номенклатуры производимой продукции, которая переставала контролироваться. По подсчётам экономистов к 60-тым годам перечень выпускаемой продукции вырос до 20 млн. видов и для эффективного управления народным хозяйством ежегодно нужно было совершать около десяти в шестнадцатой степени математических операций, то есть более десяти квадриллионов операций.

Теоретикам и практикам стало ясно, что в СССР начинает развиваться кризис управления народным хозяйством. К началу 60-тых чётко обозначились два противоположных направления реформирования управления экономикой с целью предотвращения кризиса ручного управления.

В 1962 году президент Академии наук СССР М.В. Келдыш привёл к А.Н. Косыгину (бывшему тогда заместителем Председателя Совмина СССР) талантливого инженера и учёного В. М. Глушкова с идеями автоматизации работы плановых органов на основе ЭВМ. Глушковым были разработаны так же и математические модели управления экономикой. В свой проект он вставил даже систему безденежных расчётов для населения. Хотя такое нововведение академик Келдыш не одобрял. В целом же предложение Глушкова было принято к рассмотрению и в 1963 г. вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в котором отмечена необходимость создания в стране Единой системы планирования и управления (ЕСПУ) и Государственной сети вычислительных центров для автоматизации процессов обработки информации и подготовки управленческих решений. Но сам проект так и не был принят.

В том же 1962 году, когда Глушков встретился с Косыгиным в газете «Правда» напечатали нашумевшую статью харьковского экономиста профессора Либермана под названием «План, прибыль, премия», в которой главным стимулируемым показателем предлагалось сделать прибыль субъекта хозяйственной деятельности. Хрущёв тут же дал добро на проведение хозяйственного эксперимента. После снятия Хрущёва со всех постов (1964г.), Косыгин стал председателем Совета Министров СССР и начал реформировать экономику по либермановскому предложению в более широком масштабе. Предложение Глушкова его больше не интересовало.

Правительством страны было принято Постановление, в котором говорилось: «Признать необходимым расширить хозяйственную самостоятельность промышленных предприятий. В связи с этим сократить число показателей плана, утверждаемых предприятиям вышестоящими организациями, ограничив их, как правило, следующими показателями: По производству - общий объем реализуемой продукции в действующих оптовых ценах. По труду - общий фонд заработной платы. По финансам - общая сумма прибыли и рентабельность» (Постановление ЦК КПСС и СМ СССР от 4 октября 1965 г. № 729).

Оставшиеся после реформ Хрущёва всего тридцать планируемых предприятиям показателей в 1965г заменили четырьмя стоимостными. При этом изменили значение категории «рентабельность» и порядок расчёта закупочной цены за выпускаемую продукцию. Главным показателям выполнения плана сделали валовый объём продукции, выраженный в рублях. Если раньше прибыль рассматривалась как показатель простого численного увеличения рассматриваемой величины (прибыло или убыло) и никакого иного значения этому показателю не придавалось, то после 65 года прибыль сделали главным стимулом работы предприятия. У граждан коммунистической страны решили развивать корыстный частный интерес, как в рыночной капиталистической экономике.

Планированием своей деятельности занимается любая более-менее крупная производственная компания в любой стране при любом общественном строе. Если завод производит трактора, то для конвейера нужно в жёстко определённое время поставлять детали всей необходимой для их производства номенклатуры. Особенность СССР в том, что внутри страны все производства работали как на одном заводе. Но не на каком заводе никому не придёт в голову разрешить цехам самостоятельно решать сколько и чего производить и считать план выполненным по общей стоимости произведённой продукции, а не по перечню переданных необходимых потребителю деталей. В СССР дурость утвердили в форме закона. Получив свободу действий, подкреплённую корыстным интересом, предприятия стали выполнять план в рублях увеличивая объём выпуска не той продукции, что действительно была необходима экономике, а увеличивая выпуск того, что приносило большую прибыль предприятию.

Примеров потери управления при оценке выполнения плана в рублях и последствий погони за прибылью, устроенной в СССР с 1965 года, много. Приведу один В. Ф. Быкова, взятый из сети Интернет:  «Что это был за «рост» первых двух пятилеток после реформы покажем на примере одной из подмосковных текстильных фабрик, на которой посчастливилось побывать автору в 1971 году. Руководство фабрики бойко рассказывало о том, как они за 5 лет увеличили объем производства, естественно в стоимостной форме, в 2 с лишним раза и производительность труда в 2 раза. На вопрос: как им удалось поднять в 2 раза производительность труда, не меняя оборудование, не внедряя никаких новых технологий и не сокращая производственный персонал, выяснилось следующее. В предыдущую пятилетку фабрика выпускала легкие ткани — ситец и сатин. В результате реформы перешли на дорогие и тяжелые ткани — шерсть и сукно. Естественно, станки стали вращаться медленнее: вместо 1 млн. погонных метров в смену лёгких тканей стали производить 700-800 тыс. метров тяжелых тканей. Как видим реальная производительность труда упала на 30%. Но стоимость одного метра тканей увеличилась в 2-3 с лишним раза и вместе с ней (стоимостью) повысилась в 2 раза производительность труда. Вот вам и рост производительности труда в 2 раза в стоимостном выражении».

Как и в любом концерне хозяйственная система СССР работала эффективно до тех пор, пока каждый элемент единого механизма чётко исполнял свою часть единой программы и контроль за производством и распределением произведённого был полным. В сталинский период при приоритете натуральных показателей предприятие номенклатуру выпускаемых изделий самостоятельно изменить не могло. 

Кроме того, регулярное ежегодное снижение цен заставляло каждое предприятие для выполнения плана и получения связанного с ним размера фонда зарплаты искать пути увеличения производительности труда. Чтобы размер зарплаты у каждого работника вырос или хотя бы сохранился на прежнем уровне нужно было прежний объём продукции, исчисляемый в количественных и качественных натуральных показателях производить меньшим количеством людей.

Поскольку постоянное увеличение интенсивности труда невозможно, и она имеет свой потолок, то без применения более производительных машин и оборудования сохранить своё финансовое благополучие было невозможно. Существовал постоянный запрос на разработку более совершенных трудосберегающих технологических решений и на новое научное знание на основании которого создавались новые технологии. В связи с этим бурно развивалась наука и шёл поиск новых конструкторских решений, поднимающих производительность труда. К поиску подключался весь коллектив завода. Престижным стал труд учёного, инженера, технолога и сама работа на заводе с постоянным творческим поиском.

После реформ 1965г. закупочная цена на производимую продукцию устанавливалось как фиксированный процент от себестоимости. Разница между себестоимостью и ценой считалась прибылью. Успех предприятия премии и награды зависели от того, сможет или нет директор предприятия обосновать Госплану увеличение себестоимости продукции, так как выходило - чем выше себестоимость, тем выше цена, тем выше прибыль. Для обоснования себестоимости предприятия стали увеличивать металлоёмкость, энергоёмкость и прочие затраты на единицу продукции. Новые технологии и новые конструкторские решения предприятия больше не интересовали. Потребность в науке, в новых знаниях пропала.

Узаконенный экономическими реформами эгоизм и нараставший из-за неконтролируемого ассортимента выпускаемой продукции товарный дефицит деформировали морально-этические нормы жизни советских людей. Вор и взяточник превратились в благодетеля потому что могли осчастливить дефицитным товаром. Спекуляция именовалась предпринимательством. Возникла теневая экономика, «цеховики». Возник социальный слой людей, заинтересованных в разрушении коммунистического строя и легализации нетрудовых доходов.

В средине восьмидесятых вновь затеяли перестройку экономики. Реформировали её в том же направлении что и в шестидесятых, но более радикально. Потому и результат получился более трагичным. К концу 80-тых на каждый рубль объёма товарной массы в советских магазинах приходилось 6 рублей имевшейся в карманах людей зарплаты. Последствия такого дисбаланса очевидны и губительны для любой экономики вне зависимости от того снижается в ней выпуск товарной продукции или увеличивается. При единой, жёсткой, информативной плановой системе производства и распределения катастрофическая утрата баланса невозможна так как поддерживать баланс не сложно. Но при потере в результате реформ управления производством и распределением сбалансировать платёжеспособность спроса с объёмами фонда потребления не удалось.

Вот как говорил об этом в июле 1990 на 28 съезде КПСС Горбачёв: «При расширении хозяйственных прав и самостоятельности предприятий был устранен жесткий контроль за соотношением роста производительности труда и заработной платы. И на многих предприятиях она существенно обогнала рост производства продукции. Во-вторых, далеко не все было продумано при развертывании кооперативного движения. Наряду с тем полезным, что делали и делают кооперативы, образовался канал перекачивания безналичных денег в наличные. Причем тут речь идет о миллиардах рублей. <…> В итоге всего этого только за прошлый год прирост денежных доходов населения достиг 64 млрд рублей — при обычных в прошлые годы 12 —15 млрд рублей. Такая же ситуация сохраняется в нынешнем году»

То есть, очищаемые неимоверно завышенной платёжеспособностью спроса прилавки магазинов, пустоту которых нам постоянно демонстрируют в кинохронике времён СССР это не вина социализма, а вина правительства бездарно руководившего государством-концерном. При таком руководстве и при капитализме неизбежно обанкротится любая корпорация. Более детально картина бардака, устроенного перестройкой описана в выступлении на съезде председателя Госплана СССР Маслюкова.

Особая вина лежит на КПСС под предводительством Горбачёва потому что партия занималась подбором и расстановкой кадров на все руководящие посты в государстве. И именно горбачёвская КПСС инициировала реформы, которые разрушали экономику страны. Но в программном заявлении делегаты съезда КПСС вину за случившееся возложили не на себя, а на то поколение, на тех людей кто к 30-тым годам построил социализм. В нём говорится: «Отступления от идеалов и принципов социализма уже в 30—50-е годы ограничивали возможности нашей страны, во второй половине XX века… Когда наметился серьезный поворот в жизни всего человечества, связанный с научно-технической революцией и прорывом в постиндустриальное общество, в полной мере выявилась неспособность авторитарно-бюрократической системы ввести страну в русло общецивилизационного прогресса».

Делегаты последнего съезда КПСС поддержали руководство страны в проведении рыночных реформ. Но рыночная экономика саморегулируется лишь при наличии отношений частной собственности на средства производства. А это уже далеко не коммунистическое общественное устройство. Но получить общественные богатства в частную собственность для многих должностных лиц в системе управления разных уровней стало заманчивой идеей. И они её поддержали. И не только они. Так что социалистическая экономика и СССР погибли не из-за отсутствия рыночных реформ, а в результате рыночных реформ. Лечение рыночными реформами показало, что пациент погиб от лечения.

Когда в конце 80-тых годов Госплан и Госснаб в СССР ликвидировали и производственным предприятиям дали полную самостоятельность, их отношения сделали рыночными, система общественного производства стала быстро разваливаться. Полная государственная монополия и единая государственная производственная корпорация перестали существовать. 

 Вслед за развалом единства производственной системы развалилось и единство политического руководства. Вместе с разрушением государственного концерна разрушилось и сросшееся с ним государство, называвшееся СССР. Национальные республики с подачи взвинченных жаждой наживы элит пожелали стать суверенными и уже не социалистическим государствами.

Прорыв в постиндустриальное общество, обещанный делегатами съезда КПСС, состоялся, и на деле оказался полным развалом производства, развалом всей экономики и Советского Союза. В обломках СССР началось мародёрство,  разгул бандитизма и терроризма. 

 На протяжении 30-ти последующих лет уже и без руководства КПСС, и с самой «правильной» рыночной экономикой Россия так и не может восстановить полноту материального производства до уровня СССР. Для нашей нынешней экономики стали недостижимы темпы роста не только те, что СССР имел в 30—50-е годы при «отступлении от идеалов и принципов социализма» (по мнению горбачёвской КПСС), но даже в период брежневского «застоя».

Многие, кто с тоской вспоминает успехи СССР, так до сих пор и не поняли, что за система производства их обеспечивала. Считают что «спасительные» рыночные механизмы могли излечить экономику СССР, но запоздали. Считают, что и в современной России только правильная  рыночная экономика может обеспечить рывок в развитии материального производства. Но с такой организацией экономики России  придётся вечно плестись за Китаем и далеко не первой в его хвосте. 

Не Китай, и не США для России должны быть примером, а собственный опыт превращения всей страны в одну большую государственную корпорацию с современными компьютерными и сетевыми системами управления производством и распределением. Прорыв в лидеры может обеспечить только полная государственная монополия и превращение её из капиталистической монополии в ту, что будет работать на благо всех граждан страны в равной мере.

А нужно ли властвующим владельцам крупных капиталов, использующих государство как свою частную собственность вылезать вперёд и претендовать на лидерство? Они ведь не строят новый общественный строй, а пытаются удержатся у власти. Ни на что не претендующая заурядная капиталистическая страна лучше всего для этого подходит. Как будет жить народ в такой стране их не волнует. Плевать им на это.

Потому величие России в облике СССР ими не признаётся. То чем оно достигнуто, перевирается. Социалистическая экономика преподносится, как неудавшийся коммунистический эксперимент, кровавый и изначально обречённый на неудачу. 

Потому о гибели СССР официальная российская власть во главе которой стоят ренегаты из КПСС, отрёкшиеся от коммунистической идеологии, они нам всегда будут говорить так же, как врачи о загубленном их лечением человеке. Будут говорить, как те, кто пытается скрыть своё собственное преступление или оправдать преступников. Будут говорить: - Я конечно же сожалею о его смерти. Но его смерть не вина врача. Лечили правильно. Лечили проверенными рыночными препаратами. Но организм, доставшийся СССР с рождения, был не жизнеспособным и его невозможно было спасти. Надеюсь мне удалось разоблачить эту ложь.

Сергей Александрович Киселёв

Подробней тут: https://proza.ru/avtor/ksergal