О "патриотах"-альтернативщиках и "следах глобальной катастрофы"

Здравствуйте, уважаемые читатели.

Хотелось бы ошибаться, но почему-то те, кто называет себя радетелями истинной истории и считают себя патриотами, не только не интересуются историей Отечества, но и старательно поливают грязью людей достойных, благодаря труду которых это самое Отечество одерживало победы и создавало величайшие сооружения.

В стремлении "добыть доказательства" лжи историков, они не стараются проверять свои сведения, а уж тем более, не блещут нравственностью.

Достаточно было даже не минут, а секунд обращения к поисковику, чтобы обнаружить, что здание из Бобруйской крепости и является частью фортификации. Но такое слово, скорее всего "патриотам" ни о чём не говорит. Зато их может заинтересовать форма фортификационного сооружения у реки Березины.

Эта крепость была построена буквально перед нашествием Наполеона и сыграла важную роль в ходе войны.

Otechestvennai︠a︡ voĭna: opиsanīe voĭny 1812-1815 g. By Aleksandr Иvanovиch Mиkhaĭlovskиĭ –Danиlevskиĭ 1899 г

Я нашла не только планы и картинки, но и историю сооружения крепости, изложенную в книге "Столетие военного министерства 1802-1902". Чтобы было проще читать, заменила некоторые буквы и убрала лишние твёрдые знаки. Остальное оставила.

Возникновение новой системы укреплений на западной границе

Не смотря на обилие прежних изследований, полную разработанность проектов крепостей в Рогачеве и Будилове и неоднократное утверждение высшею властью предположений о приступе к работам, западная граница осталась совершенно лишенною надежных оплотов. Так, в конце царствования Павла I стоял в передовой линии один Каменец-Подольск — слабая крепость с каменным замком и земляным горнверком и во 2-й линии стояли: на правом фланге Рига, на левом Киев, расположенныя одна от другой в разстоянии более 1,000 верст, как сказано выше (стр. 355). Первая из них имела назначением служить также морскою базою, а вторая — генеральным депо 1). Остальная огромная граница не представляла ни одного пункта прочной опоры для войск, ни одного места для безопаснаго сосредоточения военной силы, или хотя бы места для склада военных запасов, обезпеченнаго от захвата неприятелем.

Едва ли было бы справедливо обвинять в таком недостатке предусмотрительности инженерное ведомство. Как мы видели во вступлении и книге, лучшие представители инженернаго ведомства вложили много труда в разработку этого вопроса. Сухтелен, Опперман, Девит, Деволан и пр. неоднократно указывали на необходимость восполнения пробелов в обороне границ, но убеждение в значении долговременных крепостей не созрело в достаточной степени в правительственных сферах.

Лишь постепенно надвигавшияся на политическом горизонте тучи, после неудачных кампаний 1805 и 1807 гг. заставляли призадумываться над необходимостью принятия мер для увеличения оборонительных средств страны; однако потребовалось еще несколько лет для приведения этих мер в исполнение. При всех заслугах Сухтелена 2), в отношении развития инженернаго дела, нельзя не сделать ему упрека, что он недостаточно пользовался своим влиянием и доверием к нему Монарха, чтобы добиться своевременнаго начатия крепостного строительства на западной границе Империи.

Нужно отдать справедливость Опперману, что он впервые более энергично представил Военному Министру о необходимости новых крепостей на этой границе.

Карл Иванович Опперман

Результатом его представлений было решение пересмотреть прежние труды инженеров по изучению западнаго края. 5-го марта 1810 г. Военный Министр потребовал от Инженерной Экспедиции проекты составленные 28 годами ранее Инженер-Генералом Бауром, но не приведенные в исполнение вследствие скорой его смерти. Так как обстановка в западном крае успела измениться и предложения Баура уже были несовременны, то были собраны все остальные проекты, разработанные другими лицами. Были командированы многия "лица Свиты Его Величества по квартирмейстерской части для обозрения Белоруссии: Берг, Эйхен 2-й, Вистицкий 3-й и др. и всем им было указано в инструкциях обратить особое внимание на Будилов, Рогачев, Быхов, как места для расположения будущих крепостей. Затем 14 Марта 1810 года последовало Высочайшее повеление Опперману отправиться 4) в объезд всей западной границы, причем ему было поручено обратить особое внимание на упомянутые выше города, между тем как на Бобруйск и Борисов указывалось только, как на места укрепляемых форпостов.

Одновременно с этим, т. е. 14 же Марта инженер-полковник Гекель был послан в Динабург для осмотра местностей по Двине и Друе для избрания выгоднейшаго местоположения крепости, имеющей назначением прикрыть переправу через Двину и обезпечить сообщение между Ригою и Будиловым. Предписывалась крайняя поспешность изготовления планов, и при составлении предположений о работах дозволялось принять за исходную точку безграничный отпуск рабочих из солдат, со сменою их 2 — 3 раза в день. После некотораго колебания относительно всех этих мест для будущих крепостей, Опперман, не смотря на то, что офицеры квартирмейстерской части продолжали настаивать на сохранении прежней программы, изменил свое мнение и рекомендовал Бобруйск (немного западнее Рогачева), как наиболее важный стратегический пункт 1), каковое мнение и было удостоено Высочайшаго утверждения 9 Мая (Ордер Военнаго Министра за № 1249). Бобруйск должен был служить не только опорным пунктом в Полесьи, но и плацдармом для сбора войск в случае военных действий в западной России.

На все эти работы чинов инженернаго ведомства повлиял в значительной степени взгляд Императора на общую систему обороны государства, на которой в свою очередь отразились веяния, внесенныя прусскими стратегами Вольцоген и Пфуль, жившими в это время в России и которые, пользуясь полным доверием Александра 1-го, участвовали в разработке плана кампании в предвидении неизбежнаго вооруженнаго столкновения с Наполеоном.

Людвиг фон Вольцоген

План действия Вольцогена основывался на убеждении в нравственном превосходстве Наполеона над другими современными полководцами и в чрезвычайных рессурсах в войсках, которыя он мог выставить в поле.

Чтобы преодолеть Наполеона, Вольцоген находил необходимым противопоставить его искусству: «1) Основательно устроенный базис; 2) сообразное с целью направление путей действий; 3) выбор на них хороших позиций и 4) устройство укрепленных лагерей иискусство употреблять крепости к достижению цели войны».

Все эти скорее умозрительныя, чем практическия, точки зрения Вольцоген пояснил в записке, поданной им Императору Александру И-му, в которой автор вполне справедливо возставал против злоупотребления прикрытия страны многочисленными пограничными крепостями.

„Защита страны, говорить он, достигается единственно уничтожением неприятельской армии, и для этого придется быть может отступить сто миль внутрь страны. Поэтому, чтобы не обезсилить войск, действующих в поле, и не расточить напрасно средств государства, я предполагаю ограничиться наличными крепостями во внутренних областях. Но эти немногия крепости должны быть усилены всеми пособиями искусства и доставлять с устроенными при них укрепленными лагерями убежище и опору войскам, действующим в поле. Сопротивление, которое окажут крепости, подаст возможность выиграть время для совершения сильных диверсий в тылу неприятеля. Для этого, кроме армии действующей против него с фронта, должно иметь другую армию и расположить ее при самом открытии действий, для операции в тылу неприятеля. Способ наших действий должен состоять в том, чтобы, отступая с тою из армий, против коей направятся главныя силы противника, с одной крепкой позиции в другую, удерживая и ослабляя его постепенно, направить в то же время ему в тыл другую нашу армию, действовать партизанским отрядом и проч.".

Этот план Вольцогена впоследствии быль вполне усвоен и несколько разработан Генералом Пфулем, который, по свидетельству Контр- Адмирала Фрейганга, пользовался особым расположением Императора Александра 1-го.

Как известно, этот план в начале кампании 1812 года руководил действиями наших армий и едва не привел их к катастрофе вследствие задержки, причиненной необходимому сосредоточению 1 и 2-й армий в одну общую, могущую задерживать наступление французов на Москву. План этот интересен с инженерной точки зрения в виду тогдашняго убеждения в пользе крепостей внутри страны. На крепости смотрели следовательно как на обезпеченныя от неприятельских покушений депо действующих армий, откуда последния могли продовольствоваться и на которыя они могли опираться при отступлении перед превосходными силами неприятеля, пользуясь накопленными в них средствами, и таковыми, предоставляемыми краем, еще не раззоренным военными действиями. Отпор, оказанный у этих укрепленных пунктов, должен был дать возможность другой армии действовать на сообщения наступающаго неприятеля, но опять в том предположении, что, в случае направления действий неприятеля в ея сторону, она могла бы опереться на такую же систему укрепленных пунктов.

Эта идея, примененная с успехом в остальной части кампании (действия корпусов графа Витгенштейна с севера и армии Эртеля, Тормазова и Чичагова с юга), имела последствием раздробление сил на отдельных вспомогательных театрах войны и могла повлечь за собою разгром армий по частям.

При дальнейшей разработке своего плана относительно крепостных лагерей Пфуль напал на весьма оригинальную мысль расположить их не на вероятных путях наступления, а в стороне, в виде фланговой позиции, вследствие чего возник замысловатый Дрисский лагерь, в устройстве котораго инженеры не принимали активнаго учаспя и который завлек бы I-ю армию в положение корпуса Макка под Ульмом, если-бы не спасла ее от этой участи непонятливость Багратиона, спешившаго на соединение 1-й армии, вопреки всем приказаниям действовать энергично в тыл французов (посылка Бенкендорфа и Волконскаго к Багратиону).

Итак, в период 1810 — 12 г.г. было решено возвести между существовавшими тогда крепостями Ригою и Киевом две новыя крепости Бобруйск и Динабург, а между ними еще вспомогательную Борисовскую укрепленную позицию. Перед самым открытием войны возник по настояниям Пфуля Дрисский укрепленный лагерь, а затем в течении войны, уже по выяснившимся обстоятельствам, были устроены укрепленное депо в Себеже и укрепленныя позиции в Полоцке, Тарутине и др., осуществление которых будет подробно описано в следующих главах.

Генерал - Маиору Опперману было вверено составление общаго плана крепости Бобруйска и высшее наблюдение за производством работ, ведение которых на месте поручалось Генерал-Маиору Фелькерзаму, нарочно для этого переведенному с Кавказа (из Грузии), и командиру инженерной команды маиору Зимсону. Проект, составленный Опперманом, был Высочайше утвержден 20 Июня 1810 г. 1), а всеподданнейший доклад Военнаго Министра — 10 Августа. См. прил. LХИУ. Крепость предполагалась у праваго берега р. Березины при устье речки Бобруйки. По другую сторону речки, тогда еще, предполагалось передовое укрепление, под названием нагорнаго, а на левом берегу тет-де-пон. Сама крепость должна была состоять из 7 полигонов и прибрежнаго фронта (в котором южная часть называлась 8-м полигоном), составляющих вместе 1800 саж. длины, а внутренняя площадь равнялась почти квадратной версте, на которой в 24 кварталах находилось до 250 обывателских домов. Такое же число домов, находившихся в пределах верков, подлежало сломке.

За основание при проектировании было принято, чтобы верки возводились сперва временной профили, с усилением их штурмфалами, палисадами и волчьими ямами, с тем, чтобы дальнейшее усовершенствование верков исполнялось впоследствии.

(продолжение следует!)