Пушкин о духовности. "Руслан и Людмила". Древнерусский быт - Михаил Зарезин

ФРОНТИСПИС ПЕРВОГО ИЗДАНИЯ поэмы «РУСЛАН И ЛЮДМИЛА». 1820 г.

Ранний период творчества Пушкина венчает поэма "Руслан и Людмила". Поэма с момента опубликования стала важным явлением культурной жизни России. Пушкин мощно подключился к начатой Радищевым, Крыловым и Грибоедовым работе по созданию живого литературного языка, соединяющего в себе лучшие свойства языка книжного и разговорной речи. Пушкин создал подлинно национальную поэму, в работе над которой он решительно порвал с иностранными влияниями и иностранными традициями. Пушкин создал поэму, герои которой - живые люди, чуждые туманных мечтаний, слезливой анемичности и методического самоуродования в стремлении к иллюзорным целям. Пушкин создал патриотическое произведение, в котором отдаётся должное любви к Родине и бесстрашию наших предков. Пушкин создал произведение, образцовое по мастерству, с каким фольклорно-сказочные элементы были введены в ткань современного поэтического творчества.

Не удивительно, что хранители отживших традиций встретили "Руслана и Людмилу" грубой бранью и обвинили (отправленного в ссылку) автора едва ли не в призыве к революции. И весь 1820-й год был заполнен пусть и не самой содержательной, но весьма темпераментной журнальной полемикой вокруг поэмы.

Ну а как в "Руслане и Людмиле" решаются вопросы интересующей нас духовности-загробности? Смотрим.

1. О религиозности древних русичей.

Когда происходят описываемые в пушкинской поэме события?

Князь Владимир, узнав о похищении Людмилы, говорит:

„Дети, други!

Я помню прежние заслуги:

О, сжальтесь вы над стариком!

с. 10 (Страницы указаны по 4 тому Полного собрания сочинений в 17 томах. https://imwerden.de/pdf/pushki... )

Князь настолько стар, что и сам ощущает свою старость и неспособность организовать погоню за похитителем. Т.е., вероятно, это уже XI век и не самое его начало. Русь уже крещена и не вчера крещена, а лет 20-25 тому назад.

Ну и каковы же приметы православия в столичном быте и в ближайшем окружении самого князя?

Приметы того, что князь был весьма женолюбив и полигамен, налицо:

В толпе могучих сыновей,

С друзьями, в гриднице высокой

40 Владимир-солнце пировал

с. 7

Между двенадцатью сынами,

470 С толпою названных гостей

Сидит за браными столами.

И так же гневен старый князь

с. 72

Начинается поэма картиной брачного пира.

Все смолкли, слушают Баяна:

И славит сладостный певец

Людмилу-прелесть и Руслана

60 И Лелем свитый им венец.

с. 7

Какой такой Лель, я бы даже спросил "какая такая Лель"? И какая ещё "прелесть"? Никаких следов православного венчания, да ещё и языческий бог! Просто ужас какой-то!

Да и Руслан, будучи, несомненно, героем положительным, симпатичным автору и читателю (и читательнице!) и даже образцовым героем, вовсе не охвачен молитвенным настроением, вызываемым торжественным обрядом браковенчания, а очень даже хочет "вкусить" райское наслаждение.

Но, страстью пылкой утомленный,

Не ест, не пьет Руслан влюбленный;

На друга милого глядит,

Вздыхает, сердится, горит

И, щипля ус от нетерпенья,

Считает каждые мгновенья.

с. 7

Человек воцерковлённый, надо полагать, ус-то щипать не стал бы. Уж на это ему хватило бы лицемерия.

Пир окончен, ус можно оставить в покое:

И вот невесту молодую

Ведут на брачную постель;

Огни погасли ... и ночную

Лампаду зажигает Лель.

с. 9

И снова Лель! Что за наваждение!

И тут, в самый патетический момент (патетичнее и не бывает!) Людмилу похищают. Руслан в томлении и в недоумении. Князь Владимир разгневан:

„Дети, други!

Я помню прежние заслуги:

О, сжальтесь вы над стариком!

Скажите, кто из вас согласен

Скакать за дочерью моей?

Чей подвиг будет не напрасен,

Тому — терзайся, плачь, злодей!

Не мог сберечь жены своей! —

160 Тому я дам ее в супруги

С полцарством прадедов моих.

Кто ж вызовется, дети, други? .."

с. 10

Ну вот это как? И почему рядом с князем в эту минуту не оказалось учёного греческого епископа или Анастаса (предполагаемого настоятеля Десятинной церкви, помогшего в своё время князю взять Херсонес измором)? Они бы объяснили решительному монарху, что не в княжеской воле разрушить брак, заключённый на небесах. Да и распоряжаться половиной "Кемских волостей" по произволу - как-то ... диковинно.

Интересно и присутствие на свадебном пире молодого хазарского князя Ратмира, тоже претендовавшего на руку Людмилы. Интересно уже и тем, что хан воспитан пусть и в авраамической, но отнюдь не в христианской духовной традиции. Как мыслим подобный брак даже и теоретически?

Интересны и приключения Ратмира.

Как известно, Василий Андреевич Жуковский населил Древнюю Русь двенадцатью благочестивыми девами. Так вот, в поисках Людмилы хазарский князь Ратмир повстречал этих дев и тесно с ними познакомился. Дело было так.

Поэзии чудесный гений,

Певец таинственных видений,

Любви, мечтаний и чертей,

20 Могил и рая верный житель,

И музы ветреной моей

Наперсник, пестун и хранитель1

Прости мне, северный Орфей,

Что в повести моей забавной

Теперь вослед тебе лечу

И лиру музы своенравной

Во лжи прелестной обличу.

Друзья мои, вы все слыхали,

Как бесу в древни дни злодей

30 Предал сперва себя с печали,

А там и души дочерей;

Как после щедрый подаяньем,

Молитвой, верой, и постом,

И непритворным покаяньем

Снискал заступника в святом;

Как умер он и как заснули

Его двенадцать дочерей:

И нас пленили, ужаснули

Картины тайных сих ночей,

40 Сии чудесные виденья,

Сей мрачный бес, сей божий гнев,

Живые грешника мученья

И прелесть непорочных дев.

Мы с ними плакали, бродили

Вокруг зубчатых замка стен,

И сердцем тронутым любили

Их тихий сон, их тихий плен;

Душой Вадима призывали,

И пробужденье зрели их,

50 И часто инокинь святых

На гроб отцовский провожали.

И что ж, возможно л ь ? . , нам солгали!

Но правду возвещу ли я ?1

__________________

1 Вместо стиха 53 в издании 1820 и было:

Дерзну ли истину вещать?

Дерзну ли ясно описать

Не монастырь уединенный,

Не робких инокинь собор.

Но... трепещу! в душе смущенный,

Дивлюсь — и потупляю взор.

с. 50-51

Вот мимо обители двенадцати дев и пролегал путь Ратмира.

Он на долину выезжает

И видит: замок на скалах

Зубчаты стены возвышает;

70 Чернеют башни на углах;

И дева по стене высокой,

Как в море лебедь одинокой,

Идет, зарей освещена;

И девы песнь едва слышна

Долины в тишине глубокой.

„Ложится в поле мрак ночной;

От волн поднялся ветер хладный.

Уж поздно, путник молодой!

Укройся в терем наш отрадный.

80 „Здесь ночью нега и покой,

А днем и шум и пированье.

Приди на дружное призванье,

Приди, о путник молодой!

„У нас найдешь красавиц рой;

Их нежны речи и лобзанье.

Приди на тайное призванье,

Приди, о путник молодой!

„Тебе мы с утренней зарей

Наполним кубок на прощанье.

90 Приди на мирное призванье,

Приди, о путник молодой!

„Ложится в поле мрак ночной;

О т волн поднялся ветер хладный.

Уж поздно, путник молодой!

Укройся в терем наш отрадный".

Она манит, она поет;

И юный хан уж под стеною;

Его встречают у ворот

Девицы красные толпою;

1oo При шуме ласковых речей

Он окружен; с него не сводят

Они пленительных очей;

Две девицы коня уводят;

В чертоги входит хан младой,

За ним отшельниц милых рой;

Одна снимает шлем крылатый,

Другая кованые латы,

Та меч берет, та пыльный щит;

Одежда неги заменит

110 Железные доспехи брани.

И тут наступает момент истины:

Но прежде юношу ведут

К великолепной русской бани.

Уж волны дымные текут

В ее серебряные чаны,

И брызжут хладные фонтаны;

Разостлан роскошью ковер;

На нем усталый хан ложится;

Прозрачный пар над ним клубится;

Потупя неги полный взор,

120 Прелестные, полунагие,

В заботе нежной и немой,

Вкруг хана девы молодые

Теснятся резвою толпой.

Над рыцарем иная машет

Ветвями молодых берез,

И жар от них душистый пашет;

Другая соком вешних роз

Усталы члены прохлаждает

И в ароматах потопляет

130 Темнокудрявые власы.

Восторгом витязь упоенный

Уже забыл Людмилы пленной

Недавно милые красы;

Томится сладостным желаньем;

Бродящий взор его блестит,

И, полный страстным ожиданьем,

Он тает сердцем, он горит.

с. 53-54

Да он-то горит! Но каковы девы? Даже и в бане, даже и убедившись в том, что он принадлежит к иной авраамической традиции (что можно было определить не только по отсутствию крестика), они не утратили в Ратмиру эротического интереса.

Она подходит, он лежит

170 И в сладострастной неге дремлет;

Покров его с одра скользит,

И жаркий пух чело объемлет.

В молчаньи дева перед ним

Стоит недвижно, бездыханна,

Как лицемерная Диана

Пред милым пастырем своим;

И вот она, на ложе хана

Коленом опершись одним,

Вздохнув, лицо к нему склоняет

180 С томленьем, с трепетом живым,

И сон счастливца прерывает

Лобзаньем страстным н немым.. .

с. 55

Таковы уж древние нравы! Что тут поделаешь?

Недолго прожил счастливый хан в обители двенадцати дев и вдруг оказался ... рыбаком и супругом простой пастушки. Комментаторы порой видят в этой трансформации некоторый анахронизм, приписывание человеку древности стремления "опроститься", "слиться с природой", свойственное (в основном, на словах) людям позднейших эпох. Но, может быть, дело объясняется проще? Средства, которыми располагал женолюбивый хан, вступая в обитель юных дев, быстро подошли к концу и у него уже не было материальной возможности ни оставаться в обители, ни "купить обратный билет" до Киева и уж, тем более, до родной Хазарии.

Но, разумеется, хан интерпретирует события в более возвышенном ключе:

"... Напрасно счастье мне сулили

Уста волшебниц молодых;

Двенадцать дев меня любили:

Я для нее покинул их;

Оставил терем их веселый,

390 В тени хранительных дубров;

Сложил и меч и шлем тяжелый,

Забыл и славу и врагов.

Отшельник мирный и безвестный,

Остался в счастливой глуши,

С тобой, друг милый, друг прелестный,

С тобою, свет моей души!"

с. 70

Руслан расстаётся с ханом-рыболовом и продолжает обратный путь в Киев. А Киев осадили враги.

Но между тем какой позор

Являет Киев осажденный?

Там, устремив на нивы взор,

Народ, уныньем пораженный,

Стоит на башнях и стенах

И в страхе ждет небесной казни;

Стенанья робкие в домах,

На стогнах тишина боязни...

с. 81

И не слышно колокольного звона, и народ не теснится в храмах, и попы не воодушевляют его на защиту алтарей. Никаких примет христианской духовности.

Русские дали бой у городских стен. Упорное кровопролитное сражение не выявило победителя.

Но на следующее утро Руслан в одиночку атакует печенегов, убивая многих и устрашая всех. Русская конница пользуется моментом и переходит в атаку, печенеги бегут, враг побеждён.

Возникает вопрос, а почему жители были "смущены", почему осада повергла их в уныние? Большой богатый город на границе степи всегда притягивал к себе алчные взоры и давно привык к неожиданным нападениям и осадам. И люди в нём жили отнюдь не робкого десятка. В чём же дело?

А дело, вероятно, в князе Владимире, вернее, в его отсутствии. Князь уклонился от управления обороной и предпочёл скорбеть по спящей дочери в компании с одним нехорошим человеком.

Но с ним Фарлаф, чуждаясь славы,

Вдали от вражеских мечей,

В душе презрев тревоги стана,

Стоял на страже у дверей.

с. 84

Но тут враг разбит, Людмила чудесным образом пробуждена от чудесного сна и князь вновь начинает распоряжаться.

Чем кончу длинный мой рассказ?

Ты угадаешь, друг мой милый!

Неправый старца гнев погас;

Фарлаф пред ним и пред Людмилой

У ног Руслана объявил

Свой стыд и мрачное злодейство;

Счастливый князь ему простил;

Лишенный силы чародейства,

Был принят карла во дворец;

370 И, бедствий празднуя конец,

Владимир в гриднице высокой

Запировал в семье своей.

с. 85

То, что безвредному во всех смыслах старичку Черномору не стали чинить смертельных неприятностей - очень мило. А вот прощение, дарованное Фарлафу, - случай, который следовало бы осмыслить. И дело не только в тяжести его преступления. Князю пора бы подумать о том, в каком порядке он "оставит команду" своему преемнику. А оставлять преемнику "в наследство" отъявленного негодяя, уже проявившего себя во всей красе - как-то и не по-отечески.

Ну и, распорядившись, князь закатывает пир. Чем поэма начиналась, тем и заканчивается. Так что, строго говоря, мы с вами, дорогой читатель, так и не знаем, удалось ли Руслану и Людмиле стать супругами в полном смысле слова.

А страсть к пирам дополнительно сближает князя Владимира с Фарлафом. Описывая соперников Руслана, Пушкин пишет:

Другой — Фарлаф, крикун надменный,

В пирах никем не побежденный,

Но воин скромный средь мечей...

с. 8

Приёмом неявного снижения образа "формально-положительного" героя Пушкин впоследствии пользовался неоднократно. Так в "Арапе Петра Великого" Ганнибалу явно стыдно за Петра, напоившего вусмерть Корсакова на ассамблее, да и на обеде у боярина Ржевского Пётр, полностью игнорирующий и хозяина и его гостей, но занятый разговором с пленным шведом на немецком (!) языке, выглядит достаточно странно. А в "Капитанской дочке" странное впечатление производит давно вышедший в отставку и безвыездно проживающий в своём имении помещик, который удосужился посмотреть, как идёт обучение его единственного (!) сына только после того, как французский педагог осушил годовой запас вина и обрюхатил двух девок.

Ну а определённые основания к тому, чтобы отнестись к Владимиру критически, у Пушкина, по прочтении первого тома "Истории Государства Российского", точно были. В девятой главе Карамзин пишет о князе Владимире следующее:

<<Владимир с помощью злодеяния и храбрых Варягов овладел Государством; но скоро доказал, что он родился быть Государем великим. ... Владимир, утвердив власть свою, изъявил отменное усердие к богам языческим: соорудил новый истукан Перуна с серебряною головою и поставил его близ теремного двора, на священном холме, вместе с иными кумирами. Там, говорит Летописец, стекался народ ослепленный и земля осквернялась кровию жертв. Может быть, совесть беспокоила Владимира; может быть, хотел он сею кровию примириться с богами, раздраженными его братоубийством: ибо и самая Вера языческая не терпела таких злодеяний... Но сия Владимирова набожность не препятствовала ему утопать в наслаждениях чувственных. Первою его супругою была Рогнеда, ...; умертвив брата, он взял в наложницы свою беременную невестку...; от другой законной супруги, Чехини или Богемки, имел сына Вышеслава; от третьей Святослава и Мстислава; от четвертой, родом из Болгарии, Бориса и Глеба. Сверх того, ежели верить летописи, было у него 300 наложниц в Вышегороде, 300 в нынешней Белогородке (близ Киева), и 200 в селе Берестове. Всякая прелестная жена и девица страшилась его любострастного взора: он презирал святость брачных союзов и невинности. Одним словом, Летописец называет его вторым Соломоном в женолюбии. ... Увенчанный победою и славою, Владимир хотел принести благодарность идолам и кровию человеческой обагрить олтари. Исполняя совет Бояр и старцев, он велел бросить жребий, кому из отроков и девиц Киевских надлежало погибнуть в удовольствие мнимых богов...>>

Позднее на Владимира снизошла благодать и он решил обратиться в христианство, но для этого ему непременно нужно было поверх всех своих эротических подвигов взять в жёны юную византийскую царевну.

Да и самое "обретение истины" соотечеcтвенниками Владимир организовал не без некоторого изящества.

<<Наставленный Херсонским Митрополитом в тайнах и нравственном учении Христианства, Владимир спешил в столицу свою озарить народ светом крещения.

Истребление кумиров служило приуготовлением к сему торжеству: одни были изрублены, другие сожжены. Перуна, главного из них, привязали к хвосту конскому, били тростями и свергнули с горы в Днепр. Чтобы усердные язычники не извлекли идола из реки, воины Княжеские отталкивали его от берегов и проводили до самых порогов, за коими он был извержен волнами на берег (и сие место долго называлось Перуновым). Изумленный народ не смел защитить своих мнимых богов, но проливал слезы, бывшие для них последнею данию суеверия: ибо Владимир на другой день велел объявить в городе, чтобы все люди Русские, Вельможи и рабы, бедные и богатые шли креститься -- и народ, уже лишенный предметов древнего обожания, устремился толпами на берег Днепра, рассуждая, что новая Вера должна быть мудрою и святою, когда Великий Князь и Бояре предпочли ее старой Вере отцев своих.>>

http://az.lib.ru/k/karamzin_n_...

Ну а, в целом, нельзя сказать, что наши пращуры в представлениях Александра Сергеевича были христианами. Ну, в том смысле, что вера играла в их повседневной жизни сколько-нибудь существенную роль. Ни разу на всё протяжении поэмы Пушкин не показывает Руслана или Людмилу молящимися, постящимися, крестящимися, тем или иным способом призывающими Бога и тем или иным манером уповающими на Него. Чего нет, того нет, да, вероятно, и не было. Что совсем не помешало и Руслану, и Людмиле стать развитыми личностями и с крепким характером, и с тонкой душевной организацией.

Но, с другой стороны, некоторые герои поэмы демонстрируют определённые проявления духовности.

Окончился свадебный пир:

Но с тайным, грустным умиленьем

Великий князь благословеньем

Дарует юную чету.

с. 8

Фарлаф привёз спящую Людмилу в Киев:

Один, близ дочери своей,

240 Владимир в горестной молитве...

с. 81

После битвы под Киевом:

Лишь изредка на поле битвы

Был слышен падших скорбный стоя

И русских витязей молитвы.

с. 82

Так, может быть, они там все - язычники? Это большой вопрос, требующий обстоятельного рассмотрения. Отложим его до следующего раза.

А сегодня, в заключение, поговорим о проявлениях духовности самого автора.

Александр Сергеевич упоминает в своей поэме героев библейских повествований и духовную особу, не названную им по имени.

Ева:

Вы знаете, что ваша дева

Была одета в эту ночь, [В ночь, когда её похитил Черномор]

По обстоятельствам, точь в точь

Как наша прабабушка Ева.

Наряд невинный н простой!

Наряд Амура и природы !

Как жаль, что вышел он из моды!

с. 28

Правда, Амур тут немного портит впечатление. Ну да уж простим молодому поэту этот духовный разнобой!

Упоминает Пушкин и Творца:

Я каждый день, восстав от сна,

Благодарю сердечно бога

За то, что в наши времена

Волшебников не так уж много.

с. 50

Но при этом до мировой гармонии всё ещё далеко. Волшебников не много, но сколько зла исходит от миловидных волшебниц!

А когда речь заходит о том, что Руслан не вступил в супружеские права в тот горестный период времени, когда Людмила пребывала в странном долгом сне, автор в подтверждение своих слов ссылается на духовную особу, на монаха:

А дева спит. Но юный князь,

Бесплодным пламенем томясь,

220 Ужель, страдалец постоянный,

Супругу только сторожил

И в целомудренном мечтанье,

Смирив нескромное желанье,

Свое блаженство находил?

Монах, который сохранил

Потомству верное преданье

О славном витязе моем,

Нас уверяет смело в том:

И верю я! Без разделенья

2зо Унылы, грубы наслажденья:

Мы прямо счастливы вдвоем.

с. 66

Ну, разумеется, в таком деликатном вопросе только монах и может быть компетентным экспертом.

Из сказанного можно сделать вполне определённый вывод. Александра Сергеевича никак не упрекнёшь в бездуховности. Но, увы, и Руслана, и Людмилу есть все основания именно в ней и упрекнуть.

P.S. Я ничего не говорю о "Прологе" ("У лукоморья дуб зеленый") по вполне уважительной причине. Это вступление появилось при втором издании "Руслана и Людмилы" в 1828 году. А мы же с вами в поисках духовности движемся хронологически. Дойдём и до лукоморья.

___________________

Почитать о поэме.

Архангельский Александр: Герои Пушкина. см. Часть II. Глава "Руслан и Людмила" http://pushkin-lit.ru/pushkin/...

Бонди С.М. Поэмы Пушкина. (А. С. Пушкин. Собрание сочинений в 10 томах. Т.3, М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960.) http://pushkin-lit.ru/pushkin/...

Гиппиус В. В., Мейлах Б. С., Орлов А. С., Слонимский А. Л., Якубович Д. П.: Пушкин http://pushkin-lit.ru/pushkin/... см. гл. 3

Петрунина Н. Н. К творческой истории поэмы А. С. Пушкина «Руслан и Людмила» // Русская литература. 1992. №4. http://lib.pushkinskijdom.ru/L...

Пушкин в прижизненной критике, 1820—1827 http://pushkin-lit.ru/pushkin/...

Солосин И. И. К вопросу о церковно-славянизмах в языке Пушкина: поэма «Руслан и Людмила» // Стиль и язык А. С. Пушкина. 1837—1937 / Под ред. К. А. Алавердова. М., 1937. http://lib.pushkinskijdom.ru/L...

Томашевский Б.: Пушкин. Книга первая. Глава II. Петербург. Главки 7-36. http://pushkin-lit.ru/pushkin/...

Ну и, разумеется, многое другое.

________________

Пушкин о духовности

"Ни жив ни мертв сидит под образами//Чернец, молясь обеими руками" - https://cont.ws/@mzarezin1307/...

Пушкин и духовность. 1814 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...

Пушкин и духовность. 1815 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...

Пушкин и духовность. 1816 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...

Пушкин и духовность. 1817 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...

Пушкин и духовность. Лицейские стихотворения неизвестных лет - https://cont.ws/@mzarezin1307/...

Пушкин и духовность. "Фривольная баллада" 18+ - https://cont.ws/@mzarezin1307/...

Пушкин и духовность. 1817-2 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...