Западная культура

Это отрывок из книги "Философские пропасти". Эта книга написана сербом, Преподобным Иустином в период между первой и второй мировой войнами. Но по сути и сегодня это актуально, как никогда. Иустин пишет о европейской культуре. Сегодня можно его слова отнести к Западной культуре, как к образу западного мышления.

Европейская культура своим основанием имеет человека. Человеком исчерпывается ее программа и цель, ее средства и содержание. Гуманизм – ее главный архитектор. Вся она выстроена на софистическом принципе и критерии: человек есть мера всех вещей, видимых и невидимых, и этот человек – европейский человек. Он верховный созидатель и распределитель ценностей. Истина – это то, что он провозгласит истиной; смысл жизни – то, что он провозгласит смыслом жизни, добро и зло – то, что он провозгласит добром и злом. Кратко и откровенно: европейский человек провозгласил себя богом. Неужели не видно, как он неизмеримо любит жить, как бог, пусть и мечом и огнем, пусть и троглодитством и людоедством? Языком своей гуманистическо-позитивистской науки он объявил, что Бога нет. И из этого сделал смелый вывод: раз Бога нет, тогда бог – это я!

Ничто так не любит европейский человек, как представляться богом, хотя в этой вселенной он как мышь в мышеловке. Чтобы показать и доказать свою божественность, он объявил, что все иные миры над нами пусты, там нет Бога и нет живых существ. Он, во что бы то ни стало, хочет овладеть природой, чтобы подчинить ее себе, для этого он организовал систематическое наступление на природу и назвал его культурой. В него он запряг свою философию и науку, свою религию и этику, свою политику и технику. Ему удалось отшлифовать некоторый участок на поверхности материи, но не преобразить. Борясь с материей, человеку не удалось ее очеловечить, зато она сумела ограничить и обмелить человека, свести его к материи. И он, обнесенный ею, как стеной, осознает себя как материю, только как материю.

Так кто же победил? Ирония отняла победу, ибо культура сделала человека рабом материи, рабом вещей. Очевидна истина: европейский человек – раб вещей, а не бог над ними. Самозваный бог рабски склоняется перед вещами, перед идолами, которых сам сотворил. В своем походе против всего сверхъестественного он достижениями своей культуры подменил все идеалы, все надматериальные стремления: подменил небо, душу, бессмертие, вечность, подменил Бога, живого и истинного. И провозгласил богом культуру, ибо на этой помраченной звезде человек не может выдержать без бога, хоть какого-нибудь, хотя бы даже и ложного, такова фатальная ирония так устроенного человека.

Разве вы не замечаете, что европейский человек в своей культуромании превратил Европу в фабрику идолов? Почти всякий объект культуры здесь стал идолом. Поэтому наше время – это прежде всего время идолопоклонства. Ни один континент так не наводнен идолами, как современная Европа. Нигде так не пресмыкаются перед вещами и нигде столько не живут ради вещей и для вещей, как в Европе. Это идолопоклонство худшего рода, ведь это поклонение грязной глине. Скажите, разве человек не поклоняется рыжей глине, когда самолюбиво целует земное, бренное тело свое и упорно твердит: я плоть и только плоть?

Несомненно, Европа страдает не от атеизма, но от политеизма, страдает не от отсутствия богов, но от переизбытка их. Потеряв истинного Бога, она восхотела насытить свою жажду Бога созданием многочисленных ложных богов, идолов. Она создала себе идолов из науки и ее гипотез, из философии и из ее систем, из техники и ее открытий, из религии и ее представителей, из политики и ее партий, из моды и ее спутников. А посреди всех идолов на вселенский трон эгоизма усадила европейского человека, европейского далай-ламу.

По своей сути, европейская культура – это превратившийся в вампира фетишизм, фетишизм в европейском оформлении, в европейском костюме. «Гурманство по отношению к вещам» – главное отличие европейского человека. Но фетишистская метафизика европейской культуры практически выражается в фетишистской этике. Старому языческому фетишизму свойственно людоедство. А разве новый европейский фетишизм не отличается таким же людоедством, только замаскированным, культурным людоедством?

Разве европейская культура устами своей науки не провозгласила главным принципом жизни борьбу за существование? Что это, как не призыв к людоедству? Не значит ли это: человек, борись за выживание всеми средствами, борись, если надо, и людоедством! Главное – жить! Главное – сохранить свою жизнь! Как? Это не подчиняется контролю совести. Жизнь – это бойня, на которой сильный имеет право заколоть слабейшего. Более того, слабые люди – это материал для более сильных. Поскольку же нет ни Бога, ни бессмертия, то человеку ради самосохранения все дозволено. Допустим грех, допустимо зло, допустимо преступление. Позитивистская наука объявила, что все происходящее происходит по естественным законам. В природе как верховный закон господствует закон необходимости. Он господствует и над людьми, и над всеми их мыслями, чувствами, стремлениями, поступками. Если люди грешат, то грешат по необходимости. Человек, ты не виноват даже в самом страшнейшем своим преступлении, так как все, что бы ты ни делал, ты совершаешь по необходимости… И в самом деле, грех не может существовать для человека, для которого не существует Бога, ибо грех есть грех перед Богом. А если Бога нет, тогда нет и греха, ни зла, ни преступления.

Метафизический нигилизм европейской культуры, выраженный в принципе: «Бога нет», должен был проявиться как практический нигилизм, принцип которого: «нет греха, все дозволено!» Обратите внимание: своей философией и наукой, своей техникой и политикой европейская культура систематически вытесняет из человека все бессмертное и вечное, виртуозно парализует ощущение бессмертия, умаляет душу, пока наконец не сведет ее к полному нулю.

Надо освободиться от Бога – вот явное или тайное желание многих творцов европейской культуры. Они пытаются осуществить это через гуманизм и ренессанс, через натурализм Руссо и растрепанный романтизм, через позитивизм и агностицизм, через рационализм и волюнтаризм, через парламентаризм и революционизм. А более смелые из них выдвинули лозунг: надо убить Бога! Наконец, и самый последовательный творец и искуснейший исповедник европейской культуры Ницше с высоты пирамиды человекомании и эгоизма объявил: «Бог умер!»

Когда нет ни вечного Бога, ни бессмертной души, тогда нет и ничего абсолютного, ничего всеценного, тогда все относительно, все преходяще, все смертно. И действительно, отвергнуты все абсолютные ценности и утверждены относительные. Несомненно, релятивизм – это и логика, и природа, и душа гуманизма. Теория относительности Эйнштейна – это конечный, суммарный результат гуманизма и всех его философских, научных, технических и политических ответвлений. В конце концов гуманизм является ничем иным, как нигилизмом.

Разве может человек не быть нигилистом, если не признает никакой абсолютной ценности? Идите по руслу логики до конца, и вы должны будете прийти к заключению, что релятивизм – это отец анархизма. Поскольку все существа относительны, то ни одно из них не имеет права навязывать себя другим. Подобная попытка требует борьбы на уничтожение. Если все ценности относительны, то какое право имеет хоть какая-то из них выдавать себя за величайшую и верховную?

На каком основании твоя истина, друг, вытесняет мою, если обе они относительны? Поскольку в человеческих мирах нет ничего абсолютного, то не существует ни иерархии существ, ни иерархии ценностей, существует лишь анархия.

И очевидна истина: нигилизм и анархизм – это логический финал европейской культуры, неминуемая и заключительная форма европейского гуманизма и релятивизма. Гуманизм неминуемо развивается в атеизм, проходит через анархизм и заканчивается нигилизмом. Если сегодня кто-то атеист, знай, завтра он будет анархистом, а послезавтра – нигилистом. А если кто-то нигилист, знай, что он пришел к нигилизму из гуманизма и через атеизм.

Что остается от человека, когда из его тела выходит душа? Труп. А что останется от Европы, когда из ее тела уйдет Бог? Труп. Если изгнать из вселенной душу, разве не станет она трупом? Что такое человек, отрицающий существование души в себе и в мире вокруг себя? Не что иное как одетая в униформу земля, ходячий гроб из глины. Результат поразителен: влюбленный в вещи, европейский человек и сам в конце концов стал вещью. Его личность обесценена и разорена, человек стал вещью. Цельного, бессмертного человека не осталось, лишь одни обломки человека, телесная скорлупа человека, из которой изгнан бессмертный дух. Правда, отполированная, начищенная до блеска, татуированная скорлупа, но всего лишь скорлупа. Европейская культура обездушила человека, овеществила его, механизировала. Она мне напоминает чудовищную машину, которая глотает людей и перерабатывает их в вещи. Финал же трогательно печален и потрясающе трагичен: человек – это бездушная вещь среди бездушных вещей.