ЯГА

Роль современной женщины в формировании национального самосознания.
Смена мировоззренческой концепции в условиях
непрекращающегося финансового кризиса и нарастающих внешних угроз.

или

БАБА ЯГА И ГЕОПОЛИТИКА

Старо сие предание,

На Руси окраине

Жил да был Иван дурак.

На выдумки мастак,

Мо́лодец дородный,

Для всего пригодный.

Всё бы ладно, без изъяна

Одно худо у Ивана,

Ленив уж больно,

Да жить любит вольно.

Сидит Ваня на печи,

Уплетает калачи.

Год сидит, второй, да третий,

В бояре не метит.

Однако ж мысля,

Щей вкусивши опосля,

Прошмыгнёт змеюкою:

«Какою наукою,

Да кто положил,

Судьбину вершил?»

Олегу, вон – телегу,

Устину – хворостину,

Богдану – бердану,

Руслану – девку желанну,

Федо́ру – помидору,

Никите – злата в корыте,

Никодиму – быть любиму,

Да Ждану – обоз приданна…

Разношерстна публика,

А мне дыра от бублика.

В чем подвох?

В голове переполох.

«Пойду правду искать,

Дело за малым – Русь понять,

Да с колен поднять».

Эка задача!

Вот и сказ мой начат.

***

Пошел к попу.

Отец Никодим.

Промеж глаз зарядил.

Крест пудовый,

Сам бедовый.

«На все воля Божья!

Мол, не тревожь мя!»

Пошел к боярам.

«Иди ка ты яром!»

Пошел к купцам –

Шлют к праотцам.

Направо ступает –

Псов натравляют,

Налево, к соседям –

Спускают медведя…

«Что же вы, братцы!

Неужто ли впору

Пристало ховаться

По собственным норам?!

Коли беда,

Черной тучей нагрянет,

Как же тогда

Русский дух наш воспрянет?»

Иван в стольный град.

«Рассуди, княже!»

Тот ему и кажет:

«Сидел бы на печке ты,

Да плевал семечки,

Репу парь, да чад расти,

Набирайся бодрости.

Весна вон, скоро, сеять след,

Чтоб тебя простыл и след!

Ишь, холоп, смотрите-ка!

Возомнил политиком!»

«Вот вам и светлые князи…»

Побрел Иван восвояси.

Думами загруженный,

Тоскою недюжинной.

Сердце ноет и болит.

Кто же очи отворит?

Кто всё ведает, всё знает,

Тридевять земель летает?

С зарёю заряницею

Бывает за границею?

А ответ один - ага!

Это ж старая Яга!

Сразу ярче Солнце светит,

Появился аппетит.

Вот Яга, она ответит,

Да беду предотвратит.

Тут Иван с надеждою,

Что в дали забрезжила,

Сборы затеял.

Кряхтит, потеет.

Сивку бурку

Вызвал с прогулки.

Засветло встал,

Да и поскакал.

Три дня три ночи

Без устали скочет.

Лес дремучий,

Куст колючий,

Бурьян да репей,

Воды тут не пей.

Заплутал Ваня,

Ни крошки в кармане.

Глядь – стоит камень.

Табличка на́ нем.

«Не́ча делать здеся!

То мои веси».

Да подпись: Соловей.

Што хошь, то и дей!

Без жбана бражки,

Не жди поблажки.

С бодуна разбойничек,

Свистнет раз – покойничек!

От ворот – поворот.

Ваня дале бредет.

Совсем не весел,

Буйну голову повесил.

Скачет тропиночкой,

Во рту ни росиночки.

Чу! Что за диво…

Лес окрест ухоженный,

Зверь облагороженный.

Лешие не шастают,

Зайцы ушастые,

И те не бегут,

Сами в руки идут.

Осталось дивиться,

Что за станица.

Дичи всякой пруд пруди,

Места лучше не найти.

«Надо срочно взять привал,

С ног валюся наповал».

Так решил, достал кресало

На костре нажарил сала.

Сидит себе, трескает.

Копчёное нарезкою.

Тает ночь. Уж утро

Будит перламутром.

«Блужу, плутаю,

День за днем тает.

Да не уж то сгину я,

Не сыща Ягинии?!»

Конь подковой бил искру,

Вдруг внезапно, поутру,

Зрит Иван – хоромы,

Шире окоёма.

Стольный князя терем,

Пред оными потерян.

Да и в Лондоне дворец,

Что кошары для овец…

Устоял чуть на ногах.

«Да ты, Бабка, олигарх!»

«Ты чаго, окстись, Иван!

Аль милок сказился!

Где гостинец – пива жбан?

Ишь, смотри, явился!

Вот ты, родимай ка, слухай сюда!

Льготы на газ, да бесплатно вода.

Как ветерану пятнадцати войн,

Князь мне ащё все три тыщи должён.

Я уж молчу, что я мать одиночка,

Девять сынов, о пятнадцати дочках.

Ежли потребовать маткапитал,

Весь ВВП разойдется в квартал!

У меня ж хозрасчет,

Кажной былинке учет!

Ну… ссуды под проценты

Даю лешим в центах я.

Да десятка три избы,

Где и пять, где три звезды…

Самый главный здесь накал,

Что весь оный капитал

Токмо в нашем лесе кружит,

Да ему он верно служит.

Ни копейки за кордон,

Будь ты сам, хоть царь Гвидон!

Заруби на носе четко:

Я Рассеи патриотка!»

«Ладно, бабка, поостынь!

Расстели лучше просты́нь.

Мо́чи нет, устал с дороги,

Ты же держишь на пороге.

Я к тебе с каким вопросом:

Стало в мире жить не просто,

Как узреть в нем истину?

Да отбрось мне мистику!»

«На ночь нечего об том,

Сна лишишься, парень.

Всё оставим на потом,

В бане буду парить.

Мудреней вечора утро,

Соберу покамест утварь».

Свет в окне забрезжился

А Иван все нежится.

Напекла Яга блинов,

И румяных пирогов.

«Поднимайся, Ванечка!

Да отведай пряничка.

Хочешь чаю, кофею́,

Хошь вина тебе налью».

«Благодарствую, Яга!

Коли буду я в бегах,

Никуда тогда не тронусь,

У тебя одной схоро́нюсь.

Эх, бабка! Не жисть – санатория!

Провались ты, круиз черномория!

Кислород – так и бьет в темя!

Однако ж, делу время.

Тебя искал без устали,

Питался лишь капустою.

Промокал до нитки я,

Мерзнул до кости.

За твоими свитками,

Всё мечтал дойти.

Мысли, словно аспиды

Свились во клубок.

Кто же он, кто нас ведет?

Кто всесильный Бог?

Скоры будут на ответ

Ушлые поповичи:

«Одного Христа завет,

Чтим. Живые помощи».

Да… чую, гнуса сила

Пьет кровь России.

Тьмы крамешной порожденье,

Русам словно наважденье,

Глаза отвело.

Проснутся они засветло,

Пелена взор застит,

Фрол хвать за заступ,

Егор за топор.

Брат идет на брата…

Да им того и надо.

Русь в пучину тянут,

На том и воспрянут».

«Верно, Иван глаголешь,

Боле того, изволь уж,

Курс молодого бойца,

Как избавить от аспидца,

Проведу намедни. Даром.

Не одним семинаром,

Будет курс лекций.

Никуда не деться,

Дабы тьме давать отпор,

Нужно ширить кругозор.

Одно скажу твёрдо:

Иди по жизни гордо,

Ступив на чужды земли,

Преданиям внемли.

Почитай свой род и кон,

Как мы жили испокон».

«Час с тобою тет-а-тет

Замени́т унверситет!

Ты ответь в деталиях,

Что же делать далее?»

«Ишь, какой ты заполошный!

Всё на блюде подавай.

Дабы был задел надёжный,

Веды Ваня изучай».

«Веды, веды. Только учат,

Каждый чмырить норовит,

Приключись какой де случай,

Сам же первый и бежит!

Толку много ль от ученья,

Коли нету примененья?

Ладно, бабка, внемлить буду.

Лишь ответь: такое чудо,

С ночи в ночь оно мне снится.

Диво дивно – заграница!

Расскажи, не чти за труд,

Как живет заморский люд?

По Европам, Азиям

Кажнодневно лазаешь.

Ничего ж тебе не стоит.

Али я и не достоин?»

«Ты, Иван, и впрямь дурак!

Коль вопрос поставил так.

Знать, была и я тогда,

Еще лепа, молода…

Ой же, есть чему дивиться!

Как летала во столицы.

Да во страны дальныя,

Сплошь всё капитальныя.

Нелегко бабусе,

То сычом, то гусем,

То серою кряквою,

Лечу, чуть не плакаю.

Ветер бьет, сбивает,

Дождь льет, поливает.

Стара больно стала я

На енти испытания.

Так вот…

Куды не плюнь – девицы,

Сплошь светские львицы!

Хоть оно и дивно диво,

Всё жа нету у них гривы.

Подлетаю ближе,

И чаго жа вижу:

Гдять поглять,

Что не львица – то, блядь!

Вот же их устройство!

Первое расстройство.

Ладно, думаю, етить!

Оступились, может быть.

Девок пруд пруди бесстыжих.

Полечу ка от Парижу.

Да вот вторая акция,

Для защиты нации:

Речь в собрании лесном

Лешака Матвея.

Он поведал нам о том:

Есть такие – геи.

Мол, де новый вид такой

Народился братцы,

И зовется – голубой.

Стоит опасаться!

«Я не верю на́ слово,

Ентому хрычу.

В общем, слово за слово,

За границу мчу.

Обратилась утицей,

А затем жмелем.

В мире перепутица,

Что творица в ём?»

Пригляделась ворожея,

Да промолвила тот час:

«Не видать каког то гея,

Енто ж, братцы, пидарас!

Так они и в нашем лесе

Нет да нет, да забредут.

Но блюдем мы интересы -

Больше суток не живут.

Знают дело лешие -

На суках их вешают».

Урок 1

Еврейский вопрос

«Ладно, бабка, понял я,

Интересны байки.

Ты давай мне отворяй

Веды без утайки!

Говорят виной кругом

Жид один треклятый

Что ответишь ты о том?

О колонне пятой?»

«Бабку вздумал оскорбить,

Произнесши – байки.

Только знай – плетут ту нить

Всё для вас, незнайки.

Я скажу. Ответ таков:

Это всё для дураков.

Сами ж бедные евреи,

Не поймут, что сними деют.

Да, они и при деньгах,

Вроде, и при власти,

Но лишь куклами в руках

У земной напасти.

Ими тёмные жрецы

И вершат и правят.

Их духовные отцы

Бога Яхве славят.

Помни – сие жречество,

Суть враг человечества.

Будет миру крахом

Царство Машиаха.

Вот вопрос тебе простой:

Кто они евреи?»

«Ушлый есть народ такой

Верой – иудеи…»

«Ваня, Ваня. Вот урок –

Видеть надо промеж строк.

В чем, Иван, сокрыт твой дар,

Он же и проклятье?

В том, что душу распластал,

Люди, мол, все братья!

Ну а мир совсем не прост,

Не прямая линия.

Чтоб ответить на вопрос,

Слушайся Ягинию.

Как опутали они

Правду кривдой липкою!

Мысль свою ослобони,

Не неволь ошибкою!

Да однако ж, всё не так,

Как снаружи видится.

«Бред» - подумает простак.

Бабка не обидится…

Оглашу, что веды мне

Тайные открыли.

Знания заведомо

Обратятся в были.

Порожденные драконом,

Тёмные жрецы,

Разработали каноны,

Первомудрецы.

Столь сильно это оружье,

Бомба на века.

Свет несущие не сдюжат

С библией пока.

И тогда жрец богоносный,

Первый иудей,

На крови людской вознесся,

Полон злых идей.

Так явил он миру рабство,

Гением слыл, знать!

Стало жертвы его братство

Яхве воздавать.

Кровью жертвенной помог

Землю окропить.

Только так их темный бог

Сможет род продлить.

Страхом, ужасом ослабь,

Отлетевши души.

И подпитка силам зла,

Бесконечно служит.

Ох, устала как собака,

Даже чую резь в уме,

Но уроку же, однако,

Надо сделать резюме.

Усвой главный элемент,

Что еврей есть инструмент,

Тёмной части жречества

Против человечества.

Да, забыла ж я сказать,

Чтоб евреем управлять,

На оккультных знаниях

Роди́лось обрезание.

С восьмого дня от ро́ду

Программу сбить народу.

Еврей - Есмь Врезан Азм,

То бишь суть обрезанный.

Урок 2.

Сотворение жизни на Земле

Канули в лету сонмы веков,

Мир сотворён был по воле Богов.

Ведали предки и внемлем им мы,

Жизнь – порождение света и тьмы.

ГиперБорея, она же Арктида,

Солнечных Ариев первострана,

Светлые, юные, лица открыты,

Северным ветром согреты сполна.

Арии – пахари, первые люди.

Ар – есть Земля, ну а Солнце – есть Ра

Роду воздадены почести будут.

Слово молитвою будет – уРа!

Пло́дом семени огня,

Явит жизнь сыра Земля.

Мир казался вечным благом,

В среднем жили тыщу лет,

Под Арктиды светлым флагом

Без болезней и без бед.

На юге же братья атланты,

В своем благодатном краю,

Сплошные творцы и таланты

В земном обитали раю.

Их музыка – речки журчанье,

Весеннее пение птиц.

Не ведали грусти, печали,

Не знали преград и границ.

Продлиться не вечно, однако,

Гармонии сей суждено.

Посеяли нелюди злаки,

В их племя раздора зерно.

И первые тёмные мысли

Тот час породили ростки:

«Мы избраны, божии выси,

Для нас оказались мелки.

Вели́ки мы духом и телом,

Пред нами трепещет Земля.

Атланты не знают предела,

Вы, арии – гнусная тля!»

Вторя темным жрецам, Атлантида,

Смерти жаждет собратьям своим.

«Забери же их в царство Аида!

Богоизбранным не́ быть двоим!»

Землею веками возделанный мир,

Вмиг оказался Богами не мил.

Да и что для вечности

Горстка человечества?

Вроде так оно, милок,

Но, однако ж, вот урок:

Как ни бьется темный класс,

Солнце вечное за нас!

И ещё. Вопрос никчёмный,

Задают зеваки мне:

«Атлантиде обреченной

Место где? Собаками

Затравила бы ей ей!

Энтих папарациев.

Да, совсем не тех идей

Ждет от прессы нация!

Вот ученые мужи:

Спорят, бьются, шутка ли!

Похватались за ножи –

Разногласья жуткие.

Обратимся же к преданьям.

Что глаголют нам они?

Светом озарив сознанье,

Тянут нас из полыньи.

Атлантида…

Сия земля – остров,

Под водою оный просто.

Ну а лёд, чем – не вода?

Километров толщи льда.

Атлантида – суть есть наша Антарктида.

Урок 3.

Предания – предками данное.

История – есмь из торы.

Пусть, Атлантиду волною накрыло,

Однако ж, не сгинули темные силы.

Затаились оные

Силы беззаконные.

Жаждут мести нелюди,

Смерти земной челяди.

Кинули крамешники,

Что мешают Ра,

Клич своим приспешникам,

Явиться до утра.

То́т час был устроен форум,

Благо место есть и кворум.

Главный жрец у них – Кощей,

Ненавистник всех людей.

Эти бесы смертные

Вовсе не бессмертные.

Цель подобных сборище́й

Огласил гостям Кощей.

«Дабы все мои затеи,

Мозга пылкого идеи,

Воплотить, иметь триумф,

Коллективный нужен ум».

В недрах скрытых, потаённых,

Рождены проекты темных.

Главный проект.

На земле Иехуды действо,

Возникает Иудейство,

Психотропное оружье,

Еврей верно ему служит.

Иудейские две ветки:

Верь в Аллаха и в Христа.

Заготовленные клетки,

Гоям дали неспроста.

Первое падение –

Римская империя.

Как исторью не ряди,

Знаю вышло что, поди.

Веды предков Арианских

На Иудо-Христианство,

Подменило жречество –

В рабстве человечество.

И пошло поехало!

Хоть помри, хоть здравствуй,

Никакой помехи им,

Разделяй и властвуй.

Погрузился мир в пучину

Братоубиенства.

Да благословит личина

Их первосвященства.

Европейцев, братьев наших,

Сталкивали лбами.

Прах отцов своих предавших,

Быть им суть рабами.

Мы же знали слово твердо,

Потому и жили гордо.

Русь, хранимую Богами,

Не сломить им батогами.

От Ягини откровенье…

Внемли, Ваня, словесам:

Верить в Бога – есть сомненье,

Русь же верила Богам.

Что есть Правь, а что есть Славь?

Что есть Явь, а что есть Навь?

Правью мир Богов зовётся,

Славь – великих предков мир,

В Яви явно нам живется,

Навь же темный есть эфир.

Испокон век Право Славны,

Боги нас ведут и предки.

Силы темные коварны,

Нам подсунули объедки.

Что слышим мы

Беспрестанно вокруг?

«Хуже чумы

Твоя Родина, друг!

Европа свободна, богата, красива!

Ты же в отсталой, немытой России».

Помни коварство сих темных жрецов.

Воля – суть гены славянского рода.

Тем, что кичливо зовется свобода,

Кормят пасущихся мирно рабов.

Бог – есмь огонь, света луч в темноте!

Сила, жизнь и справедливость.

Мертвый бог же на кресте,

Это что, скажи на милость?

Неужто господь был маньяком,

Коль смог на вече́ре сказать:

«Пей кровь и вкушай меня, Яков,

И ты же, Матфей, поспешай!

Приимите вы хлеба, ядите,

Всё это есть тело мое.

Да чашу вина вы вкусите,

Кровавое сладко питьё».

В чем суть, что обряд означает?

Сам внемли, другим передай:

Сия жертва Яхве венчает

Крах Веры. Ты тёмным воздай!

Христос – он же Хорс, он же Солнце,

Сиянье, рожденье добра.

Распятье, с поверженным Богом,

Есть символ победы над Ра.

Однако, свет крамольников,

К Ра мо́лящих и к Роду.

Сильнее тьмы безвольников,

Губителей народа!

Проект Хазария.

Князь Светослав.

Как во времена стародавние, незапамятные,

Кочевал народ, племя вольное,

Через раз почти – сорвиго́ловы.

Да осесть, пустить корни надумали,

Стольный град заложити решилися,

В Баланджаре ли, в Самандаре ли,

Никому не упомнить уж.

Жили поживали, да добра наживали.

Промышляли набегами,

Да разбоями разными.

Но быть беде – арабы лиходеи

Совсем одолели.

Делать нечего – след на север идти…

И расцвел вскоре цветом невиданным

Каганат – государство Хазарское!

Земли ж были, однако, не малые:

С моря Черного простиралися,

Да до самого моря Аральского,

И от славного города Мурома

До Тифлиса богатого древнего.

Каганату столицей Итиль была,

Что на Волге воздвигнули матушке.

Да на До́не град-крепость Саркел стоял,

Али вот на Донце на Северском.

Ну а Волга река в лета оные

Рекой Ра звалась величавою.

Не упомню уж, кто из правителей,

То ль Булан, то ль Овадий царь,

Темным жречеством был одурманенный…

Так приня́ли каганы хазарские

Иудейскую веру поганую.

Сели окаянные по путям, да по рекам:

На Дону, Днепре, да на Волге-матушке.

Дань купцам наложили, пошлину,

Ни прохода от них, ни роздыху.

Воины хазарские, дань взимавшие,

Назывались оные грабами.

Повелось с тех времен их деяния

Грабежом величать, ограблением.

Положил же конец этой нечисти

Светослав князь, Хоробрым прозванный.

Хороборец – борец суть Солнечный.

Величайший воитель да во все времена,

Уж тогда звался он императором.

И никто не был ровней, не слаживал

С его ратной могучей дружиною.

Велика Византийска империя,

Дань платила, однако же, Русичам.

И собрал Светослав ополчение,

Да пошел он на земли хазарские.

И Саркел разгромил, и Итиль,

Так не стало на свете Хазарии,

Паразита Руси, кровопьющего.

Сколь велик Светослав и славен был,

Столь стереть да и скрыть постаралися

Все победы его и деяния,

Летописцы, талмудники темные.

А причиной тому – горд и честен был,

Не желал рабом видеть Русича.

Да и молвил когда-то единажы:

«Вера Христова – уродство есть».

Так почтим же воителя светлого,

Князя сокола, гнезда Рюрика!

Слава твоя да не меркнет в веках!

Как набат звучит слово твердое:

«Да не посрамим земли Русския,

Но ляжем, братие, костьми тут:

Мертвии бо срама не имуть».

Проект Крещение Руси.

Князь Владимир.

Принял смерть Светослав предательску.

Взяли верх тот же час силы тёмные…

Коль владетеля нет, благодетеля,

Скудоумен род княжеский деется,

Брат на брата идет.

Норовит пролить ро́дну кровушку.

Ярополк, сын старшо́й, правил в Киеве,

Олег – в Искоростене, на древлянской земле,

В Новограде же, князь Владимир сел.

Учинили вражду Ярополк - Олег,

Был разбит Олег, сгинул в скорости.

И собрал тогда Володимир князь

Войско крепкое, сплошь варяжское,

Да пошел войной, прям на Киев град.

Ярополк простак, не кляня, не сетуя,

Боя не чиня раздорного,

Силам братьевым не противился,

Отворил ворота, да пустил Владимира.

Тот же, ничтоже сумняшеся,

Умертвил брата ро́дного, Ярика…

Опосля того, вероломствуя,

Сперва на перво овладел вдовой

Князя Киева он великого…

На Владимре том, поподробнее

Становиться след, порассказывать.

Дочь раввина хазарского, ключницей

У княгини что Ольги служившая,

Была мать ему родная. Малкою

Нарекли же тогда ее русичи.

Сам возрос, воспитался он в Киеве,

При дворе своей бабки, княгинии.

Тешил мыслию княжич сызмальства,

Каганат бо велик мечтал выстроить,

Самому ж богоносным каганом слыть,

Что б над всеми стоять и царствовать.

Сам по роду по крови, однако же,

Прав на то никаких не имеючи.

И задумал тогда дело темное,

Дело темное, неминучее…

Хоть большого труда не составило

От братьёв поскорее избавиться,

Впереди же препятствие видится,

Много более непреступное:

Чтобы княжии роды знатные,

Да волхвы мудрецы вездесущие,

Одного лишь признали Владимира

Князем, равным саму красну Солнышку.

Вот тогда хитромудрым змеенышем

План в мозгу молодом заклубенился…

Кабы стать величайшим правителем,

Да потомкам вовек оставалося

Право княжить, престолонаследие,

След сменить веру вольную, светлую,

Раболепной, Иудо-Христовою…

И пришлась как раз кстати и на руку,

Иудейская хитрость треклятая,

Сделать так, чтобы веру исконную

Проклял люд, захотел избавления.

На брегу Днепра ставил идолов,

Пантеон богов, суть доселе неведомый:

С Перуном во главе, Хорс, Дажьбог там был,

И Симаргл, и Стрибог, да и Мокошь матушка.

До конца веков всё бы править им,

В славе да и благоде́яньи…

Приказал же, однако, Владимир князь:

«След сынов и дщерей приводить к сим идолам,

Воздавать оным жертвы обильныя.

Почать зверем, скотом бо надобно,

Дале отрока ль, де́вицу жертвовать,

Чтоб богам воздать да по воле их».

Осквернилась кровьми земля Русская,

Обагрён холм Днепровска берега…

Промеж прочего, лихом славился,

Володимир князь, красно Солнышко:

Летописцы Великим распутником,

Именуют ни боле, ни менее.

Никака не моя то фантазия,

Вот цитата пряма, летописная:

Окромя жен законных, их несколько,

Князь наложниц имел, коих множество:

300 в Вышгороде, да 300 в Белом граде,

Да в сельце, на Берестовом аще сотни две.

Ненасытен в блуде был, жен замужних приводя,

Да деви́ц растлевая…

Так, осьмнадцати ле́тов отроду,

Из одной из них сделал супружницу,

Сотворяше при этом насилие.

Знамо дело – Рогнеда гордая,

Дочь Рогволода, князя полоцка,

Сватовство же Владимра отвергнула,

Изрекала послу ненавистному:

«Да негоже княжне разувать робичича».

Собрав вскорости ратное воинство,

Взял и выступил против Рогволода.

Совершил он победное шествие,

Полоцк пал, не был в силах противиться.

Обесчестил Рогнеду Владимир князь,

На глазах отца родного, матери…

А затем дал приказ враз избавиться

И от них, и от сы́нов Рогволода.

Летописцы толмудники пишут нам,

От того дескать князюшка буйствовал,

Что был темным поганым язычником.

А как принял он веру Христовую,

Обратился в покорного агонца…

Да однако ж и после крещения,

При походе известнейшем Корсуньском,

Где держал он победу над греками.

Вот чего нам гласит сия летопись:

«А князя Корсунского и с княгинею поймал,

А дщерь их к себе взял в шатер,

А князя и княгиню привязал у шатерной сохи

И с дщерию их перед ними беззаконство сотворил.

И по трех днях повелел князя и княгиню убить,

А дщерь их за боярина Ижберна дал со многим имением,

А в Корсуни наместником его поставил...»

Парень энергичный, хоть кого спроси,

Мухой сыщет место узкое.

Крепил же, однако, границы Руси

Да силил земли русские.

Другие проекты.

Смерть Владимира – снова смятенье,

Нерадивых творцов вдохновенье.

Смута, кровь, бьется лодка о рифы,

Друг на друга идут братья скифы.

И одну за другою идеи,

Порождали потомки Кощея.

Так рожден был проект крестоносцы,

С орденами – Тевтонский, Ливонский.

С храмом темных жрецов в Ватикане.

Цель одна – чтоб славяне тикали.

Вот куманы-кипчаки под тевтонцами,

Латинян златоалтын вместо Солнца им...

Князь же Гюрги, тот, что слыл Чингисханом,

Русь собирал на борьбу с Ватиканом.

Но планам людоедовым

Псов ордена Христа,

Не дал свершиться ведомо

Князь Невский – грудью стал!

Эх, взять да и восстать бы

С того стального ада!

Да полегли все братья

Дружины Коловрата...

Борьба Руси ведической

С напастью ложной веры,

Чтоб сохранить величество

Земель, не знавших меры.

Как ни тужится темная сила,

Не видать ей рабою Россию!

На том броженьи смутном

Знать точку ставит царь.

Задумал как то утром,

Дела вести как встарь.

Руси он земли множил,

Не в два, не в три – в разы.

И русский дух вдруг ожил,

Воспомнивший азы.

Но силам Ватикана

Не царь нужен – а раб.

Судьба ясна Ивана –

Отравлен и ослаб.

Полегли, да были стерты

Все потомки Гостомысла.

Родноверы стали мёртвы,

Был другой проект замыслен…

Темным семенем рождённый,

На престол был посажённый

Михаил Романов царь,

Новой власти государь.

Романовы… Эхом вернётся – романцы,

Рабы Ватикана, вассалы его.

Отда́ли правленье Руси иностранцам,

Не ведая мудрость народа свого.

Дань имперскому мышленью,

Апогеем подчиненья,

Новый идол восцарил,

Как оконце Петр рубил.

Раз рубил, два рубил,

Всё летели головы,

Душ не мало загубил

От Оки до Вологды.

Уничтожил Петр царь,

Реформатор государь,

В гра́дах и селеньях -

Четверть населенья.

Чтоб непомнящи родства

Жили люди с измальства́,

Да не чтили, чтоб имен

Своих дедов испокон,

Ни бояр и ни дворян,

Славных именем славян,

Был затеян книгосбор,

Родословных записей.

Всем дорога им в костер,

След стереть все надписи!

Петр принес немало благ:

Алкоголь… Али табак.

Геноцид да здравствуй!

Славянина на́ крест…

Пишут ушлые писцы,

Немцы, да голландцы:

«До чего ж дики отцы,

Русски оборванцы!»

Ловко факты извратив,

Восхваля злодейство,

Пласт культуры заменив

Евро-иудейством.

За ударом вновь удар:

Вмиг убит наш календарь,

Пяти тысяч пятьсот лет,

Как бы не было и нет…

Словно русским в наказанье,

Новый год – день обрезанья.

***

Оставим Россию, царя и престол.

Бурлит, не уймется Европы котел.

«Свобода, равенство и братство!»,

Вопили, оголтев, гарсоны,

«Вот де благо и богатство!»

Их кровью темные масоны,

Обильно землю окропив,

Обряд тем самым сотворив,

Родили нам Наполеона...

Как из рога изобилья,

Сыпались проекты.

На восток, неся насилье,

Их направлен вектор.

Проект Марксизм, весьма удачный,

Царь Николай сдаёт им Русь.

Ульянов-Бланк же, в час назначный,

Сказал: «За дело я возьмусь!»

И вместе с Лейбом Дэви Троцким

Им создается Коминтерн,

Славян, словно кошерны клёцки,

Сожрать задачей назначе́н.

Внедрен в гнездо их был грузин,

Волхвами своевременно.

Своею волею один

Сменил теченье времени.

Сыщите властителя, чтоб в десять лет,

С распятой, растоптанной Родины,

Воздвигнул державу, сказавшую НЕТ,

Фашистской мутантской уродине.

Не буду по полочкам класть да вещать,

Живем без войны мы уж лет семь деся́ть.

Сосо Джугашвили, что сталью скрепил,

Расшатанный дух русской нации,

Фундамент надежный на век заложил.

Но точат каме́нь провокации…

***

Добить устой ведический

Рождён, спечён проект –

Либер-демократический,

Под наш двадцатый век.

Читать не буду лекции,

Кто демос, а кто раб,

Которые инъекции

Внедряет в нас сатрап.

Марать бумагу мне не след,

Кляня, богами меченых,

Кто предавал наследье вед,

Жрецами обеспеченных.

Познай Иван, где в сей момент

Клубятся гнезда нелюдей -

В Британьи, в США их элемент,

Сплетает сети челяди.

Еще есть Кощеи, хранители злата,

В гельведской земле, что засели когда то.

Спонсируют финансами

Жрецов, даря авансы им.

Что делать?

«Как скажи, душа Яга,

Одолеть нам ворога́?

Супостата извести,

Русь с бедою развести?»

«Есть однако же, секрет

Слушай, Ваня, мой ответ:

Для крепленья семени,

Свого рода племени,

Дев Кощей ворует красных,

И честивых, и согласных.

Совершивши с ними действо,

Род свой множит и злодейство,

Те ж, ему подобных тёмных,

Породят в местах укромных.

Их изве́сть – нелегок труд!

Сказки, я скажу, не врут:

Смерть Кощеева в яйце.

Дабы крест на подлеце

Ставить – нужна акция,

Полная кастрация».

«Сё мне, бабка, по душе!

Акция – кастрация…

Только как скажи аще,

До яиц добраться то?!»

«Есть у ме́не кум-дружёк,

И к тому ж, за ним должок,

Аверьян – плут, чародей,

Генератор сплошь идей.

Раз сварганил он кристалл

Открывающий портал,

Плыть скакать не надо боле,

Ни в лесу, ни в чистом поле,

Лэндкрузёром жечь бензин,

Результат же, знать, один…

Тут совсем другое диво:

Аверьян косматой гривой

Как тряхнет, вздохнет устало,

Стукнет посохом с кристаллом

О земь гулко, раза три.

Вмиг очутишься, смотри,

На Дону, в Караганде,

Ну а то ещё инде…

На далеком береге,

Аль в самой Америке.

Он хитрец прохаванный,

С ентой ноухавою.

Обратись к нему, Иван:

Пронесет промежду стран,

Прямиком в пещеру

Ушлого Кощея».

«Благодарствую, Яга!

Одна здесь, друга нога,

Там, в Кощея логове

Царстве бандерлоговом».

***

Как сыскал Иван Кощея,

Так кастрировал злодея.

Дело делалось задаром,

Был Иван ветеринаром.

И Кощея победив,

Яйца круто посолив,

Повернул назад к Яге,

Встреч пороше и пурге.

«Зло повержено, бабусь,

Постоял, как мог, за Русь.

Как же дальше строить лад,

Чтобы был в стране наряд?»

«Тьма низвергнута, Иван,

Ты герой и атаман.

Но, однако же, садися…

На мой кожаный диван.

В ночь чудесную Купалы

Цвет Перунов я видала,

Да желанье загадала…

И явился мне надысь,

Верь не верь – перекрестись.

Сам Перун на скакуне,

Грива в злате жар-огне.

И речёт сурово, кратко,

Осадив свою ложадку:

«Быть же впредь тебе, Ягиня

Светлой стольною княгиней».

Как явился, так исчез.

Гром сорвался лишь с небес…

Слово твёрдо Перуново,

Знать идти в дорогу снова.

Не сошла еще роса,

Собираю голоса.

По весне быть выборам,

Спуску не дам пидорам.

***

Были речи да собранья,

Всяки там голосованья.

Кандидаты разные,

Рожи безобразные.

Не сравнить с Ягинею,

Чистою княгинею!

Умудрёна опытом,

Не наскочит топотом,

А размыслит, рассудит,

Да решенье утвердит.

В ряд не ставлю жизнь мою,

С бабкиной харизмою.

Так прошло двенадцать лет,

Знать княгиня сдюжила.

Ни раздора и ни бед,

Лишь народу сл́у́жила.

Сорок лет – правленья срок,

В славе, чести, доблести.

Для Руси велик итог

Княжьей светлой совести.

Сказу моему конец,

Запираю вновь ларец.