Научный теизм: мышление не «само по себе», а вторичный продукт веры

Логическое мышление движется двумя, впрочем, взаимосвязанными путями: дедукция (прославленная Шерлоком Холмсом) представляет собой заключение от общего к частному. Есть ещё индукция, которая движется от частного к общему. 

Принято считать, что дедукция – более ранний способ мышления, больше свойственный религиозному мышлению. А индукция опирается на опыты, и потому, якобы, более вольнодумна. По сути, это старый, ещё средневековый делитель познания на «Авторитетный источник» и «Эмпирический путь».

Если мы знаем, что есть закон – «все такси обязаны быть жёлтыми», то мы методом дедукции устанавливаем, что конкретное такси, которое приедет к нам в конкретное время будет жёлтым. Все жёлтые – и это тоже жёлтое. 

Но если мы никакого закона не знаем, а просто раз за разом сталкиваемся только с жёлтыми такси, то делаем вывод в рамках индукции: скорее всего, все такси жёлтые, потому что за много лет опыт жизни так и не дал нам ни разу увидеть какое-то такси другого цвета.

Жуть в том, что для материализма «Общее» в обоих случаях – СМЕРТЬ, что обессмысливает и разрушает логику во всех её проявлениях. Если мы движемся дедуктивным путём, то через Общее (всеобщую смерть) делаем вывод, что и конкретные проявления жизни – мертвы. 

Если же мы с помощью индукции собираем опыты, как умер тот, и другой, и пятый и десятый, и то, и это, и sic transit gloria mundi – то всё равно делаем вывод о всеобщей смерти.

Так происходит коллапс логики в материализме, потому что она – в прямом и буквальном смысле слова – умирает, не начавшись. Нам незачем ходить по кругу ни снизу, ни сверху, потому что это замкнутый круг, и всякая сущность в нём иллюзорна, потому что нулевая.

По определению, у математической точки нет площади. Это означает, что площадь математической точки равна нолю. Если мы представим себе круг, чей диаметр (или радиус) равны нолю, то получится, что этот круг ничем не отличается от точки. Но хуже того: и треугольник, чьи стороны равна нолю – тоже равен (тождественен) нулевому кругу и точке. И любая иная геометрическая фигура.

О том, что умножение на ноль всё уравнивает – люди знали давно. Арбуз отличается от яблока, но отсутствие арбуза (ноль арбузов) ничем не отличается от отсутствия яблок (ноля яблок). Когда чего-то нет, его нет точно так же, как и любого другого, которого тоже нет.

На основании всего вышесказанного (а оно логически неопровержимо) многие философы-атеисты стали создавать теории о том, что мыслительная деятельность человека – есть болезнь нервной ткани, что-то вроде воспаления узла нервных клеток. Некое существо, скажем обывательским языком – сумасшедшее (оно заболело) выдумывает некий «смысл жизни», про который точно известно, что его нет.

Обосновать выдуманный смысл существо не может (это в картине мира материалистов вообще невозможно) – но усердствует в его насаждении. Доступная нам аналогия – маньяк, одержимый навязчивой идеей (очевидно-бессмысленной, но для него, в связи с его болезнью, сверхценной).

В итоге получается: всё, чем мы живём не более чем психические расстройства изувеченной эволюционными случайностями материи. Человек одержим бредовыми устремлениями только лишь потому, что он не хочет, или не имеет времени, или не в состоянии сесть и подумать об их очевидной и абсолютной бессмысленности. А стоит ему только сесть и подумать – как его тут же парализует «экклезиастикой» (помните, из Библии – «суета сует и всё суета»).

Так получается бихевиоризм – теория о том, что всё мышление человека лишь совокупность ошибок реагирования на внешние раздражители, из неодушевлённого реагирования вырастающая в иллюзию собственного существования. Если молот расколол камень, то разум – это реакция камня на удар молота.

Разум не есть камень, и не есть молот, разум в этой картинке оказывается результатом их встречи, тем процессом растрескивания, который возникает после удара молота по камню. Согласно бихевиористам, все наши мысли точно такое же «растрескивание» одного неживого предмета при столкновении с другим неживым, создающее иллюзию своей одушевлённости через свою подвижность, переменчивость (иногда даже у камня отложенную: молот уже отскочил, а трещина всё ещё ползёт и ползёт).

Такая картина мира настолько черный мрак, что в ней попросту невозможно (не говоря уж, что и не хочется) что-то детально рассматривать.

Мысль человеческая в бихевиоризме бессмысленна по сути, бессмысленна по протеканию и бессмысленна по результатам. Оттого и происходит её «вышибание» из организма, погружающегося либо в паралич абсолютного скептицизма, либо в конвульсии физиологических удовольствий простейших инстинктов.

Неважно, двигаемся ли мы путём дедукции (из вселенской мертвечины делаем вывод, что и мы тоже мертвы), или же индукции (из множества частных смертей делаем вывод, что всё смертно) – наше мышление в обоих случаях постигнет коллапс (схлопывание).

+++

Итак, одно из двух: или мы видим в любой психической деятельности психическое заболевание, патологическое брожение при воспалении нервных клеток, либо верим в сакральность, в догматы религиозной веры.

В первом случае – всем очевидно, как демотивирует подход к процессу сам процесс. Если мы рассматриваем череп, как некую известковую полость, в которой случайно скопились, а потом гнилостно забродили, пуская пузыри (мысли) какие-то органические нечистоты – то откуда взять уважение и к чаше, и к нечистотам, и к пузырям?

Но ведь материализм сам себя, своей картиной мира, лишил возможности рассматривать череп и мозг как то иначе!

Во втором случае процесс умозаключений получает прочное изначальное обоснование, доказывая, что человеческое мышление двухфазно. Первая его фаза – религиозная вера, идеологическая святыня. И лишь вторая (вытекающая из первой) – логические умозаключения о второстепенном. О том, что не является священным.

Это схема «аксиома-теорема», схема «решение задачи невозможно без условия задачи», и она показывает нам, что без веры не может быть и связного мышления. Умозаключения связны между собой – потому что имеют некое первооснование, первопричину, начинающую всю их связную цепочку.

Например:

1) Я выхожу из дому

2) Я делаю это, чтобы идти в магазин

3) В магазин мне нужно, потому что мне нужна пища.

4) Пища мне нужна, потому что я хочу жить.

Это пример взаимосвязи мотиваций. Теперь вообразим, что жить я расхотел, тогда и пища мне ни к чему. Тогда и в магазин идти не нужно, и денег на покупку пищи зарабатывать не нужно, и из дому выходить не нужно, вся цепочка летит в никуда, потому что выпало первое звено.

Нетрудно понять, что теория, которая видит в мышлении лишь психическое расстройство «случайно забродившей жижи в голове» - делает процесс всякого мышления и бессмысленным, и нежеланным.

Материализм – это тот случай, в котором мысль, используя разного рода софизмы, логические трюки, доказала самой себе собственное отсутствие.

+++

Поэтому, когда атеисты пишут (а сегодня они активно это пишут), что «религия – паразит мышления», то они не совсем не правы. Они, получив связку в готовом виде, просто переставили причину и следствие местами.

В реальности всё наоборот: критическое, скептическое, рациональное мышление есть паразит религиозной веры.

Рациональное мышление, как совокупность доказательств чего-то и чем-то, не может сформироваться само по себе. Ведь очевидно же, что ему нечем будет начаться, нечем закончится и нечем продолжаться. Если доказательства не опираются на что-то сакральное, по сути своей недоказуемое, но принятое разумом, как самое важное – то это уже не доказательства, а случайная совокупность полностью бездоказательных утверждений. Простейший вопрос «зачем?», если его методично повторять - легко загонит всю эту совокупность в ноль.

Мои действия диктуются моей целью, но из этого не следует, что моя цель продиктована моими действиями! Если я много лет вынужден выгребать нечистоты, это не значит, что моей целью станет вечно их выгребать.

Но как тогда истолковать такое вот положение марксизма:

"...Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние. Условия этого движения порождены имеющейся теперь налицо предпосылкой..." – написали К. Маркс и Фридрих Энгельс (вдвоём!) в работе "Немецкая идеология".

Ничто яснее и точнее этой фразы не могло бы предопределить провал «великого эксперимента», который, вместо обустройства жизни под идеал – наоборот, стремится определить идеалы из текущей стохастической практики.

Нечто движется на слом «теперешнего состояния», подобно тому, как ледоход на реке ломает зимние постройки на льду. Отчего и чем это движение лучше «теперешнего», да и где вообще критерии «лучше-хуже» при таком подходе? Если у нас нет образа идеала, к которому нам нужно прийти – то куда мы вообще идём? И зачем? Чтобы «жизнь сама всё расставила по местам»? Единственное, что расставляет жизнь, да и то не по местам, а как придётся – это могильные плиты!

+++

Всякая рациональность – это искусство навигации, построения оптимального маршрута между двумя точками, которые рациональности никоим образом не подвластны.

Одна точка – реальность, и она далеко не всегда (прямо скажем, почти никогда) не является разумной, отчего и возникает замысел побега «из этого дурдома», в котором мы, не по своей воле, оказываемся. Только Гегель мог писать, что «всё действительное – разумно», да и то в шутку, наверное! Если тебя засасывает трясина, или жрёт рак – это действительно, но что же в этом разумного?!

Другая точка – это Идеал, от которого Маркс и Энгельс зачем-то отрекаются (доселе не пойму – зачем?). Он является до-рассудочной пред-данностью. Разум может только подсказать, как вернее туда дойти, но он же очевидным образом не может определить саму цель!

Если бы разум мог определять цели, то тогда цели всех одинаково образованных людей были бы одинаковыми. Либо все врачи отвергали бы концлагерные опыты доктора Менгеле, либо все бы их вели. Но одни врачи говорят, что это недопустимо, а другие – этим занимаются. И тут вопрос вовсе не в квалификации врача, а вопрос в данном рассудку целеполагании.

Именно поэтому уровень ума не обуславливает единства целей. Вероисповедность (исходная недоказуемость) конечной цели объединяет умных и глупых, и в то же время противопоставляет умных умным и глупых глупым.

Потому что вся рациональность, вся логика – не более, чем навигатор в автомобиле. Если тебе надо в Москву, то он строит тебе наилучший маршрут в Москву. А если в Ташкент, то в Ташкент. В обоих случаях он работает по одинаковым принципам, но с совершенно разными итогами.

Если же водитель будет требовать от навигатора, чтобы тот решил, куда ему ехать, то это какой-то уже нездоровый водитель.

Но точно так же нездоров и тот, кто хочет от Разума добиться конечного целеполагания! Скажи мне пила, что мне пилить! Скажи мне топор, где мне рубить!

Инструмент потому и инструмент (а не личность), что он не может определять сам себе задачу.

Если же на него всё же взвалят самоопределение задач, то инструмент (как неодушевлённый предмет) последует универсальному принципу накопления энтропии. Он, без слов, даст ответ: если можно делать, что угодно, то выбираю не делать вообще ничего.

+++

Накопление инструментальной энтропии у лишённого веры разума – как раз и объясняет то странное угасание умственных ритмов и темпов, которое случилось под занавес советского общества.

Это общество отнюдь не голодало, в материальном плане имело прекрасные перспективы, и было вооружено до зубов для отпора любому врагу. Как пел про него В. Высоцкий: «никто не стукнет, не притрёт, не жалуйся; желаешь двигаться вперёд – пожалуйста».

В советском обществе были какие-то легендарные, сейчас уже кажущиеся выдумкой явления, как, например, раздача бесплатных квартир, отсутствие безработицы, бесплатные образование и здравоохранение, выбор профессии.

Сейчас ведь идёшь, куда берут, а не куда хочешь – и представляете, какое счастье самому себе выбрать профессию! Молодёжи это кажется байкой, а я там жил!

И это не говоря о первенстве в Космосе, о покорении фактически неисчерпаемой атомной энергии, о грандиозной фундаментальной науке «впереди планеты всей» и колоссальном престиже советской идеологии в мире!

И вот это общество – как рыба на пляже – уснуло и не проснулось.

Оно умудрилось одновременно совершить самоубийство – и не заметить, что умирает и умерло. Оно не сумело ни диагностировать своего психического заболевания, ни зафиксировать момент смерти. Историки доселе спорят: умерло ли оно в 1953 году, или в 1970, или в конце 80-х, или в 1991 году, или в 1993-96 годах…

Причина нам понятна: если бы его убили бомбой, то была бы дата бомбардировки.

А оно – ИМЕННО ЧТО – засыпало и уснуло. И потому точной даты нет. В какой момент углублявшийся сон разума перешёл в смерть разума – сейчас уже и участники процессов не скажут.

Это потому, что материалисты велели Разуму самому себе поставить цель – как если бы я в огороде приказал бы лопате самой решить, где копать.

Тот стохастический процесс «движения, порожденного имеющейся теперь налицо предпосылкой" – о котором писали К. Маркс и Фридрих Энгельс в "Немецкой идеологии" с точки зрения универсальных законов термодинамики не может быть иным, кроме как энтропическим, нисходящим, охладевающим до «тепловой смерти».

+++

Да (слышу возражения) – аналогия Разума с лопатой не вполне корректна, потому что лопата простой инструмент, и к полноте энтропии переходит моментально, как только её самой себе предоставишь. А есть сложные инструменты с довольно длинной цепочкой алгоритма, которые совершают длительно замысловатые действия, правда, как и лопата, не видя в них смысла, да и не имея представления о смысле.

С точки зрения материалистов (бихевиоризм) человек как раз и есть один из таких сложных инструментов – непонятно только чьей? Это машина, у которой разные случайные обстоятельства понатыкали кнопок управления, отчего она включилась и стала жужжать и ездить, газон косить и выхлопом попёрдывать…

Именно так бихевиоризм представляет себе происхождение и функционирование человеческого разума, после чего само слово «разум» уже меняет смысл, становится синонимом «зомби-программы».

Разум без веры кидается во всяческие крайности, устраивает разные «перформансы», безумные и беспощадные, в деталях их заранее не предскажешь, но общее направление такого разума известно: через все свои фриковатые «перформансы» он будет съезжать к угасанию, по закону накопления энтропии.

То есть постепенно мысль «вольнодумца», блуждая в скепсисе без ясных изначальных ориентиров, угаснет до совсем уж животных, зоологических потребностей, но и про них вынося вердикт, что «тоже суета сует» - разве что мясу приятно, а так-то херня…

+++

Понимая, что многим не нравлюсь своими выводами, я хочу преуведомить: я сам от них не в восторге. Я хотел бы ошибаться, но разве логика спрашивает меня, чего я хочу? Мы с вами наблюдаем мир, анализируем события в мире, за ХХ век пристально, за 5 тысячелетий цивилизации – более бегло, и ВИДИМ ИМЕННО ЭТО!

Если вы думаете, что мне доставляет радость «утереть нос» Марксу и Энгельсу, то нет – ни в коей мере. Никаких амбиций, никакого гонора, просто кто-то должен взять на себя тяжкую работу по озвучиванию УЖЕ ОЧЕВИДНОГО:

Разум человека не существует сам по себе. Он существует только как вторичный продукт веры. Для того, чтобы он не распылился в бесконечной Вселенной, ему требуется «гравитация» смыслового ядра, составленного из сакралий, догм, аксиом. И тогда мысли не улетают в никуда (как у жертвы либерализма) и не гаснут во мраке (как у жертв ЕГЭ). Они вращаются по орбите вокруг своего смыслового ядра, объясняющего через святыни, зачем они вообще нужны и почему нужны именно такие.

Эта система не может работать иначе – хотят того атеисты или не хотят. Вне гравитации базовых ценностей, изначально слагающих человеческую личность, все элементы мышления помешаются (откуда выражение «помешанный»), спутаются, обессмыслятся, и просто развалятся (разлетятся).

Достаточно изучить историю очагов цивилизации, взлёты и падения Коллективного Разума на протяжении истории – чтобы сразу же увидеть вышеозначенные зависимости.

А. Леонидов, команда ЭиМ