«Санкции из космоса»: могут ли США «отключить» электронику в России?

Облетевшая российские СМИ и социальные сети новость о том, что несколько лет назад иностранное оборудование Газпрома было принудительно отключено производителем через спутник, появилась в информационном пространстве не случайно. Как и у всех «неожиданных» сенсаций, вдруг ставших гласными спустя несколько лет (события разворачивались в 2012 году), у данной информации была своя функция.

Возможно, дело заключалось в том, что заявившая о способности поставлять аналогичную продукцию казанская компания (НПП «Компрессор») таким образом просила средства у государства. Может быть, через данный пример аполитичному срезу общества показывалось, что агрессия западных стран — не «кремлевский вымысел», а вполне реальная угроза, и что, прикрываясь «санкциями», США и ЕС действительно могут нанести вред обычным людям. Может быть, это мотиватор для чиновников с целью держать импортозамещение в тонусе, а возможно, намеренный вброс в интересах «оппозиции» с целью эмоционального нагнетания вопросов к «режиму».

Главное здесь — не сам случай с газпромовскими компрессорами, а факт наличия проблемы. Дистанционное отключение импортных технологий — реальный сценарий при усугублении холодной войны, а значит, в причинах и его специфике необходимо разбираться.

Суть проблемы

Первая «аксиома», необходимая для понимания уязвимости, звучит так — любую импортную технологию можно отключить на расстоянии, если она не изолирована от спутниковых каналов связи или сети интернет. Вторая «аксиома» сводится к тому, что производители техники намеренно вносят в соглашения пункты, запрещающие покупателю отключать приобретенный агрегат от коммутационных линий. Третья — относится к самой практике реализации сложного оборудования, к так называемой схеме «обслуживающих циклов».

Как правило, фирма-производитель продает (или дает в аренду) современное высокоточное оборудование (например, станок с ЧПУ) по стандартной схеме. Вначале, после перевода средств, продукт отправляется конечному покупателю, затем устанавливается на нужном для работы месте. После монтажа на объект приезжает представитель изготовителя и лично запускает оборудование через специальное программно-аппаратное обеспечение. С включением активируется встроенная в станок система сенсоров GPS и/или гироскопов (с этого момента высокоточное оборудование в случае перемещения автоматически блокируется до получения кода разблокировки).

Далее начинается эксплуатация изделия, сопровождаемая постоянной отправкой телеметрии в контору-изготовитель. Процесс длится в течение установленного договором периода, после чего (в случае продления сервисного контракта) на место снова приезжает представитель компании и вводит специальный код для сброса ограничителя. Работа продлевается на новый срок.

Как видно из вышеописанного, если договор разрывается (в нашем случае ввиду санкций), начинается обратный процесс. Причем личного посещения для этого не требуется, чаще всего сигнал о блокировке приходит дистанционно. Если же в подходе сохраняются старые схемы с личным посещением, представитель завода, «разрешающий» станку работу на новый период, просто не приезжает, код не вводится, на панели возникает ошибка «превышение времени обслуживания», и агрегат отказывается включаться.

Суммируя, можно сказать, что в случае радикального обострения конфликта с Западом критически важные производства нельзя будет рассредоточить по стране и физически вывести из-под удара. То есть не удастся воспроизвести успешный опыт СССР. Работу станков и сборочных линий, электростанций и прочих объектов с иностранными узлами, приобретенными по данной схеме, также ждет парализация.

Кроме того, станки, ввиду постоянной передачи телеметрии, сообщают заинтересованным сторонам всю номенклатуру изделий, и если для компании-производителя это является банальным каналом промышленного шпионажа, то для враждебных государств данные позволяют понять, по какой области наносить удары. В нашем случае — на какую сферу накладывать санкции и вызывать дефицит с целью максимального российского ослабления.

До 2012−2014 года проблема осложнялась еще и тем, что никого не смущали пункты «двойного назначения» при заключении сервисных договоров. Но именно в них иностранные фирмы ставили условием «обеспечение беспрерывного доступа устройства к мониторингу компанией». Формально отечественным предприятиям говорилось, что это делается «с целью сохранения возможности дистанционного исправления ошибок», но на практике все сводилось к стратегии vendor lock-in (привязке к поставщику). В условиях мирного времени это просто делало покупателя зависимым, но в период санкционной войны превратилось в инструмент саботажа и реальной угрозы.

Тот же обязательный пункт автоматического отключения проданных ЧПУ-станков при их перемещении явно нарушает права добросовестного покупателя, но тем не менее был введен под давлением США. Производители западных стран не обязаны были исполнять это решение, ведь юрисдикция предписания носила внутриамериканский характер, однако «рекомендации» США законодательно легализовал Брюссель, и у фирм не осталось выбора. С блокировками и отключением всё может произойти точно также.

Наличие алгоритма «спячки» в экспортируемых из-за рубежа станках и агрегатах никем не отрицается. В стандартных «соглашениях на использование» данный пункт, как правило, обосновывается тем, что фирма-производитель должна заботиться о репутации, и потому «оставляет за собой право на отключение по истечении гарантийных сроков либо сроков сервисного контракта».

Однако в условиях санкций окончания этого периода никто не ждет, сотрудничество разрывается, как только география американских рестрикций начинает включать в себя новую страну, а следовательно, возможным становится и насильственное задействование «отключающего» протокола. Причем осуществлено это может быть не только напрямую, но и косвенно через отказ от продажи запчастей.

Дело в том, что станки с ЧПУ или промышленные контроллеры на производственных линиях всегда отслеживают работу каждого узла системы и имеют в своей прошивке так называемый ServiceHold. Это режим, при котором работа линии автоматически останавливается по истечении «предельной» выработки (количества часов) того или иного компонента.

Соответственно, если нужной детали ввиду эмбарго не окажется, станок размером с дом автоматически будет отключен. И даже если она будет на складе заранее купленных деталей, это мало что меняет. Производитель чаще всего исключает возможность нелицензионной замены (программно-аппаратными методами), нанять же официальный сервис из-за «санкционного» режима не получится.

Другими словами, под прикрытием антироссийских санкций США вполне способны применять последствия рыночной политики vendor lock-in в качестве лазейки для антироссийского саботажа. Представитель «Газпрома», рассказавший о «спячке» австрийских компрессоров, произошедшей 7 лет назад, описал это так: «Отключение было без всякого уведомления и производилось удаленно (спутник), с тех пор агрегаты стояли мертвым грузом». Ввиду вышеописанного — это показательный пример.

Польза от давления

Как гласит известная поговорка, «пока гром не грянет, мужик не перекрестится». С этой точки зрения положительная роль вышеописанного инцидента, а также ряда иных случаев (в частности, происшествия с турбинами «Сименс») весьма велика.

До подобного использования санкций в качестве потенциально-диверсионных механизмов чиновники из экономического блока в ответ на претензии «государственников» и «силовиков» упорно говорили: «Рынок работает по строгим правилам, и Запад их никогда не нарушит».

Под этим предлогом заключались якобы «выгодные» соглашения, причем даже в том случае, если в них было прямо сказано, что производитель оставляет за собой право отключать оборудование дистанционно, получать и обрабатывать телеметрию и так далее. Все оправдывалось «рынком» и «значительным преимуществом иностранной продукции над российскими образцами».

Суть этого преимущества на самом деле сводилась лишь к тому, что отечественные производители контролировались фискальными органами слишком плотно, в то время как при покупке образцов зарубежного производства можно было легко получить легальный откат.

С 2012—2014 года, даже с учетом открыто применяемой западными производителями практики «лоббизма», позиции «либералов» в Кремле ослабли. На публичном уровне было инициировано импортозамещение, а на негласном — развязаны руки спецслужбам, получившим возможность следить за тем, как и на каких условиях приобретаются технологии для российских объектов критически важной инфраструктуры.

Были приняты и законодательные шаги, в частности, через запреты Минпромторга на закупку той зарубежной продукции госструктурами, у которой имеются соответствующие отечественные аналоги. Была разработана и комплексная государственная программа импортозамещения, нацеленная на снижение зависимости в ключевых отраслях. Одним словом, началась работа.

Вот и получается, что благодаря недружественным действиям «партнеров и друзей» Москва смогла приступить к попытке повторения успеха сельского хозяйства и в станкостроении. Точнее, к применению использованной в секторе «китайско-советской» методики по предоставлению долгосрочных государственных кредитов под 1−5% годовых, по поддержке в сфере реализации, по целевым субсидиям и так далее. В итоге необходимый комплекс мер без лишнего шума реализуется уже пять лет, а снижение зависимости ведется за счет переориентации на внутренний рынок.

Опыт предыдущих двух десятилетий показывает, что без подобной «помощи» со стороны США появление отечественных производителей было бы маловероятным. Запрет Вашингтона на работу западных компаний в России выдворил с рынка ключевых конкурентов, методика применения санкций усилила «государственников», а использование в политических целях ТНК дискредитировало сами иностранные фирмы.

Уроки истории

В потребительской электронике подход к продажам с сохранением внешнего контроля встречается давно. Список начинается от «запланированного устаревания» автомобилей, когда электронная прошивка по истечении сервисного обслуживания начинает намеренно уменьшать объем прокачки масла, и до офисных принтеров, отказывающихся работать без посещения сервиса после определенного числа напечатанных листов.

В 2010 году во время кибератаки разведывательных служб США и Израиля на иранские ядерные объекты в Натанзе вирус Stuxnet использовал именно эти функции привязки покупателей к производителям — уязвимость, с которой боремся и мы.

Иранские объекты не были подключены к глобальной сети, но зато, как и описывалось ранее, работали на образцах иностранного станкостроения. В результате потребовалось личное посещение объекта сотрудником компании Siemens. Флэш-накопитель с кодом сброса блокировки оборудования оказался заражен, вирус повысил частоту вращения центрифуг сверх нормативной, а эксцентриситет (децентровка и вибрации) сделал всё остальное — физически разрушил 1368 газовых центрифуг из 5000.

Иными словами, защититься от всего и сразу нельзя, и самоизоляция России — это не выход. Однако можно продолжать минимизировать риски и работать над созданием собственных производств. До подобных примеров «санкционных диверсий», усиливших в Кремле позиции «силовиков», «либеральный» блок правительства помогал и «спасал» исключительно банки, как правило, безучастно наблюдая за развалом отечественного реального сектора (а порой и помогая в его замещении иностранными производителями).

Теперь же восстановление страны (а индустриализация — это тоже восстановление) ведется, как и положено, с прокладки дорог, инфраструктуры и возрождения станкостроительной отрасли.

Наличие отечественных станков — не просто способ уберечься от саботажа. Достижение независимости в этой сфере упрощает переход на самообеспечение во всех остальных. Руками собственных производственных линий реализуется восстановление машиностроения, элементной базы и иных конечных продуктов, без чего о суверенитете экономики говорить нельзя.

Агрессивные шаги Запада и сброс дружелюбных масок помогает держать такую работу в тонусе, а гражданскому обществу вопреки информационной войне напоминать, что «друзья и партнеры» отнюдь не такие миролюбивые, какими себя представляют, иначе в мире давно бы закончилась война «меча» и «щита».

Руслан Хубиев [RoSsi BaRBeRa], специально для ИА REGNUM