Рейд Мамонтова – 1. Уездный город взят белыми

    Уездный город тамбовской губернии Козлов (ныне Мичуринск) долго не знал ужасов гражданской войны, поскольку находился в глубоком тылу Красной армии. Там располагался штаб Южного фронта и многие тыловые подразделения. Горожане, особенно представители бывших правящих классов, с нетерпением ожидали прибытия, как тогда говорили, - «белого христолюбивого воинства» и вот, наконец, 22 августа 1919 года их мечта сбылась. Белогвардейцы, которых поддерживали интервенты, везде и всегда вели себя одинаково, но обыватели и тогда считали, и сейчас любят повторять, что ужасы деникинского или колчаковского правления выдуманы красной пропагандой. В результате дерзкого рейда генерал – лейтенанта Мамонтова город захватили белые. Что из этого вышло лучше всего видно по воспоминаниям свидетелей набега. Их ужас от всего произошедшего очевиден даже сейчас.

    Ситуация в Козлове во время вступления Мамонтова в город отражена в воспоминаниях Л. Жижиной, работавшей в конторе продобмена: «Еще накануне в городе было все спокойно. Часов в 12 дня в контору вбежал взволнованный Рождественский (заведующий канцелярией, позже зверски убитый казаками) и обратился к молодым сотрудникам: «Ребята! Говорят казаки близко! Полезайте на чердак или на крышу, может быть, что-нибудь увидите! С крыши было видно, как по полю бежали красноармейцы, преследуемые конными казаками.

    Все совершилось быстро, часа через три белые уже вошли в город. Впереди на лошади ехал Мамонтов с офицерами, а затем тянулась колонна конных казаков. По обеим сторонам улицы, шпалерами стояли жители города - те, кто ждал прихода белых, подавали им букеты цветов. С колоколен всех четырнадцати церквей города и церкви мужского монастыря неслись торжественные медные звуки, тысячи людей, празднично разодетые, с криками «ура» встречали победителей».

    Что случилось позже, рассказал другой очевидец (М. Хабаров) в письме к писателю К.А. Федину: «По городу разнесся слух, что на Сенную площадь приедет сам генерал Мамонтов, и он действительно прибыл сюда в сопровождении большой вооруженной охраны. Он был одет в английский френч, а на нем - генеральские погоны императорской армии. Обмундирование более чем символичное. На правой руке болталась нагайка, с которой генерал никогда не расставался. Даже хлеб-соль от купцов и чиновников принял с нагайкой в руке.

    За хлебом-солью последовал другой подарок: две гимназистки из дворянских семей подвели белого коня с дорогой сбруей. Он часто повторял слова: «Идем на Москву! Возьмем Белокаменную, освободимся от большевистской нечисти!». Речь Мамонтов произносил со ступенек Покровского кафедрального собора. Затем на главной площади города в честь «русского воинства» состоялся молебен... Спешно создали городскую думу во главе с Изумрудовым.

    В присутствии  горожан Мамонтов на Соборной площади сформировал временное городское управление из десяти чело¬век. Возглавил его В. П. Калмыков. Штаб Мамонтова разместился в здании Гранд - отеля на Московской улице».

    Однако описание  пребывания Мамонтова в Козлове не ограничиваются торжественными мероприятиями, поскольку уже на следующий день… «Город горел. Горели мучные магазины Воропаева, мясные лавки, магазин Полянского. Глядели выбитыми глазницами окон магазины готового платья Александрова и Блазниных. Отовсюду неслись стрельба, раздавались взрывы гранат, и только с наступлением сумерек это дикое буйство стало стихать. Казаки забирали себе не только ценные вещи, но и ведра, бутыли, кадки, веревки, лопаты, а также соль, овес, кровати, матрацы, раковины. Ночью, заре¬во освещало небо».

   Чтобы более полно отразить атмосферу растерянности в Козлове, обратимся к воспоминаниям бывшего заведующего отделом строительства И. В. Шмакова: «После начала погромов и убийств нервы граждан были натянуты до того предела, за которым наступает сумасшествие. Подобное состояние было и у меня. Я совершал обход квартала, когда ко мне прибыл приказчик кирпичного завода и заявил, что за мной сейчас едет отряд казаков с целью убить меня, как заведующего отделом и ограбить, я решил отправиться к коменданту белогвардейцев ротмистру Постовскому искать правды, но предварительно оставил на сохранение знакомой казенные деньги.

    Когда я пришел к коменданту, то попросил через дежурного часового и адъютанта доложить об этом коменданту. На вопрос дежурного, по какому делу и кто вы такой, я сказал, что должно состояться посягательство на мою жизнь. Меня ввели к коменданту часовой и адъютант. Часовой вышел, а адъютант остался стоять сзади. Комендант, не выслушав моего ответа (откуда я и кто), потребовал документы. Я предъявил паспорт. Не дав мне опомниться и объяснить цель прихода, комендант начал угрожать немедленным расстрелом как коммуниста. Но сказал: «Знаю, вы, заведующие коммунисты, имеете деньги и если сейчас же не скажете, где они находятся, то - тут же в сарае во дворе вас расстреляют. Ну, не задерживайте, мне некогда, живо говорите». Я сказал коменданту, что хотя бы деньги и были, то, взяв их, я должен буду отвечать перед народом.

    Комендант парировал: «Это не ваше дело рассуждать о деньгах». Повернулся к своему адъютанту с приказом приготовить машину. После этого меня вывели на улицу и под конвоем повели к грузовому автомобилю. Мне пришлось указать дорогу к знакомой. Автомобиль из-за плохой дороги остановился на улице Екатерининской. Путь на улицу Мясницкую, где жила знакомая, мы продолжили пешком. У нее дома я попросил вернуть мне спрятанные деньги. Когда она их принесла, их сразу же отобрал адъютант. Положив в карман, он велел мне идти обратно к коменданту.

    Комендант, указывая на пачку денег, поинтересовался: сколько здесь. Я ответил, что около 42000 рублей и просил вы¬дать за них расписку. «Ну, проверять мне некогда,- сказал комендант,- а за квитанцией придете завтра. Покажите, что есть в вашем бумажнике». В памятной книжке, которую я всегда ношу, была какая – то сумма. Комендант решил отобрать и эти деньги. Но, посмотрев бумажник, вынул только керенки, а советские деньги последнего выпуска вернул, сказав, что у них на Дону они хождения не имеют. После этого приказал меня отпустить. На следующий день, когда я пришел за квитанцией к коменданту, здесь же встретил знакомого кассира, так же ограбленного. Но ни он, ни я так никаких оправдательных документов за отобранные деньги не получили».

    Как вам, булкохрустые граждане, картина с офицером и дворянином, вытряхивающим бумажник у безоружного гражданского. Специально для тех, кто не умеет анализировать источники, подчеркну, что из воспоминаний ясно - при большевиках магазины и лавки исправно работали. А продобмен – это контора, занимавшаяся бартером с крестьянами. При высокой инфляции – необходимая мера для пополнения запасов продовольствия, помимо продразверстки, введенной весной 1919 года.

    После дней, проведенных белыми в Козлове, потребовался дли-тельный период для восстановления экономики. В докладной записке президиума Козловского уисполкома в СНК о состоянии уезда в результате «нашествия белоказацкой конницы Мамонтова» отмечалось: «В городе были разграблены и сожжены предназначавшиеся для распределения осенью среди населения запасы мануфактуры, обуви, сахару, соли. Сожжено несколько домов, ограблены квартиры частных граждан»…

    «Железнодорожникам Кочетовского железнодорожного узла для восстановления разрушенных коммуникаций потребовалось работать сверх¬нормативно, получая только паек»…

    «Кровожадность банд Мамонтова и инстинкты разрушения, не считающиеся с доводами разума, ни с элементарными соображениями нецелесообразности производимых погромов, привели уезд в бедственное положение...

    «Разгромлены аптеки, оставив город без медикаментов, и это в то время, когда уже начинают появляться первые признаки эпидемических заболеваний. Расхищены склады белья, пищи, врачебных инструментов. Больные раздеты, разуты, и даже голодны»...

    «Ужасную картину представляют сейчас из себя детские трудовые колонии при отделе социального обеспечения. Варварство белых не пожалело ни в чем не повинных детей. Полная необеспеченность продуктами, бельем поставила подростков в кошмарные условия»...

    «Разгромлены и сожжены лесные склады, сельскохозяйственные мастерские в уезде. Крестьяне остались без лесного материала. Единственный металлообрабатывающий завод полуразрушен»...

    «Волостные советы уничтожены, наполовину разгромлены. Необходимо командировать до 50 уполномоченных для налаживания работы и организации Совдепов».

    Больше Козлов и Козловский уезд против большевистской власти не бунтовали. Даже антоновцы позже не получили там серьезной поддержки от населения.

Владимир Корнеев