О коварных изменниках — как правильно их готовить

Это умели делать официальные историографы императорского Китая. Про традицию историографии в старом Китае я уже писал (см. часть первую тут — https://cont.ws/@bohun1/292868... , а часть вторую — https://cont.ws/@bohun1/292941... ). В частности там написано про структуру официальной династийной истории (всего их было 24, описывающие все династии Китая, кроме последней, т.е. Цин). В ней обязательным всегда являлся раздел Лечжуань, то есть «Жизнеописания». И вот в связи с этим разделом, а также ранее начатым циклом про биографии полководцев Чингисхана (см. например https://cont.ws/@bohun1/297928... , там есть ссылки и на другие заметки цикла), решил описать один важный подраздел в Лечжуань.

Подраздел этот называется, условно говоря, «Коварные сановники» (в оригинале 姦臣  цзянь-чэнь). Почему условно — дело в том, иероглифы 姦臣 (как сочетание, так и по отдельности) дают разные варианты истолкования. Как сочетание обоих знаков сейчас это значит скорее "продажный подданный". Но это более современное понимание, как единого слова, выросшего из сочетания отдельных знаков, имевших независимое значение. Тут надо понимать, что в китайском языке почти нет границы между сложным словом (состоит из нескольких иероглифов) и устойчивым словосочетанием. В старом классическом языке вэньянь вообще 2/3 слов состояли из одной морфемы, записываемой одним знаком. Поэтому в вэньяне есть словосочетания и почти нет сложных слов, как в современном китайском. А династийные истории (как впрочем и почти вся старая литература) писались на вэньяне.

И именно поэтому, учитывая основные и старые значение первого знака ("зло, предательство, разврат" как существительного и "коварный, предательский, вероломный" как прилагательного), сочетание обоих знаков можно толковать и как "коварный сановник" или "вероломный/предательский сановник" (знак 臣 чэнь это в первую очередь "сановник, царедворец", и только во вторую как "подданный", обычно это их самоназвание при обращении к императору). Принять второе толкование мешает наличие еще двух подразделов в Лечжуань — 逆臣 ни-чэнь и  叛臣 пань-чэнь. Оба выражения означают почти одно и тоже, первое значит "сановник-изменник (предатель)", а второе — "мятежный сановник" (там есть свои тонкости в различении их, но это отдельная тема). Так что категория предателей/мятежников полностью исчерпывается этими двумя последними названиями, а первое из названий (т.е. цзянь-чэнь), соответственно, охватывает иную категорию, т.е. "коварных сановников".

Уже в ранних китайских официальных династийных историях в разделе «Жизнеописания», в самом его конце, некоторое количество кратких биографий выделено в эту отдельную группу трех подразделов, озаглавленную вышеназванными тремя словосочетаниями. Это, надо признать, мудрая мысль китайских историографов древности, которая стала традицией. Такой подраздел стал повторяться во всех династийных хрониках. Думается, что не грех рассказать о ней и здесь, показав как китайские историографы препарируют коварство царедворцев-сановников и сохраняют сведения о предательствах, изменах и мятежах последних.

Проиллюстрировать это можно, так сказать, эталонным "коварным царедворцем" старого Китая — биографией сунского первого министра Цинь Гуя (1091 - 1155). Его жизнеописание находится в цзюани 473 Сун ши, как раз в подразделе «Коварные сановники». Кстати, в нынешнем Китае его часто записывают в "предатели". И сейчас он превратился в пожалуй самую ненавистную фигуру китайской истории.

Портрет Цинь Гуя на сунской знаменитой картине "Картина восьми министров"

Чем же он так "прославился", что его статую и статую его жены веками обплёвывали и, пардон, обоссывали прохожие китайцы. А ведь он до конца жизни (а умер он, кстати, в своей постели) сохранял свой высокий пост и его дети за заслуги умершего отца получили большие должности и пожалования от императора. Но все его заслуги (а они реально были) в памяти поколений китайцев перечеркнуло его участие в так сказать "деле Юэ Фэя". Юэ Фэй (1103 - 1141) считается в Китае национальным героем, победоносным полководцем, который (по мнению китайцев) почти победил иноземных захватчиков-чжурчжэней и мог бы освободить север Китая от них. "Мог бы" это потому что ему "не дали". Причем с помощью сфабрикованных "коварными сановниками" обвинений. И, соответственно, последовавшей казни героя в январе 1141 г. Считается, что Цинь Гуй стоял во главе этой группы сановников и был главным виновником смерти Юэ Фэя. И, соответственно, краха всех его военных достижений, перечеркнутых тем миром с чжурчжэнями, который Цинь Гуй им предложил, а император Сун подписал (ессно, по настоянию Цинь Гуя и его клики). Преемник этого императора, разумеется, свалил все на Цинь Гуя (ну не на императора же предыдущего — это моветон был бы). Юэ Фэй был посмертно реабилитирован, а на его могиле устроили пышный мемориал. Причем около него были поставлены статуи коленопреклоненных "виновников", т.е. Цинь Гуя, его жены и еще нескольких "коварных сановников".

Эти статуи Цинь Гуя с женой в мемориале Юэ Фэя

Перейдя к теме монголов, ставших хозяевами Китая, можно утверждать, что они вполне прониклись идеями китайской историографии. Ведь Сун ши, где находится жизнеописание Цинь  Гуя в указанном формате, писалась при Юань (закончена в 1343 г.) и опубликована при последнем императоре этой династии Тогон-Тэмуре. Собственно, среди редакторов и части авторов этой династийной истории были и монголы. А главой всего авторского коллектива Сун ши был монгол Токто. Кстати, он был еще и военачальником высокого ранга (в частности командовал элитным корпусом гвардии).

Ну а минские историографы, писавшие Юань ши (1370 г.), понятное дело были натуральными ханьцами и правоверными конфуцианскими учеными. Естественно, что они придерживались канона династийных историй и тоже наполнили раздел Лечжуань биографиями "коварных сановников", "изменников" и "мятежников" династии Юань.