Рождение Адама

Вторая половина июля для субтропиков это нечто невыносимое. Солнце, следуя своему привычному маршруту, неторопливо маршировало уже в западной части горизонта. Жара шла на убыль. В это время суток жизнь заметно активизировалась. Выползали из- под коряг проворные ящерицы, покидали свои дневные убежища дворовые псы и прочая мелкая живность. Окружающая природа радовалась жизни. Крис лениво наблюдал за всей этой суетой с веранды своего дома из-под полуопущенных век. Его мало что сейчас заботило и интересовало. Состояние алкогольного «наркоза» приятно расслабляло и притупляло все прочие инстинкты и желания. Дежурная полупустая бутылочка виски стояла на дощатом полу, на расстоянии вытянутой руки, и хозяин время от времени к ней прикладывался. Дело это было для него привычное. Нужно было обладать завидным здоровьем, чтобы пить в такую жару, и такое здоровье у Криса имелось. Пил он, сколько себя помнил. Пил подростком, чтобы унять нервную дрожь во всём теле, когда в компании таких же «безбашенных» приятелей промышлял мелкими грабежами. Пил, когда начал заниматься боксом, и, после особо жестких поединков нужно было облегчить мучительные боли в разбитом лице и сломанных ребрах. Нельзя сказать, что он каждый день напивался до бесчувствия, но такого, чтобы ни разу за день не пригубить стаканчик, не припоминал. Вся его жизнь проходила «на грани», там, где другие срывались, ему везло. Всё это выглядело очень странно, поскольку то, что ему помогало и было небезразлично, заставляло одновременно страдать и мучиться. Бокс, как средство выживания в той среде, где он жил, помог ему не попасть в тюрьму и выбиться «в люди», но, забрал всех близких людей, которые были на ту пору рядом с ним: кого-то сломали травмы и увечья, ну а кто-то просто морально не смог «пережить» подъём своего товарища.

Похоже, Крису повезло. Его заметили в Голливуде и он сделал неплохую карьеру. Даже очень «неплохую», таблоиды не раз его «короновали» и называли секс-символом современности. Но буйный нрав Криса не позволял ему спокойно существовать в своей новой «нише», куда завела его судьба. Пьяные дебоши и скандалы стали повторяться с завидной регулярностью и пресса, которая недавно возносила его до небес, теперь с удовольствием смаковала каждый промах и нетрезвую выходку. Даже его могучее здоровье, казалось, играет с ним злую шутку. В периоды относительного покоя, когда, нужно было пожинать плоды своих усилий и радоваться жизни, Крис впадал в депрессию. Не зная чем себя занять и куда пристроить неуёмную энергию, он срывался. В конце концов, его стали всё реже и реже снимать, никто не хотел ставить картину под удар, приглашая Криса на съёмки. Жизнь в Голливуде его напрягала, и бунтарь перебрался подальше от суеты в захолустный провинциальный городок на юге страны в статусе «звезды в отставке». Крис всегда был маргиналом. Местные жители, по большей части простые работяги, мало интересовались заезжей знаменитостью и в душу не лезли. Что Криса вполне устраивало. Из всех близких рядом с ним остался только верный чихуахуа Боб, которого Крис нашел больным в коробке из-под обуви в городке на западном побережье, где они снимали очередной блокбастер. Собачка поправилась, и Крис постоянно брал её с собой, считая талисманом на удачу. Это был решающий фактор, отчего Крис еще окончательно не спился, он чувствовал ответственность за Боба. В этом смысле пёс был тем «поплавком», который удерживал его на плаву. Заняться в городке было особо нечем, но Крис остался верен себе, и среди немногих заведений, которые он «почтил своим вниманием», был бар «Одинокий койот». Это было заурядное заведение, куда местные отцы семейств сбегали по вечерам от своих докучливых жен, чтобы обсудить местные сплетни и сыграть пару партий в бильярд. Днем народа было не много, Крис уселся за столик, держа Боба на руках.

- Стакан молока и пару бутылочек пива с сэндвичем в глубокой тарелке, - сделал он заказ подошедшему официанту.

Запихнув в себя бутерброд, он вылил молоко в освободившуюся миску, и подтолкнул Боба вперед. Собачка обнюхала угощение и принялась сначала осторожно, а затем довольно шустро лакать молоко, не покидая рук хозяина. Крис с улыбкой наблюдал за происходящим, время от времени почесывая Боба за ухом, совершенно не обращая внимания на недовольную физиономию официанта.

- Какой у нас необычный гость! – Крис обернулся на звук голоса и увидел женщину с интересом разглядывающую чихуахуа. Она улыбалась, испуская в окружающее пространство флюиды дружелюбия и приязни. Высокая, лет тридцати, стройная, со смуглой кожей. Густые черные волосы были забраны на голове в тугой узел. Крис понял, что фраза была адресована не ему, и легкий укол досады тенью промелькнул в его сознании.

- Довольно милый, как зовут? – она подошла ближе.

- Кого, меня? – осклабился Крис.

- Нет, собачку, - девушка даже не взглянула в сторону мужчины.

- Его – Боб, - Крис поймал себя на мысли, что его неприятно задевает тот факт, что не он оказался объектом внимания очаровательной незнакомки. А девушка была именно ОЧАРОВАТЕЛЬНА, не красавицей, нет, но какая-то аура истинной женственности облекала её фигуру. То, чего он давно не встречал среди знойных красоток крупных городов.

- А меня – Крис, - сделал он попытку познакомиться, пододвигая незнакомке стул.

- Вы не выглядите «лапочкой», - она засмеялась, но присесть рядом не отказалась. Крис не обиделся, ему впервые, за последнее время, стало неловко за свой внешний вид. Распухшее, небритое лицо не оставляло сомнений в его пристрастиях, и выглядело, должно быть, мягко говоря, непривлекательно.

- Так это тайна? – он глянул на неё. Незнакомка вопросительно приподняла брови, давая понять, что не уловила сути вопроса.

- Это тайна как вас зовут, надеюсь, вы не агент спецслужб? – в его глазах появились озорные искорки. Она снова засмеялась и склонила голову набок разглядывая собеседника.

- Ева, если это важно для вас.

- Важно, - сказал он просто.

- Между прочим, персонал тут не одобряет, - она кивнула головой в сторону официанта, - когда животных сажают за один стол с людьми и уж тем более, когда они едят из одной посуды.

- Думаю, хорошие чаевые смогут уладить эту проблему настолько, что в следующий раз они с нетерпением будут ждать нашего с Бобом пришествия. И может быть, - он заговорщически подмигнул, - выделят нам отдельный столик.

Смех Евы зазвучал как серебряный колокольчик.

- А вы милый, почему-то не думала, что у вас есть чувство юмора.

- Я так понимаю, вы поставили знак равенства между мной и Бобом, надеюсь, это повышение? – Крис начинал приходить в превосходное расположение духа.

- Несомненно… не видела раньше вас здесь, - сказала она после паузы.

- Мы тут недавно, - он не захотел раскрывать своё инкогнито, по всему походило, что девушка его не знает, - а вы откуда?

- Вообще-то я местная, пришла навестить брата, он тут работает.

- Понятно, знаете, - Крис подался вперед,- у меня к вам просьба.

- Какая?

- Мы тут с Бобом одни, так уж получилось, - он чуть помялся, подыскивая подходящие слова, - не могли бы вы нам кого-нибудь порекомендовать в помощь по хозяйству. Толковую девушку или женщину. Уборка по дому, приготовление пищи и всё такое, сами посудите, какая из меня домохозяйка, - он беспомощно развел руками. Само собой я заплачу, не обижу, да и времени это будет занимать не много: пару, тройку часов, не больше.

Она с минуту изучающее его разглядывала, пёсик закончил свою трапезу и стал нюхать воздух в направлении Евы, затем радостно тявкнул и завилял хвостиком. Все засмеялись.

- Так и быть, помогу вам, мне и самой сейчас деньги не помешают, против моей кандидатуры возражений нет? – она приподняла бровь.

- Лучшего я и желать не смел, - мажорно произнес Крис, - тем более что и Бобби «за» всеми своим четырьмя лапами.

Она улыбнулась: «Это хорошо, да и вы не такой уж зануда, каким показались по первости».

Обычно она приходила с утра. В первый день было особенно много работы: выгрести все пустые бутылки и навести что-то отдаленно напоминающее порядок в его «берлога» оказалось непросто. Крис ей помогал с выносом стеклотары и прочим крупногабаритным мусором.

- Я не планировала заниматься фитнесом, за вредность мне полагается компенсация, - шутила она.

- Не вопрос, доплачу, - вполне серьёзно отвечал он.

Он любил наблюдать за ней, сидя на веранде. Очень часто она возилась на кухне, одновременно слушая музыку через наушники. Процесс приготовления пищи при этом приобретал мистический характер. Она очень плавно двигалась, повинуясь какому-то одной ей понятному ритму. Музыка её вела, она была всецело во власти переживаемых эмоций. И со стороны это напоминало грациозный беззвучный танец. Один раз она не заметила, когда он вошел на кухню, и со всего маху налетела на него. Крис деликатно придержал её за талию, не позволив упасть.

- Ой, как вы меня напугали, - она сняла наушники и откинула со лба прядь волос.

- Что ты делаешь? – Крис улыбался.

- Музыку слушаю, дома у меня магнитофон и я просто его включаю, а у вас постеснялась, вдруг не понравится, вот и одела наушники.

- Но ты ещё и готовишь попутно, не слишком ли много дел одновременно?

- Ничуть, - весело тараторила она, - музыка – это мой «гармонизатор». Когда я слушаю то, что мне нравится, я, как бы вхожу в резонанс с окружающим миром. У меня улучшается настроение, и моя энергетика передаётся пище, я её «заряжаю» добром и гармонией, - она лукаво улыбнулась, - а ты разве не заметил?

Ему действительно нравилось и то, как она готовит, и то, как она непринужденно перешла на «ты».

- Век живи, век учись, - он трагично вздохнул, - наверное, ты права. Можешь больше не обременять себя наушниками, мне будет любопытно узнать, что ты любишь слушать.

Он никогда не видел её в дурном настроении, улыбка, казалось, была естественной чертой её лица, а когда она смеялась, он получал почти физическое удовольствие. Она никогда не спорила, не ругалась, ни в чём его не упрекала и ни на чем не настаивала. И дело было не в том, что она работала на него. Это был её образ жизни, она была такой в повседневности со всеми. Как-то незаметно он подпал под её обаяние и шарм. Ему стало её не хватать, каждый день он просыпался пораньше и ждал когда заскрипят деревянные ступеньки крыльца под каблучками её туфель. Даже Боб подбегал к дверям и начинал радостно суетиться, чувствуя её приближение. Крис старался «держать марку» и крепче пива ничего не пил, что было для него весьма необычно. Он выбирал такой стиль поведения, чтобы не огорчать её, и когда она радовалась, он радовался вместе с ней, и даже больше. Он вдруг осознал, что ОТДАВАТЬ, гораздо приятнее, чем БРАТЬ. И это стало для него откровением. На него никто не давил, но он сам не хотел демонстрировать «здоровую агрессию», как он это называл, и прочие атрибуты своего обычного скандального поведения.

- У тебя всегда хорошее настроение? – как-то спросил он, - что, грусть в этом городе не живет?

- А почему я должна грустить? – тепло ответила она, - это мой мир, и в нем есть место только для солнечных дней.

- Но это и мой мир, - возразил он, - и повидал я в нём всякого, чего такой прелестной девочке как ты, лучше и не знать.

Она одарила его одной из самых своих очаровательных улыбок, и терпеливо, как для маленького несмышлёныша, который еще слабо разбирается в окружающем, продолжила.

- Ты не понял, у меня есть МОЙ мир, в который я могу поместить всё что угодно, любые предметы и события, людей, животных, короче всё, всё, всё… Ты прав, есть и ужасные вещи, но зачем они мне нужны в МОЁМ мире, когда есть вокруг столько прекрасного. Я – волшебница своего мира, я – Гуддини своего мира, - ей понравилась ассоциация, и она засмеялась легко и беззаботно. Можно сказать, что я как кладовщик на складе, собираю туда только то, что мне подходит. Для меня существует только то, во что я верю. Никто меня не заставит слишком серьёзно относиться к реальности, и когда там происходит очередная мерзость, я просто отворачиваюсь и говорю, что «это предметы не моего мира». А раз так, то нет причин для грусти и уныния, МОЙ мир всегда повернут ко мне солнечной стороной. Для тебя, ТВОЙ мир наполнен болью, обидами и насилием, в нем слишком мало светлых пятен, и всё это ты трепетно хранишь, даже не подозревая, что в любой момент можешь всё это выбросить на свалку.

Его поразила и восхитила глубина и четкость изложения мысли.

- Слишком всё просто как-то получается, - он с сомнением усмехнулся, - тогда все были бы счастливы.

- Именно, - её глаза восторженно сияли, - но никто не догадывается, что может очистить свой мир и даже не пытается сделать это. А когда всё же случаются проблески озарения, то человек отмахивается от этого, бормоча что-то типа «это слишком просто, такого в принципе не может быть».

Он не выдержал её прямого взгляда.

- И чем же твой мир помог тебе, - спросил он, опустив глаза.

- Многим….,- она сделала паузу, - например, я встретила тебя.

Она провела ладонью по его щеке.

Отношения с женщинами складывались у него непросто. Мало кто из них мог долго выдержать разгульный образ жизни благоверного. Частые скандалы сменялись бурными примирениями до следующего кризиса. Одна за другой они «сходили с дистанции». Дольше других задержалась Лиз, ей даже каким-то образом удалось его на себе женить, но чуда не произошло, и Крис не изменился. Был грандиозный бракоразводный процесс, и ему пришлось изрядно раскошелиться. После чего Крис опасался близко сходиться с девушками. События последних дней обрушились на него как снежная лавина, которая подминает всё на своём пути. От неё не убежать и не спрятаться. Да ему уже и не хотелось этого делать. Что это было, он не знал, что ТАК может быть, не представлял в принципе. Одно он знал наверняка: эта девушка ему нужна, он не мог без неё «дышать» и существовать.

Вечернее солнце неторопливо клонилось к горизонту, она сидела на веранде, закрыв глаза, и была где-то там, наверное, в своём мире. Крис, стараясь не шуметь, опустился рядом с ней. Она вздрогнула и открыла глаза.

- Прости, я тебе помешал, - он ткнулся головой ей в волосы.

- Ничего подобного, - она запустила свою ладошку ему под рубашку, - ты не можешь мне помешать, ты мне только помогаешь.

Он вздохнул.

- Что это было? – Ева заглянула ему в глаза.

- Сожаление.

- О чём?

- О том, что меня зовут не Адам, - он улыбнулся. Она обняла его за талию.

- Ты всегда им был, и теперь у нас с тобой впереди целая жизнь….