Ответный удар империи - 2. Почём продаётся корона

Продолжение. Начало тут. Полностью цикл тут.

На девятом году царствования Юстиниана началась война Византии с королевством остготов в Италии и Далмации.

Вообще говоря, Юстиниан попытался бы распространить свою власть на бывшие владения империи в любом случае. Константинопольский двор того времени был охвачен реваншистскими настроениями, вызванными на удивление лёгким освобождением Карфагена от вандалов, состоявшимся незадолго до этого. Воздаяние варварам и возрождение прежнего величия империи виделось тогда более чем осуществимым, и вздумай Юстиниан отказаться от этих планов, он, пожалуй, был бы при всенародной поддержке свергнут.

Но вместе с тем имелось и понимание, что успех в вандальской войне во многом был обусловлен, кроме несомненных полководческих талантов руководившего войсками Велизария, ещё и немалой толикой удачи. Рассчитывать на которую и в итальянской кампании было бы не слишком благоразумным.

Потому до последнего предпринимались попытки взять Италию под контроль чисто дипломатическими путями, играя на противоречиях различных групп остготской знати, наметившихся после смерти Теодориха Великого. На этом поприще императорские дипломаты достигли немалых успехов, и в какой-то момент королева-регент Амаласунта под давлением крайне неблагоприятных перспектив дальнейшего развития внутриполитической ситуации уже готова была сделать Италию византийским протекторатом. Но сразу вслед за этим ввиду кончины малолетнего короля разразился кризис, в результате которого Амаласунта была убита.

Внезапный провал византийской переговорной игры делал войну неизбежной. Но даже тогда Константинополь продолжал дипломатическое давление. Можно сказать, что наступление на остготов велось с трёх направлений: корпус Велизария наступал на Сицилию, корпус Мунда - со стороны Балкан, а дипломат Пётр Патрикий в то же время атаковал остготского короля Теодата психологически.

Велизарию города Сицилии сдавались один за другим без боя, и только в Панорме ему не открыли ворота сразу же. Панорм имел хорошие укрепления, штурм которых означал бы огромные жертвы для любой армии при достаточно призрачных надеждах на успех. Рассчитывая на это, готский гарнизон посоветовал византийцам убираться подобру-поздорову.

Поняв, что с суши город ему не взять, Велизарий всё же не отчаялся и решил попробовать зайти с другой стороны. В буквальном смысле "с другой" - со стороны моря, введя в гавань Панорма флот. Там выяснилось, что мачты кораблей поднимаются выше городской стены. Заметив это, Велизарий приказал посадить в шлюпки лучников и канатами поднять их на мачты. Оказавшись под обстрелом сверху, защитники Панорма, прежде уверенные в своей неуязвимости за стенами, испытали тяжёлый шок и сдали город.

Успех сопутствовал и корпусу Мунда, сумевшему в открытом столкновении разгромить приграничные силы остготов и занять оставшийся беззащитным город Салоны.

И, в свою очередь, победы византийской армии обеспечивали Петру Патрикию весьма сильную позицию в общении с Теодатом. Это если выражаться дипломатично. По факту же императорский посланник просто и немудряще запугивал короля - который, как выяснилось, отнюдь не отличался отвагой и решительностью.

Движимый страхом, Теодат втайне от своего окружения пошёл на переговоры с Петром и предложил мир на следующих условиях: уже захваченная Велизарием Сицилия переходит под прямое управление из Константинополя, а полномочия Теодата и оказываемые ему почести при сохранении старого титула усыхают до уровня императорского наместника.

Пётр уже был готов ехать в Константинополь, но Теодат в последний момент мало что не с полпути вновь вызвал его к себе и стал допытываться, понравится ли императору его предложение, и что будет, если вдруг не понравится.

Пётр ответил, что, может, и понравится, но если нет - то придётся воевать дальше.

Теодат воскликнул, что это попросту несправедливо - после чего посол понял, что клиент окончательно дозрел и начинает бояться собственной тени. Следовательно - его надо было дожимать.

Пётр заявил, что следовать стремлениям своего сердца - в высшей мере справедливо. И пояснил: вот, у Юстиниана стремление сердца - вернуть империи то, что принадлежит ей по праву. Тогда как Теодат, похоже, всем сердцем стремиться безвылазно сидеть в ссылке в глуши и проводить там время за чтением любимого Платона. Соответственно, правильным будет дать каждому то, к чему он стремится.

Теодат был напуган до предела и с готовностью согласился, что да, предел его мечтаний - уйти на пенсию и заниматься философией. О чём и написал официальную бумагу, где также заявлял о передаче всей Италии Юстиниану. Впрочем, немного успокоившись, он потребовал, чтобы Пётр передал императору вторую бумагу только в том случае, если император отвергнет первую. И для контроля за этим отправил с ним своего человека.

Первое предложение Юстиниан действительно отверг. Возможно, Пётр Патрикий как-то дал ему знать, что в этом случае его ожидает нечто поинтереснее. Хотя, если подумать, на то у него и без инсайдов от своего дипломата было достаточно причин.

Отдать Сицилию? С тем же успехом Теодат мог заявить, что дарит Юстиниану Константинополь. Сицилия и без того уже перешла под контроль Византии. А войска Велизария и Мунда тем временем сохраняли боеспособность и были вполне готовы к дальнейшему продвижению. Смысл было соглашаться на меньшее, если в самой ближайшей перспективе явственно просматривалась возможность претендовать уже на значительно более выгодные условия?

А вот выложенный вслед за этим второй документ Юстиниан принял благосклонно. И в Италию отправилось два письма. Первое - приказ Велизарию вступить в Рим и принять капитуляцию. Второе - сообщение Теодату, что к его выходу на пенсию подготовлен уютный домик в глуши, так что пусть сдаёт дела и выезжает.

Но пока послы добирались до Италии, ситуация переменилась. В Далмацию прибыло крупное войско готов под руководством некоего Гриппа. С ним столкнулся передовой византийский дозор, которым командовал Маврикий, сын Мунда. Византийцы дрались отчаянно, и нанесли готам значительный урон, но были почти все перебиты. Когда же Мунд узнал о гибели сына, с ним произошло помрачение, и он выдвинулся на готов без всякого порядка, банальным яростным навалом.

Византийское войско победило и обратило готов в бегство - но ценой катастрофических потерь, в числе которых был и сам Мунд. И, несмотря на победу, византийцам пришлось отступить, оставив и взятые ранее Салоны.

Узнав об этом, Теодат разом осмелел, забыл про все свои клятвы и с прибывшим к нему для подтверждения капитуляции Петром стал общаться в духе "да посол ты, посол".

Получив сведения о срыве переговоров, Юстиниан приказал Велизарию вместо поездки в Рим готовить вторжение на юг Апеннинского сапога. В Далмацию же он отправил на замену Мунду полководца Константиана с заданием набрать пополнение и попытаться отбить Салоны.

Надо заметить, что свою задачу Константиан с блеском перевыполнил. Не вступая в бой, он одним лишь искусным маневрированием создал впечатление, что располагает неисчислимой армией, наступающей едва ли не сразу со всех возможных направлений. Этим он заставил Гриппа впасть в панику, и сперва оставить Салоны, а затем и вовсе погрузиться на корабли и бежать обратно в Италию. Так Далмация оказалась полностью под контролем Византии. И стало очевидным, что Теодат жестоко просчитался.

Продолжение следует...