Ответный удар империи -3. Битва за умы и осада Неаполя

Продолжение. 
Часть 1. Часть 2. Цикл взят отсюда.

Пожалуй, ключевой проблемой варварских королевств в войнах с Юстинианом была лояльность коренного населения. Точнее, то, что её практически не было.

Провинциальная знать понимала свою уязвимость и прежде особо не бунтовала. Но вместе с тем - помнила, что всего несколько поколений назад, прежде чем с востока пришёл Бич Божий Аттила и перевернул всё с ног на голову, жила совсем иначе. Дополнялось это ещё и тем, что новые хозяева жизни, бывшие федераты империи, вместо охраны её границ узурпировавшие власть, держались от коренного населения особняком, почитая себя за высший сорт, а романизированных - этак за второй-третий. И их вожди это в основном поддерживали, опасаясь, что иначе их народы растворятся среди пост-имперских римлян без остатка.

Понимали безосновательность таких опасений и предпринимали попытки навести мосты разве что Хлодвиг у франков (успешно) и Теодорих с Амаласунтой у остготов (не очень). В силу этого местное население отнюдь не спешило сражаться и умирать за варварских королей. Тем более - в войнах с византийцами, которые культурно были такими же римлянами, разве что с лёгким колоритом восточных провинций.

Благодаря этому в войне с вандалами Велизарию оказалось достаточным единожды победить на поле боя, тем самым показав местному населению свою полководческую состоятельность, чтобы Карфаген открыл перед ним ворота. А уже в войне с остготами после высадки в Сицилии даже не пришлось никому ничего доказывать - авторитет Византии был уже достаточным, чтобы сицилийцы добровольно и с песней массово перешли под власть Юстиниана.

Аналогичным образом развивались события и после того, как Велизарий получил приказ наступать от Сицилии на север. Южная Италия сдавалась ему без единого сражения, и даже многие знатные готы, включая даже родню короля, решали, что не следует связывать дальнейшую жизнь с уже явно обречённым королевством. Так Велизарий добрался до Неаполя.

Неаполь от прочих городов, уже покорившихся византийцам, отличался, с одной стороны, удобным для обороны расположением и прекрасными мощными укреплениями, а с другой - стратегической важностью, как порт и узловая точка по дороге к Риму. Потому готы держали здесь весьма многочисленный и отменно боеспособный гарнизон. Кроме того, что, пожалуй, было наиболее важным, среди неаполитанцев не было единства по части симпатий в этой войне - иным влиятельным горожанам было и при готах вполне неплохо.

Потому, когда византийцы встали у городских стен, неаполитанцы и озадачили Велизария предложением не вмешивать их в конфликт и проходить мимо. Мол, получится взять Рим - Неаполь и так подчинится, а не получится - так и Неаполь удержать не выйдет.

Логика неаполитанцев здесь понятна - отложить необходимость выбора лояльности до того момента, пока не станет ясен победитель. Вот только Велизарий слишком хорошо понимал в военном деле, чтобы оставить в тылу многочисленный готский отряд. А ну как в решающий момент они бы покинули Неаполь и ударили ему в спину? Таким образом, вопрос с городом должен был быть решён не отходя от его стен.

Неаполитанцам было передано, что так дела не делаются, и отсидеться им не удастся. Однако, у них перед глазами есть пример Сицилии, где не противились византийским воинам-освободителям и потому живут припеваючи. Ну, и вообще, долго думать, следует ли без боя избавиться от готского ига, или же сражаться за сохранение своих цепей, видится ему, Велизарию, несколько странным.

Также Велизарий неофициально добавил, что тех знатных горожан, которые обратят своё влияние на то, чтобы убедить неаполитанцев перейти на сторону Юстиниана, империя не забудет.

Посланцы поняли намёк правильно, и потому, передав горожанам сообщение, добавили от себя, что полагают ссору с византийцами опасной и ненужной.

Представители про-готской партии в городской элите, однако, задумали сорвать переговоры, и потому настояли на включении в сделку массы дополнительных условий, рассчитывая, что Велизарий их не примет.

Однако, они недооценили, насколько византийцам того времени было интересно забрать у варваров земли империи. Их тогда, учитывая общее воодушевление на предмет "вернём всё взад", несколько смутило бы разве что требование перенести столицу в Неаполь. К тому же, ошиблась про-готская партия и с адресатом. Велизарию, как в первую очередь - грамотному военачальнику, было нужно взять Неаполь под контроль, сохранив как можно больше солдат для наступления на Рим. И если можно было решить этот вопрос вообще без потерь, то только что-то совсем уж наглое и хамское помешало бы ему воспользоваться этой возможностью.

В общем, Велизарий на все условия согласился. Неаполитанцы встретили это с радостью, и уже готовы были открыть ворота византийской армии. Что весьма озадачивало готов из гарнизона - но и особого желания драться за город, население которого целиком готово к сдаче, они не проявляли, так что пассивно наблюдали со стороны.

Но не стала стоять в стороне про-готская партия городской знати. Напротив, её представители проявили прямо-таки чудеса ораторского искусства, стремясь переубедить уже было принявших решение о сдаче сограждан. Особо они напирали на то, что неизвестно, победит ли Велизарий в открытом столкновении с готской армией. И если он будет разбит, то неаполитанцам придётся очень солоно. Но даже если и победит - разве смогут византийцы доверять и разве станут хорошо относиться к тем, кто, без боя и не испытав никаких лишений, предал своего короля?

Такая постановка вопроса несколько охладила пыл горожан. Тогда перед ними отправили выступить командиров готского гарнизона, которые пообещали оборонять городские стены должным образом.

Всё это вместе переубедило неаполитанцев, и они отправили Велизарию рекомендацию убраться восвояси. Тогда тот велел разломать ведущий в город водопровод - что было для Неаполя довольно незначительной проблемой, поскольку внутри городских стен хватало колодцев, - и приступил к осаде.

Одновременно неаполитанцы тайно отправили послов к королю Теодату, чтобы тот прислал подмогу отогнать осаждающих. Однако, Теодат, сорвав ранее мирные переговоры под влиянием эпизодического успеха и теперь получив византийскую армию относительно недалеко от Рима, находился в состоянии, очень близком к панике. И вывести из Рима хотя бы десяток бойцов он элементарно боялся - а ну как Велизарий хитрым манёвром нагрянет и именно этого десятка не хватит, чтобы отбиться?

В результате, под Неаполем сложилось равновесие, одинаково не устраивающее обе стороны. Неаполитанцы не имели никакой возможности отогнать византийцев от стен - а Велизарий, в свою очередь, был не готов угробить половину армии, штурмуя настолько хорошо укреплённый город. Взять же Неаполь измором возможности не просматривалось - слишком уж ломились городские амбары, так что не факт, что горожане оголодали бы раньше, чем осаждающая их армия.

Был и ещё один фактор, который, пожалуй, даже немного перевешивал ситуацию в пользу неаполитанцев. Велизарий прекрасно понимал, что долгое стояние под Неаполем может медленно, но верно свести на нет его главное оружие - психологический эффект для местного населения от неуклонной поступи освободительной императорской армии. Практически все его предыдущие успехи в этой войне имели основой веру местного населения в способность империи разгромить варваров. Именно эта вера открывала перед ним ворота городов без боя. И поколебать её теперь было нельзя.

В какой-то момент Велизарий уже почти решил, что меньшим злом будет спешно снять осаду и атаковать Рим - и в случае успеха сделать вид, что так всё и задумывалось. Но тут подвернулся удачный случай, позволивший не прибегать к подобным авантюрам.

Один из солдат Велизария весьма заинтересовался устройством неаполитанского водопровода. А так как акведук был перерезан в начале осады и воды там не было, то боец вполне мог удовлетворить своё любопытство, забравшись в трубу и немного по ней прогулявшись.

Там он обнаружил, что труба перекрывается не решёткой, а куском камня, оставлявшим внутри трубы щель, достаточную для воды, но слишком узкую для человека, тем более - в доспехах. При виде такого "инженерного решения" его посетила мысль, что если камень аккуратно и без лишнего шума разломать, то по трубе вполне возможно было бы тайно проникнуть в город.

О своей находке воин доложил своему непосредственному начальнику. Тот, в свою очередь, побежал с докладом к Велизарию. Велизарий же, узнав об этом, воспрял духом. Теперь он знал, как можно взять Неаполь.

Однако, имелись и другие соображения.

Сложно сказать, насколько Велизарий руководствовался соображениями благородства и милосердия - в наше время это невозможно с полной уверенностью ни утверждать, ни отрицать. Однако, он явно был далеко не глупым человеком, и понимал, что война идёт даже не столько за территорию Италии, сколько за умы и сердца её населения. Потому он предупредил неаполитанцев, что готовит штурм (но, разумеется, не сказал, с какого направления) и, во избежание жертв и разорения, в последний раз предложил сдаться. Неаполитанцы, однако, его предложение отклонили.

Тогда Велизарий подготовил полтысячи солдат, которые должны были проникнуть в город по водопроводу и в момент штурма атаковать обороняющихся с тыла. С ними также отправили несколько трубачей, которые, оказавшись в городе, должны были ввести защитников в заблуждение и посеять среди них панику - и заодно отдать сигнал к началу штурма. А для того, чтобы шум, издаваемый передвигающимися по водопроводу воинами не привлёк внимание стражей, последних решили отвлечь, затеяв с ними перебранку.

В решающий момент штурм едва не сорвался, когда выяснилось, что, работая тайно и на глаз, бойцы сделали лестницы слишком короткими. Пришлось связывать их по две, чтобы забраться на стены. Тем не менее, в основном план удался, и город был взят.

Велизарий, однако, простил неаполитанцев. Вступив в город, он приказал немедленно прекратить грабежи, отпустить захваченных в рабство пленников и вернуть всё награбленное законным хозяевам. После чего неаполитанцы сами расправились с лидерами про-готской партии.

Опять же, о Велизарии можно подумать хорошо - и похвалить его милосердие. Или подумать плохо, и счесть, что всё это было подстроено. Так или иначе, и авторитет византийцев вырос, и Неаполь был взят.

Теперь дорога на Рим была открыта.

Продолжение следует...