Кому и зачем нужны эти памятники, или Монферран об Александровской колонне

Здравствуйте, уважаемые читатели!

Следуя желанию перевести (хотя бы для себя) книгу Монферрана, я не включала в объём предстоящей работы ни Книгу 1 (1834 г), ни вводную главу Книги 2 (1836 г). Но, заглянув в неё, я неожиданно для себя нашла очень чёткий ответ на часто задаваемый альтернативщиками вопрос: "зачем это строили?" (вкладывали столько усилий, средств и времени). Я выделю это место в монферрановском тексте, чтобы и вы могли высказаться на эту тему. Например, становится отчётливо понятно, что разрушая памятники или обезображивая их надписями с чуждой символикой, осквернители, чем бы они в тот момент не руководствовались, пытаются свергнуть не только предмет, но и символ, идею величия, достижения или победы, запечатлённую и говорящую Память народа.

Конечно, как человек, выросший в СССР, я помню и непременные улицы Ленина и памятники ему в каждом городе. И помню, как в перестроечные времена памятники сносили. Наверное, таковых было слишком много, о художественной ценности их как-то не заботились, в результате значение таковых памятников было сведено едва ли не к нулю. (это как и с высокими словами - Честь, Достоинство, Патриотизм...). Поэтому я полагаю, что обществу нужно вернуться к правильному пониманию сути Памятников.

Картинка в начале статьи -  А. Адамини. Крестный ход и освящение монумента 30 августа 1834 года. 1836 г. Фрагмент

Остальные примечания были мной написаны в предыдущей статье, повторяться не буду :о)

Plans et details du monument consacre a la memoire de l'empereur Alexandre

Введение

Публикуя планы и детали, относящиеся к Александрийской колонне, я преследовал цель сделать известным в Европе памятник, не менее примечательный своим величием, чем щедрость государя, приказавшего его изполнить. Кроме того, я подумал, что эта работа может оказаться полезной для архитекторов и инженеров, которым предстоит руководить подобными работами, и что она будет небезынтересна для образованных людей, любящих искусство.

И древние, и современные народы всегда чувствовали необходимость увековечить с помощью памятников память о великих правителях, великих людях и великих подвигах. История, правда, собирает памятные факты и берёт на себя задачу передать их будущим векам; но, говоря для небольшого числа учёных, она немая для простого человека. С другой стороны, памятники - это вечно открытая страница, из которой толпа всегда может почерпнуть знания о событиях прошлого, и может преизполниться справедливой гордости при виде выдающихся примеров, завещанных им славными предками, и возпылать благородным желанием подражать им.

Моральный эффект памятников заключается в укреплении социальных связей, в том, чтобы люди с энтузиазмом и гордостью относились к своей стране, больше привязывались к своим согражданам, больше заботились о своем потомстве. Великолепие памятников возвышает душу тех, кто к ним приближается, и тайным чувством, которое не ускользает от наблюдателя, дает людям, которые ими владеют, более великие и щедрые идеи. Памятники вызывают подражание, они увеличивают мужество, они внушают почтение. Люди будут с большим уважением относиться к отправлению правосудия в красивых дворцах, к религиозным церемониям в красивых храмах. Горожанин будет больше любить город, обогащенный памятниками, которые будут напоминать ему об иллюстрациях его родины. Каждый человек, по мере того как он приобретает социальные добродетели, получает удовольствие от определённых идей чистоты, порядка и разположения, которые заставляют его желать красивых зданий; наконец, из всех памятников искусства, произведения архитектуры - это те, которые больше всего бросаются в глаза, и они заслуживают тем более пристального внимания, поскольку именно через них мы начинаем получать представление о большем или меньшем интеллекте нации.

Однако трудно объяснить, почему в искусстве и особенно в архитектуре в течение нескольких веков наиболее цивилизованные народы Европы, достигшие, благодаря глубокому знанию наук, столь высокого уровня процветания, оставались намного ниже древних народов; настолько, что когда мы смотрим на старые памятники, уважаемые веками, мы не можем не признать свою неполноценность.

Однако средства, которыми разполагали египтяне для строительства пирамид, возведения обелисков и тех огромных гранитных колоссов высотой в шестьдесят футов, которые до сих пор стоят перед дворцом Осимандиаса (Osymandias), не утрачены.

Зачем оставаться неподвижным и довольствоваться любованием произведениями древности, когда, объединив усилия, мы можем если не превзойти, то хотя бы сравняться с ними?

Когда Рим одержал победу и привёл из Александрии свои галеры, гружённые величайшими обелисками Египта, и воздвиг их в своих стенах, Рим доказал всему миру, что для человека нет ничего невозможного, если он руководствуется твёрдой волей и чувством собственного величия.

Дворцовой площади явно недостаёт центрального акцента. Patersson B., Vue de la grande parade au Palais, de L’Empereur Alexandre I, a St.Petersbourg 1815

Легко понять, почему, проникнувшись подобными идеями и воодушевлённый некоторым предыдущим опытом, я решился предложить и взяться за изполнение монумента, посвящённого памяти императора Александра I. Несколько художников, которым сообщили, что местом воздвижения памятника выбрана площадь Зимнего дворца, были приглашены светлейшим князем Петром Волконским, министром императорского двора, для представления проекта, отвечающего требованиям государя, и мне посчастливилось быть допущенным в число тех, кто должен был принять участие в этом благородном конкурсе.

Когда я впервые задумался о месте, которое было определено, мне было легко понять, что памятник скульптуры, какими бы ни были его пропорции, никогда не сможет гармонировать с огромными зданиями, которые должны были его окружать. Этот мотив и необходимость придать памятнику характер величия, соответствующий его объекту, зафиксировали мои идеи на проекте обелиска. Вот как я объяснил свою позицию в примечании, сопровождавшем мою работу. Этот памятник будет состоять из гранитного обелиска, цельного куска длиной восемьдесят четыре фута, высота которого, поднятого на основание, составит сто одиннадцать футов.

В коллекцию редкого Фонда входит оригинальный рисунок Монферрана — изначальный проект памятника Александру I в виде классического обелиска, подаренный библиотеке архитектором Султановым

Автор проекта предпочёл обелиск любому другому памятнику по следующим причинам:

Камень из красного гранита, без дефектов, способный получить тончайшую полировку, не уступающий ни в чем лучшему граниту Востока, можно найти в карьере Питтерлакс, недалеко от Фредериксхама, в том самом месте, откуда были взяты сорок восемь монолитных колонн церкви Святого Исаака. Опытный подрядчик, тот самый, который отделил (от массива) эти колонны, предлагает извлечь обелиск и перевезти его на место, где он будет поднят, не опасаясь, что у Короны не будет никаких невыгодных шансов. У этого подрядчика есть заведения, необходимые для обработки. Если к этим соображениям добавить неоценимое преимущество изпользования обученных рабочих для работы и резки монолита, а также, с точки зрения экономии, изпользования лесов, инструментов и всех дорогостоящих машин, которые были применены для работы над сорока восемью колоннами, о которых только что упоминалось, то нельзя отрицать, что появилась возможность приступить к строительству запланированного обелиска.

Известно, какой чудесный эффект производили обелиски. Эти памятники, столь простые и столь драгоценные по своему изполнению, всегда будут считаться самым совершенным произведением египетской архитектуры. Босуэ (Bossuet) высоко оценивает эти памятники, когда говорит, что римская держава, отчаявшись сравняться с египтянами, сочла достаточным для своего величия позаимствовать обелиски их царей. Добавим, что энтузиазм римлян в отношении этих памятников можно справедливо оценить по огромным разходам, которые они понесли на их перевозку в Рим, и видно, что в течение нескольких летэтой работой была занята целая армия.

Поэтому, по мнению автора проекта, именно стройная форма обелиска кажется ему наиболее подходящей для украшения дворцовой площади; на большой площади скульптурный памятник может казаться маленьким, если он не колоссален; триумфальные колонны и обелиски всегда будут украшать её лучше, чем любой другой памятник.

Этот первый проект не был принят, я получил приказ представить второй, заменив обелиск колонной.

Колонна Траяна, Рим

Колонна Антонина Пия, Рим

Снятие статуи Наполеона

Естественно, в то время мне представилась колонна Траяна, этот тип того, что люди создали самого прекрасного в этом жанре, и я должен был, как это было сделано в Риме для колонны Антонина и в Париже для колонны Наполеона, попытаться как можно ближе подойти к возвышенной античной модели.

Но как я могу пытаться соперничать с неподражаемыми шедеврами скульптуры, украшающими её (Траянскую колонну)? Самые искусные художники нашего века не осмелились бы на это. Поэтому нужно было либо решиться на эти несовершенные подражания, которые только показывают неполноценность современного искусства, либо полностью отказаться от этого вида красоты, компенсируя, если возможно, это отсутствие другим преимуществом, которое придаст памятнику особый характер величия и грандиозности. Я остановился на последнем варианте.

Монферран. Пластина 48. Сопоставление упомянутых колонн с проектом Александровской

Из всех древних и современных памятников, наиболее достойно напоминающих о памяти государей, которым они были посвящены, колонна Траяна - единственный, который и по сей день пользуется всеобщим одобрением просвещённых людей, учёных и художников всех стран. Благородная простота этого памятника, его величие, чистота изполнения, возвышенность скульптур, которыми он украшен, были бы достаточны для увековечения Траяна, если бы добродетели этого императора не ставили его на первое место среди лучших принцев своего времени. Эта античная колонна стала такой же классикой, как арка Септимия Севера и портик Агриппы, когда речь идет о возведении колонны, триумфальной арки или перистиля храма.

Таковы причины, побудившие меня придать моему второму проекту некоторое сходство с колонной Траяна, заменив спиральные скульптуры этого монумента монолитным валом двенадцати футов в диаметре и восьмидесяти четырех футов в высоту, высеченным из гранитной глыбы, о которой я упоминал выше, и на которую я обратил внимание во время своих частых поездок в Финляндию в течение последних тринадцати лет .

24 сентября 1829 года я имел удовольствие узнать от князя Петра Волконского*, что мой проект был одобрен и утверждён императором.

(*) Именно через этого министра, с детства привязанного к персоне покойного монарха и бывшего до последнего часа постоянным свидетелем его великих и великодушных достоинств, мои планы были представлены Его Величеству Императору. Живой и глубокий интерес, который этот выдающийся человек с тех пор не перестает проявлять к строительству и совершенствованию памятника, не в малой степени способствовал его успеху.

Через несколько дней я получил приглашение от комиссии по возсозданию Исаакиевского собора поработать на строительстве монумента, посвящённого памяти императора Александра I.

С тех пор подробные планы, различные модели и все условия для определения выполнения работ были последовательно, без каких-либо изменений, приняты членами этой комиссии, и я решил, что наилучшее направление, которое я мог бы дать этой публикации, естественно, указывается порядком, которого я придерживался в своей работе; поэтому её содержание - это только точная запись моих дневников и точное сокращение чертежей, которые служили для строительства памятника.

(продолжение следует)