От главы из истории Рима к пятой главе книги Монферрана

Здравствуйте, уважаемые читатели!

В качестве исторического экскурса краткая история одного египетского обелиска, из которой следует, что древние римляне были не меньшими сороками - любителями поживиться "блестяшками" из чужого огорода, чем более поздние европейцы - наследники их империи, типа французов и англичан, а также и американцы.

Ватиканский холм или Mons Vaticanus лежал за пределами границ древнего города, не включенный в традиционные семь холмов Рима. Здесь Калигула решил построить большой гоночный цирк на принадлежащей императору земле вдоль улицы Виа Корнелия, причем строительство было завершено его преемниками. Отсюда и одно из названий - цирк Нерона.

В центре цирка высился красногранитный обелиск высотой 25 метров, вывезенный по приказу Калигулы из Египта. Это был один из двух обелисков, вырезанных по приказу Ненкореуса (сына египетского фараона Сесосиса). Обелиску, посвящённому Солнцу, язычники египетские придали форму солнечного луча.  Римляне также могли использовать обелиски в качестве иглы в гигантских солнечных часах.

Ватикан, находившийся на другом берегу Тибра за пределами города вскоре стал оживленным центром поклонения различным экзотическим религиям и приобрёл репутацию "холма пророческих культов". После Великого пожара 64 года н.э. этот неповреждённый цирк стал центром первых государственных казней молодой секты христиан. Говорят, что именно здесь, в центре ипподрома апостол Пётр, был разпят вверх ногами. В последующие десятилетия территория вокруг цирка и вдоль Виа Корнелия густо заполнилась гробницами, превратившись в некрополь для приверженцев различных культов. Но особенно популярен некрополь был среди ранних христиан, желающих быть похороненными на месте мученической смерти и погребения Петра.

Как считается, к середине II века цирк уже пришёл в запустение, уступив место разширяющемуся "граду мёртвых" Ватикана.

Обелиск рядом с базиликой Константина

Рядом возводились одним за другими различные сооружения, однако египетский обелиск, воздвигнутый Калигулой, продолжал вызывающе стоять на прежнем месте.

Поначалу обелиск (1) украшал хребет Цирка Калигулы (красным выделены очертания цирка). Синим квадратом обозначено место захоронения первого папы, казнённого в цирке. Синим обозначено очертание базилики императора Константина. Зелёным очерчена заменившая константиновскую базилика святого Петра, а жёлтым квадратом - новое местоположение обелиска (2).

Возить священные камни, видимо, вполне присущее человечеству свойство :о) Что инки, что строители Стоунхенджа - одна малина. Российские императоры тоже свозили в новую столицу многие древние каменюки, типа египетских сфинксов.

Но, древности древностями, а и свои поделки прославили Россию, её рабочих и мастеров гораздо сильнее, чем всякие юпитеры и венеры.

Теперь (после пространного предисловия) можем перейти к чтению пятой главы из книги Монферрана, посвящённой созданию Александровской колонны.

Ссылка на переводимую книгу Монферрана: Plans et details du monument consacre a la memoire de l'empereur Alexandre

Глава 5

Средства, применявшиеся древними и современниками для поднятия монолитов, по сравнению с теми, которые изпользовались для Александровской колонны. О возведении монолита в присутствии императорской семьи, первых органов государства, а также господ послов и иностранных министров. -Впечатляющее зрелище этой операции. - Художники и любители, приехавшие по приглашению из Англии и Германии. - Установленный порядок и принятые меры предосторожности против несчастных случаев. - Программа операции. - Монолит, установлен на пьедестале; энтузиазм присутствующих.

Несколько пап до Сикста V хотели воздвигнуть на площади Святого Петра обелиск из цирка Нерона, единственный оставшийся стоять после разграбления Рима в 1547 году. Первым, кому пришла в голову эта идея, был папа Николай V. По его замыслу, обелиск должны были поддерживать четыре колоссальные бронзовые фигуры, изображающие апостолов-евангелистов, а на его вершине следовало поместить священный образ Изкупителя, опирающегося на свой крест. Юлий II и Павел III также пожелали установить этот обелиск на той же площади и поручили эту работу Микеланджело Буонарроти, который отказался от неё, опасаясь, что потерпит неудачу в этом начинании и потеряет репутацию, приобретённую им благодаря множеству прекрасных работ. Григорий XIII, с теми же намерениями, советовался с людьми искусства и, даже, сделал модели; но не будучи удовлетворенным тем, что ему представили, он отказался от проекта. Казалось, что современных художников смущала смелость египтян, а щедрости пап не хватало энергии и весны.

Задуманное предшественниками было поручено осуществить Сиксту V . Он пригласил представить свои планы самых искусных архитекторов, инженеров и математиков Европы, в количестве 500 человек. Предпочтение было отдано работам Доменико Фонтана. Согласно воспоминаниям того времени, этот понтифик придал определённую торжественность воздвижению своего обелиска. На площади Святого Петра были проведены грандиозные приготовления, и никогда ещё Папа не демонстрировал столько помпезности и великолепия.

На операции пригласили присутствовать несколько суверенных принцев, а въезд в Рим герцога Люксембургского - посла Генриха IV, был отложен и состоялся только в день поднятия обелиска (3 июня 1586 года), чтобы придать дополнительную важность церемонии, которая состоялась по этому случаю.

Слева Портрет архитектора Доменико Фонтана кисти Pietro Facchetti, автор портрета справа - Betti Giovanni Battista

Снятие этого обелиска, его транспортировка и возведение были выдающимся временем для искусства (раньше искусством называли не только живопись, танцы и иные художества, но и архитектуру - Взор), а архитектор Фонтана, руководивший этим проектом, приобрёл славу, которая сохранилась до сих пор.

Подобное зрелище предложила жителям Санкт-Петербурга двести лет спустя императрица Екатерина II , приказав перевезти скалу, на которой установлена статуя Петра Великого. Эта операция, не менее примечательная, была проведена графом Карбури по приказу г-на Бецкого. Я знаю несколько человек, которые помнят, что были свидетелями прибытия этого камня и энтузиазма, который он вызвал, когда после выгрузки на сушу его направили с помощью металлической дорожки к месту, которое было для него предназначено.

Картина Луи Бларамберга

С тех пор, за исключением 48 колонн Исаакиевской церкви и Луксорского обелиска, воздвигнутого недавно на площади Людовика XVI в Париже, я не знаю ни одного монолита, столь замечательного, чтобы стоять рядом с Александровской колонной, которая превозходит их всех по высоте и весу. Средства, которые я применил для подъёма этой огромной массы, имеют некоторую аналогию с теми, которые изпользовали для перевозки своих монолитов древние, и изображения которых мы находим на нескольких египетских памятниках, в том числе в Константинополе, на основании обелиска, установленного императором Феодосием на ипподроме. Этот барельеф, опубликованный Spon, демонстрирует устройство машин, изпользованных для подъёма и установки обелиска, операции, которая длилась тридцать два дня.

Мы видим вертикальные лебёдки (шпили), пересечённые рычагами, к которым прикреплены канаты, соответствующие обелиску. Четыре человека, приставленные к этим рычагам, поворачивают каждую лебёдку, чтобы переместить груз с помощью каната, который обвивается вокруг него. Другой человек, сидящий на земле, дёргает трос, чтобы заставить его двигаться, как это делается и сегодня для наших шпилей.

Этот же принцип применения кабестанов и полиспастов для поднятия больших тяжестей, известный древним и повторяемый современниками, был применён Фонтаной для поднятия Ватиканского обелиска: как и этот художник, я воспользовался им; но, имея гораздо более тяжёлый груз для поднятия [1], я должен был изпользовать другие комбинации в разположении сил, больше единства в системе конструкций и больше совершенства в машинах [2].

___

[1] По данным Фонтана, вес обелиска Святого Петра составляет 674005,5 ливров (329 925.692 кг). Этот же обелиск с железными рамами, блоками, шкивами и другими приспособлениями, использованными для его поднятия, весил 751844,5 ливров (368 027.883 кг).

Голый ствол Александровской колонны весил 39 691 пуд, или один миллион 587640 ливров (777 149.78 кг), а этот же ствол с оставленными на нём гранитными боссами, блоками, шкивами и тросами весил один миллион 847000 ливров (904 106.500 кг).

[2] Среди людей, с которыми я обсуждал средства, которые я намеревался применить, я встретил нескольких, которые не разделяли моих идей, хотя соглашались, однако, что я должен добиться успеха. Генерал-лейтенант инженерной мысли Карбонье предпочел бы, чтобы монолит поднимался сам по себе с помощью поворотной точки опоры на его основании. У меня есть эскиз, который этот искусный инженер нарисовал для меня во время дискуссии на эту тему. Этот набросок представляет примерно ту же идею, которую несколько лет спустя инженер Лебас воплотил в жизнь, чтобы поднять Луксор.

Подъём луксорского обелиска в Париже запечатлён на его постаменте

Что помешало мне уступить доводам генерал-лейтенанта Карбонье, так это трудности, которые я обнаружил, чтобы непоколебимо закрепить нижнюю часть монолита, чтобы он точно встал на своё бронзовое основание; трудности, которые я считаю более значительными, чем трудности, связанные с тем, чтобы поднять его (монолит) полностью, как я это сделал.

___

В день, назначенный Его Величеством Императором, именно 30 августа 1832 года я установил Александровскую колонну на её пьедестал. Утром одни жители города отправились на Адмиралтейскую набережную, другие - в церковь Святого Александра Невского на богослужение в честь этого князя-воина, прославившего Русь. После этой благочестивой церемонии все проспекты, ведущие к площадям Зимнего дворца, Адмиралтейства и Сената, были заполнены толпой, привлечённой новизной столь необычного зрелища. За короткое время толпа стала настолько большой, что в ней смешались лошади и кареты. Дома были забиты до самых крыш. Ни одно окно не осталось без внимания, настолько велик был интерес к памятнику. Круглое здание Генерального штаба, которое в этот день скорее напоминало амфитеатры Древнего Рима, вместило более 10 000 человек, которые в большинстве своём разположились на самой высокой части крыши, поднялись на балюстраду антаблемента и сгруппировались толпой вокруг колоссального шестиугольника колесницы Победы, венчающего триумфальную арку.

На прекрасном этаже дворца напротив, можно было любоваться придворными дамами, чья красота, элегантность и богатые украшения производили самое возхитительное впечатление. Я не боюсь быть обвинённым в преувеличении, продвигаясь вперед, чем когда-либо

Я прослежу как можно точнее картину, которую представляла платформа, в центре которой находились эти леса высотой 160 футов, под которыми покоился наш монолит, ожидая, когда его воздвигнут, чтобы увековечить в грядущих веках память о добродетелях Александра I-го, свидетельство могущества и гениальности его народа.

Поднявшись по 80 ступеням парадной лестницы, покрытой красной тканью, и пройдя через два огромных шатра, установленных на дорожке, о которой я говорил ранее, которая с верхнего конца наклонной плоскости направлялась в сторону Дворцовой площади, можно было попасть на платформу, на границах которой находился третий шатёр, предназначенный для их высочеств.

Этот шатёр из кашемира ярких и разнообразных цветов, разположенный на небольшом разстоянии и напротив подмостков, поддерживался в центре столбом из позолоченного серебра и был окружён двенадцатью колоннами из того же металла. Каждая из них была украшена орнаментом в лучшем вкусе. Интерьер этого великолепного шатра был украшен диванами и драгоценными коврами, напоминающими о той восточной роскоши, которая с каждым днём изчезает под влиянием нашей европейской цивилизации. Рядом находились два павильона, один из которых, предназначенный для Её Величества Императрицы и дам из её свиты, был украшен несколькими рисунками, изображающими Александровскую колонну в различных её аспектах. Другой павильон был открыт и занят послами Австрии, Франции и Англии, графом Фиккельмоном, маршалом герцогом Тревизо и лордом Даремом; в этом же павильоне разместились министры и поверенные в делах, составляющие иностранный дипломатический корпус. Два специальных отсека по углам платформы были отведены для академий наук и искусств, учебных заведений, иностранцев и художников, которые специально приехали из Италии, Англии и Германии, чтобы присутствовать на этой операции.

На помосте, по всему периметру лесов, как я уже говорил в конце четвёртой главы, на двух круглых плоскостях были закреплены 60 чугунных кабестанов, разположенных в шахматном порядке. Канаты этих кабестанов образовывали столько же равноудалённых друг от друга спиц, которые заканчивались в центре каркаса и оттуда вертикально поднимались с помощью 60 возвратных шкивов к блокам, которые они несколько раз огибали, соединяясь с теми (блоками), что были закреплены вокруг монолита. Эти кабестаны образовывали четыре отделения, каждое из которых обслуживалось в следующем порядке (разположение и конструкцию кабестанов см. на пластинах 19 и 39).

Пластина 19

Разположение кабестанов и канатов (фрагмент пластины 39)

[1] Шестнадцать солдат должны были управлять шпилем, пять матросов - натягивать канат и укладывать его. Восемь других солдат составляли резервный взвод, который стоял на небольшом разстоянии сзади. Порядок у каждого шпиля поддерживал унтер-офицер. Он должен был направлять солдат, заставляя их идти ровным шагом, более или менее ускоренным, в зависимости от необходимости. Этот унтер-офицер получил приказ заменять уставших солдат резервными, но не прерывая движения.

Десять десятников были размещены в пространстве между строительными лесами и первой линией накидных столбов. Каждый из них имел возможность контролировать шесть таких машин и общался с подчинёнными

4 августа я был проинформирован Его Высочеством монсеньором, министром двора императора, что его величество соблаговолил командировать для возведения Александровской колонны тысячу четыреста сорок солдат, шестьдесят унтер-офицеров и тридцать барабанщиков из разных полков гвардии, а также триста матросов и пятнадцать унтер-офицеров из морского экипажа гвардии, вместе с необходимым числом офицеров из саперного батальона гвардии. В приказе Его Величества было сказано, что командование этим отрядом должно быть поручено генерал-майору Шильдеру и передано в моё разпоряжение за два дня до операции. Именно с этими войсками был поднят монолит; и я с удовольствием пользуюсь этим случаем, чтобы выразить всю мою благодарность генералу Шильдеру, а также офицерам, входившим в состав отряда, за их заботу и милость, с которой они согласились помочь мне разставить своих солдат, дать им понять маневр кабестанов и заставить их соблюдать порядок, который был так полезен мне во время операции.

Каждый из них наблюдал за шестью такими машинами и общался с унтер-офицерами, которые ими командовали. Эти десятники должны были следить за тем, чтобы канаты всегда были одинаково натянуты.

Четыре моих помощника были разставлены по углам строительных лесов. В ведении каждого из них находилось подразделение кабестанов с предписанием уделять особое внимание соответствующим им полиспастам.

На платформе находилась сотня матросов, которые держали блоки в своём направлении и предотвращали путаницу в канатах. Шестьдесят моих самых сильных рабочих находились на колонне между канатами, чтобы удерживать блоки в их направлении. Пятьдесят плотников были разпределены на разных высотах для изполнения службы. Шестьдесят каменщиков были поставлены возле возвратных шкивов с приказом никого к ним не подпускать. Тридцать других рабочих должны были направлять ролики и снимать их по мере подъёма колонны. Шесть каменщиков стояли у постамента, чтобы залить цементом гранитную основу для монолита. Десятник, установленный на высоте двадцати футов на передней части рам, держал в руке цепь колокола, чтобы подавать сигналы. На самой высокой точке строительных лесов находился унтер-офицер, который поднял имперский флаг, когда монолит встал. Рядом со строительными лесами находился хирург, чтобы помочь рабочим при несчастном случае. Наконец, на случай непредвиденных обстоятельств была заказана рота резервных работников с соответствующими инструментами и материалами.

Когда всё было устроено так, как я только что описал, я осмотрел все машины; я убедился, что сваи, к которым они были пришвартованы, оставались прочно прикреплёнными к земле этого места; я позаботился о том, чтобы канаты были в своём направлении и чтобы блоки хорошо согласовывались друг с другом. Затем, пройдя по сооружениям во всех направлениях и убедившись, что всё в порядке, я отправился к членам комиссии, ответственным за руководство работами, которые ждали господа на площади у главного входа в заграждение.

Интересно было видеть эту красивую колонну из красного гранита, 84 фута высотой и 12 футов в диаметре, окружённую лесом канатов, из которых выходили эти шестьдесят отважных рабочих с широкими шеями, настоящие Геркулесы, имеющие железный рычаг вместо дубины, ожидая момента подъёма монолита, так же спокойно, как команда брига "Меркурий" за три года до этого приняла команду боевой тревоги в присутствии двух вражеских судов, со 110-ю и 74-мя орудиями. Гораздо интереснее были эти храбрые соратники императора Александра, все их сердца были тронуты воспоминаниями, и они готовились поднять памятник ему своими руками. Все были на своих местах, когда Их высочества Император и Императрица в сопровождении его величества Цесаревича, Наследного Великого Князя, Его Сиятельства Великого Князя Михаила и Великих Княжён Марии и Ольги, за которыми следовали главные лица Двора и многочисленный персонал, прибыли на платформу, после того как были приняты у подножия лестницы Председателем комиссии, которому помогали господа члены этой комиссии, рядом с которыми я присутствовал в качестве главного архитектора памятника.

Его Величество Император, прибыв на помост, осмотрел всю внушительность работы и направился к рамам, под которыми господин президент комиссии имел честь вручить ему платиновую медаль с изображением его августейшего брата. Эту медаль передали мне, я заключил её в бронзовую полусферу и поместил в углубление, сделанное в центре пьедестала. Осмотрев монолит и обойдя его вокруг, Его Величество Император приказал совершить молитву, в которой все присутствующие поспешили принять участие с самым глубоким созерцанием. Когда молитва была окончена, Император, Цесаревич, Наследный Великий Князь, и Великий Князь, который был единственным лицом, присутствовавшим на церемонии, заняли свои места. Великий Князь Михаил Михайлович, заняли свои места на скамьях у первого шпиля, рядом с тем местом, где стояла Её Величество Императрица.

На часах Зимнего дворца пробило два часа, когда император приказал мне начать маневр. Тотчас же послышался троекратный звон колокола; сигнал был дан, монолит поднят.

Чтобы точно представить себе вид, открывающийся при возведении монолита, нужно вообразить, как в прекрасный летний день окрестности дворца заполняются огромным количеством людей, нетерпеливо ожидающих сигнала к началу операции, а затем, услышав его, внезапно умолкнувших, когда они увидели, как монолит поднимают вверх, унося с собой рабочих, о которых я упоминал выше.

Давайте в воображении своём перенесёмся к месту проведения работ; мы увидим великую нацию, представленную тремя тысячами её детей, воздвигающих памятник своему отцу. Император, его сын, его брат, затерялись посреди этих храбрецов, подавая пример работы. Повсюду царила глубокая тишина, прерываемая лишь приглушённым шумом шпилей; изумление, страх, надежда, отпечатавшиеся на всех лицах; каждый не мог без страха думать о том решающем моменте, когда огромная скала вот вот должна была качнуться, подвешенная в воздухе.

Уже не секрет, что в те сто минут, что длилось возведение монолита, опасались самой страшной из всех катастроф, которая могла лишить Россию ее нынешнего счастья и будущих надежд. Признаемся, что не одно благородное сердце, никогда не вздрагивавшего в бою, почувствовало трепет во время операции, и облегчение пришло лишь тогда, когда императорский флаг, водружённый на самую высокую часть рамы, сообщил всему городу, что монолит возведён на свой пьедестал.

Монолит был возведён двумя движениями: одно возходящее, другое горизонтальное. Мало кто знал, что в тот момент, когда колонна должна была покинуть свою тележку, чтобы повиснуть только на своих тросах, три шпиля почти одновременно остановились, в результате неловкости, возникшей между некоторыми шкивами, и что в этот критический момент сломался блок и был с силой брошен с верха на низ лесов, туда, где находились нескольких человек, чьё стремительное отступление вызвало небольшое замешательство среди рабочих, окружавших меня. К счастью, солдаты, обслуживавшие кабестаны вблизи места, где произошла эта тревога, ничуть не смутились и продолжили свой марш с прежним спокойствием, что сразу же возстановило доверие и заставило всех вернуться на свои посты. Мгновение спустя колонна покинула свою тележку и зависла на высоте семи футов над своим постаментом. Остановив маневр, я поспешил заставить её принять вертикальное положение с помощью нескольких шпилей, которые я двигал отдельно. Когда это было сделано, по новому сигналу солдаты у шпилей развернулись, и маневр начинался снова, отпуская канаты. И тут же колонна медленно опустилась на свой постамент и замерла там, не изпытав при этом ни одного толчка и не вызвав ни малейшего движения в каркасе.

Мне было бы трудно описать этот внезапный переход от глубокой тревоги к удовлетворению, охватившему всех, когда колонна выпрямилась и встала, и всякая мысль об опасности изчезла.

Затем со всех сторон площади раздались громкие возгласы; энтузиазм достиг своего апогея и дошёл до такой степени, что многие из тех, кто имел доступ к платформе, бросились на обломки некоторых раздавленных роликов и унесли фрагменты на память таком счастливом изходе.

Его Величество Император, выразив свое удовлетворение окружавшим его вельможам, имел любезность обратиться ко мне с самыми лестными словами. [1] Я имел также высокое счастье получить поздравления от Императрицы, Цесаревича и Великого Князя Михаила Николаевича. Перед тем, как удалиться, Его Величество соизволил засвидетельствовать своё удовлетворение моим помощникам, а также другим служащим, участвовавшим в этой великой работе, и приказал, чтобы солдаты и рабочие получили в тот же день доказательства его щедрости.

[1] "Монферран, вы обезсмертили себя!" Таковы были слова императора.

На следующий день после операции я проверил положение монолита и, убедившись, что он разположен перпендикулярно осям своего основания, приказал убрать канаты и машины; затем они неустанно работали, разбирая наклонную плоскость, платформу и большие леса, из которых я оставил только четыре стойки, чтобы завершить монумент. (См. табличку 29). Эти работы, а также снос массива каменной кладки, окружавшей постамент, затянулись на зиму и были закончены только весной следующего года, тогда же я приступил к полировке монолита. Эта последняя работа была выполнена за пять месяцев с ежедневным участием 200 рабочих.

(конец пятой главы)

А теперь немного дополнительного материала.

Эта интересная операция торжественно состоялась 11 сентября, в день памяти наследного Великого Князя Александра Михайловича и Императорского Ордена Святого Александра Невского. Император и императрица в сопровождении цесаревича, великих княжон Марии и Ольги и великого князя Михаила в одиннадцать часов утра отправились в монастырь св. Александра Невского, где их с большой помпой ожидало все столичное духовенство во главе с митрополитом Новогородским и Петербургским Серафимом. После литургии, на которой присутствовали члены Императорского Совета, министры, сенаторы, генералы, придворные, кавалеры св. Александра Невского и дипломатический корпус, Их Величества и Их Императорские Высочества почтили митрополита своим посещением, а затем проследовали на площадь Зимнего дворца, где всё было приготовлено для возведения Александрийской колонны на пьедестал.

Шестьдесят мощных машин должны были привести в движение с помощью шкивов и тысяч канатов четыреста старых солдат гвардии, выбранных из числа тех, кто служил под флагами монарха, в честь которого был воздвигнут памятник. Эти солдаты под командованием генерал-майора Шильдера должны были действовать совместно с четырьмя сотнями элитных рабочих под руководством главного архитектора Огюста Рикара де Монферрана.

Более трёхсот тысяч человек всех рангов и состояний собрались для участия в этом великом зрелище; но не было и четверти из них, которым посчастливилось видеть, и тем не менее все они оставались терпеливыми и молчаливыми на том месте, где они собрались вокруг площади и на соседних улицах. Окна Зимнего дворца, здания Министерства финансов, здания Министерства иностранных дел и круглого здания Главного штаба, богато вымощенного и украшенного драпировками из зеленого бархата с золотыми швами, были переполнены зрителями. Перед фасадом дворца для императорской семьи был возведен великолепный шатер. Этот шатёр, куда вела парадная лестница, завешанная красным сукном, был сделан из кашемира ярких и различных цветов; в центре его поддерживал позолоченный серебряный столб, связанный с двенадцатью колоннами восточного стиля, также позолоченными; драгоценные ковры, шёлковые диваны, разшитые золотом украшали интерьер, где было представлено всё богатство азиатской роскоши.

На площади, заполненной строительными лесами и гигантскими машинами, поднимавшимися на высоту двухсот футов, были только солдаты, рабочие и инженеры, готовые к маневрам и неподвижно стоящие на своих постах.

Когда Их Величества прибыли со своим кортежем, а императорская семья заняла свои места на отведённом для них помосте, в глубокой тишине, по сигналу императора, почти сразу же началась операция; Она длилась не менее семи четвертей часа, в течение которых зрители внимательно и в глубоком впечатлении следили за ускорением гранитного гиганта, поднимающегося в воздух среди леса канатов и шпилей и опускающегося вертикально на огромный постамент, ещё не украшенный карнизами и бронзовыми барельефами с аллегорическими фигурами.

Рикар де Монферран, вызванный к императору и императрице, которые поздравили его с полным успехом этого гигантского предприятия, пообещал завершить этот превосходный памятник в два года. У Монферрана было много живого ума, и он был известен меткостью и оригинальностью своих острот, которые немало способствовали его состоянию; он самым счастливым образом ответил на вопросы, которые их величества адресовали ему по Александровской колонне, что выше древних обелисков, украшающих площади Рима, и почти равной по высоте колонне Великой Армии на Вандомской площади в Париже.

— В 1814 году - сказал Николай, - от императора Александра, требовалось только свергнуть эту колонну, которую Наполеон и сделал из бронзы пушек, взятых при Аустерлице; но он постеснялся мстить памятнику побеждённого врага. Я помню только, что он говорил о том, чтобы по возвращении построить такую же колонну, но в два раза выше, из пушек, которые французы потеряли в России, с древними пушками, украшающими площади Рима и почти равную по высоте колонне Великой армии на Вандомской площади в Париже.

— «Я очень рад, — ловко ответил французский архитектор, — что император Александр не продолжил свой проект, потому что бронзовые памятники не так долговечны, как гранитные». Например, если бы через тысячи лет случилось так, что Северное море, как повторяли многие учёные, вышло за свои пределы и поглотило эту столицу, произведение Петра Великого, Александровская колонна, стоящая посреди волн и невзирая на бури, всегда была бы рядом, чтобы засвидетельствовать нетленную славу государей Российских.

Это был грандиозный и поэтический образ, который поразил императора, и он приказал возпроизвести его на картине, которую по заказу императрицы написал русский живописец Брюллов, ещё находившийся в Риме.

В этот момент умы людей были весьма склонны предвидеть катастрофу, аналогичную той, которую Монферран вообразил, чтобы сделать из неё предлог для искусной лести. Говорили только о тех страшных катаклизмах, которые могла принести комета, появления которой все с тревогой ждали, и которая заранее посеяла в людях самые нелепые страхи. Эта комета, по мнению некоторых учёных, грозила встретиться в космосе с нашим земным шаром, который рисковал разбиться или, по крайней мере, изпытать страшный толчок." Переведено отсюда Histoire de la vie et du règne de Nicolas Ier, empereur de Russie : Lacroix, Paul

Конечно, среди бочек мёда встретилась и не совсем хвалебная информация. Не всё шло столь гладко.

Но, колонна воздвигнута и стоит уже почти два века.

Кстати, менее, чем через полвека после возведения Александровской колонны, американцы выморочили правдами и неправдами у египтян обелиск "Игла Клеопатры" (вторая игла, первую утянули англы). Операцией, длившейся с 1879 по 1881 гг., руководил инженер Генри Горринг. Часть пути гранитный монолит катился на железных шарах, подобно тому, как катили гром камень, часть - на усовершенствованных Горрингом роликах. Вместо кабестанов применены были домкраты.